Street rats

Жить с Даби оказалось не так страшно сложно, как это казалось в начале. Сначала Изуку боялся чужих расспросов о его жизни или, например, почему он иногда говорит сам с собой (спасибо, Коннор), но они большую часть времени молчали и максимум говорили только тогда, когда выбирались наружу, чтобы составить расписание Старателя, поэтому его страхи не оправдались. Конечно, иногда Даби вел себя странно, заставляя Изуку регулярно питаться даже тогда, когда он не был голоден, что чаще всего сводилось к тому, что его тошнило, а брюнет матерился себе под нос, понимая, что это нихуя не нормально. Конечно, "регулярно питаться" звучало смешно в их положении, но Даби каким-то чудесным образом всегда умудрялся доставать еду даже в те дни, когда, казалось, это невозможно. Что подводило Изуку к закономерному вопросу: "Сколько, черт возьми, Даби уже живёт на улице?" Но Мидория никогда не задаст его вслух, ведь он понимал, что пока не имеет права спрашивать, потому что у них не тот уровень отношений, когда вы задаете друг другу дохера личные и смущающие вопросы, а потом жалеете об этом на следующий день. Но, очевидно, Даби думал иначе, так как в ничего не предвещающий вечер, когда Мидория делал заметки в чем-то когда-то бывшем блокнотом, в воздухе повис вопрос, из-за которого у Изуку все сжалось внутри: - Слушай, что случилось с тобой до того, как ты стал бродить по улицам этого “прекрасного” города в поисках лучшей жизни? Еб твою мать, как же тактично с его стороны. Даби копался в это время в каких-то железках, переплавляя с помощью квирка во что-то получше, чем мусор, которым они являлись на данный момент, что, очевидно, быстро нагнало на него скуку, отчего он не удержал терзающий его вопрос у себя в голове. Но он был больше занят своей работой, чем ответом, поэтому он не заметил, как меньший подросток замер с нависшим над испачканной бумагой карандашом. Из-за воспоминаний, наводнивших его голову, словно прорванная плотина, его грудь сдавило от нехватки воздуха, а в ушах зашумело. Было такое чувство, будто его сейчас стошнит от фантомного воспоминания о том, как ему было тогда одиноко и страшно. Когда единственным живым существом, которое было по-настоящему рядом, была чертова крыса. Которую ему потом самому пришлось убить. Но сейчас именно ему казалось, что он умирает. “Так ты никому не навредишь своим квирком”. Эти слова эхом звучали в его голове, становясь с каждым разом все громче и громче, пока у него не заложило уши, а горло словно царапали несуществующие льдинки, отчего хотелось кричать, но звук умирал вместе с кислородом у него в легких, потому что дышать становилось все больше и больше невозможным. Но весь этот купол, под который он попал, разрушил до боли знакомый голос: - Боже, блять, мой, Мидо, посмотри на меня! – слова Коннора звучали словно из-под толщи воды, когда взгляд, что застилали слезы, упал на полупрозрачного подростка с длинными кудрявыми волосами. – Так, отлично, ты вернулся. Не смей опять зарываться в себя и слушай мой голос. Коннор сидел перед ним на коленях, делая вид, что держит его руки в своих, хотя единственное, что чувствовал Изуку – легкое ощущение прохлады. Призрак знал на собственном опыте, что поднимать тему прошлого Мидории чревато последствиями. Такими, как, например, это. Поэтому больше, чем он злился на Даби, он переживал за своего друга. Коннор хотел было заземлить внимание Изуку, когда услышал громкое “блять”, лязг металла и чужие шаги. - Очень вовремя, мудак, - прошипел призрак, хотя знал, что его никто не услышит. Даби быстро проделал свой путь к матрасу, на котором сидел зеленоволосый подросток, и приземлился прямо перед ним, затем осмотрел состояние Изуку и убрал чужую челку с лица, обращая внимание подростка на себя. Когда он понял, что Мидория воспринимает окружающее, то заговорил: - Блять, ладно, - он вздохнул, осознавая, что сам стал причиной такого состояния другого человека. – Просто дыши вместе со мной. Брюнет взял чужую руку и положил ее себе на грудь, показывая пример, насколько глубокие вдохи и выдохи следует делать до того момента, пока их дыхание не синхронизировалось. Прошло минут двадцать, пока Изуку не успокоился и не перестал дрожать, но даже тогда Даби не отпустил чужую руку. - Как ты? – тихо спросил брюнет, чувствуя, как затекли его ноги от неудобной позы. - Чувствую себя дерьмово, - хрипло ответил Мидория, делая рваный вздох. В такие моменты ему хотелось перестать существовать, потому что усталость, следующая сразу после его приступов, тяжело легла на его плечи, когда он снова начал полностью воспринимать происходящее вокруг. - Я… - Даби грустно нахмурил брови и отвел взгляд, когда покрасневшие от слез зеленые глаза обратили на него внимание. – В общем, я прошу прощения за… все это. - Очень изящно, - прокомментировал Коннор, все еще недовольный всей ситуацией в целом. Изуку проигнорировал призрака, нервно кусая свои губы, прежде чем ответить: - Ты не виноват, ведь не знал, что такое может случиться, - он снова вздохнул, прикрывая глаза, - потому что ты спрашивал об этом до этого, но тогда меня больше волновал голод, чем собственные воспоминания. Подросток сделал паузу, не переставая кусать покрасневшие губы, и обдумал свои следующие слова. Ему надо это сделать, если он хочет когда-нибудь отпустить то, что терзает его душу уже долгое время. - Но я могу рассказать тебе обо всем завтра. Даби ошарашено смотрел на уставшего зеленоволосого парня, который решил поделиться самыми важными воспоминаниями с ним. Он открыл рот, чтобы запротестовать, ведь он явно не подходит на роль человека, которому стоит доверять что-нибудь ценное. В любом смысле этого слова. Но Мидория зевнул, прикрывая рот свободной рукой, когда Даби заметил, что все еще держит чужую руку, отчего он отпустил ее так, словно обжегся. - Ты не обязан, особенно, после произошедшего, - он нервно почесал шрам на своей руке, не зная, куда деть свои руки. - Нет, я хочу, - сонно произнес Изуку, ложась на матрас, не оставляя больше места для споров, словно поставив точку в разговоре. Даби наблюдал за тем, как зеленоволосый подросток засыпает, а затем укрыл его одеялом под неслышное хмыканье призрака, который сам был не прочь услышать полную историю детства Изуку.