Street rats

Это было сложно выразить словами, но он впервые чувствовал что-то по отношению к кому-то. Это было странное и чуждое чувство, которое ворочалось у него в груди, распространяясь по всему телу, и, как итог, поднимало температуру в комнате. Даби впервые не знал, что сказать, а ведь слова всегда хорошо ему давались. Это было тем единственным постоянным в его жалкой жизни. Он был им хозяином, и они не подводили его. До этого. - Блять, - он готов был поклясться, что это слово вырвалось у него изо рта вместе с паром. Плечи Изуку под ним тряслись в беззвучном смехе, и от этого улыбка сама проступала на лице брюнета. Черт возьми, он становится слишком мягким. - Надеюсь, ты не подожжешь нам простыни, - в его хриплом голосе чувствовалась улыбка. – Нам негде будет достать новые. Мидория обхватил шею Даби руками и приблизил лицо того на свой уровень так, чтобы их лбы соприкасались. Это было так странно – видеть чужое лицо настолько близко и впервые иметь возможность заметить то огромное количество веснушек, которыми было усеяно бледное худое лицо зеленоволосого подростка. - Ничего не обещаю, - и он не врал. Ответом Даби послужили потрескавшиеся губы Мидории на его собственных, и в этом поцелуе улыбка присутствовала у обоих. Неужели, все, что он чувствовал до этого, было ненавистью? Воспоминания о доме приносили ему одну лишь боль и заставляли его шрамы чесаться, а после этого было лишь сплошное выживание на богами забытых улицах. Может, поэтому ему казалось, что он был впервые счастлив. Даби был уверен, что после он будет смеяться над собой за эти мысли, но он просто не мог сдержать свой разум, который двигался быстрее ебаного света, питаемый пожаром в его сердце от ощущения чужой кожи под его грубыми пальцами. Тело Мидории было нездорово худым и бледным, а его плечи были покрыты веснушками и родинками, которые выделялись на фоне его кожи. Его бедренные кости были отчетливо видны, как и его ребра, но для Даби это было картиной, от которой он не мог оторвать глаз, когда у него появилась возможность смотреть. Движения Даби слишком отличались от того, к чему он привык. Они были слишком нежными по сравнению с тем, как обладатель огненного квирка преподносит себя миру – грубым, саркастичным и невероятно жестоким к тем, кто стоит у него на пути. Но сейчас он был человеком, который обращался с Изуку так, словно он сделан из самого дорогого фарфора в мире. Несмотря на его многочисленные шрамы на руках, Даби вкладывал столько нежности, что про это быстро забылось, когда он проводил ладонями по бедрам Мидории. Пыльный матрас, застеленный старыми одеялами казался подростку намного удобнее дорогой кровати королевского размера из того борделя, и, наверное, за всю свою жизнь он не чувствовал себя более увлеченным процессом, чем сейчас. Губы брюнета были жесткими, но влажными и очень горячими на бледной шее Изуку, отчего тот не мог удержать себя от рваного выдоха через рот и запустить одну руку в темные густые волосы. Казалось, Даби не мог наиграться, кусая чужую нежную шею на месте бледных шрамов от строгого ошейника, а затем зализывал оставленные отметины с неприсущей ему заботой, когда Мидория вздрагивал от острых зубов, что сжимали его чувствительную кожу. Зеленоволосый подросток потянул руку, которая держалась за темные волосы, не зная, хочет ли он притянуть Даби поближе или оттянуть от своей шеи. Но он не ожидал услышать звук от брюнета наравне с мурчанием и рычанием, после которого он выдохнет прямо рядом с его покрасневшим ухом: - Сделаешь так еще раз, блять, я и перестану себя контролировать, - в доказательство своих слов Даби провел горячим языков где-то в районе между щекой и шеей. Изуку посмотрел на брюнета слегка затуманенным взглядом зеленых глаз и ухмыльнулся, наклоняясь так близко, что их носы практически касались друг друга, а затем поцеловал того в краешек губ, дразняще проводя рукой по шрамированному животу вниз, останавливаясь возле пояса джинсов и оттягивая его слегка на себя. - А кто сказал, что я против, - Даби не знал, что стало пиком его терпения: хитрый блеск в глазах или чертова улыбка, а, может, и все сразу. Он резко подался вперед, увлекая Мидорию в буквально жаркий поцелуй. Струя пара образовывалась в его горле от активной борьбы их языков и чуть ли не обжигала полость рта. Даби слышал звон от бляшки на его ремне и шорох ткани, когда Изуку ловкими опытными движениями освободил его от мешающей одежды. Мидория, будучи настоящим трусом и мудаком, отказывался переходить сразу к делу, довольствуясь чужими страданиями и болезненным возбуждением Даби, предпочитая очень медленно проводить рукой до чужой эрекции. Ему нравилось чувствовать высокую температуру тела и рельеф шрамов под своей рукой, но больше всего Изуку доставляло удовольствие мелкая, едва заметная дрожь Даби и его тихий рык, который он пытался сдержать, закусив губу. Но его терпение было не лучше его характера – поэтому в следующую секунду он притянул зеленоволосого к себе, усадив на свои бедра так, что его член упирался прямо в ягодицы Мидории. Ухмыльнувшись действиям брюнета, Изуку сделал вид, что усаживается поудобнее, чтобы иметь возможность оправдать свои ерзания и добиться чужого стона, который он засчитал за небольшую победу в этой негласной битве. - Я даже не знаю, кто из нас более нетерпеливый, - Мидории пришлось наклониться, чтобы их лбы мягко столкнулись, а глаза были друг напротив друга. - Хватит. Болтать, - прорычал Даби, выдыхая пар ему в лицо. Изуку широко улыбнулся, проведя по искусанным губам языком, ясно чувствуя чужое возбуждение не только в тяжелом дыхании брюнета, но и в подрагивающем члене своего партнера. - Тогда, - он положил свою руку на шрамированную и переместил ее на свой зад, - можешь начинать. Мидории стоило отдать должное Даби – после этого он не церемонился. Обе руки оказались на обеих половинках ягодиц, а затем пальцы быстро нашли анус, растягивая отверстие сначала одним, а после некоторого времени – и тремя. Даби удивлялся тому, насколько Мидория был после этого молчалив, издавая время от времени только жалобные звуки, похожие на мяуканья. Но брюнет понимал по языку тела, что делает все правильно, когда Изуку выгибался и насаживался все сильнее на его пальцы, не прекращая двигать бедрами взад-вперед, как ебаный профессионал. Сомнения закрадывались в его разум, но сразу отметались в дальний угол, уступая главное место туману эмоций и ощущений. - Д-Даби, - простонал Мидория, утыкаясь в шею брюнета, тяжело дыша. Обладатель огненного квирка до этого момента не знал, что кожа Изуку на вкус, как соль и металл, но сейчас она чувствовалась именно так. Даби казалось, что он мог задохнуться, когда уверенная хватка Мидории внезапно оказалась вокруг основания его члена, а его большой палец издевательски медленно очерчивал круги вокруг головки, задевая вены и одновременно размазывая предэякулят. Изуку нашел в себе силы, чтобы привстать, давая время брюнету высунуть пальцы из уже достаточно подготовленного отверстия, а затем его маленькая холодная рука уже начала направлять подрагивающий от нетерпения член. Это не было похоже на любой его другой предыдущий опыт. И Мидория ощущал это в неуверенном взгляде ледяных глаз Даби, когда он замер с немым вопросом, не решаясь продолжить без согласия зеленоволосого. Сердце быстро билось от предвкушения и адреналина, посылая жар во все его тело. Изуку закусил губу, чувствуя металлически вкус крови, и кивнул, ожидая знакомой приятной боли. Впервые он позволил себе застонать, зная, что мог сдержаться. Но сейчас показаться слабым Мидории не казалось страшным. Даби нравились медленные размеренные движения, ему нравилось чувствовать соленый вкус на языке и то, как ощущаются шрамы на шее Изуку, а так же то, как он сжимал собой его член при особо резких толчках. Зеленоволосый был особенно тихим любовником, но он больше показывал себя действиями – укусами в ответ и царапинами на спине, и брюнету это нравилось до безумия. Изуку, в свою очередь, чувствовал жар во всех движениях Даби: в его поцелуях, которые чувствовались как ожоги, в его дыхании, блуждающем по коже, в руках, которые могли оставить шрамы в форме ладоней, если он потеряет контроль. Даби был синим пламенем, и он заставлял Изуку гореть так же ярко, а его кровь бурлить внутри вен. Когда Даби кончал, Мидория боялся, что он все же подпалит их простыни, так как он отчетливо видел синий огонь, который окутывал их кожу. Но он погас так же быстро, как и появился, отчего он решил, что Даби успел совладать с собой прямо перед тем, как поджечь все вокруг. От переизбытка эмоций, Изуку оргазмировал почти сразу после, все еще чувствуя горячую сперму внутри себя и фантомные ощущение синего пламени на своем животе. Ему было чертовски неприятно от простыней, которые приставали к его потной коже, но он ничего не мог с этим поделать, когда Даби положил его на них и сам лег рядом. Они тяжело дышали некоторое время, а Даби лениво игрался с влажными зелеными кудрями, наблюдая за тем, как на худой бледной шее Изуку расцветали синяки и засосы ярких фиолетово-красных цветов. Он слабо ухмыльнулся и уткнулся носом в место между шеей и плечом. - Хм? – сонно протянул Мидория. - Не смей от них избавляться. Изуку вслепую нащупал затылок Даби, запустив руку в его густые волосы, чтобы провести короткими ногтями по кожи головы. Если бы брюнет мог, то он бы замурчал. Мидория вздохнул, очевидно, держась из последних сил, чтобы не заснуть. - Избавляться от чего? - От этого, - Даби показательно провел языком по своим отметинам. Изуку вздрогнул и устало улыбнулся, зарываясь лицом в черные волосы. - Как скажешь, - пробубнил он и дал сну овладеть собой.