Семейные узы ада

Прозрачный лунный свет, плотная ткань дорогих гардин и проникновенный чарующий запах красных роз. Любимые цветы Мамору всегда стояли в его доме. Сильные мужские руки с силой срывали ее одежду, с мясом отрывая молнию плохо-поддающегося комбинезона. Минако громко захватила губами воздух, когда его губы с жадностью впились в ее шею, целуя кожу. — Я люблю тебя, Минако, — его голос дрожал. Как и его руки. Как и его почти черные от страсти зрачки. Он хотел ее так сильно, что у него кружилась голова. — Мамору, — прошептала Минако, туманно глядя на высокого парня, что возвышался над ней. Разорванный комбинезон валялся у подножия постели, и стройная девушка лежала перед ним в одной футболке и чулках. — Мы не должны… Это не правильно. — Это единственное, что правильно, — покачал головой Мамору, и луна осветила его узкое лицо. Он был прекрасен: густые волосы цвета воронова крыла, тонкие аристократичные черты, прихотливо-изогнутые губы. Похожий на принца под этим лунным светом, он отдавал ей всего себя. Его губы вновь накрыли ее манящим влажным поцелуем, а руки стали жадно срывать тонкую футболку. Прохладные пальцы отодвинули кружево ее бюстгальтера, накрывая грудь. — Мамору, — из груди блондинки вырвался стон, когда его пальцы сжали ее соски, и губы тут же сомкнулись на ее шее, покусывая проявившуюся венку. Одним движением футболка была сорвана. Как и ненужное кружево. Упругая белая грудь с острыми как льдинки сосками предстала перед его лицом, и его горячие губы тут же со стоном захватили их в плен. Минако громко застонала, когда он начал облизывать и посасывать ее соски, доводя ее до исступления. Длинные пальцы неожиданно ринулись под последнее кружево на теле, проникая в нее. Его раскосые глаза с дрожащими от страсти зрачками пристально смотрели в нее, в то время как пальцы терли и входили в нее. — Мамору, — из последних сил простонала Минако, крича от волны оргазма, что захватила ее. Он громко дышал, не мигая смотря на ее искаженное экстазом лицо, возбуждаясь от одного лишь вида. Минако выгнула спину колесом, обнажая шею, и он жадно стал целовать ее кожу, ключицы, останавливаясь на пухлых губах. Не прерывая глазного контакта, Мамору вытащил пальцы из нее и жадно облизал. — Мамору, — простонала Минако, теряя голову от желания. Светлые волосы на висках слиплись от пота, и девушка обняла парня за шею, целуя его шею и подбородок. Мамору застонал в ответ. Он одним движением снял футболку и джинсы, обнажая свое идеальное тело— широкие плечи, накаченные пресс и узкие бедра. Взгляд Минако шел ниже туда, где уже стоял… — Сделай это, — хрипло прошептал Мамору, ложась на спину и опуская голову Минако вниз. Девушка стала покрывать нежными поцелуями его шею, грудь, твердый пресс, спускаясь к эрегированному члену. Нежно обхватив пальцами пульсирующий орган, Минако лизнула головку, и Мамору тут же издал громкий протяжный стон. Минако тут же накрыла его горячий член губами, впуская в рот и ощущая знакомый вкус… Она играла на нем как на флейте. Стоны парня становились все громче и громче, его член становился все больше и больше, с трудом умещаясь в ее рту. Содрогнувшись всем телом, Мамору неожиданно отстранился и вышел в последний момент. Одним резким движением он перевернул девушку на спину и развел ее бедра, входя в нее со всей силы. Минако жалобно застонала, царапая узкую накаченную спину парня острыми ногтями, в то время как он наращивал темп, входя в нее все сильнее и сильнее, глубже и глубже. — Ты моя, слышишь ты моя, — как в беспамятстве шептал Мамору, входя в нее со всей силы, и смотря ей прямо в глаза.— Ты только моя. Неожиданно его руки сильно вцепились в ее волосы, и Минако застонала от боли, приглушенной наступающей волной оргазма. — Ты ТОЛЬКО моя, ты поняла? — злоба и ревность исказили его лицо, и его бедра стали врываться в нее с еще большей скоростью.— Ты такая узкая, моя малышка. Ты ведь не была ни с кем кроме меня?! — Мамору, — зажмурилась Минако, чувствуя как он буквально раздирает ее надвое.— Мамору, прошу не сейчас. — Я люблю тебя, — хриплый яростный шепот оглушал ее в то время как его руки с болью тянули за волосы. — Я люблю тебя, и ты только моя. Он входил в нее быстрее и быстрее. Он доводил ее до пика наслаждения и боли. — Ты не была ни с кем?! — Нет, Мамору, — прошептала Минако.— Только с Аланом, я же говорила… Девушка закричала от боли— его пальцы с силой сжали ее голову, царапая кожу. — Нет, никакого Алана, — с ненавистью прошептал Мамору, целуя ее искаженное от боли лицо. — Ты моя, ты только моя! С этими словами Мамору впился сумасшедшим жадным поцелуем в губы Минако— на висках у парня проявились капли пота, а зрачки ходили ходуном. Красавец походил на безумца. Он забился в ней как сумасшедший, входя в нее так, словно хотел остаться в ней навсегда. Минако закричала во все горло, в унисон ему, как оргазм настиг ее и вознес на небеса… Девушка тяжело дышала и лежала на груди у парня. Золотые волосы как шелк покрывали его грудь, и Мамору с наслаждением гладил ее спину. — Черт, Мина, и как я только смог выдерживать— я ждал тебя так долго… — Ну обет безбрачия ты явно не давал, — закатила глаза Минако, улыбаясь. Лунный свет красиво падал на них, и девушка словно купалась в нем.— Твои модели и Усаги. С ней ты поступил все же как подонок. Улыбка слетела с лица девушки, и Минако нахмурилась. — Я не горжусь тем, как поступил с ней, — мрачно произнес Мамору, щуря раскосые глаза.— Но она знала на что идет. Это не я, а она соблазнила меня. Она так сильно хотела встречаться со мной, хотя для меня это была просто очередная красотка на ночь. Очередная похожая на тебя… Минако вздрогнула и подняла голову, беспокойно глядя на парня. Светлые брови сошлись. — Мамо-чан, — с жалостью произнесла девушка, и это вывело парня из себя. Ее жалость. Эта гребаная жалость, то же самое выражение, когда она уехала в Лондон. То же самое выражение, когда она поставила точку после похорон. То же самое выражение, когда он приехал за ней в Лондон и она сказала, что нашла любовь своей жизни. Вздрогнув всем телом, Мамору с искаженным от гнева лицом, выпрыгнул из кровати и с силой стал раскрывать ящики комода. Там лежали стопки журналов Вог, АнАн, Парадайз, Эсквайр. Взяв наобум пару журналов, Мамору стал раскрывать страницы с разворотом мод, где были запечатлены красивые модели. — Смотри! — журнал полетел прямо в лицо Минако, и девушка испуганно поймала его, разворачивая. На нее смотрела холодная красотка скандинавского происхождения. Настоящая снежная королева. — Вот еще одна! — теперь на Минако смотрела слащавая барби с завитыми золотыми локонами в модном костюме от Армани. — Или вот эта! — Минако тяжело вздохнула, разворачивая и смотря на очередную блондинку с голубыми глазами. — Мамору! — обнаженная девушка прижалась к парню всем телом, и злость стала отпускать его, отдавая место возбуждению. Подняв подбородок Минако, Мамору с нежностью начал покрывать поцелуями все ее лицо. — Я люблю тебя, — прошептал он, прижимая ее к себе изо всех сил.— Как ты можешь мне не верить. И я ждал тебя, Мина. Я так терпеливо ждал тебя— я знал, что судьба покажет тебе путь. Я знал, что мы суждены быть вместе. — Но родители, — прикусила губу Минако, но Мамору лишь покачал головой, запуская пальцы в ее волосы. — Они ошибались. Они всегда ошибались, Минако. Они не понимали, что-то, что между нами не грех. То, что между нами это Дар. Это любовь навек. Ты была предначертана мне судьбой. Ты одна. — Мамору, — выдохнула Минако, ощущая как его губы вновь накрывает ее бешеным поцелуем, и руки кидают ее на кровать. Через пять минут спальная вновь огласилась криками и стонами двух людей, поглощенных страстью… … Время было семь утра, и Минако с трудом держала глаза открытыми. — Я не хочу идти на пары, — прошептала она Мамору, целуя его покрытый потом торс.— Ты измучил меня. В моей свидетельстве о смерти напишут «Затрахана до смерти братом!» — Сумасшедшая! — смех Мамору заполнил комнату, и аристократичное лицо озарилось улыбкой. — Но как же ты сводишь меня с ума. Мамору со стоном опустил голову, кусая соски Минако, когда девушка устало отодвинулась. — Мамору, побойся Бога! —взмолилась она, убирая золотые пряди с лица.— Пятый раз за ночь это уже слишком. Тем более с твоим темпераментом и любовью к жесткому сексу! — Тебе же это всегда нравилось! — Да, но в то время мне было не с кем сравнивать… — Минако сразу же пожалела о своем длинном языке, когда темно-синие зрачки парня загорелись подозрительным огнем. — Что ты сказала? — тихо спросил, и от его голоса у Минако прошли мурашки по телу. — Прости Мамо-чан, — пушистые ресницы Минако дрогнули, и она с нежностью поцеловала его холодные губы.— Прости. Я не имела это в виду. — Ты же знаешь, что я не могу себя контролировать, когда речь заходит о тебе, — лицо Мамору скривилось как от боли.— Ты забыла Алана? — Такое не забудешь, — вздохнула Минако.— Я не уверена, что твоей компенсации хватило, чтобы восстановить ему челюсть… Мамору… Девушка тяжело вздохнула и посмотрела на парня долгим взглядом, словно изучая каждую его черту. — Что нам делать? — Быть вместе, — просто пожал плечами Мамору, облокачиваясь на спинку кровати и обнимая Минако за плечи.— Повиноваться судьбе. — Ты же знаешь, они были бы против, — губы Минако дрогнули. — Они больше не имеют значения, —жестко произнес Мамору и прикрыл глаза.— Если бы ты знала, с какой кучей проблем они оставили нас. Тебя и меня. Я всегда любил их, но после их смерти. После того, что я узнал, что они сделали с нашим наследством и какие условия… Я не уверен, что наши родители достойны нашей любви. — Не говори так! — взмолилась Минако, закрывая уши. — Это так! — жестко повторил Мамору, пристально глядя на Минако.— И ты до этого предлагала помощь. Настал момент, когда твоя помощь действительно нужна. Помнишь Металлию? — Нашего адвоката? — удивилась Минако.— Друга отца? — Теперь нашего врага, точнее сказать, — криво ухмыльнулся Мамору.— Да, тот самый… Мне нужна твоя подпись… Внимательно выслушав короткий рассказ брата, Минако с сомнением посмотрела на Мамору. — Мамору, я не уверена, что это правильно. Ведь это грех… Мы потревожим их души. — Это единственный способ победить Металлию. Единственный способ стать счастливыми. — Но Мамору… —Ставь подпись, Минако! Прошу тебя! Минако вздрогнула и поспешно поставила подпись на поднесенной братом бумаге… Чувствуя сомнение девушки, Мамору крепко прижал блондинку к себе. Яркие лучи солнца освещали две фигуры, сплетенные в объятиях. — У нас есть две недели, до того как мы сможем вздохнуть полной грудью, — разочарованно проговорил Мамору. — Но через две недели мы будем полностью свободными. От мнения этого гребаного мира, от порицания этих жлобов и идиотов, от всего этого дерьма. И через весь этот ад провели нас… Родители. Бледное лицо Мамору скривилось от боли, и Минако ощутила как ее внутренности также свело спазмом. Она как и раньше чувствовала его боль как свою. — Мамору, — мягко проговорила блондинка, нежно убирая темную челку с его глаз.— Они….Они не плохие. Это их выбор. И они имели на него право. Они заботились о нас всю жизнь, они воспитали нас, дали дорогу в жизнь. — Как ты можешь их защищать?! — яростно зашептал Мамору, хватая Минако за плечи, и глаза девушки задрожали.— Как ты можешь?! После того, как я показал тебе завещание?! После того, что они сделали? После того, как они вырезали мне— родному сыну— сердце. Мамору с отчаянием прижал Минако к груди, вдыхая запах ее волос. Запах, который снился ему последние четыре года. — Я никогда не прощу их, — с содроганием произнес он, и Минако почувствовала, как в уголках глаз у нее образуются слезы. — Я люблю их, но я никогда не прощу. Я до сих пор должен бороться за наше счастье только из-за того, что эти религиозные фанатики верили в свою добродетель! Они забрали тебя у меня! — Мамору, перестань, умоляю, — прошептала Минако, не в силах больше сдерживать слез.— Я люблю их. Ты разбиваешь мне сердце, когда ты так говоришь. Я…Я знаю, что они были не правы. Но… Но это в прошлом. А сейчас настоящее… Я тут. Я с тобой. И я очнулась… я теперь знаю, что нет никого кроме тебя… Мамору внимательно посмотрел на Минако, закусывая губу. — Нет, никого кроме тебя, кто полюбит меня. Полюбит меня, так как ты… Я была не права, когда думала, что найдется еще кто-либо кто полюбит меня, так как ты… Я…Я не должна была так просто отпускать тебя… Я должна была бороться. Но теперь я знаю это. Мамору, затаив дыхание, слушал ее. Солнце мягко падало на него, создавая нимб за его головой, и у Минако неожиданно стало невероятно спокойно на душе. Он был рядом. Он тот, которого она когда-то так безумно любила. Тот, которого она до сих пор любила. Как оказалось. — Отпусти ненависть, любовь моя, — прошептала Минако в его губы- ее пушистые ресницы отбрасывали тень на лица обоих.— Отпусти ее. Она уже не важна. Есть только мы с тобой. Нет счастья и семьи. Есть только ты. Не выдержав, Мамору снова с наслаждением вонзился губы Минако горячим любящим поцелуем… Он знал, что она права. Она была права. Ненависть была больше не нужна. Нужна была только она. Ему нужна была только она…

***

Глаза отказывались открыться, и под глазами залегли по-видимому уже перманентные черные круги. Парень лениво поправил резинку на волосах и откинул небрежно завязанный хвост назад. Ятен не понял сам, спал ли он эту ночь или нет. Он вроде как закрывал глаза, но перед глазами вставала эта страшная отвратительная картина из видео, и он в шоке смотрел в потолок. Но затем сон побеждал его, и тогда ему снились сны, о том, как Минако умоляет Кунсайта вернуться к ней. Она рыдала так горько и отчаянно, что Ятен просыпался в холодном поту. Сердце билось так сильно, что почти выскакивало из груди. Странно, как Сейя еще не проснулся. Поэтому сидя на паре Нефрита парень с трудом боролся со сном— три чашки эспрессо не помогали. — Ятен, еще раз зевнешь, и получишь минут сорок баллов, — раздраженно прошипел Нефрит, и вся аудитория изумленно посмотрела на высокого брюнета. Группа Три Звезды были любимчиками экс-звезды рока. Сплетники, конечно, поговаривали, что тот факт, что в группе был его младший брат и был настоящей причиной такого особого отношения. Но другие отчаянно возражали, ведь группа 3М, в которой была Мако была в стабильном середнячке. Девушки были поп-группой и не писали сами песни, и потому не могли претендовать на высший балл от строгого в этом плане певца. — Сорян, —нахмурился Ятен, справляясь с зевотой. Нефрит блеснул глазами, но ничего не сказал. — Группа 3М, — неожиданно громко сказал он, и в аудитории стало тихо как на кладбище. Все знали о произошедшем конфликте, а потому с немым восторгом ждали зрелища. Мако, которая казалась осунувшейся и почти такой же невыспавшийся как Ятен, сидела в левом ряду возле явно встревоженной Мичиру. В противоположном правом ряду возле сидела Минако. Сердце Ятена сделало сальто при виде на нее — девушка выглядела тоже не самой бодрой. Кожа была бледнее обычного, и на лице не было ни капли краски. Золотые волосы были повязаны в тугую французскую косу. Ятен удивленно посмотрел на серое платье девушки— обычно Минако любила яркие откровенные наряды. Но теперь на ней было надето почти офисное серое платье из твида с длинными рукавами, оно спускалось ниже колен, красиво облегая ее фигуру. — Вы все еще поете вместе? — насмешливо спросил Нефрит, пристально глядя на Минако. Блондин мрачно смотрел на судью, готовый в любой момент встать на защиту покалеченной последними событиями девушки, но Минако в очередной раз удивила его. — Я не вижу причин нам не петь, — спокойно и почти смиренно произнесла блондинка. По аудитории пронесся удивленный гул. Глаза Мако расширились от шока, и лицо девушки покраснело. Если бы Ятен не знал Мако, он бы подумал, что от стыда. — Я тоже не возражаю, — прокашлявшись произнесла девушка, все также отказываясь смотреть на бывшую подругу. — Отлично, — и не повел бровью Нефрит.— Выходите на середину аудитории и пойте. — Без музыки? — удивилась Мичиру, не в восторге от перспективы быть в такой группе. Ятен отлично ее понимал. — Без музыки, — кивнул Нефрит, и три девушки с каменными лицами спустились на сцену… Их выступление было отвратительным— без музыки Мичиру приходилось вслух отсчитывать темп, но даже это не помогало. Обе, и Минако, и Мако не попадали в ноты, и даже Мичиру нервничала и тоже делала ошибки. — Это была пытка для моих ушей, — резюмировал Нефрит, глядя на мрачных девушек.— Предлагаю вам подумать над тем, как бы вам вновь стать группой. Возможно, кому-то из вас стоило бы облегчить душу… Всем по минус 100 баллов. Глаза парня блеснули, и Минако с трудом сглотнула, прикрывая глаза. На шее девушки забилась венка, и Ятен туманно уставился на нее. Он отдал бы все, чтобы ощутить ее на вкус… Когда пара закончилась, Ятен на автомате пошел вслед за Минако, но он тут же потерял ее в толпе. Между парами был короткий перерыв, и ему пришлось поспешить на следующую пару. Пару Мамору.

***

Если был в мире человек, которого он не хотел видеть, то это был он, Тиран. На парах Мамору было даже тише, чем на парах других судей. На них царила мертвенная тишина. Тиран отнимал баллы за малейший промах. Он ценил чистоту, спокойствие и гармонию, согласно его словам. Однажды он отнял балл у девушки за то, что та чихнула, и разрушила композицию из воздуха, которую видимо видел только он. Последняя его пара была более интересной, когда он так напугал людей ползучими гадами. Многих, но не Ятена. Он честно ответил, что не боится ни пауков, ни змей. Мамору дал ему обоих, и Ятен спокойно позировал с обоими и получил свои восемьдесят баллов. Тиран выглядел разочарованным. Но сейчас глядя на него, слово разочарование не могло прийти в голову. Высокий, темноволосый судья с красивыми синими глазами, сиял. На его лице не было улыбки, но от него исходило такое сияние, и у Ятена дрожали руки, когда он думал, что было причиной такого хорошего настроения…  — Три Звезды, — неожиданно холодно произнес Мамору, глядя на троих парней своими темными змеиными глазами.— На середину аудитории. Переглядываясь парни подошли на середину. Внезапно в аудиторию стали заходить девушки с холстами и кистями наперевес. Сейя непонимающе смотрел на девушек, что окружали их и устанавливали холсты. — Любой артист должен быть раскрепощен и готов к вспышке фотоаппарата в любой момент, — начал Мамору.— Вы должны быть в отличной физической и психологической форме. Это ваш тест. Эти девушки из параллельного курса искусства должны будут нарисовать ваш портрет в стиле ню. По аудитории прошел гул ужаса и восторга. Девушки заерзали на своих местах, а парни начали свистеть. — Тишина! — скомандовал Мамору, и посмотрел на трех мрачных парней. — Это розыгрыш? — нахмурился Таики.— Я не буду участвовать в этом цирке. — Минус пятьсот баллов, Кино. Шатен в шоке обернулся на судью. — Это максимальный минус! — И ты его получишь, если уйдешь. Таики поднял в воздух средний палец, и Мамору громко усмехнулся. — Еще четыреста баллов тебе за оскорбление судьи, Кино. Продолжишь в таком темпе, окажешься в Архиве. Побледнев от ненависти, Таики выбежал из аудитории, громко хлопнув дверью. — Что ж, я сразу, выбираю минус пятьсот баллов, — поднял руки вверх Сейя и сел на свое место. В аудитории вновь стало тихо. Все смотрели на Ятена, в зеленых глазах которого плавала жидкая едкая ненависть. Он ненавидел Мамору так сильно, что ему казалось с него струпьями сходила это сильное обжигающее кожу чувство. Ятен снял серый пиджак, и все ахнули. Голубые Минако расширились от удивления, и парень просто впился глазами в нее. Ему было плевать на всех. На всех, кроме нее. Мамору заметил его взгляд, и его глаза потемнели. Расстегнутая рубашка полетела на пол, и по аудитории пронеслись женские вздохи, когда они увидели хорошо-тренированный торс Ятена с узкой спиной и широкими плечами. Ятен уже взялся за пояс, когда голос Мамору остановил его. — Довольно, — хрипло произнес он.— Это, как я уже и сказал, был просто тест на храбрость и отчаянность. В вас есть то и другое, Коу. В отличие от ваших коллег. Но будьте осторожны, эти качества могут довести вас до беды. Вам плюс двести баллов. Ятен ненавидящим взглядом посмотрел на брюнета, которым ответил ему не менее презрительным взглядом, и стал застегивать рубашку…

***

Минако с трудом избавилось от взволнованной Ами, которая хотела поговорить с ней насчет ее нового имиджа и того, что произошло на паре Нефрита. Минако понимала ее— они с Мако, их конфликт топил любимую сестру Ами, Мичиру, и Ами просто не могла остаться в стороне. Неожиданно чья-то рука схватила Минако за локоть, и в следующее мгновенье Минако была прижата к стене блондином. Сердце девушки сначала екнуло, когда она увидела платиновые волосы. Но тут же отпустило, когда она увидела зеленые изумруды глаз. — Нужно поговорить, Чиба,— мрачно проговорил Ятен, его хриплый голос чуть дрожал. — Прости,— покрутила головой Минако.— Я спешу. У меня нет времени. — Когда оно у тебя есть?— глаза Ятена подозрительно сощурились. — Боюсь, что пока никогда,— вздохнула Минако. Ревность Мамору не знала границы. Но может через две недели у него будет настроение…Нет, лучше не рисковать. — И все же нам нужно поговорить наедине. Сейя, насколько я знаю, сейчас у Рей. Так что моя комната свободна, пошли… — Ты шутишь?— нервно засмеялась Минако, оглядываясь.— Я не могу пойти в твою комнату. — Ты уверена?— наклонил голову Ятена, пристально разглядывая девушку.— Твое решение. Не удивляйся, когда видео увидят завтра все. Думаю, я сделаю великое дело, и все забудут про Рей и Сейю…. Минако нахмурилась, услышав про видео, но пошла вслед за Ятеном, осторожно оглядываясь…

***

Ятен следил за ее лицом с самого начала видео. Бледность сначала залила все ее лицо, затем ее губы задрожали, и затем полились слезы. Слезы страха, чистого страха. Минако с ужасом посмотрела на Ятена, закрывая рот руками. В горле застряли рыдания. — Я не знаю, что мне делать, Минако,— помотал головой Ятен, и в зеленых глазах отразилась боль. Острая, непередаваемая боль.— Я не знаю, как мне пережить это видео. Я…Я такого еще не видел….Я не хочу думать о том, куда вы пошли после этого. Пожалуйста, не говори мне… — Ятен,— опустила голову Минако, вытирая пальцами слезы.— Это не то, что ты думаешь. —Ты целовала родного брата!!— взревел Ятен, запуская руки в платиновые волосы и теребя челку.— Я….Из всех мужчин на свете, ты выбрала брата…У тебя совсем снесло голову от Кунсайта…. — Снесло, на самом деле снесло!! — закричала Минако, вскакивая с места.— Я...Я его по-настоящему любила. Понимаешь, я ему доверяла, а он разбил мне сердце.... Он сказал мне самые жестокие слова на свете. Он унизил меня как женщину, как человека, как личность!! — Но это не повод сосаться с братом!! — Он мне не брат!! — закричала Минако, и упала на стул, зарывая лицо в ладонях. — Что?!— Ятен кажется забыл как дышать. Он с непроницаемым лицом смотрел на рыдающую девушку, и ему хотелось просто забрать ее в объятия и забыть обо всем. Не думать ни о чем. Просто забрать ее и оказаться на необитаемом острове. Но это было невозможно. — Говори,— хрипло приказал Ятен. И всхлипывая, Минако начала рассказ… — Мои родители были миссионеры, верующие и добрые люди, отдающие всех себя вере. Спроси до сих пор стариков в Киото в районе Шитогава — они скажут, что Айно были теми, кто прыгнут в пламя за других… Они ходили в одну церковь с родителями Мамору. Те были обеспеченными владельцами сети ресторанов, не последние люди в нашем городе. Я знала Мамору лет с семи, ему тогда было 12 лет. Я была такая маленькая, и он был моей первой любовью— он был самым красивым мальчиком в нашей пастве, и все девочки вздыхали о нем. А когда мне было восемь, случилась трагедия…. Минако с трудом прикусила губу, вспоминая те события. — Родители летели на старом вертолете в Юго-Восточной Азии, и поднялся сильный ветер…Они всю жизнь служили Господу, но Он не пощадил их, не пощадил меня. Надо мной нависла угроза приюта, но родители Мамору решили удочерить меня. Они всегда хотели еще одного ребенка, но у них не получалось….Так и я Мамору оказались братом и сестрой…Я, конечно, не понимала, что теперь все изменилось. Что добрые господа Чиба—мои родители. Что этот красивый мальчик теперь мой брат. Я скучала по своим настоящим родителям, мне было очень сложно. К слову сказать, новые родители все понимали, а потому давали мне очень много свободы. В отличие от Мамору, которого держали в ежовых рукавицах...Постепенно я влилась в новую в семью, я была еще ребенок, я смогла перестроиться. — Когда же началась ваша “грешная связь”,— хрипло спросил Ятен, внимательно глядя на волосы Минако. Только теперь он понимал, насколько сильно эти двое различались внешне. Кроме бледной кожи их ничего и роднило. Разный цвет волос, разный цвет глаз разное строение лица…. — Я…,— Минако заморгала, с трудом признаваясь в прошлом.— Мамору был моей детской влюбленностью, которая…К сожалению, она не исчезла. Но с восьми лет мне стали внушать, что он мой брат, и я должна любить его как брата. И я правда старалась.. Мы были очень дружны, Мамору всегда защищал меня от всех бед. Всегда подставлял плечо. Всегда был тогда, когда был нужен мне. Когда мне было семнадцать лет, я резко изменилась. Из угловатого тинейджера я превратилась в юную девушку…Родители уехали в командировку, и мы с Мамору остались одни… По лицу Ятена пролегла тень, и руки сжались в кулаки. — Ему было 22. Он изнасиловал тебя? — Нет!— воскликнула Минако.— Нет, совсем нет! Он предложил посмотреть фильм….И мы смотрели фильм. И фильм оказался немного взрослым…И я даже и не заметила, как он положил мне руку на бедро. А когда поняла….Когда поняла, я лишь обрадовалась, потому что оказалось, что мои чувства были взаимны… Мы стали близки в ту ночь. Ятен покачал головой, прогоняя перед глазами ненужную картину. — Он тоже влюбился в тебя, когда тебе было 7 лет? — Нет, конечно, нет,— слабо улыбнулась Минако.— Он влюбился по его словам, когда мне было шестнадцать. Но ему было двадцать, и он знал, как неправильно и жутко это выглядит. Он сказал, что старался побороть свои чувства. Но он не смог, и я не смогла… Мы стали встречаться. Мы были вместе, и, конечно, мы скрывали все это от родителей. Мамору учился в университете и уже работал моделью. Но я все еще жила с родителями, хотя тоже начала учебу в университете. Но они не позволяли мне жить отдельно…Они словно чувствовали— каждую ночь я должна была ночевать дома. Я же говорила, что они были довольно религиозны и консервативны. Особенно, что касалось девичей чести. — Что же произошло?— с трудом произнес Ятен. — Мы скрывались с Мамору как шпионы… Но он не всегда использовал защиту. Мне было девятнадцать, и мне показалось, что я беременна. Я была в шоке, я была не готова, мне было так страшно….Я бросилась к матери и все ей рассказала. Я до сих помню ее лицо, ее как-будто громом поразило. Мы пошли к врачу, оказалось это были симптомы ложной беременности…Оказывается, такое бывает. Мама не могла не рассказать все отцу. Был такой скандал… Я до сих по не могу вспоминать все без содрогания. Мы все поругались. Я винила мать за то, что она рассказала все нашему строгому отцу. Мамору винил меня за то, что я пошла к родителям… Они отправили меня в ссылку в Лондон, оплатив мое обучение в колледже. Они заплатили за обучение Мамору в университете, но каким-то образом смогли сделать так, будто он должен был отдать эти деньги. В любом случае, на банковском счете у него оказался огромный минус…Он не мог выехать из страны, тогда-то он и сменил карьеру манекенщика на карьеру фотографа… Он преуспел, у него была мотивация. Минако замолчала, тяжело переводя дыхания. Ей было стыдно смотреть на Ятена, и она лишь смотрела на свои колени, обтянутые твидовым платьем. — Человек привыкает ко всему. Я очень скучала по Мамору вначале. Несмотря на тотальный контроль, у нас получалось говорить раз в неделю по телефону, я тарилась в туалетах как в лучших тюрьмах Америки, чтобы поговорить с ним пять минут. Но затем, затем я влилась. У меня появилась подруга Катарина, а затем и парень— знакомый Катарины… И мы, как ни странно, стали очень близки с мамой. Она очень заботилась обо мне и говорила, что нужно разделять “личное счастье и семью”, что нельзя смешивать эти два понятия. Что Мамору—моя семья и должен ею и оставаться. Если завтра меня обидит и покинет любимый человек, Мамору всегда будет рядом. И я… Я поверила в это. Я полюбила или внушила себе, что люблю Мамору как брата. Минако слабо улыбнулась, вспоминая то время. Ятен внимательно следил за каждым ее движением. — Затем был самый страшный день в моей жизни. Пьяный водитель сделал меня сиротой во второй раз. Я приехала в Токио, я была убита, но если бы ты знал, как был убит Мамору. У него были глаза мертвеца. Мне казалось, у него остановилось сердце… Он встретил меня в аэропорту и тут же прижал к сердцу…И… Минако вновь опустила глаза. — Вы переспали, хотя у тебя был новый парень?— горько произнес Ятен. — Я…Я не хотела…Но я не могла ему отказать… Он был в очень темном месте, Ятен… Я…я лишь согрела его немного. Он попросил меня вернуться, и я пообещала вернуться в Токио, мне лишь оставался год учебы. Он пришел в себя лишь через неделю после похорон. И тогда я и призналась ему, что мои чувства к нему изменились. — И как он принял твои слова? — Он сказал, что я видимо “решила добить его”, раз уж он выжил после похорон. Ему было сложно, но он видел, что меня не переубедить. Он лишь говорил, что его чувства неизменны, что он по-прежнему любит только меня. Минако закусила губу и взволнованно посмотрела на хмурого блондина. — Через полгода он приехал навестить меня в Лондон. Он видимо боялся, что я изменю свое решение и не приеду. Я рассказала, что у меня есть парень Алан. И это его очень ранило. На свою беду я решила их познакомить….Это была очень плохая затея…Они друг другу не понравились, и затем Мамору решил меня поцеловать при нем... Видел бы ты лицо Алана. Он назвал меня ненормальной инцестной сукой, и Мамору разбил ему челюсть… В общем, мой роман приказал долго жить. Но сказать по правде, у меня и так было все не гладко с Аланом… — Ты простила Мамору за это?— не мог поверить своим ушам блондин. — Да,— кивнула Минако.— И не спрашивай меня почему….Потому что я сама не знаю ответ. Я запуталась: простила ли я его от того, что он мой брат. Или от того, что он мой любовник…Эти две роли все время путались в моей голове. — Вы снова переспали,— утвердительно кивнул Ятен, с трудом набирая воздух. — Да, но в последний раз. Я поняла, что я схожу с ума. И понимала, что мне нужна семья, любовь я найду всегда. Я выбрала Мамору-брата. Я сказала, что не вернусь в Токио, если он будет стараться воскресить Мамору-любовника. Я сказала, что так хотели бы наши родители. Так хочу я. Ему было трудно, очень трудно, но он принял эти условия. И он искренне старался им следовать… — Ты ревновала, когда увидела Усаги?— внезапно спросил парень, внимательно следя за реакцией Минако. — Совсем немного,— призналась Минако.— Но затем я увидела, какая она светлая и чистая. И я была так рада за Мамору…Я думала, что он наконец нашел свое счастье. — Вот почему ты так испугалась Сейи,— понял Ятен.— Ты боялась, что Усаги бросит Мамору, и он снова переключится на тебя. — Частично,— согласилась Минако.— Но я искренне желала ему счастья. И я думала, что он по-настоящему любит ее. — Но он любил только тебя. Всегда только тебя,— с трудом повторил парень слова из видео. Ятен посмотрел на Минако так пристально, что у девушки пошли мурашки по коже. — Вы вместе?… — Да,— выдохнула Минако, не поднимая глаз. — Почему? — Потому что я ошибалась. Оказывается, я любила его не как брата все это время…. Блондин с трудом посмотрел на девушку. — Это неправда,— выдохнул он.— Я не верю. Ты была морально поражена и покалечена, когда он нашел тебя. Я был там, я видел вас обоих. Он любит тебя. Но ты его нет. — Это не так,— покачала головой Минако и посмотрела на Ятена ясными глазами.— Ты удалишь видео? Ятен молча смотрел куда-то вдаль, и Минако в первый раз заметила насколько зеленые у него глаза. Как настоящие изумруды. — Ятен,— прошептала Минако.— Пожалуйста. Родители учли, что мы с Мамору захотим вновь….В общем они официально закрепили, что мы брат и сестра во всех возможных инстанциях, семьи Айно как-будто и не существовало, вот что решают большие деньги... Они сделали так, что если общественность узнает, что мы…ведем себя не так, как брат и сестра, нас ждут большие проблемы. — Какие?— нахмурился Ятен. — Мы не получим их наследство— это раз,— начала загибать пальцы Минако.— Это много— но это не самое важное. Узнает наша паства, что тоже мелочи, хотя нас проклянут. Родители знали, что Мамору знаменит и у него есть наработанная репутация. В случае, если нас уличат, то разошлют письма с деталями нашего романа во все редакции журналов…В свете последних сексуальных скандалов, как ты думаешь, как люди отнесутся к фотографу, который лишил девственности свою семнадцатилетнюю “сестру”…Его карьера будет закончена. А моя так и не начнется. — Вы так и собираетесь скрываться всю жизнь? — Нет,— покачала головой Минако.— Последнюю строгую волю родителей исполняет их адвокат Металлия. С ним и борется Мамору за каждый документ, за каждую крупицу свободы. Но Мамору смог найти брешь. Я подписала документ, что согласна, что тела родителей эксгумируют и проведут тест ДНК. Только так мы сможем доказать, что я не их дочь, несмотря на многомиллионные документы-заверения, что я родная. — И когда же наступит это ваша победа? — Ну где-то две недели,— вздохнула Минако. Ятен молчал, о чем-то размышляя. Мерное дыхание девушки успокаивало его. — Если эта запись появится, то она разрушит весь ваш план,— произнес Ятен вслух. — Да, поэтому удали ее, пожалуйста,— попросила Минако. — Нет,— горько усмехнулся блондин, качая головой.— Нет, я не отдам тебе эту запись просто так. За все надо платить, Минако. Девушка ошеломленно уставилась на парня, раскрывая рот. — Ятен, я умоляю тебя,— зашептала она.— Я не могу позволить тебе разрушить всю карьеру Мамору из-за дурацкой записи. Он…Он не спал ночами, он ездил в самые дальние углы страны, чтобы сделать фоторепортажи…Пожалуйста, не будь таким жестоким.. — Этого недостаточно,— проговорили красиво-очерченные губы Ятена, и Минако вздрогнула от догадки. Блондин сидел на своей кровати, когда девушка медленно подошла к нему, останавливаясь между его широко-расставленными ногами. Бледная Минако стала медленно расстегивать пуговицы на платье, вот уже показался белоснежный кружевной лиф…Застонав, Ятен остановил ее. — Перестань,— Минако вздрогнула от хриплого глухого голоса, как от пощечины. Покраснев, девушка стала быстро застегивать пуговицы. Братья Коу были воистину не заинтересованы в ее теле. — Прости,—стыдливо прошептала блондинка, прижимая ладони к щекам.— Я не знаю, почему я решила…Я не подумала…Прости… — Нет,— неожиданно понял причину стыда Ятена и резко встал с места, прижимая ладони Минако к груди, где безумно стучало его сердце.— Ты не поняла… — Да, я знаю, что не поняла,— криво улыбнулась Минако, смотря в пол.— Я почему-то подумала, что ты…. — Что я что?— выдохнул Ятен, поднимая подбородок Минако тонкими пальцами. — Что ты хочешь меня,— с заминкой прошептала Минако, смотря в дрожащие зеленые зрачки. Раскосые глаза Ятена вспыхнули ярким огнем. — Я хочу тебя,— слова Ятена ошеломили ее больше чем ее догадки, как внезапно губы парня нежно прижались к ее ладони, целуя пальцы.— Я хочу тебя, Минако. Парень нежно потерся щекой о ее дрожащие пальцы, и девушка ощутила шелк платиновых волос. От взгляда зеленых глаз по телу неожиданно прошла дрожь. — Поэтому ты должна понимать, каких сил мне стоило сказать тебе прекратить расстегивать это платье. Минако непонимающе улыбнулась, и глаза Ятена восхищенно расширились. Он мог смотреть на ее улыбку вечность. — Но я хочу тебя всю, Минако,—хрипло прошептал он, сжимая ее тонкую ладонь в своей руке.— Не только твое тело… Но тебя всю… А потому…Мое первое желание, сходи со мной завтра на свидание… Когда ошеломленная, но согласная на свидание Минако вышла из комнаты, Ятен бросился на кровать, все еще ощущая запах ее кожи на своих руках. Вспоминая ее улыбку, парень радостно улыбнулся сам себе и тут же заснул крепким и светлым сном. Впервые за долгое время….