***
Нервы были настолько на пределе, что Ятен не помнил, как он отсидел пары. Если бы кто-то спросил, что в он помнит, он бы сказал, что помнит,только как круглые часы показали пять часов… Время их встречи в парке. — Тебя не было на парах, — сказал Ятен, подходя к Минако. Она сидела на резной скамье под столетним дубом, вытянув ноги обтянутые серыми джинсами. Вокруг было много людей— студенты наслаждались последними теплыми днями осени. Ветер неожиданно закружил разноцветные листья, и они стали медленно опадать на скамью. — У меня сегодня был усиленный курс с Нефритом, — слабо улыбнулась Минако, поднимая глаза на блондина. Сердце Ятена застучало как ненормальное. — Он мучает тебя? — в груди парня разливалась горечь. — Не то слово, — вздохнула Минако, показывая рукой на место возле себя.— Я его не понимаю. Самым странным образом, что мучая меня, ведь его сестре тоже прилетает. Странный парень. — Зато Мамору, — Ятен с трудом произнес ненавистное имя, садясь возле нее.— Мамору не дает проходу нам, включая Таики. Они, эти судьи, играют, а мы страдаем. Девушка неопределенно пожала плечами и обхватила себя руками. Ятен посмотрел на ее профиль… Минако отказывалась поворачиваться, и Ятен понял все сразу. Он был готов к этому, он хотел этого сам. Но сердце казалось раскололось на две части. — Я все понимаю, — хрипло прошептал парень, опуская голову. Больше всего на свете ему хотелось остаться одному. Или наедине с бутылкой джина. — Ятен, — Минако наконец повернулась. Ее глаза были окрашены грустью и сожалением.— Мне… Я не знаю, что сказать. Ты сам все понимаешь. Ты — его брат. И Мамору…. У него кроме меня никого нет. Блондин вдохнул воздух и откинул платиновую челку с глаз. Ветер выбивал пряди из его хвоста. — Я знаю, Минако. И ты права. Просто не судьба. — Ятен, — парень вздрогнул, когда Минако осторожно прикоснулась к его ладони.— Спасибо за все. То свидание— это было самое веселое, самое лучшее свидание в моей жизни. Бледное лицо девушки озарила чуть грустная улыбка, и сердце Ятена свело от боли. Медленно поднеся руку девушки к губам, он нежно поцеловал ее ладонь. — Я жалею лишь об одном, — хрипло прошептал он.— Жалею, что не я первый встретил тебя. Если бы можно было только вернуться назад, я бы… Я бы предложил тебе встречаться в первый день нашей встречи… Минако закусила губу. Сейчас был не лучший момент говорить Ятену, что она встретила Кунсайта до него. — И я бы, Минако, я клянусь я бы никогда не бросил тебя, — искренние слова срывались с его губ, заставляя Минако дрожать от боли. — Я бы… Минако, я бы тебя… — Хватит! — неожиданно вскинула голову девушка; ее глаза были заполнены страхом.— Не говори ничего. Потому что слова могут убить. Слова могут обнадежить. Это точка, Ятен. Это не рубеж. Дальше нас с тобой не ждет ничего, ничего кроме случайных встреч, редких вечеринок и дружеских взглядов. — И я не могу говорить о своих чувствах? — разозлился Ятен, щурясь от ветра.— Мы не можем быть из-за наших братьев. Или я не знаю, как назвать Чиба… Но теперь я оказывается, не могу сказать, что чувствую к тебе?! — Зачем? — простонала Минако, забирая свою руку.— Это конец, Ятен. Мы вступили на опасную территорию, и мы должны из нее тут же выбраться, пока не пришла охрана. — Охрана — это братья? — Да, — кивнула Минако, стараясь не замечать, каким взглядом смотрит на нее Ятен.— Извините, если говорю метафорами… Но это так. — Ты будешь с ним? — неожиданно задал Ятен вопрос, который мучил его с самого начала. — И вот опять, Ятен. Зачем ты спрашиваешь? — Потому что ты мне небезразлична, Минако. Как же ты не понимаешь. Девушка бросила тяжелый горестный взгляд на блондина. Она знала, что ее ответ доставит только боль. — Да, я буду с ним, Ятен. Он любит меня. — А ты? — Ятен знал лучше нее, что не должен задавать этот вопрос. Но он не мог не задать. На красивом лице Минако повисла тень, и девушка стала нервно перебирать золотые волосы пальцами. — И я, —тихо сказала она, наклонив голову. Глаза Ятена потемнели от боли, и он промолчал. — Я была с ним целых три года. Я даже думала, что беременна от него. От этих слов стало так больно, что Ятен зажмурился. Она была права— ему не нужны были детали. Ответы, знания о том, как она будет жить без него. — Ты— такой красавчик, Коу, — улыбнулась неожиданно Минако блондину, ветер поднял вверх ее волосы. Все внутри него затрепетало.— Я уверена, что совсем скоро ты забудешь нас как большое недоразумение, и мы с тобой, как и раньше будем препираться как друзья. — Нет, — покачал головой Ятен, вставая с места. Находиться с ней дальше было невозможно. — Нет, мы никогда не будем препираться как друзья. Потому что я никогда не видел в тебе друга, Минако. И никогда не смогу… Я смогу только забыть тебя и никогда не вспоминать. — Забудь, — лицо девушки неожиданно посерьезнело, и глаза потемнели.— Забудь, Ятен и никогда не вспоминай. Так будет лучше для всех…. Когда фигура парня скрылась за воротами парка, девушка вздрогнула и закрыла лицо руками, вздрагивая всем телом. Это было тяжелое решение. Это было правильное решение. Но душа… Душа почему-то разрывалась на части…***
Был вечер пятницы, и Ятен подумал, что нет лучше вечера, чтобы напиться до забытья. Кунсайт прислал сообщение, что вернулся. А значит Ятен будет дома не один. Он будет с братом. С тем, который разбил сердце девушке, которая разбила сердце Ятену….Какая же ирония… Разговор с Минако все не выходил из головы Ятена, и у него дрожали руки, когда он собирал спортивную сумку на выходные. Она была права, он должен был ее просто забыть. И сегодня в этом ему поможет водка. Выходя из своего отсека, Ятен посмотрел на часы. Восемь часов. Большинство студентов уезжали домой на выходные, но некоторые оставались. Интересно, уехала ли Минако к своей «семье», пронеслось в голове у Ятена. И прежде чем понять, что он делает, ноги сами понесли его в отсек Минако… Новая соседка Минако, Ами, открыла дверь и посмотрела на Ятена. Голубые глаза тут же окрасились жалостью и пониманием. За спиной у Таики показалась высокая знакомая фигура. — Таики? — одними губами улыбнулся Ятен.— Я просто. Просто хотел сообщить Минако, что я удалил одно видео, она совсем про него забыла. Высокий шатен, от которого пахло вином, удивленно посмотрел на парня. Тот разрушал его планы. — Сегодня пятница, — сказал Таики.— Минако уехала домой. К брату. Сердце сделало сильный удар, и Ятен усмехнулся. Минако опять была права— некоторые ответы лучше не знать. —Ятен, — Ами неожиданно нагнала его из выхода из отсека.— Я знаю про вас… Высокий блондин ошарашенно посмотрел на крохотную девушку. — И мне жаль, — синие глаза девушки была наполнены искренним сожалением.— Она переживает, Ятен. Она этого не показывает этого, но она переживает. — Она переживет, и я переживу. Это мелочи, — Ятен сам не знал, кого убеждает. Ами и себя. — Она спрашивала совета, и я сказала, что ей стоит выбрать Мамору… Ведь… Блондин резко выдохнул и с нескрываемой ненавистью посмотрел на девушку. Но затем злость прошла, уступая место апатии и депрессии. — Ты дала правильный совет, Мицуно, —с трудом проговорил Ятен, разворачиваясь.— Я бы не смог сделать ее счастливой. А она достойна счастья. Чувствуя, как все внутри дрожит он напряжения, Ятен поспешил на выход. Резко взревел мотоцикл, и ветер заиграл в платиновых волосах парня, но внутри все все еще ходило ходуном. От несогласия, от лицемерия. Он бы сделал. Он был отдал все на свете, но он бы сделал ее счастливой…***
В доме горели огни… Ятен крепко обнял брата: его ему, действительно, не хватало. После ужина, братья сели перед камином и разлили по стаканам крепкий виски. — Как Нагойя? — спросил Ятен, чувствуя как телу разливается тепло. — Отлично, — пригубил виски Кунсайт. Он выглядел намного лучше прошлого раза: платиновые волосы вновь были идеально гладкими, рубашка наутюжена и на лице повисло знаменитое чуть-надменное выражение.— У меня возникла идея для новой книги, и я походил по храмам и пообщался с монахами. Люди в Нагойе мне даже больше нравятся чем в Токио. — Даже так? — Ятен наливал себе второй стакан, слушая брата. — Да, Токийцы всегда куда-то спешат, а Нагойцы все делают медленно, наслаждаясь жизнью. Даже дети там спокойнее. — Дети? — рассмеялся Ятен, отпивая половину стакана.— Тебя не подменили, Кун? Ты же ненавидишь детей! — Не ненавижу, — поправил Кунсайт, отпивая виски.— А просто не фанат. Слишком много шума и проблем. Мне хватило тебя. Зеленоглазый блондин улыбнулся, но ничего не сказал. Это была шутка, но в ней была и доля правды. Пока другие подростки развлекались и ходили на свидания, Кунсайту пришлось воспитывать брата в 16 лет. — Как дела в Академии? — осторожно спросил Кунсайт, смотря в огонь в камине. Атмосфера в комнате неуловимо изменилась.Что-то тяжелое и темное стало разливаться в комнате. — Все так же, — тщательно подбирая слова сказал Ятен.— Баллы, экзамены, Хино-Кино сам знаешь. Между Мамору и Нефритом явно какие-то проблемы, явно из-за Рей и кто отравил… — Отравителя не нашли? —резко спросил Кунсайт, хмурясь. — Нет, пока нет. Рей показывает на Мако, но той нет на камерах. Сама Мако говорит на… Мрачный Ятен неожиданно замолчал, резко делая глоток виски. Он не хотел говорить о ней с братом. Кунсайт внимательно посмотрел на брата, но ничего не сказал. — Как твоя девушка? — решил сменить тему Кунсайт. — Нефрит скинул мне твою последнюю песню, так он был поражен твоими внезапно проявившимися творческими способностями. Я ему сразу написал, что это в тебе не талант проснулся, а гормоны. Кунсайт улыбнулся брату, но тот лишь тяжело вздохнул. — Мы расстались, и я не хочу об этом говорить, — Ятен с трудом поставил пустой стакан на стол.— Мне пора спать, Кун. Хорошо, что ты приехал. — Неудивительно, ты один прикончил бутылку, — с пониманием посмотрел на брата Кунсайт. Он сам знал, что такое разбитое сердце.— Я тоже рад быть дома. Я даже скучал по этой Академии. Братья одновременно хмыкнули и рассмеялись. Они были дома. Они были в безопасности.***
Луна освещала две сплетенные фигуры на кровати. Шелковая простыня покрывала пояс парня, обнажая узкую спину с широкими плечами. Волосы слиплись на висках, а губы не отрывались от ее. Перламутровые ногти девушки царапали спину парня, при каждом его толчке в нее. Мамору стал горячо целовать и кусать ее шею, ускоряя темп и кончая в нее. Минако закричала, оставляя царапины на плечах Мамору… Засыпая на плече парня, Минако чувствовала, как душу затопляет странное чувство разочарования и бессилия. Она не понимала, с чем это связано. Или не хотела понимать. Учитывая, что пять минут назад она чуть не закричала имя другого…. … Весь следующий день Минако и Мамору провели в любимом заведении Минако— в центре игровых автоматов. Девушка радостно играла на барабанах, стреляла в зомби и танцевала на скорость. Мамору не разделял ее радости электронных игр, но терпеливо ходил с ней на все автоматы… — Мамору! Ты быть хоть притворился, что тебе весело! — возмущалась Минако, поглощая мороженое. У нее было отличное настроение— только играя, она забывала о суровой реальности, что окружала ее. Забывала о тяжелом разговоре, воспоминания о котором царапали ее душу. Забывала о мерцающей светомузыке и хриплом голосе, что пел только для нее. — Ты же знаешь, это не мое, — пожал плечами Мамору, держа в руках чашку с черным чаем.— Но если тебе хорошо, то я согласен был тут. — Помнишь, я ходила на автоматы в старшей школе, — Минако улыбнулась воспоминаниям.— Говорила родителям, что мой клуб Академической Книги нуждается в дотациях. А потом брала деньги и все спускала в автоматах. — А кто тебя прикрывал? — не удержался от улыбки брюнет. Его глаза потемнели при взгляде на смеющуюся блондинку.— Родители всегда были добры к тебе. Со мной бы такой фокус не прокатил. Мои финансы они контролировали как аудиторы. — Да, может ты был неродной? — Минако лизнула сливочный пломбир.— Меня они явно любили больше. — Бей своих, как говорят, — ухмыльнулся Мамору.— Я никогда особенно не страдал от их жесткого контроля. Я был достаточно умен, чтобы ускользнуть, когда мне надо было. Тем более, что мне не нужен был опасный внешний мир, от которого они меня защищали. Все, что мне было нужно, было дома. Блондинка покраснела от жадного взгляда Мамору. Его губы приблизились к ее. — Не тут, Мамору, — девушка чуть не выронила пломбир и мазнула им по губам.— Нас могут увидеть. — Кто нас увидит, — хрипло прошептал парень, не давая ей облизать губы. Его лицо придвинулось еще ближе к ее, и целуя он стал слизывать мороженое с ее губ. Девушка стала осторожно отвечать, и через мгновенье они уже страстно целовались. — Черт, — прошептал Мамору.— Осторожно отстраняясь. Ты заводишь меня с пол-оборота, Мина. Поехали домой. У нас всего двое суток. Мы глупцы, что так бездарно тратим время. Внезапно самсунг Мамору залился трелью, и на экране отразилось имя. Нефрит. Лицо Мамору мигом помрачнело, и парень нажал на отбой. — Нефрит? — нахмурила брови Минако.— Что он хочет? — Все та же проблема. Отравление Рей. Он хочет, чтобы ты созналась и извинилась. Рей же не умерла. Минако ошеломленно посмотрела на Мамору, который ответил ей мрачным, но твердым взглядом. — Не волнуйся, малышка. Я разберусь с этим. Я не дам тебя в обиду. Парень заключил девушку в крепкие объятия, и Минако выдохнула. В его объятиях она чувствовала себя в безопасности. Она настолько хорошо знала его, настолько доверяла ему, что казалось, он может читать ее мысли. Если бы только родители Мамору не вмешались тогда четыре года назад, переворачивая их жизни с ног на голову. «Все было бы так же», прошептал внутренний голос. «О чем же ты жалеешь? «Все не было бы так же», возразила Минако, вдыхая запах дорогого парфюма, которым пропахли лацканы его пиджака. Все было бы также, но она бы не встретила братьев Коу, сердце бы так сильно не стенало от того, что после поцелуев она смотрит в темно-синие глаза… Другие, не те глаза. Приехав домой, Мамору почти с порога накинулся на нее. И было в его поцелуях и ласках столько огня и страсти. Столько неразделенной нежности и уязвимости, словно Минако вновь оказалась 17 летней школьницей, а он был 21 летним студентом, сходящим с ума от греха, как позже будут внушать ему его родители. Тогда, когда она уедет в Лондон, а он останется в Токио, и мать будет водить его к истеричному священнику, изгоняющего дьявола. Она начнет новую жизнь в Лондоне, а он должен будет выплатить все долги— родители не собирались содержать того, кто совершил грех. Минако влюбится в Алана, а Мамору будет ждать ее редких звонков как чуда, находя все новые и новые причины для ее холодности… Забыла, поймана, устала, заболела, заснула, разлюбила… — Я никогда не переставал любить тебя…— длинные пальцы освобождают ее грудь их плена лифа. — Ты вся моя жизнь…— темно-синие глаза тонут в ее глазах, а колени раздвигают ее ноги. — Ты не грех, ты- мой рай — совершенные губы покрывают ее шею поцелуями. Он врывался в ее бедра как в первый раз, и девушка застонала в унисон парню, ловя губами его дыхание. Мощное яркое проникновение и нежный терпкий поцелуй. Они были одним целым, и тьма ушла, оставив только свет. — Я люблю тебя, — прошептал Мамору, засыпая. Даже во сне он не отпускал Минако из объятий. Теперь никогда.***
Айсберг. Так за глаза называли студенты Кунсайта. Его боялись не меньше тирана, хотя он был менее резок и строг с баллами. Циничный, невозмутимый и холодный преподаватель был популярен среди девушек и пользовался уважением парней. Поэтому на его пары все старались подготовиться как можно лучше. Кунсайт начал лекцию: на его лице не проглядывало ни одной лишней эмоции, но только он сам знал, сколько сил ему этого стоило. Она сидела в последнем ряду, но сегодня было всего тридцать человек. Игнорировать ее было невозможно, хотя он и старался изо всех сил. В первом ряду сидел Ятен, который выглядел необыкновенно напряженно. Кунсайт нахмурился, раньше его брат никогда так не переживал по поводу личной жизни. Но в последнее время его было не узнать. Кунсайт чувствовал, что Ятену нужна помощь— внезапно он почувствовал себя виноватым за то, что уехал в Нагойю, даже не спросив брата. — Общая тональность Шелли глубоко оптимистична, как за зимой наступает лето, — рассказывал Кунсайт, ходя между рядов. Его голос чуть дрогнул, когда он проходил мимо блондинки с яркой красной лентой в волосах. На ней было скромное хлопковое платье, и на шее завязан красивый темно-синий платок. — Извините, судья Кунсайт, —в комнату неожиданно зашла Хотару, ассистента Эйса.— До нас дошли сведения, что одна из студенток сделала татуировку на шее без разрешения. Это минус 1000 баллов. Прошу девушку выйти. Вся аудитория сидела ниже травы. В комнате было так тихо, что Кунсайту показалось, что Минако, которая сидела уставившись в тетрадь, слышит как бьется его сердце. — Ну хорошо, — выдохнула Хотару.— Придется самой проверять. Минус 1500 баллов теперь. Всем девушкам поднять волосы наверх! Мицуно ты в безопасности, я даже отсюда вижу. Судья, помогите мне. Время будто остановилось, и Кунсайт протянул руки к синему платку… Глаза Минако расширились, когда его прохладные пальцы нечаянно дотронулись до ее кожи, развязывая платок. Девушка все также упрямо смотрела в тетрадь, когда платок упал на пол. Глаза Кунсайта расширились от шока… На длинной шее были следы явных поцелуев. Мужские губы славно насладились ее шеей, оставляя большие красные отметины со всех сторон. Сердце пропустило ток, и абсолютная ненависть и ярость заполнили душу судьи. Потерявший маску невозмутимости Кунсайт неожиданно поймал другой взгляд, который так же неотрывно смотрел на ее шею. Ятен. Лицо Ятена побледнело еще сильнее, и на лбу выступила испарина. Найдя татуировку в виде бабочки у какой-то блондинки, Хотару радостно вскрикнула и повела девушку на выход. Кунсайт с трудом нашел себе силы продолжать лекцию… Объявив конец, Кунсайт неожиданно прокашлялся. — Чиба, останьтесь, — Кунсайт даже не заметил, как зеленые глаза блеснули и окрасились болью. Нет, все его внимание было приковано ее прекрасному лицу, искаженному презрением и ненавистью. Аудитория опустела. Насупившись Минако стояла как можно дальше от него. Голубой платок был вновь повязан, скрывая следы мужской любви. — Я могу вам помочь? — он никогда бы не мог подумать, что ее голос может быть таким холодным. Таким чужим. — Минако, — голос Кунсайта тоже казался чужим. Он не был холодным. Нет, он был растерянным.— Я просто хотел спросить, как твои дела. — У меня все хорошо, спасибо. Я могу идти? — девушка вскинула на него голубые глаза, и у Кунсайта закололо сердце. Столько обиды и боли было в них. — Я волновался за тебя, — плохо-слушающимися губами проговорил парень, чувствуя как сильно хочет закурить. —Тебе плевать на меня, — неожиданно с ненавистью выплюнула Минако.—Ты играл мной, как дешевой игрушкой. Так что иди в Ад со своим волнением. Ты- трус и подлец. И я ненавижу себя, что когда-то позволяла тебе целовать себя. Лицо Кунсайта дрогнуло, и скулы стали еще острее. — Ты быстро нашла замену, — злые холодные слова словно принадлежали не ему. Но перед глазами стояла ее шея со следами засосов.— Ты страдала чуть больше недели? — С чего ты решил, что я страдала? — вскинула голову Минако, и золотые пряди заструились по плечам. — С того, что ты вся в слезах убегала с нашей последней встречи. — Это были слезы радости. На лице Кунсайта не промелькнуло и тени улыбки. Так сильно закипал в нем гнев. Он не мог понять, как она могла с кем-то встречаться. — Кто он? — вышел наконец наружу единственный вопрос, который волновал его. — Что? — не поняла Минако, поправляя платок. — Кто он? Твой новый? — холод в голосе Кунсайта замораживал все вокруг. — Не твое собачье дело. — Твой брат знает?! — Кунсайт даже не пытался скрыть раздражение и ярость, что охватывали его все больше и больше. — Какая тебе разница? — искренне изумилась Минако.— Ну знает. И что? — И он к этому нормально относится?! — Кунсайт, — блондин вздрогнул, когда услышал свое имя ее голосом.— Остынь. Моя семья, мои отношения… Это все не касается тебя. Больше не касается тебя. Поэтому до скорого. — Минус триста баллов, — с ненавистью произнес Кунсайт, сверкая глазами. — Что?! — не могла поверить своим ушам Минако.— Ты меня сначала кинул, а теперь еще ни за что лишаешь баллов?! Ты совсем рехнулся? — Минус двести баллов за оскорбление. Скажешь его имя, получишь триста баллов обратно. Кунсайт холодно посмотрел на Минако, чувствуя как ярость потихоньку отпускает его. Отпускает под натиском других чувств. Эта нежная гладкая кожа, эти порочные губы, бездонные голубые глаза, шелковые волосы, в которые так захотелось запустить пальцы. Когда-то это все было его. Когда-то он был таким счастливым… Минако пошевелила губами, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не получить еще минус двести, и закатив глаза, девушка вышла из кабинета…. ….Чувствуя как внутри все трясется Кунсайт ринулся в кабинет Мамору. Но он был занят, и Кунсайт остановился у самого порога. В кабинете громко ругались двое… — Мамору, ты поступаешь не как друг. Минако была там, и она виновата. — С чего ты взял, что это она? — Потому что, я тебе в пятый раз говорю, что это не Мако. — Но это не значит, что это Минако. Я ей верю это раз. А два, не смей ее вмешивать или пытаться повесить на нее это покушение. Я этого не позволю. — Что же ты сделаешь? — То же, о чем мы говорили раньше: я завалю всех твоих. Ты видел, сколько баллов я уже забрал у Таики. Он не дойдет до экзамена. Как не дойдут и Мако, и Оливия. — Ты сукин сын. У нас была договоренность. — Да, и я ее выполняю. Это ты зачем-то ее усложняешь, пытаясь повесить покушение на убийство на мою сестру. — Я не пытаюсь повесить, но это уничтожит мою сестру. А она даже не виновата! — Как не виновата и моя сестра! — Ты пожалеешь Мамору, — прошипел голос.— Ты очень пожалеешь! Кунсайт посторонился, когда Нефрит пролетел мимо него, выбегая из кабинета Мамору. — Кунсайт? — злое лицо Мамору чуть дрогнуло.— С возвращением. Прости у меня пара. — Мамору, — начал терять терпение Кунсайта.— Я хотел поговорить кое-о-чем… — Мне некогда, — отрезал Мамору, закрывая дверь.— Прости, в следующий раз… Растерянный Кунсайт смотрел вслед Мамору, чувствуя как в груди закипают ненависть и подозрение...***
Наступил вечер, и Минако еще не конца отошедшая от ненормального поведения Кунсайт лежала на кровати и слушала музыку. Ами была на очередном свидании с Таем. Неожиданно в комнату постучались. — Ты? — выдохнула блондинка и уже хотела закрыть дверь, как шатенка поставила ногу в дверной проем. — Подожди, Минако, — прошелестела Мако.— Я пришла покаяться. Прошу выслушай. Когда шатенка скромно уселась на кресло, а Минако на кровать, в комнате повисла тяжелая тишина. — У тебя пять минут, — отрезала блондинка. Что же за день такой? Все ненавистные лица хотят пообщаться. — Во-первых прости меня за то, что так тебя подставила, — начала Мако.— Я знаю, что ты говорила с Ястребом, и он тебе рассказал план. — Про агнца, — сощурилась Минако.— Да, ты никогда не планировала дружить со мной. — Нет, — кивнула Мако.— Потому что я сразу получила задание сделать из тебя агнца. — Что? — нахмурилась Минако, ничего не понимая. Мако вздохнула, набирая в грудь воздух. — Перед тем как ты приехала, Мамору подошел к Нефриту со странным предложением. Он сказал, что его несерьезная сестра приезжает в Академию. Он знает, что она не будет учиться, а будет скакать от одной драмы к другой, и он хочет ее проучить. Минако сидела ни жива, ни мертва. —Он сказал, что поможет только шоковая терапия. Нужно было любой сестре Нефрита притвориться твоей подругой, а потом подставить. Выбор пал на меня, так как у меня было вариантов для подставы… Но мне было сложно Минако. Я к тебе по-настоящему привязалась и полюбила. Я не хотела: я поэтому и ругалась с Нефритом после пикника. Конечно, мы ругались не из-за текилы. Блондинка с непониманием посмотрела на бывшую подругу. — Нефрит сделал это ради нас, так как Мамору пообещал, что даст нам всем высокий балл на экзамене. Балл Нефрита не будет считаться, так что это было очень выгодное предложение. После пикника я ругалась с Нефритом: я сказала, что я не просила идти на эту договоренность с Тираном. Что я не маленькая девочка, что я должна сама решать такие вещи. Что ты стала моей настоящей подругой. — Но это не помешало тебе кинуть меня, — заметила Минако. У нее онемела часть лица от шока и боли. — Потому что я испугалась. Потому что ты подмешала масло, и это серьезно. — Я тебе еще раз говорю, я не подмешивала! — разозлилась блондинка. — Хорошо, — согласилась Мако.— Это была не ты, но в то время я это не знала. Мы все испугались, речь шла не о розыгрыше, подставе или Мамору. Все было серьезно, и мы тебя сдали. В комнате снова повисла тишина. — Мне очень-очень жаль, Минако, — худое лицо Мако еще больше осунулось.— Мне не легко было так поступать с тобой. Прости. — Почему ты мне все рассказала сейчас? — не поняла Минако. Сердце переворачивалось от боли— как Мамору мог так поступить. И главное, зачем? — Нефрит сказал так сделать, — опустила голову Мако.— Но я сама хотела признаться. А Нефрит воюет с твоим братом, и их договор вроде как расторгнут. — Уходи, Мако, твои пять минут закончены, — выдохнула девушка, показывая на дверь. Когда за Мако закрылась дверь, Минако упала на кровать, заливаясь слезами. Плохой, это был плохой день…***
Чувствуя как кругом идет голова, Кунсайт зашел в столовую, находя взглядом ту, ради которой и пришел. — Судья Кунсайт?— удивилась Усаги, когда перед ней показался высокий блондин. — Называй меня на ты,— попросил Кунсайт, ставя перед собой чашку с черным кофе.— Мне нужна информация… — Конечно,— улыбнулась хорошенькая блондинка.— Чем могу помочь? — Заранее извиняюсь, что вопросы будут о Мамору, но…,— Кунсайт задумался, глядя на помрачневшую блондинку серыми глазами.— Всего два вопроса на самом деле. — Задавай,— стойко ответила Усаги.— Не буду спрашивать даже зачем. Это такой патологический лжец и подонок. — У него телефог Самсунг с двумя сим-картами, так ведь? — Да,— удивилась Усаги.— Последняя модель, а что? — Ты, конечно, знаешь, увы, только один номер? — Да,— неуверенно произнесла Усаги.— Или знала. Я удалила его телефон. Но я никогда не думала, что он использует вторую сим-карту. — Ты нашла сообщения в его телефоне. И это важный вопрос. Ты нашла сообщения от ОДНОЙ или к ОДНОЙ девушке, но не нескольким. — Ну да,— кивнула Усаги.— К его какой-то малышке. Которую он раздевал через СМС. И с которой он занимался онлайн сексом. — Ты не помнишь, было ли в его сообщениях что-то особенное? Может она жаловалась, что он в жизни был другим? — Хмм,— Усаги задумалась.— Трудно сказать, я была в эмоциональном раздрае. Но да, что-то такое вроде как было. Она жаловалась, что он стеснительный. Кунсайт, с тобой все нормально, ты так побледнел?.... Когда Усаги ушла, Кунсайт все также ошеломленно сидел на своем месте. Он не мог поверить тому, что только что услышал. Мамору занимался онлайн сексом со своей сестрой, которая думала, что это номер Кунсайта…. Кунсайт знал про сообщения. Но он не знал, ЧТО в сообщениях. Неожиданно вдалеке засмеялись первокурсники. — Я Санса,— проговорила хорошая шатенка. — А я Джейми!— ответил парень в очках. Юмино, вспомнил Кунсайт. — Мечтай!— весь стол грохнул от смеха. Кунсайт сощурил глаза— он тоже читал Игры Престолов. Неожиданно на память пришла фраза “Все истинные Баратеоны рождаются с черными волосами”. Мамору был, конечно, не Баратеон, но… Кунсайт стал перебирать в памяти: у всех Кино были каштановые волосы, у Мицуно—синие, у Цукино—золотые, у Кино—черные, у Коу— белые. И только Чиба брат и сестра были такие полярно-разные… Кунсайт забил в поиске фамилию Чиба и через некоторое время нашел короткую статью о щедром взносе семьи Чиба на постройку церкви в Мали. С экрана на него смотрели темноволосые мужчина и женщина с темно-синими глазами. Она— не настоящая его сестра, неожиданно понял Кунсайт, и сердце защемило. Что же он наделал...***
Его шатало, как пьяного, и он с трудом отвел дверь в квартиру. Там уже был Ятен с новой бутылкой виски. Он видимо думал, что пить в присутствии брата не делает его алкоголиком. Холодный тяжелый взгляд Кунсайт отрезвил Ятена, который тут же встал с места. — Говори!— высокий блондин встал перед младшим братом, чувствуя как руки сами складываются в кулаки.— Кто та девушка, о которой ты поешь в песне? Это Минако?! — Что?— нахмурился Ятен, отставляя стакан.— Это не твое дело. — Не мое дело?!— взревел Кунсайт, и в серых глазах замела вьюга из ненависти. — Ты в своем уме? Я встречался с ней. Ты опять влюбляешься в мою девушку?! Снова повторение Оливии!! Чувственное лицо Ятена дрогнуло от несправедливости— Кунсайт даже не представлял на какие жертвы пошел Ятен, чтобы не ранить брата. И теперь он нападает на него только за чувства?! — Да, это Минако!!— закричал Ятен. Бледное лицо вспыхнуло, и зеленые глаза загорелись яростным огнем.— Это Минако. Но она не Оливия номер 2, потому что ты бросил ее. Оливию я увел, да я признаю. Хотя ты говоришь, что ты отошел в сторону. Но отошел из-за меня. А Минако ты бросил. Ты сказал, что она не нужна. — Я врал,— ледяной голос Кунсайта и злой взгляд серых взгляд резали по сознанию сильнее крика.— Она нужна мне. — Что?!— не мог поверить услышанному Ятен. На виске у него забилась венка. — Это не правда! Ты бросил ее! Ты бросил ее как бросают только нелюбимых женщин! — Я бросил ее ради тебя!— выкрикнул Кунсайт, и яростно ударил кулаком по стене. Раздался треск и хруст, и по разбитым костяшкам потекла кровь. Скандинавский дизайн был разрушен. Спокойствие было мертво. — Что? — Ятен ошеломлено смотрел на брата. — Мамору сказал мне, что его несерьезная сестра должна повзрослеть, должна сконцентрироваться на учебе. Но для этого ей надо пережить драму и разочароваться в отношениях. Это была странная просьба, но такая простая: сходить на пару свиданий с легкомысленной девчонкой. Он давал мне инструкции и антураж, вроде ее любимых цветов. Но мне нельзя было с ней переписываться, слишком лично, слишком интимно. Переписываться будет он, сказал он мне. Я даже не видел этих сообщений…Когда она звонила, я просто перезванивал с его телефона или с незнакомого номера… — Этого не может быть…,— у Ятена не было слов. Зеленые глаза дрожали от эмоций. — Может,— выдохнул Кунсайт, чувствуя как кровь с руки падает на белый ковер.— За это я получал бонус— высокий бал тебе на экзамене. Ведь мой балл не будет считаться, я думал, это хороший обмен... — Но все пошло не по плану,— в горле Кунсайта неожиданно встал ком.— Я стал чувствовать… Слишком много….Я стал ею по-настоящему увлекаться. Не знаю, то ли Мамору это заметил, то ли настало время. Еще до дня Х, я подошел к Мамору и признался. Признался, что не могу контролировать свои чувства. Что она мне по-настоящему нравится. Что я прошу его благословения как брата. Зеленые глаза Ятена задрожали. Разве можно было чувствовать одновременно столько жалости и столько ненависти к одному человеку. Тем более к брату. — Он разозлился. Сильно. И тогда он сказал, что я должен закончить отношения с ней максимально жестоко. Должен сказать, что сообщения писал не я, а другие люди. Если бы я этого не сделал, он обещал завалить тебя на экзамене. — Если один судья поставит тебе ноль на экзамене, ты не пройдешь отбор, Ятен. И твоя карьера никогда не начнется,— в голосе Кунсайта разливалась свинцовая раскаленная боль.— Я в этой Академии только ради тебя, ради того, чтобы ты заключил контракт. Ты пожертвовал собой ради меня, теперь моя очередь. Кунсайт сел на диван и обхватил голову руками. Длинные платиновые волосы закрыли лицо. — Но цену, что я заплатил… Когда я бросил ее, мне показалось, что у меня живого вырвали сердце. Я думал, эта неделя поможет, но нет….Я…. Я умираю, когда я смотрю на нее. Я вижу ее в каждой блондинке с красной лентой… Есть только она и…. — Больше никого вокруг,— закончил за него бледный Ятен. Зеленые зрачки корежило от похожей боли. От той же боли. — И больше никого,— повторил Кунсайт, поднимая голову и встречаясь с ненавидящим взглядом брата. Братья. Братья по несчастью. Братья, влюбленные в одну...