***
Зайдя в ярко-освещенное помещение и проходя мимо Оливии, болтающей с незнакомой яркой блондинкой, девушка направилась прямиком к кассе. — Мне тест на беременность, пожалуйста,— ослепительно улыбнулась кассиру Минако. За спиной послышалось какое-то движение, и Минако закатила глаза. Неужели Оливия будет перемывать кости и ей. Движимая любопытством, девушка все-таки обернулась. И тут же остолбенела от шока… Боль, разочарование, ужас….В зеленых глазах было столько этих темных чувств, что у Минако перехватило дыхание. Красивое лицо блондина исказилось от шока, и рот сам собой раскрылся. Он стал под цвет своим светлым волосам, забранным в свободный хвост. “Нет, только не он”, — со стоном пронеслось у нее в голове. Вздрогнув и посмотрев на Минако пустым взглядом, Ятен резко развернулся и ринулся прочь из аптеки. Ругая Ами всеми возможными словами и вырывая упаковку из рук удивленного аптекаря, Минако выбежала вслед под удивленным взглядом Оливии и блондинки… —Ятен, стой!— она настигла его у каменного памятника самураю Мейдзи. Парень медленно повернулся. Он до сих пор не пришел в себя, и его лицо отображало странную смесь из боли и борьбы. — Ятен,— девушка расстроенно посмотрела на бледного парня, в глаза которого было страшно смотреть.— Ятен, этот тест не мне. Это для подруги… — Зачем ты мне это говоришь?— резкие слова больно ударяли по сознанию. Он говорил их намеренно грубо и обрывочно. Он защищался.— Мне плевать на тебя. — Я знаю,— опустила голову Минако, и золотые волосы заскользили по ее лицу. Ятен почувствовал, как сердце застучало как бешеное. Ее волосы сливались по цвету с золотыми кронами деревьев. — Просто….Я просто хотела тебе сказать это. Я не беременна. — Ты считаешь, что мне это интересно?— Ятен скривил губы, но его голосу было слышно, что его отпустило. — Мне не нужна эта информация. Девушка почувствовала, как сердце в груди забилось как раненая птица. Она сама не знала, почему она бежала за ним, чтобы рассказать, что не беременна. Они договорились забыть друг друга. Но почему же все внутри нее так трепещет, когда эти зеленые глаза, которые еще недавно с такой нежностью смотрели на нее, окрашены в холодный почти презрительный цвет. Прикусив губу, Ятен смотрел сквозь нее. Все тело было до невозможности напряжено, и казалось, что он борется сам с собой. На лбу образовалась испарина, и зеленые зрачки дрожали от переполняющих его чувств. Нужно было уходить, нужно было убегать от нее. Пока еще были силы. — Ты прав,— тускло произнесла Минако, поднимая яркие миндалевидные глаза на Ятена.— Странно было тебе об этом говорить. Прости, я почему-то подумала, что мы друзья. — Мы не друзья,— резко покачал головой Ятена, избегая ее взгляда.— И никогда не сможем ими быть. Минако проглотила свой вопрос “Почему”. Зачем? Она и так знала ответ. — Я рассказал Кунсайту о нас. Сказал, что никогда не подступлюсь к тебе. И я намереваюсь сдержать свое слово. — Как благородно,— губы Минако дрогнули.— Он знает про Мамору?! Страх в голосе блондинки заставил Ятена сжать зубы до скрипа. От одного этого слова у Ятена сводило скулы. Одно имя Мамору доводило его до бешенства. — Да, но он никому не расскажет. Когда…. когда вы с ним официально будете “разведены”? — Сегодня четверг,— прошептала Минако, считая в голове.— В понедельник. В понедельник я перестану быть Чиба, и вновь буду Айно. — Надолго ли,— усмехнулся Ятен, и платиновая челка закрыла глаза, утопающие в боли.— Мне пора. Прощай, Айно… Стройная фигура парня удалялась, и ветер закружил разноцветные листья ему вслед. Минако почувствовала, как в душе разливается горечь. — Убежал?— неожиданно послышался нежный голос невдалеке. Минако обернулась, глядя на девушку, с которой никогда ранее не говорила. Оливия чуть насмешливо смотрела на Минако, облокотившись о дерево.— Не могу поверить своим глазам, Чиба. Неужели ты идешь по моим стопам? Кареглазая шатенка приблизилась к ней, и Минако вновь восхитилась ее коже. Она была как будто отфотошоплена— настолько безупречной она была. Не удивительно, что оба братья Коу влюбились в нее. От этой мысли Минако стало неожиданно очень горько. — Я не понимаю о чем ты,— покачала головой Минако, не желая разговаривать с бывшей Ятена и Кунсайта. — Все ты понимаешь,— хмыкнула девушка.— Ты идешь по моему пути, сначала встречаешься с Кунсайтом, затем с Ятеном. У этих двоих явно какие-то проблемы, раз они западают на одних и тех же. — Ну и мы не лучше,— шатенка подмигнула хмурой Минако.— Потакаем им, тоже влюбляемся в ответ. Мой тебе совет, Чиба, не верь им. Особенно Кунсайту. Кунсайт не умеет любить никого кроме своего брата. И ради него он тебя продаст, отдаст и бросит. Так было со мной, так я уверена будет и с тобой. Карие зрачки девушки потемнели, и губы сжались в полоску. Было видно, что старая обида не покинула сознание красавицы. — Я не знаю всех деталей,— тихо сказала Минако, смотря прямо в глаза девушки.— Но насколько я знаю- они оба любили тебя. — Когда любят, благородно не уступают брату, как это сделал Кунсайт,— покачала головой Оливия.— Ятен не лучше, это его вечное оглядывание на брата, это извечное чувство вины не лучше. Расстаться с ним было моим лучшим решением. Но его я простила…Он меня любил. Но Кунсайт… Шатенка зажмурилась и выдохнула. — То, как он просто отступился от меня. Он даже не боролся. Не пытался меня уговорить…Да, что там уговорить. Он даже не пытался поговорить. Он сам за меня все решил и просто отдал брату. Разве это любовь? И если это любовь, то только любовь к брату… Я тебе предупредила, Чиба… Возвращаясь к Ами с тестом, девушка чувствовала, как внутри все ходит ходуном. В напряженном молчании, наполненным разными мыслями, девушки вернули в комнату… …— Негативный! — радостно выдохнула Ами, выходя из ванной.— Какое же это облегчение! Спасибо, Мина! Девушка бросилась Минако на шею, крепко обнимая ее. — Не за что,— улыбнулась блондинка, чувствуя как радость за подругу чуть согревает ее.— Где, ты говоришь, твой мартини?….***
В темном баре играла приятная музыка лаунж, и под красивым голубым светом пела темнокожая певица в блестящем красном платье. В баре можно было курить, и Кунсайт был за это вечно благодарен Зойсайту— тот всегда находил правильные места. — Мы пьем с тобой с понедельника,— осторожно заметил рыжеволосый судья, отпивая пиво. Звуки саксофона будоражили нервы.— Я профи, но даже у меня печень не железная. Кунсайт усмехнулся и, отбросив платиновые волосы за плечи, небрежно закурил. Манжеты белоснежной рубашки отображали синий цвет диско-шара. — Ценю, что ты не задавал мне лишних вопросов всю эту неделю, Зой. Это твоя первая жалоба. — Это не жалоба,— Зойсайт посмотрел на стакан водки перед Кунсайтом.— Я люблю выпить, но четвертый день подряд? Тем более, что на утро приходится вставать на пары. Как у тебя только не ломается голова? — Я привыкший,— пожал плечами Кунсайт, затягиваясь.— Четыре дня это не так уж много. — Ну кому как. Как по мне четыре дня—вполне достаточно, чтобы забыть Чиба. Кунсайт сощурился и холодно посмотрел на Зойсайта. — С чего ты решил, что это из-за нее? — Кун,— чуть хмыкнул парень, заканчивая кружку пива.— Я не вчера родился. Что я не распознаю того, у кого проблемы на личном плане? Притом, что пол-академии говорило о том, как вы расстарались две недели назад. Ты сам неделю где-то пропадал. Не надо быть Эйнштейном. Расскажешь? Кунсайт неопределенно хмыкнул, но затем отпив водку из стакана, зажмурился и решился… Ему нужно было выговориться…. — Так вот он какой Чиба,— почти восхитился Зойсайт.— Кто бы мог подумать. Ну и ты хорош: зачем влюбился в девочку? Нужно было просто играть по плану Мамору. — Не думаю, что чувства можно контролировать,— в серых глазах блеснул металл.— Это было совсем не запланировано, поверь мне. Не все же такие циники, как ты Зой. — Да,— громко рассмеялся рыжеволосый парень.— Мамору нужно было ко мне обратиться, я намного проще в этом плане. Зачем влюбляться в одну, когда есть так много красивых девушек, с которыми можно отлично провести время. — Думаю, твой статус единственного ребенка в семье и перпетуальный эгоизм остановили Мамору от выбора тебя. — Ну да, шантажировать меня нечем,— согласился Зойсайт.— Поэтому я тебе и говорю, Кун. Нужно жить проще: не влюбляйся, наслаждайся жизнью. Вот недавно от меня улетела одна моя птичка- Мицуно. Мы хорошо проводили время, я ей помог, но она нашла свою настоящую любовь. И что, по-твоему меня это задело? Да ни хрена. Я за нее только порадовался. — Я тебя не понимаю,— покачал головой Кунсайт, вновь беря стакан в руки. Мир чуть закружился перед его глазами.— Как можно спать с теми, к кому ничего не чувствуешь. — Я чувствую,— возразил Зойсайт.— Только не то, что чувствуете все вы нежные герои-любовники. Я чувствую лишь радость и благодарность за сегодняшний день. Ты называешь это эгоизмом, я называю это жизнью без забот. Секс, наркотики и рок-н-ролл! — Хотел бы я иметь такую выдержку, как ты,— усмехнулся Кунсайт.— Но увы, я обычный смертный, и не всегда могу контролировать свои чувства. И у меня есть брат, у которого кроме меня никого нет. Я не могу думать только о себе, Зой. Тягучие звуки блюза заполнили бар, и Зойсайт стал двигать плечами в такт. — Ты не понимаешь, Кун,— покачал головой парень, наслаждаясь музыкой.— У тебя всего одна жизнь, и ты никому ничего не обязан. Никому. Даже Ятену. Ты его любишь, это понятно. Это твой единственный родной человек на Земле. Но даже ему ты ничего не обязан. Потому что у него своя жизнь и у него будет своя семья. А у тебя своя. Вы останетесь братьями, но ваши пути в любом случае разойдутся. Другие люди будут иметь куда большее значение в ваших жизнях. И поэтому жертвовать той, которую ты любишь…Ну не знаю Зойсайт раскраснелся от долгой тирады и сделал еще один глоток пива. Кунсайт внимательно смотрел парня, но ничего не отвечал, сжимая в длинных пальцах полупустой стакан с водкой. Барабанщик забил в тарелки, и певица громко запела о жестокой любви, о жестокой судьбе… Слова Зойсайта еще гудели в его сознании, когда он чуть шатаясь пошел на выход. Он выпил столько водки, но сердце все еще было не на месте. Сердце все еще отказывалось забыть ее.***
Какофония звуков врывалась в сознание и перед глазами замельтешили ярко-одетые тени, прыгающие под хаус— блондин зажмурился. У него совершенно не было настроения тащиться в клуб в этот четверг. Особенно, после того, как всего пару часов назад он сцепился с ней в аптеке. Мысль о том, что она могла быть беременна от Мамору приводила в его в отчаяние, приводила его в бешенство. Эта мысль доставляла почти физическую боль. Но может поэтому идиотский клуб и не был самой плохой идеей. В клуб его потащили Таики и Сейя, впервые отодвинув свой конфликт на второй план. Они видели, что с Ятеном что-то творилось— в последнее время парень весь затачивался на учебе и практически с ними не разговаривал. Все свободное от пар время, парень проводил в студии, играя на синтезаторе и оттачивая технику на гитаре. Он даже забывал поесть, замещая обед литрами кофе. Не удивительно, что изящный андрогинный блондин стал казаться еще тоньше, и под глазами залегли темные тени. — Я одно не пойму,— мрачно пробурчал Сейя, обнимая Усаги одной рукой, а другой беря бокал с шампанским. Вся компания уже сидела за диваном в форме П в ВИП зоне клуба.— Ладно, я с Рей посрался после ее выходки. На ты-то чего в депрессию впал? Ятен молча отпил шампанское, игнорируя взволнованные взгляды Усаги и Таики. Ему нечего было сказать. — А вот и моя красавица!— на лице Таики возникла такая широкая счастливая улыбка, что даже Ятен чуть улыбнулся. У Таики и Ами был самый лучший период. Хрупкая девушка со стильной стрижкой, одетая в короткое серое платье села за стол, радостно целуя высокого шатена. — А Минако не придет?— удивился Таики, показывая на свободный диван.— Мест хватает, и Сейя больше не кусается. Сейя начал огрызаться в ответ под смех Усаги. Ами тоже улыбнулась, отрицательно качая головой, но ее глаза оставались серьезными, когда она посмотрела на Ятена. На лице девушки промелькнуло сочувствие, когда она увидела надежду, разочарование и пустоту, что сменились перед ней как кадры кино. Зеленые глаза дернулись и отвели взгляд, закрывая кинопоказ. Алкоголя становилось все больше и музыка становилась все жарче. Вскоре к их столу подошли Джедайт и Оливия. Ами и Усаги с интересом посмотрели на чуть отрешенного Ятена, но на лице парня не дрогнул ни один мускул. Оливия также доброжелательно чокнулась своим бокалом с бывшим. Ами грустно улыбнулась, вспоминая разговор с Минако про ревность… Внезапно, ведомые девушками, все ринулись на танцпол — чуть пьяная Усаги вела упирающегося Ятена за руку, и чтобы отделаться от девушки, парень тоже пошел. Музыка опьянела всех еще сильнее. Двигая плечами под бит, Ятен стал незаметно пробираться к бару, сбегая от своей танцевальной братии. — Привет, помнишь меня?— улыбнулась ему яркая блондинка с волнистыми волосами до плеч. Сжимающий бутылку с пивом блондин непонимающе сощурился. — Ну это я , Мимет. Ты, я и Эвдиал совсем недавно так хорошо провели,— блондинка хищно сощурилась и Ятен вспомнил. Те две горячие красотки… Как давно это было. — У тебя были длинные волосы,— заметил парень, замечая как девушка близко приблизилась к нему. Широкий разрез платья приоткрывал большую грудь. — Я подстриглась. Так моднее. Девушка неожиданно положила свою голову ему на грудь, обнимая за плечи, словно для медленного танца. Вокруг все также играла быстрая мелодия синти-рока. — Повторим, красавчик?— прошептала девушка, приближая свои губы к напряженному парню…. Лучи светомузыки пронзили танцующую толпу и пару, которая медленно целовалась под быстрый бит хип-хопа.***
Возвращаясь в квартиру на кампусе, Кунсайт с наслаждением вдыхал холодный осенний воздух, наполненный свежестью западного ветра. Он уже зашел в корпус для преподавателей, как неожиданно увидел того, кого хотел видеть меньше всех на свете. — Мамору,— выдохнул Кунсайт, с трудом удерживая равновесие. Брюнет удивленно посмотрел на блондина, широко улыбаясь, — Кунсайт, я так рад тебя видеть,— Мамору с теплотой смотрел на парня, словно не было между ними этого мрачного тяжелого спора, наполненного шантажом и обманом. Кунсайт молчал, с тихой яростью рассматривая брюнета. Отлично-выглаженная рубашка, стильно-уложенные волосы и яркие сияющие глаза. У этого парня было все отлично. Конечно, ведь у него была она. От этой мысли у Кунсайта свело зубы, и он молча кивнул, намереваясь проникнуть в здание как можно скорее. Но проклятый голос вновь остановил его. — Кунсайт, я хотел попросить тебя кое-о-чем… — О чем … Что тебе еще от меня надо?— процедил Кунсайт, не разворачиваясь. Мамору удивленно посмотрел в спину парня, покрытую длинными серебряными волосами. — Я лишь хотел удостовериться, что ты никому не расскажешь о нашем договоре. План сработал на все сто, и я выполню свою часть— твой брат получит от меня максимальный балл на экзамене. Я прошу тебя только забыть обо всем, что было. Кунсайт резко развернулся, с такой ненавистью смотря на Мамору, что парень опешил. Он хмуро посмотрел на парня в ответ. Холодный ветер разметал волосы обоих. — Наш план,— от злости у Кунсайта пропадал голос.— Под конец это был не план. Это был шантаж. У тебя нет морального права еще о чем-либо меня просить. — Нет,— выдохнул Мамору, окидывая Кунсайта тяжелым взглядом. Луна ярко освещала его бледное лицо.— Такого права у меня нет. Но у меня есть судьба твоего брата. Я могу и не дать ему балл, и тогда он никогда не подпишет контракт. В душе у Кунсайта все застыло, и глаза потемнели от злости. Луна делала его белые волосы еще светлее. — Ты обещал, что ты выполнишь свою часть договора… — В договоре был пункт, что ты не расскажешь, если ты помнишь. Я просто напомнил. Не нужно так нервничать…. Так мы друг друга поняли? Мамору серьезно посмотрел на парня своими темными почти-черными глазами. Черное и белое, свинец и платина, принц и демон. Они были полной противоположностью друг друга, а потому судьба не могла не привести их в одну точку. Один кивок, полный ненависти и презрения, и он ушел. Ушел, но ненависть и ярость уже не могли уйти…***
Минако и Ами успели выпить только два бокала мартини, когда Таики позвал Ами в клуб. Девушка стала радостно собираться, и Минако стала ей с не меньшей радостью помогать, завивая короткие волосы и подбирая то самое платье. Когда хрупкая девушка, кажущаяся почти кукольной в этом шелковом платье Минако, уже выходила, она еще раз спросила. — Ты точно не хочешь пойти? Может Ятена не будет… — Нет, Ами,— улыбнулась одними губами Минако.— Мы с мартини сегодня останемся дома. Когда дверь закрылась, Минако в изнеможении упала на кровать— она боялась встретить Ятена. После того, что произошло сегодня в аптеке… Нет, ей нужно было не терять фокус. Оставалась всего пара дней до их официального разъединения с Мамору. До счастья оставалась всего пара дней.. Но как же сложно, как же чертовски сложно было не потерять веру, что это счастье… Девушка переоделась в короткое ситцевое платье голубого цвета. Взяв мартини в одну руку и пачку шоколадных конфет в другую, девушка удобно устроилась на кровати и уставилась в лэптоп, стараясь забыть о том, что было сегодня. Мартини становилось все меньше, и девушка даже не заметила, как ее сморило. Проснувшись от громкого стука, Минако испуганно посмотрела на часы. Полдевятого! Она спала всего полтора часа, и Ами оставалось всего полчаса до закрытия. Протирая руками чуть опухшие глаза, девушка открыла дверь и вздрогнула. Она совсем не ожидала увидеть его. — Кунсайт?!— нахмурилась блондинка. — Что ты тут делаешь? — Нужно поговорить,— она не хотела впускать его, но посмотрев в серые, наполненные чем-то тяжелым, глаза, она впустила его… Таким Кунсайта она еще не видела. Всегда идеально-прямые платиновые волосы растрепались, невозмутимые зрачки дрожали и он с трудом стоял на ногах. Было видно, что у него выдалась веселая ночь. И несмотря на все это, он был все так же невероятно хорош собой. Минако отогнала ненужные мысли, качая головой, и тут его прорвало. Он говорил, смотря ей прямо в глаза. Он говорил, содрогаясь от боли, что заполняла ее. Боли, что на его глазах, в режиме прямого времени уничтожала ее черты. Сначала задрожали губы, затем лоб прорезали две глубокие морщины, затем румянец покинул ее нежные щеки… Когда он закончил, она была уже не она. Она была совсем другой Минако. Та наивная нежная девушка умерла. По крайней мере для него. — Зачем ты мне все это рассказал?— девушка опустила лицо, и золотые волосы водопадом накрыли ее лицо. Кунсайт взволнованно посмотрел на блондинку. Его сердце билось в груди так сильно, что этот стук оглушал его. — Потому что так нельзя. Нельзя строить счастье на лжи. Теперь, когда я знаю, что он не брат…. — Это что-то меняет?— Минако вскинула наполненные слезами глаза на парня, и его сердце вновь кольнуло.— Что это меняет, Кунсайт?! — Это меняет все,— губы парня пересохли. Так сильно его захватывали эмоции. — Это меняет все, Минако. Если бы я знал его настоящие намерения. Если бы я знал, что все это - дьявольский план затащить тебя к нему в постель…Я бы никогда не согласился на этот план. — Почему же?— у Минако не было сил на усмешку, но ее скулы попытались. — Потому что… Блондин стоял, чувствуя что может упасть в любой момент. Чертова водка. Не было в мире момента важнее, чем этот. — Потому что я люблю тебя,— искренние слова срывались с его губ как лавина. Как лава. Как самый разрушительный торнадо. — Прости меня за те мои слова. Я врал. Я любил тебя тогда, Минако. Я люблю тебя сейчас. Девушка подняла на парня красные глаза— по ее лицу стекали слезы. Слезы горя, злости и боли. Кунсайт хотел было вытереть эти капли с ее лица, но Минако отшатнулась от него, как от прокаженного. — Не трогай меня!— громко прошептала она.— Ты думаешь, что я прощу тебя и кинусь в твои объятия после всего, что ты сделал? В тот день, когда я была так уязвима, когда мне было так плохо, в тот день, зная обо всем, ты намеренно уничтожил меня. Ты сказал мне самые страшные слова на свете. Ты заставил меня поверить, что я недостойна любви. Побледневший Кунсайт стойко слушал ее, и только дрожащие руки выдавали его состояние. Он помнил те слова— он ненавидел себя за них. — Ты говоришь, что любишь,— красивое лицо скривилось от боли, и девушка убрала золотую челку с глаз обеими руками.— Но ты спокойно отпустил меня в неизвестность. Ты спокойно разбил мне сердце. Разве это любовь? — Минако,— взмолился Кунсайт, смотря в невероятные голубые глаза, наполненные океаном ненависти.— Минако, я умоляю, поверь мне…Я сам не понимал своих чувств…Я отказывался признаться самому себе.…Я совершил ошибку из-за договора…. — Ты делал это ради брата,— Минако первая вздрогнула от своих же слов.— Черт возьми, Оливия была права. Ради Ятена ты предашь всех. Ты пожертвуешь всеми. Даже теми, кого ты думаешь, что любишь. — Нет, Минако,— прошептал Кунсайт, хватая ее за запястья и притягивая упирающуюся девушку к себе.— Я клянусь, я люблю тебя. Ты— не она. Я никому никогда не отдам тебя. Ты нужна мне. Ты-единственная на этом свете, кто нужен мне. — Нет,— заплакала снова Минако, стараясь вырвать свои запястья, но он не отпускал— Нет, я не верю тебе. Я никогда не смогу тебе поверить. Ты предал единожды, ты предашь всегда. Ради Ятена…Ради него… — Нет,— Кунсайт прижимал ее за запястья к груди, там где так сильно билось его любящее сердце. Он так хотел, чтобы она услышала. — Мы договорились, что ни один из нас не будет с тобой: мы решили, что мы не должны доставлять друг другу боль. Но вот я тут, я предаю его. Я предаю наш договор. Потому что я не могу по-другому. — Зачем,— устало выдохнула девушка, отказываясь смотреть на него. Ее руки, прижатые к груди обдало жаром. Его сердце билось так быстро. — Потому что я люблю тебя. Потому что я хочу верить, что ты все еще любишь меня. Что у меня есть шанс. Я хочу начать все с чистого листа….Я готов понести любое наказание, любимая, лишь бы ты простила меня… Вздрогнув, Минако вырвала свои запястья из его захвата и посмотрела в его глаза. В голубых глазах блестел металл. — Я прощу тебя,— ее голос дрожал, но был тверд.— Я прощу тебя, если ты оставишь меня в покое. Если ты никогда больше не подойдешь ко мне и забудешь все, что между нами было. Ты- просто судья, а я просто студентка. Через год я закончу эту чертову Академию, и наши пути разойдутся. Но я клянусь, я не сохраню в сердце злости на тебя за все твои деяния… Было видно, что она на пределе. Она начала говорить фразами из католического колледжа, который ненавидела. —За какие “деяния”, Минако,— устало выдохнул Кунсайт. Он так хотел достучаться до нее. Он был искренен и честен. Честен так, как никогда в жизни. Но этого было мало.. — За то, что ты разрушил мою веру в любовь,—прикусила губу Минако, и по щеке вновь потекла слеза. Блондин смотрел на нее, забывая дышать. — За то, что ты бросил меня ради брата….,— Кунсайт прикрыл глаза от боли. — За то, что ты разрушил мою жизнь, рассказав правду про Мамору,— парень резко открыл глаза, не в силах поверить своим ушам. Ему должно быть показалось. Проклятая водка должно быть добралась до ушей. — Что?!— Кунсайт затряс головой, и серебряные нити волос замелькали перед глазами.— Ты должно быть шутишь. Это не может быть правдой.. — Это правда,— жестко ответила Минако, обуздав свои эмоции и сдерживая слезы. — Что правда!?— Кунсайт не понимал. Он отказывался верить. — Ты хотела жить в иллюзии? Хотела жить с тем, кто предал тебя и подставил тебя и с Мако, и со мной? Ты ненавидишь не его, а нас? — Теперь я ненавижу и его, и вас,— бледное лицо девушки застыло, а пальцы сцепились в замок.— Но он не предавал меня: предали вы. Предали ради своих— она ради Нефрита, ты ради Ятена. Но он меня не предавал, он солгал мне, он загнал меня в клетку, чтобы я была только его. Но он не предавал. — Не важно, как ты в своем воспаленном мозгу это называешь: ложь или предательство. Ты хотела бы этого не знать?! — Да,— Минако посмотрела в застывшие от шока светлые глаза.— Я предпочла бы это не знать, потому что уравнение все то же, в независимости от правды. Мамору любит только меня: другого твоя правда не показала. — Ну так останься с ним,— от боли и шока у Кунсайта потемнело перед глазами. — Я не могу,—покачала головой Минако, выдыхая с хрипом.— Я знаю его с 8 лет. Я понимаю его…Знаю лучше чем кто либо на этой земле, почему он это сделал. Но это ложь была такой тяжелой, такой ошеломляюще-разрушительной….Я не смогу это пережить. Не смогу пережить это с ним. Тишина заполнила комнату, и внутри Кунсайта перевернулось. Она сделала свой выбор. И она была в чем-то права— правда не всегда была нужна. — Я прощаю тебя, Кунсайт. И отпускаю с миром. Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших,— Минако без тени улыбки посмотрела на парня, и на бледном лице застыло выражение покорной убежденности и решимости. — Евангелие от Матфея,— прошептал Кунсайт, кидая на Минако последний тяжелый взгляд и выходя за дверь. Как только за ним захлопнулась дверь, Минако кинулась на кровать, заливаясь слезами. Вздрагивая всем телом и громко рыдая, девушка нащупала одними руками полупустую бутылку мартини и открутив крышку,Минако стала пить прямо из горла. Сладкая травянистая жидкость приятно обожгла горло, и рыдания стали стихать…Девушка с трудом посмотрела на часы: без пяти девяти. Ами оставалось всего пять минут до закрытия…***
Ятен мрачно зашел в комнату, на ходу раздеваясь. Все его волосы пропахли дымом от сигарет, и это его сильно раздражало. Курить при нем разрешалось только Кунсайту. Подставляя лицо под потоки горячей воды, парень старался расслабиться. Мимет была горяча и сексуальна. И она очень сильно хотела повторения их “волшебной ночи”. Внутренний голос шептал Ятену, что это то, что надо. Лекарство от Минако. Обезболивающее на одну ночь. Даже одна ночь без боли того стоила. Но Ятен не мог. Целуя девушку в клубе, Ятен не мог отделаться от мысли, что она— не та. Что все - не то. Никогда поцелуй не казался таким безжизненным и таким физическим. Не было магии, была лишь ленивая жажда. Он оставил ее под предлогом, что у него болит голова, стараясь не замечать разочарованное лицо девушки. Внутренний голос сносил ему голову. “Глупец”… Выйдя из душа и одев черные спортивные штаны, Ятен уже хотел было надеть майку на слегка влажный рельефный торс, как в дверь постучали. Блондин покосился на часы— десять минут десятого, если Таики собирался вернуться, у него оставалось всего двадцать минут. — Минако,— в груди неожиданно встал ком, когда он увидел ее. Бледная дрожащая блондинка, пахнущая какой-то травой и шоколадом, стояла перед ним в коротком ситцевом платье. Это было похоже на видение. Это был сон. Девушка вошла в комнату, нерешительно оглядываясь. Она чуть пошатывалась на своих каблуках— он понял, что трава пахла мартини. Ятен неуверенно закрыл дверь- он предпочел бы, чтобы дверь была открыта. Подойдя к девушке чуть ближе, парень вопросительно уставился на нее. Он смотрел в ее голубые глаза, в которых смешивались непонятные чувства вкупе со флером опьянения и чувствовал, как пропадает. Он мог смотреть на нее вечность. От этого понимания сердце сжалось в груди. Видеть ее так рядом было невозможно. Было больно. Но он обещал. — Что ты тут делаешь?— намеренно грубо спросил он, стараясь больше не попадать в капкан ее взгляда. — Я потерялась, Ятен,— прошептала блондинка, обнимая себя за плечи и смотря на Ятена.— Я хочу правды. А потом понимаю, что не хочу. Я хочу быть с одним, а потом понимаю, что не хочу. Ятен хмуро посмотрел на блондинку. Он не понимал, о чем она говорит. — Я знаю про ваш уговор с братом,— закусила пухлую губку Минако, и Ятен внутренне застонал. Неожиданно смысл ее слов дошел до него, и парень ошеломленно уставился на нее. — Минако, я не знаю откуда ты это знаешь…. — Тихо,— тонкий пальчик девушки неожиданно опустился на его губы, и голубые глаза уставились в его.— Мне не нужны полутона, мне не нужна полуправда, мне не нужны благородства, признания и чертовы подставы! Ятен смотрел на нее, еле дыша, лишь мечтая, чтобы она никогда не убирала палец с его губ. — А правда заключается в том, что я….Я чувствую к тебе, что-то большее, чем я позволяла себе признать. Правда в том, что я была близка с Мамору, и чуть не закричала твое имя. Правда в том, что я вижу покемонов в магазинах, и у меня болит душа. Если ты думаешь, что я это говорю, чтобы только отомстить твоему брату, это твое право… Но это единственная правда. И я говорю ее тебе и сейчас. — Минако,— ошеломленно прошептал блондин, и зеленые глаза задрожали. Девушка затуманенным взглядом посмотрела на парня и неожиданно медленно провела пальцами по его рельефному накачанному торсу. Парень напрягся как струна, как вдруг она.. Она поддалась вперед и впилась в его губы поцелуем. Поцелуем с примесью мартини, шоколада слез и чувств. Ятен знал, что должен отстраниться. Знал, что так нельзя. Но тело действовало быстрее ума. Сердце действовало быстрее головы. Он прижал ее к себе изо всех сил, целуя так страстно и яростно, словно это был последний поцелуй в его жизни. Он испивал ее губы так, словно это был ответ на все тайны. Словно она была самим смыслом жизни. Словно она была самой жизнью. Его пальцы запутались в золоте волос, а язык проник в ее рот. Он целовал, целовал и целовал ее. Чувствуя напряжение в его штанах, Минако чуть отстранилась под его отчаянным стоном— отрывая свои губы, они лишала его кислорода. Смотря ему прямо в глаза, девушка опустила бретельки платья: ситцевая ткань падала к ее ногам, обнажая розовое кружево лифа, скрывающего округлую грудь, острые ребра, плоский живот, узкие бедра… Оставшись в одном белье Минако подошла к тяжело-дышащему парню, обнимая его за плечи… — Если ты не можешь, я все пойму,— прошептала девушка в его губы, прикрывая глаза. — Но я не пойму,— возразил дрожащий всем телом Ятен, поднимая ее на руки и опрокидывая на кровать. — Я никогда себя не пойму…. Он знал, что поступает неправильно. Он знал, что делает больно единственному родному человеку на землю. Но это не имело значение. Ничего не имело значение, когда она…Она была с ним. Губы Ятена стали жадно покрывать поцелуями ее шею, ключицы, плечи. Девушка застонала, чувствуя как его руки расстегивают ее бра— ненужное кружево улетело в сторону, обнажая ее высокую белую грудь. — Я видел твою грудь перед собой каждую ночь после озера,— прошептал Ятен, трогая ее грудь обеими руками.— Она свела меня с ума. Парень прильнул губами в ее правому соску, изо всех посасывая и облизывая, и девушка застонала еще сильнее. Ее стоны чуть не довели его до предела. Переключаясь на ее левый сосок, Ятен стал нежно гладить ее живот, опуская руку под ее трусики. Длинные пальцы музыканта проникли в нее, теребя и поглаживая ее. Блондинка вскрикнула, извиваясь. Спина парня покрылась потом, и все мускулы на руках напряглись до предела. — Ты такая же узкая, как и тогда, моя девочка,— прошептал Ятен, нежно целуя плоский живот девушки.— Как же я хочу тебя. Губы парня стали прокладывать дорожку вниз, в то время как руки стали снимать ее трусики. Целуя ее бедра, Ятен развел ее ноги под смущенные возражения Минако и нежно поцеловал ее там. Услышав стон-крик Минако, блондин удовлетворенно улыбнулся и медленно провел языком по ее промежности, наслаждаясь ее свежим вкусом. Колени девушки задрожали, и Ятен вонзился сочным поцелуем, запуская в нее свой язык. Вскоре Минако закричала изо всех сил, и Ятен крепко держал ее за бедра, испивая до конца… — Ятен,— прошептала Минако. Ее тело все еще дрожало от пережитого экстаза.— Возьми меня. — Да, детка,— Ятен нежно поцеловал Минако в губы, развязывая шнурки на штанах.— Да, детка. Я трахну тебя так сильно. Минако туманным взглядом посмотрела на тело парня с рельефными мышцами пресса, опускаясь взглядом ниже. У него был, действительно, необычно длинный размер. Все внутри нее заныло: она немного боялась, и в то же время сильно хотела.. Ятен вновь раскрыл ее ноги, нежно проводя пальцами по влажной промежности. Не прерывая зрительного контакта, Ятен закусил губу, когда сделал первый незабываемый толчок. Минако охнула от приятной боли, что охватила ее. Это было не так уж и страшно, подумала она, как вдруг он сделал второй толчок, входя наполовину, и девушка ошеломленно захватила воздух губами. — Я немного большой, любовь моя,— прошептал Ятен, целуя ее губы. Его руки крепко держали ее за бедра.— Будет немного больно. Но потом ты привыкнешь под мой размер. Бедра Ятена втолкнулись в третий раз, и Минако закричала во весь голос, царапая его спину. Перед глазами померкло. Он буквально разрывал ее своим членом, входя в нее раз за разом. — Ты такая узкая, любовь моя,— шептал Ятен, целуя ее и наращивая темп.— Я люблю тебя. Люблю. Люблю. Постепенно острая боль стала сменяться невероятным наслаждением, и девушка застонала от сладкого чувства, что стало заполнять ее сознание. Он входил в нее все чаще и чаще, все также не отрываясь от ее губ страстным поцелуем. Чувствуя как его одолевает волна наслаждения, Ятен застонал и задергался в ней всем телом, входя в нее до конца. Минако закричала ему в ответ, и тут же мир перед ними померк, и они оказались в космосе. Они были вдвоем. Они были в космосе.И больше не было никого. Ни-Ко-Го.