***
Наступила пятница, и оба и Ятен и Минако, с волнением собирались на ужин, который организовывал Кунсайт. За неделю все синяки сошли, и голова Ятена перестала болеть. Минако, одетая в скромное черное платье до колен и теплое пальто, с волнением смотрела на старинный красивый дом с каменной кладкой и идеально-подстриженным газоном. Это был дом родителей Ятена и Кунсайта, и она никогда тут не была. Дверь открылась, впуская их, и Ятен с радостью обнял брата, появившегося на пороге. В глазах Кунсайта что-то мелькнуло при виде Минако, но напряженное равнодушие тут же вытеснило все эмоции. — Я испекла печенье из бергамота и миндаля,— Минако подала хозяину дома, одетому черные джинсы и футболку корзинку с лучшими образцами печенья. — О, Кунсайт у нас такой любитель печенья,— засмеялся за спиной Кунсайта знакомый голос. И Минако с удивлением посмотрела на рыжеволосого судью. — Да, я тоже тут,— подмигнул девушке Зойсайт.— Я его плюс один. Зойсайт и Ятен рассмеялись, Минако тоже растянула губы в улыбке, но в глазах Кунсайта лишь мелькнуло раздражение, и он позвал всех к столу. Несмотря на красивую дорогую атмосферу, которой был пропитан весь этот старинный дом, наполненный антикварной мебелью (Ятен рассказывал, что сначала ее пришлось продать после смерти родителей; но затем, Кунсайт смог все восстановить и выкупить обратно) и переживший новый грандиозный ремонт с мраморными полами и французскими стеклами, Минако чувствовала себя не в своей тарелке. И причиной этому было это странное чувство неудобства, дискомфорта перед Кунсайтом. Все это время, она хотела, чтобы Ятен и Кунсайт снова стали семьей. Чтобы Ятену было куда возвращаться на выходные, но она даже не догадывалась, как тяжело придется ей. Ее тяжелый черный сундук дрожал под землей. И Минако в первый раз начала понимать значение слова Мако, когда та говорила о боли. Вполуха слушая разговор братьев, которые вспоминали, как реставрировали картины на чердаке дома и рассказывали об этом Зойсайту, Минако с силой запихивала в себя любимый лосось. Рыба была приготовлена изумительно, и приправленная различными специями и поданная со спаржей, она выглядела как произведение искусства. Но Минако не чувствовала ее вкуса. Все ее внимание занимали двое братьев. Она только сейчас заметила, как они все-таки были похожи. На первый взгляд у них был только идентичный цвет волос, но если присмотреться можно было увидеть их схожесть во многих жестах, в мимике, даже в том, как оба щурили глаза, когда удивлялись. И от этого на душе Минако было неспокойно. Однако самой главной проблемой было то, что Ятен был слишком расслаблен. Ятен был сам собой, эмоциональный и честный, он не мог притворяться, не мог чувствовать себя не по себе в окружении тех, кого любил. Внутри дома, где чувствовал себя в безопасности. Он громко смеялся, наслаждаясь едой и дорогим вином. Во время ужина он то и дел обнимал Минако и старался накормить ее хлебными палочками. Кунсайт лишь вежливо улыбался, смотря в сторону, в то время как у Минако хлеб вставал поперек горла, и перед глазами возникала ненужная картина-воспоминание из корейского ресторана. К счастью, никто из мужчин не задавал вопросов Минако, разговаривая о музыке, и девушка вздохнула свободно, когда, держа в руках бокалы с вином, они перебрались на диван. Чувствуя как огонь камина согревает ее, девушка с интересом перелистывала старый альбом семьи Коу. Фотографии отображали красивую тонкую девушку с белокурыми волосами, подстриженными под каре и яркими зелеными глазами. Она держала на руках маленькую копию себя, мальчика похожего на ангела. Рядом сидел высокий смуглый блондин с правильными чертами лица и узкими серыми глазами, Кунсайт был чем-то похож на отца, но и он унаследовал мягкость черт от красавицы-матери, что превращало его в идеальный микс. Рядом с мужчиной сидел мальчик в отглаженном костюме моряка— Минако с трудом узнала Кунсайта. У белокурого мальчика был открытый и веселый взгляд, и она никогда не видела Кунсайта таким. Маска цинизма и недоверия стала его второй кожей. — Черт, и что теперь Таики и Сейя совсем все?— донесся до сознания Минако удивленный голос Зойсайт. Кунсайт невозмутимо смотрел на брата, откинувшись в кресле и отпивая виски. — Ну не то, чтобы совсем. Но они отказываются записывать новые песни. Идиоты,— в сердцах выдохнул Ятен.— Мы играем вместе лишь “банальный минимум”. То есть на экзаменах мы, конечно, будем играть. Но про новые песни и все остальное и речи нет. И Сейя, и Тай просто хотят получить контракт от СМ, а затем перейти в другие группы. Это же возможно? — Возможно,— кивнул Зойсайт, смотря на часы.— Так многие делают. Но это потеря, конечно— у вас отличный коллектив. Это я тебе как друг говорю, конечно, а не как судья. Черт, а время то уже 11. — Что?— встрепенулась Минако под пронзительным взглядом Кунсайта. Ятен с удивлением посмотрел на нервную девушку— она была сама не своя весь вечер.— Но ведь общежитие Академии закрыто! — Не волнуйся Минако, это и наш дом,— улыбнулся Ятен, и Зойсайт кинул быстрый взгляд на явно-равнодушного Кунсайта. — Мы ночуем тут. — Что?— Минако не могла поверить своим ушам, чувствуя как горят уши.— Я даже не знала…Я не взяла ни щетку, ни сорочку. — Тут есть все туалетные принадлежности,—улыбнулся Ятен, приобнимая девушку. Зойсайт хмыкнул и отпил виски.— А зачем тебе сорочка, если я все-равно ее сниму. Девушка почти с ненавистью посмотрела на зеленоглазого блондина, воздух в ее легких заканчивался и она отказывалась думать, что происходит сейчас в головах Зойсайта и Кунсайта. Резко допив вино, Минако вышла из комнаты, пожелав спокойной ночи, и Ятен отправился следом за ней. Огонь в камине догорал, отбрасывая причудливые тени на стены. Кунсайт вытащил сигареты... — Ты мазохист?— весело спросил Зойсайт, смотря на друга. Красивое полотно с пейзажем красиво блестело в переливах огнях. — В смысле?— Кунсайт медленно закурил, пуская кольца дыма. — Я вижу как ты смотришь на девчонку. Ты к ней явно не равнодушен. Но твой брат прямым текстом говорит, что идет ее трахать в твоем доме. — Это наш дом,— мрачно поправил Кунсайт, прикрывая серые глаза; в них мелькнуло тягучее тяжелое чувство. — Это дом и Ятена. — Зачем тебе это?— покачал головой Зойсайт, вставая с места. Ему почему-то не терпелось покинуть этот дом, наполненный этой тягучей сложной атмосферой.— Зачем? — Чтобы защитить,— четко-очерченные губы парня дрогнули. Тяжелая горькая тень повисла на его красивом лице, но в следующий миг он взял себя в руки… Он еще долго пил после того, как ушел Зойсайт. Он старался не думать, что происходит в комнате Ятена на втором этаже. Он не хотел об этом думать. Но это было единственное, о чем он мог думать, перед тем как провалиться в тяжелый сон.***
Тонкий блондин страстно целовал девушку, прижимая к кровати. Отвечая на поцелуй парня, девушка неожиданно выскользнула из его объятий. — Ятен!!— блондинка дрожала всем телом, и свет луны путался в ее волосах.— Прошу тебя: не веди себя так при нем. — При ком?— нахмурился Ятен.— При Кунсайте? Красивое лицо блондина нахмурилось. В зеленых глазах мелькнула запоздалая ревность. — Ты что-то к нему еще чувствуешь?! — Нет,—покачала головой Минако, вновь присаживаясь на кровать.— Нет, но у нас было прошлое, и это глупо отрицать. Я не думаю, что ему приятно слышать такие откровенные детали. — Он забыл тебя,— уверенно произнес Ятен, целуя пальцы Минако.— И ты должна забыть тот месяц. Мы—семья. Минако хмыкнула, кусая губу. — У меня видимо такая судьба- оказываться в самых неординарных семьях на земле. Я прошу тебя, Ятен, я знаю, что тебе кажется, что бывшие это легко. Ты хорошо расстался с Оливией. Но это не всегда так. Поэтому я прошу тебя, давай отсрочим момент близости на тот, когда выберемся из этого дома. — Но Минако… — Я прошу тебя,— Минако с нежностью прильнула к его губам, и Ятен застонал. Она имела на него невероятное влияние…— Ты умеешь уговаривать, любовь моя.***
Была ли это странная и тяжелая ночь в особняке Коу, было ли это официальное перемирие двух братьев, было ли это избавление от Кино, был ли это первый снег, что укрыл Токио белым покрывалом но весь ноябрь и начало декабря пролетели под девизом “Жизнь налаживается”. Минако и Ятен успешно сдали промежуточные экзамены— обе группы были абсолютно негармоничны и дисфункциональны, но общего таланта хватало на то, чтобы пройти экзамены. Обе группы исполнили свои официальные песни, и ни один из судей не показал им красную карту. Один из главных страхов и забот Минако был Мамору, но он совершенно отстранился от всего, включая ее. Словно ее отказ в ту ночь настолько сильно ошеломил его, как-будто что-то сломалось внутри него, переворачивая все устройство мира. Минако слышала отрывками, что он уйдет из Академии после Нового года; настоящий контракт с СМ требовал довести лекции до конца года. Все поражались изменившемуся поведению Тирана — он больше никого не третировал, никого не держал в узде, ни на кого не возлагал надежд. Он просто потерял интерес ко всему, и на бледном лице повисла маска вечного безразличия. Эта маска иногда раскалывалась трещинами боли, когда в поле радиуса появлялась Минако. Но зачастую Мамору просто не интересовался ничем, проводя в Академии как можно меньше времени. Благодаря изменившемуся поведению Чиба, Три Звезды смогли наконец спокойно вздохнуть. Но динамика отношений в группе, ухудшающаяся еще с Хэллоуина, шла вниз. Таики и Сейя не переносили друг и друга и просто физически не могли играть новые песни. Нефрит злился и орал на своего брата, но Таики был невероятно упрям— он не собирался прощать брата ненормальной Рей. Тот одинаково сильно ненавидел сумасшедшую Мако, которая отравила его сестру синтетическим метом. У них все еще было пять хитов, включая две последние песни, написанные Ятеном. Но новые песни заглохли, и Ятен серьезно переживал: хватит ли им прошлых успехов, чтобы пройти экзамен и подписать контракт? Несмотря на эти переживания, Ятен был по-настоящему счастлив, чувствуя, что наконец теперь у есть него чувство контроля. Полного контроля над жизнью. У него было вдохновение и он работал над песней, которая обещала стать хитом. У него было много заказов в клубах, и его банковский счет рос с каждым днем. Но самым главным было то, что рядом с ним была Минако. Та, которую он любил больше всех на земле. И одно это и создавало эту вечную эйфорию счастью. Каждый момент с Минако был самим счастьем. Ятен насмешливо улыбался, когда ел по утрам ее подгоревшую яичницу, съедая до самого последнего кусочка. Он подбирал ноты, вспоминая переливы ее смеха. Он любовался ее профилем, когда она усердно записывала лекции. Он целовал ее губы в коротких перерывах между лекциями. Он закидывал ее снежками, валя в снег и отчаянно целуя раскрасневшееся лицо. Он оказывался в раю, когда входил в нее каждую ночь, заглушая ее стоны своими губами. И последним важным фактором в жизни Ятена было то, что он вновь сближался с Кунсайтом. Это был процесс, который на удивление Ятена происходил быстро и безболезненно. Кунсайт стал чуть холоднее и отстраненнее, но это был его брат. Тот же человек, что вырастил его и с кем прошла вся жизнь Ятена. Они вновь встречались во время завтраков и обедов. Ятен вновь ночевал в доме по выходным. Словно и не было этих холодных болезненных недель. Они вновь были семьей, они вновь противостояли миру, они вновь могли говорить обо всем. Обо всем кроме нее. Ятен нахмурился, играя на пианино, вспоминая об этом. Минако не была темой табу— она была девушкой Ятена. Но разговоры о ней лишний раз делали воздух слишком разряженным и тяжелым. Ему нужно время, подумал Ятен, быстро записывая ноты. Скоро и это напряжение уйдет. К слову, Минако тоже не горела желанием проводить много времени с Кунсайтом, а потому она редко появлялась в доме, давая двум братьям возможность вновь привыкнуть друг другу. По невозмутимому лицу Кунсайта было трудно понять, как он относится к этому…***
Яркое солнце освещало белый снег, слепя глаза. Минако сняла очки, заходя в молл. Сегодня была суббота, и это был один из тех редких дней, когда Ятена не было рядом. А потому это был идеальный день, чтобы купить подарок - на следующей неделе ему исполнялось 26. Проходя мимо людей, одетых в теплые дубленки и пуховики, девушка с интересом разглядывала витрины. Неожиданно ее внимание привлек красивый свитер из исландской шерсти и кашемира от Пола Смита. Нырнув в бутик девушка с восхищением провела пальцами по мягкой шерсти. Она точно хотела этот свитер для Ятена, но в линейке было столько цветов. Неожиданно за стеклянной витриной показалось знакомое лицо, и Минако опешила. — Кунсайт?— удивилась девушка, глядя на высокого блондина в черном пальто. Тот также удивленно смотрел на нее. — Минако?— узкие серые глаза расширились. Он не ожидал ее тут увидеть. — Как хорошо, что ты тут!— неожиданно воскликнула Минако, затаскивая парня в бутик. — У тебя тот же цвет волос, что и у Ятена. Пожалуйста, примерь один свитер… Заставив Кунсайта примерить пять свитеров поверх его стильного черного костюма, Минако выдохнула. Светло-серый был идеален. Пальцы девушки на автомате пригладили свитер, убирая невидимые пылинки и нечаянно гладя грудь парня через ткань. Кунсайт, все это время холодно смотрящий мимо девушки, вздрогнул. Девушка посмотрела в серые глаза и неожиданно покраснела— она сама не понимала, что она увидела в его глазах, но это что-то словно спичка разожгло жар внутри нее. Девушка отступила назад, смущенно наклоняя голову. Осторожно смотря по сторонам, словно проверяя, кто был свидетелем проявления эмоций на его лице, блондин вновь повесил маску вежливости и невозмутимости. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Кивнув Минако на прощание, парень резко сорвался с места, заводя машину. У него было назначено Тиндер свидание в этом молле, но ему было все-равно. Он почти забыл... Он понимал, что зря... Он просто не хотел кого либо еще….. …— Круто!— выдохнул Ятен, раскрывая фирменную коробку.— Спасибо, любовь моя. Ятен не удержался и с чувством поцеловал девушку в нарядном черном платье. Девушка чуть покраснела, целуя его в ответ. Теплая атмосфера в доме становилась жарче. Зойсайт насмешливо посмотрел на Кунсайта, который сосредоточенно разрезал шоколадный торт. На столе, накрытом алой скатертью, стояли бутылки шампанского и многослойный торт с кремом. — Красивый цвет,— одобрил Зойсайт, обводя взглядом свитер.— Подходит под цвет твоих волос. — Она— профи,— усмехнулся Ятен, заканчивая третий бокал шампанского. — Но Зойсайт прав, Мина. Мне очень нравится. Девушка зарделась, доставая фарфор из серванта. Хрупкий фарфор из Китая казалось был готов сломаться от самого осторожного движения. — Да, Минако—фанат этого цвета,— усмехнулся Зойсайт, отпивая вино и кутаясь в кардиган.— Она и Кунсайту шарф из… Парень внезапно запнулся, чувство как воздух незамедлительно стал тяжелеть и нагнетаться вокруг него. Ятен хмуро и вопросительно посмотрел на Зойсайта, который спрятался за стаканом воды. — Давайте есть торт!— излишне громко воскликнула Минако с жадностью забирая кусок и улыбаясь Ятену. Ятен улыбнулся одними губами и взял тарелку, внимательно глядя на брата, на лице которого не дернулась ни одна черточка. Все было хорошо. А поэтому все было не то…***
Пользуясь тем, что Минако, Кунсайт и Зойсайт отвлеклись на обсуждение неблагодарных Таики и Сейи (каждый не пришел из-за другого), Ятен быстро выскользнул за дверь. Чувствуя как его чуть шатает —шампанское ударило в голову, парень открыл дверь в спальню Кунсайта. Огромная светлая комната предстала перед его глазами. Помимо большой кровать кинг-сайз, дивана и встроенного гардероба в комнате ничего не было. Высокие окна пропускали лунный свет, который смешивался со светом разожженного камина. Подойдя к гардеробу, Ятен раскрыл дверки. Даже в гардеробе у Кунсайта был армейский порядок и организация. Пиджаки висели на вешалках, которые были повернуты в одну сторону. Футболки и брюки были сложены в идеальные стопки. Внутри гардероба находился стенд, где под стеклом была выставлена коллекция часов Кунсайта. Под другим стеклом находились шелковые шарфы и бабочки. Все было дорогим и выбранным со вкусом. Но Ятен знал примерно, где может находиться то, что он ищет. Встав на табуретку, парень потянулся наверх и достал красивую коробку с золотыми вставками. Было видно, что что бы то ни было в этой коробке, это имеет для Кунсайта большое значение. Открыв коробку, парень мрачно вытащил шарф из коробки с таким видом, словно это была змея. Серый кашемировый шарф обжег пальцы. — Тебя не учили, что рыться в чужих вещах без разрешения нехорошо, именинник? Или в 26 лет можно идти против правил?— несмотря на спокойный тон в голосе Кунсайта послышалась угроза. Старший брат подошел к младшему и выразительно посмотрел на него, скрещивая руки на груди. Огонь заплясал в длинных волосах блондина, и серые глаза угрожающе сверкнули. — Положи шарф обратно. — Нет,— Ятен нахмурил брови, сжимая шарф в руках, Кунсайт тяжело вздохнул, чувствуя зарождающееся раздражение.— Я….Подари мне его на день рождения, брат. Кунсайт окинул Ятена тяжелым, проникающим взглядом. — Я уже сделал тебе подарок. Винтажная коллекция Металлики. — Я хочу шарф,— Ятен знал насколько абсурдно звучит, но для него это было важно. И Кунсайту ничего не стоило пойти ему навстречу. Особенно в день его рождения. — Это подарок, а подарки… — Не дарят!— зеленые глаза сверкнули злым огнем.— Но это подарок моей девушки! И это странно, что ты так бережно его хранишь. — Нет,— в голосе Кунсайта проступил металл, и в глазах заиграла вьюга.— Ты слишком заигрался в младшего брата, который получает все, что хочет. Есть вещи, которые тебе просто не могут достаться. Положи шарф обратно! Ятен еще сильнее вцепился в шарф под откровенно грозным взглядом серых глаз. Злость и гнев закипали в нем сильнее и сильнее. — Мы всегда делились друг с другом вещами. Что изменилось, Кун? Помнишь ты дал мне свой самый дорогой в то время костюм от Армани, и я посадил на нем пятно, а это был твой самый лучший костюм, в котором ты ходил к издателям. Даже тогда ты не жалел, что дал мне костюм. Что тебе стоит какой-то шарф? — Это не твое дело, почему я не дам тебе этот шарф,— отрезал Кунсайт, начиная подходить к брату. В серых глазах виднелся металл. — Я считаю до трех. Раз… Ятен стал отступать, замечая в глазах Кунсайта решимость идти до конца. — Два…. Ятен высокомерно вскинул голову и сжал шарф в руках в последний раз. — Три…. Кунсайт хотел было броситься к Ятену, как тот неожиданно резко бросил шарф в огонь… Шок, злость, ярость, боль, сила воля, с трудом сдерживающая его удар…Все эти чувства переполняли Кунсайта, когда он смотрел на своего дрожащего от переполняющих эмоций брата. Все это было неважно. Шарфа больше не было.