Семейные узы ада

Пальцы, запутавшиеся в золотых волосах… Лунный свет, окрашивающий ее тонкое совершенное тело в цвет прохладного молока… Дыхание, оседающее на его шее… Три акта любви утомили любовников, которые не могли насытиться друг другом. Они смотрели друг на друга, прекрасные в своей наготе. Светлые глаза Кунсайта задрожали под натиском эмоций, когда Минако улыбнулась ему, подперев голову ладонью. Золотая, чуть влажная от пота челка упала на лицо, закрывая глаза. — Ты молчишь уже полчаса, Кун… — Я не могу поверить, — хриплый голос Кунсайта звучал необычно взволнованно и ярко.— Я не могу поверить, что наконец я с тобой. После всего….Я… В голубых глазах Минако мелькнула тень, и девушка испуганно заморгала. — Надеюсь, ты не разочарован, — осторожно прошептала Минако, обнимая себя руками и прикрывая грудь с сосками, опухшими от его укусов.— Клянусь, если ты опять скажешь, что. Руки Кунсайта резко придвинули ее к себе и губы накрыли ее пухлые губы, истомленные от его поцелуев. Кунсайт целовал ее жадно, безумно, забывая обо всем на свете. — Клянусь, если ты скажешь еще одну подобную глупость, Мина, — прорычал он, целуя ее ключицу и пропуская между пальцев золотые пряди волос.— Как же ты можешь быть так слепа? Как же ты не видишь, ЧТО ты значишь для меня. Ты- мой мир. Минако задрожала от слов, наделенных такой сильной энергией, что сдавливало грудь, и сердце ухало вниз. Посмотрев в серые раскосые глаза Кунсайта, Минако еле слышно выдохнула. Океан ненависти и цинизма, что обычно разливался в этих глазах исчез. На нее вновь смотрел мальчик с фотографии с семейного альбома. — Кунсайт, — Минако нежно улыбнулась парню, заправляя длинную платиновую прядь ему за ухо.— Ты тоже так много значишь для меня. И. Лицо девушки помрачнело, и зрачки задрожали. Кунсайт беспокойно посмотрел на блондинку. — Я, наверное, совершаю ошибку, — прошептала Минако, осторожно прикасаясь к его высоким скулам. Его кожа была прохладной на ощупь.— Ятен погиб всего два месяца назад. Во мне зарождается жизнь от него, а я…. Я отвратительна, Сейя прав. По лицу девушки побежали слезы, но Кунсайт стал быстро и нежно покрывать ее лицо поцелуями, слизывая соленые капли. — Ты не отвратительна. Ты делаешь меня счастливым. Минако подняла заплаканное лицо на Кунсайта, и парень в очередной раз замер от ее красоты. Он мог смотреться на нее вечность. — Ты правда так думаешь, Кун? — комок в горле девушки разрастался, в то время как его губы целовали ее пальцы. — Ты простил бы другую, если бы девушка твоего брата оказалась в постели другого через два месяца после его смерти? Красиво-очерченные губы парня замерли на ее запястьях. — Нет, — честно признался Кунсайт, нежно целуя ее левое запястье и прижимая ее ладонь к лицу.— Я бы не понял этого. Но… но тут совсем другая ситуация. — Чем же она другая? — Тем что я люблю тебя. Я всегда любил тебя. Я не могу без тебя, Мина. Хриплый голос Кунсайта чуть дрогнул, и из глаз Минако вновь полились слезы. В серых глазах бушевал ураган. Ураган любви. — Я никогда не переставал любить тебя, — честные слова срывались с идеальных губ парня и вонзались острыми шипами в сердце Минако, разрывая ребра. — Иногда мне кажется я любил тебя с самого сотворения мира, потому что не могу понять, откуда во мне взялось это огромное всепоглощающее чувство. У нас с тобой разные религии, Мина, но в нашей мы верим в переселение душ. Иногда мне кажется, что мы встречались и раньше, что мы были вместе. И эта ночь подтвердила эту безумную теорию. — Как она подтвердила? — слабо улыбнулась Минако, прикрывая глаза от его ощущения его губ на шее. — Мне никогда не было так хорошо ни с одной женщиной, — хрипло прошептал Кунсайт, целуя ее шею и облизывая кожу. Руки парни пошли вниз, раздвигая ее ноги. — Это потому что так узко, — с трудом улыбнулась Минако, пытаясь убрать его руку, но это было невозможно. — Нет, — усмехнулся Кунсайт, нависая над ней и забирая в рот ее правый сосок. Минако застонала, ощущая как его язык облизывает ее сосок как леденец. — У меня были и девственницы. Дело не в этом. Дело в… Кунсайт резко повернулся на спину, переворачивая Минако на себя и раскрывая ее бедра. Вздрагивая от ощущения горячего члена между ногами, Минако стала садиться и принимать его в себя. Глаза Кунсайт не мигая смотрели в нее, расширяясь при виде ее округлившегося рта и шока, застывшего в голубых глазах. Он был такой большой, и он входил в нее идеально. Губы Кунсайта жадно прильнули к ее груди, в то время, как его руки стали насаживать ее на него, помогая Минако, которая уже стонала во весь голос. — Кунсайт, — стонала Минако, закрывая от наслаждения глаза. Золотые волосы падали на ее лицо и грудь. — Кунсайт….да…. — Ты хочешь знать в чем же дело? — сузил глаза Кунсайт, не отрываясь от острых сосков девушки. Его ладони сжимали ее ягодицы. — Неужели ты не видишь сама? Бедра Кунсайта забились в ее в бешеном невозможном ритме, входя в нее до максимальной глубины, и Минако закричала во весь голос, чуть не теряя сознание от оргазма. Кунсайт также хрипло застонал в ее губы, кончая в нее в четвертый раз за ночь. Лежа на животе, Минако чувствовала, как горячее семя парня скатывается по бедру. — Ты моя вторая половина, — серьезно проговорил Кунсайт, убирая с лица Минако влажную прядь.— Быть в тебе… Это возводит меня на такую вершину оргазма, о которой я даже и не подозревал. — Кажется, так происходит всегда, когда спишь не просто с сексуальной, а любимой девушкой. — Значит я не любил никого, пока не встретил тебя. Серьезные слова Кунсайт заставили Минако вздрогнуть и приподняться на локтях. — Кунсайт, — нежный шепот девушки ужалил парня, и он зажмурился, чуть теряясь от ее жалости и боли. — Неужели ты не видела этого сама, Минако? Все это время? Неужели ты на самом деле этого не видела?! Кунсайт в изнеможении прикрыл глаза, и откинул платиновую челку с глаз таким знакомым жестом. Сердце Минако сжалось от боли. — Прости меня, Кун. Я, наверное, просто не хотела это видеть. Мне было проще думать, что ты меня не любишь— так было безопаснее. А потом появился Ятен….Мой новый шанс, мой новый билет в новую жизнь. Кунсайт горько усмехнулся, чуть качая головой. Уже начался рассвет. А значит наступил понедельник. День суда. — То, что ты сказала до того, как мы легли в постель, — несмотря на все усилия голос Кунсайта чуть задрожал. Он по-настоящему волновался. — Это правда, — еле слышно проговорила Минако, отводя глаза в сторону.— Это ужасно. Ужасно по отношению к памяти Ятена… — Ты любишь его? Страх, один лишь страх в этом хриплом глубоком голосе. Минако прямо посмотрела на напряженного блондина. — Люблю, —ее шепот с переливами отчаянной честности оглушил его. Красное зарево рассвета осветило ее волосы в цвет растопленного золота. — Ты любишь меня? Страх в десятикратном размере. — Люблю. Губы Кунсайта дрогнули, и он посмотрел на хрупкую дрожащую блондинку, прикрытую белой шелковой простыней, как тогой. — А я люблю только тебя, — улыбка парня давала ей шанс, придавая сил в этом тяжелом разговоре. — Но учитывая, что Ятена больше нет, то можно сказать, что ты тоже любишь только меня. Минако зажмурилась от боли и с трудом посмотрела на этого красивого холодного блондина, в платиновых волосах которого запутались все разгадки мира. — Ты прощаешь меня за это, Кун? — А у меня есть выбор? — грустно усмехнулся он, проводя кончиками пальцев по ее лицу. Ее кожа была как шелк.— После его смерти мы спаслись по-разному: ты выжила ради ребенка. Я выжил ради тебя. — Даже если бы ты не любила меня, — покачал головой Кунсайт, смотря на Минако в упор.— Я бы все-равно не смог отказаться от тебя. Я был бы несчастен, но я был бы поблизости, чтобы защитить тебя. Я бы старался сделать так, чтобы ты полюбила меня. Девушка вздрогнула, и большие зрачки, похожие на чистые сапфиры, задрожали. — Я не уверена до конца, что прощаю себя за эту ночь, — прошептала Минако, содрогаясь от боли, что мелькнула в глазах парня.— Кун, я не жалею! — А звучит как-будто жалеешь! — боль в серых глазах сменилась злостью, и Кунсайт убрал руки с ее лица. — Ты просто сам знаешь, как ужасно это выглядит. Ты сам сказал, что не понял бы, если бы на моем месте была другая. — Я знаю, — выдохнул Кунсайт, прикрывая глаза.— Как же сложно, Мина. Я знаю, черт возьми, я знаю, что ты имеешь в виду. Как брат Ятена я понимаю твои душевные метания и вину. Но как тот, кто сам любит тебя, мне тяжело слышать такие слова. Минако придвинулась к блондину и поцеловала в щеку — запах сандала и мяты, исходящий из длинных платиновых волос тут же окутал ее сознание. — Если этот поцелуй означает, что мы друзья, лучше сразу сделай мне харакири, — серые глаза грозно блеснули. Девушка улыбнулась и вновь придвинулась к его лицу, в этот раз прижимаясь губами к губам. В следующую секунду Кунсайт страстно целовал ее, прижимая к себе изо всех сил. Он невероятно целовался. — Я поцеловала в щеку, так как знала, что ты слишком возбудишься, — девушка с трудом отстранилась от Кунсайта, который с неохотой отпустил ее. — Кто мы, любовь моя? — неожиданно серьезно спросил Кунсайт, беря ее руки с свои и поднося к губам.— Кто мы? — Я не знаю, — задрожала Минако, ощущая его поцелуи на своих пальцах. — Я не знаю, мы две потерянные души. Мы оба любили его. Но мы любим и друг друга, и это так странно. Так страшно. Так непонятно… — Мне все понятно, — покачал головой Кунсайт, приближая свое лицо к Минако. Девушка увидела свое испуганное отражение в стальных зрачках. — Я люблю тебя, а ты любишь меня. Ты не вдова моего брата. Ты та, которая суждена быть моей. Моей навсегда. Сердце Минако накрывала волна нежности и любви от этих слов, и она ответила на чувственный и нежный поцелуй парня. Его губы пахли страстью. — Но люди, Сейя., — слабо возразила Минако. — Мне плевать на них, — холодно усмехнулся Кунсайт.— Мне плевать на всех кроме тебя и этого ребенка, Мина. — Это его ребенок, — с трудом произнесла девушка, прижимая руки в плоскому животу.— Это твой племянник или племянница. — Нет, — возразил Кунсайт.— Это мой сын или дочь. Мы никогда не будем скрывать, кто отец этого ребенка. Но я выращу этого ребенка, как своего. — Ятен говорил, что ты не любишь детей, — Минако осторожно посмотрела на парня, на лицо которого упала тень. — Не люблю, — кивнул Кунсайт.— Но этот ребенок — особенный. Этот ребенок — мой дар с небес и мое наказание. Но я хочу, чтобы у него или нее была семья. И я хочу дать семью этому ребенку. — Ради меня или Ятена? — в горле Минако застрял ком. — Решай сама, — горько усмехнулся Кунсайт, переводя взгляд на часы. Пора было собираться. — Мне пора в суд. Минако посерьезнела и испуганно посмотрела на блондина. — Тебе? Нам… — Нет! — резко выдохнул Кунсайт, вставая с кровати. Солнце осветило его совершенную атлетичную фигуру с прорезанными мышцами.— Нет, ты не пойдешь на суд. — Но Кунсайт… — Я сказал нет, — Кунсайт опоясал бедра простыней.— Я знаю, как много ты значишь для него. Ты— его единственная семья. И знать, что ты не придешь, сломит его, сломит его дух. Ты не даешь мне убить его, так пусть будет хотя бы так. Я и Такеши, это прокурор, будем требовать пожизненное заключение. Девушка тяжело выдохнула, чувствуя как сердце бьются в каждой клетке тела. Она знала, что Кунсайт прав. Мамору заслужил это как никто в мире. — Всегда есть риск, что ты придешь и демонстративно простишь его, — усмехнулся Кунсайт, блеснув глазами. — Это уже слишком, — нахмурилась Минако.— Я же сказала, что никогда… Смерть—это. — Я знаю, — покачал головой Кунсайт.— Но я повторюсь, займись чем-нибудь другим, любовь моя. Вечером мы будем праздновать избавление мира от этого монстра. — Черт возьми, — улыбнулся блондин, не замечая как побледнела Минако от последнего предложения.— Говорить «любовь моя”вслух… Как же это здорово. Больше не нужно прятаться и говорить слова в себя. Не выдержав и нежно поцеловав девушку еще раз, Кунсайт скрылся в ванной и вскоре послышались звуки воды.

***

Солнце ярко светило, и Минако села перед камнем, на котором были высечены канджи с его именем. Одетая в черное платье и теплое пальто, девушка положила розы перед камнем, припыленным мягким снегом. — Ятен, — выдохнула Минако, и изо рта вышел пар.— Ятен, я снова пришла навестить тебя. Сейчас идет суд над Мамору, и Кунсайт не разрешил мне быть там. На скамье Мамору сидит лишь он сам и адвокат Металлия. И больше никого. Девушка горько улыбнулась, стирая слезы с лица перед тем, как они заледенеют. — Прости, что говорю тебе об этом. Тебе, наверное, страшно неприятно. Прости… Мамору заслужил наказание, и я надеюсь, что он получит то наказание, что заслужил. Лицо девушки помрачнело, и она перевела взгляд на тропинку, покрытую чистым снегом. — Кунсайт хотел смертной казни, но я не могла позволить этому случиться. Я не хотела, чтобы кровь Мамору оказалась на его руках. Я не могла, чтобы Мамору умер… Они все были за смертную казнь, но Ятен, ты же помнишь, что говорил Гэндальф. Минако грустно улыбнулась, вспоминая, как Ятен, захлебываясь, рассказывал Минако о братстве кольца. — «Многие из живущих достойны смерти, а многие из умерших — жизни. Ты можешь возвращать к жизни? То-то же. Тогда и не спеши осуждать на смерть. Никому, даже мудрейшему из мудрых, не дано видеть всех хитросплетений судьбы. ” В груди у девушки разлилась горечь, и по лицу потекли слезы. — Я знаю, ты бы понял меня, любовь моя. Ты бы понял, ты ведь был так похож на меня. 
Минако сняла кожаные перчатки и прикоснулась тонкими теплыми пальцами к холодному камню. — Мне жаль его. Я ненавижу его, но мне жаль его. Он— моя семья, и от этого никуда не деться. Я завидую людям, которые могут отречься от заблудших родственников… Оказывается я не могу. Я никогда бы не простила его, но если была бы моя воля, я сидела бы за его спиной. На этой скамье для семьи. Девушка тяжело выдохнула и вздохнула— холодный воздух разрезал легкие. — Но я обещала Кунсайту, и я сдержу свое обещание. Он сказал, что надеется, что Мамору будет все отрицать— тогда его точно ждет пожизненное заключение. Если он признается в поджоге и попросит прощение, то ему могут дать тридцать лет. Убийство родителей невозможно доказать, это так и останется несчастным случаем. Кунсайт сказал, что не будет просить Такеши идти на высшую меру наказания, только если я полностью забуду Мамору. Я не должна его навещать, не должна ему писать. Я должна просто его забыть. И я это сделаю. Подул гулкий ветер, Минако неожиданно обняла камень и заплакала, целуя его. — Мне тебя так не хватает, любовь моя… Но мне так страшно и стыдно за то, что произошло этой ночью. Я была близка с Кунсайтом, я была близка с твоим братом. И за это я … Прости меня. Девушка плакала, содрогаясь в рыданиях, а ветер дул все сильнее, запутываясь в ее светлых волосах. — Я предала тебя, — рыдала она, и ее слезы лились по гладкому холодному камню.— Любя тебя, я предала тебя… Я предала, потому что я люблю и его. Выпрямившись, девушка посмотрела красными глазами перед собой. Ее слезы замораживались на холодном камне. — Да, Ятен. Я люблю вас обоих. Я никогда бы не поверила, что это возможно, но это так. Мое сердце утопает от любви и нежности, когда я думаю о тебе. Но оно утопает в такой же любви и нежности, когда я думаю о нем. Мне была так невероятно хорошо с тобой. Но прошлой ночью, Кунсайт сделал меня такой же счастливой. Я люблю вас обоих….И прошлой ночью я не устояла. Я не смогла больше сдерживать свои чувства к нему. — Ятен, — с трудом проговорила Минако, разлепляя сухие на морозе губы.— Я запуталась и мне страшно. Но то, что я к нему чувствую — это правда. Это настоящее чувство. Но оно не значит, что я не люблю тебя. Я все еще люблю тебя, я всегда буду любить тебя. Я прошу тебя понять меня… — Он никогда не поймет, какая же ты сука, — послышался за спиной тягучий злой голос. Минако повернулась и нахмурилась. Сейя. — Что ты слышал? — голос Минако чуть дрожал, когда она смотрела на высокого худого парня в черном пальто с красными гвоздиками в руках. — Достаточно, чтобы понять, какая ты жалкая шлюха, — выплюнул Сейя, с ненавистью глядя на девушку.— Но я знал, что это случится. Я знал, что ты шлюха. Я знал, что Кунсайт — беспринципный сукин сын, который забьет на то, что земля на могиле его брата еще не остыла и уложит тебя в свою постель. Мне жаль только бедного ребенка Ятена во всей этой ситуации. — Все не так просто, — покачала головой Минако, дрожа от холода и озноба. — Все очень просто! — - рассвирепел Сейя, дрожа от ярости.— Ты—сука, Минако! Ты… Ты не любила и не любишь его! — Это не правда…. — Это правда! — неожиданно в темных глазах брюнета мелькнули слезы.— Я не могу поверить, что тебе хватило наглости прийти на его могилу. Я…Я видел Ятена во сне, и он говорил мне, чтобы я защитил тебя. Но я понимаю, что нечего защищать. Ты уже на дне. — Сейя, — из глаз Минако полились слезы, и девушка плохо видела перед собой.— Я люблю их обоих… — Так не бывает! — заорал Сейя, оглушая Минако своей ненавистью и болью.— Так не бывает! Он любил тебя, Минако. Ты даже не представляешь, как сильно он тебя любил. — Я знаю… — Нет, не знаешь! — Сейя рыдал, выворачивая душу Минако наизнанку.— Он хотел жениться на тебе. Хотел иметь с тобой много детей, он так любил детей. Он жить не мог без тебя. А ты так быстро предала его память с этим сукиным Айсбергом. Вот уж, действительно, Айсберг, блять, никаких чувств и эмоций. Все внутри Минако горело от боли, и живот скрутило в узел. Ей было трудно и дышать, и сердце выпрыгивало из груди. — Я любила его. Но я люблю и Кунсайта. Прости меня, Сейя…. — Нет! — грубо отмахнулся Сейя, смахивая слезы. Гвоздики упали на снег, как капли крови.— Нет, все будут говорить эту ересь, что он хотел бы, чтобы ты двигалась дальше. Ятен любил тебя так сильно и безумно, ревнуя ко всем, особенно ревнуя к брату. Он не хотел бы, чтобы ты двигалась дальше. Он не хотел бы, чтобы его ребенка воспитывал Кунсайт. Не хотел бы, чтобы ваш ребенок называл Кунсайта папой. Как же ты не понимаешь, что это неправильно, Мина?! Сейя схватил Минако за плечи и затряс как тряпичную куклу. Слезы лились бесконечным потоком из глаз девушки. — Сейя, — из последних сил выдохнула Минако, чувствуя как все внутри дрожит.— Сейя… Я так не могу. — Ты можешь! Ты все еще можешь спасти свою душу, Минако! — яростно зашептал парень.— Брось Кунсайта, сбеги от него. Я спрячу тебя. Я помогу тебе. — Я не могу, я просто не могу… — Тогда отдай мне этого ребенка, — поднял на Минако тяжелые черные глаза Сейя, и девушка вздрогнула.— Ятен хотел во сне, чтобы я позаботился и о нем. — Сейя, — испуганно выдохнула Минако, прикладывая руку в животу, словно защищая. — Ты не понимаешь, Минако, — свистящим шепотом заговорил Сейя, и по позвоночнику Минако пошли мурашки.— Наша семья всегда были вне основных религий. Но моя прабабка была знаменитой ведьмой, и ей даже стоит памятник в Фукуоке— мы оттуда родом. У нас есть способности, они есть и у Рей— она видит видения в огне. Они есть и у меня — я порой вижу особые сны. И Ятен приходил ко мне во сне, он говорил, что я должен позаботиться о тебе и о ребенке. Должен защитить вас. — Но ведь он не говорил, что от Кунсайта, — Минако со страхом смотрела на Сейю. — Не говорил, — с неохотой согласился Сейя.— Но я знаю, как сильно ему не нравится, что вы вместе. Вы не должны быть вместе, Минако. Ты делаешь ему больно даже после смерти, заставляя его душу страдать, наблюдая за вами. — Его душа в раю, — опустила глаза девушка. Сейя ничего не ответил. Он не собирался вступать в теологические дебаты с девушкой. — Минако, отдай мне ребенка, если ты решишь остаться с Кунсайтом, — устало выдохнул Сейя. — Усаги согласна? — Минако не могла поверить во всю сюрреальность происходящего. — Нет, она считает, что я сошел с ума и сказала, что уйдет от меня, если я продолжу свои параноидальные идеи. НО я… В глазах Сейи вновь блеснули слезы, и он сжал руки в кулаки. — У меня нет выбора. Я должен выполнить долг перед погибшим другом. Я пожертвую Усаги ради Ятена. Минако ошеломленно посмотрела на бледного дрожащего Сейю— она никогда не могла подумать, что смерть Ятена так сильно повлияет на него. Так сильно подкосит и заставит поверить в свою миссию спасателя. — Сейя, — тихо прошептала Минако.— Я уже указала отца ребенка как Ятена Коу в больнице. Если со мной что-то случится, то ребенок будет воспитываться Кунсайтом. Это его единственный родственник. Это не твой ребенок, и тебе придется убить сначала меня, чтобы добраться до него. — Ты не понимаешь, Минако, — через боль улыбнулся Сейя, и Минако стало страшно от вида боли на этом красивом чужом лице.— Ятен никогда не простит меня, если я тебя трону. Несмотря на то, что ты трахаешься с его братом, он любит тебя. Он просто не хочет, чтобы вы были вместе. Но я не могу ничего с этим сделать— я пытался. Я говорю тебе разумные вещи, но ты меня не слышишь! Сейя вновь закричал, и Минако в страхе отступила. Парень дрожал всем телом, и по белому лицу струились капли пота. Девушка незаметно нажала на быстрый набор на телефоне в кармане— это была Ами, и она должна была все слышать.  — Просто отдай мне ребенка, когда родишь, — с трудом выдохнул Сейя, вновь подходя к Минако.— Отдай его мне, и душа Ятена будет спокойна. Я выращу из него нового Ятена. Минако показалось, что воздух разрядился, и еще чуть-чуть, и она упадет в обморок. — Кунсайт — дядя этого ребенка. — Дядя, но не отец. Ятен был бы согласен на дядю, но не на отца. Минако, он никогда бы не позволил вам быть вместе. Неужели ты не видишь, сколько боли ты доставляешь ему?! Его душе? Внезапно послышались шаги, и в следующее мгновение сильные мужские руки прижимали Сейю к земле. Минако ошарашено смотрела на Джедайта, что прижимал брыкающегося парня к земле, в то время как Рей, Ами и Усаги обступили их. Усаги нагнулась и влила в парня кучу таблеток, несмотря на его протесты. — Я не хочу! — брыкался Сейя, и изо рта у него текла белая пена.— Я не хочу! Я не смогу видеть свои сны! Через минут Сейя успокоился и уснул. Джедайт закинул его на спину и понес к машине. — Что это было? — со страхом спросила Минако, замечая как переглянулись девушки. — Мина, — Рей осторожно посмотрела на блондинку.— Пожалуйста, не говори никому об этом эпизоде. У Сейя биполярное расстройство, и обычно оно под контролем, он регулярно пьет свои таблетки. Но из-за пожара, у него совсем сорвало крышу. Он слышит голоса, ему кажутся вещи и сны… Но пожалуйста, не говори никому, потому что его тогда отчислят из Академии. Прошу тебя! Минако со страхом посмотрела на подруг. — Ты знаешь про идею с ребенком? — со страхом спросила Минако Усаги, и та мрачно кивнула. — Эта идея пришла к нему еще до ухудшения, — с трудом ответила блондинка.— Это не болезнь, он на самом деле болезненно воспринимает твои возможные отношения с Кунсайтом. Он считает их аморальными. — Они больше не невозможные, — сжала губы Минако, и девушки удивленно посмотрели на подругу. — Мы были близки. — Ох, — воскликнула Ами.— Это довольно быстро. Но с другой стороны, мне кажется вы так подходите друг к другу. — Только думаю, Сейя совсем не обрадовался, — мрачно произнесла Рей, проницательно глядя на Минако. — Совсем нет, — подтвердила Минако.— Как я могу гарантировать свою безопасность, Рей? Если я не скажу никому. — Он совершенно безвредный, Мина. Люди с биполярным никогда не нападают, они не агрессивны. Он вернется к своим таблеткам, и все будет как прежде, — уверенно ответила Рей. — Пожалуйста, Минако… Девушка в раздумьях смотрела на подруг. — Я не хочу скрывать от Кунсайта…. — Только не Кунсайту, Минако! Прошу! — в голосе Усаги прозвучали слезы.— Все знают, как сильно он любит тебя. И этот ребенок— это все, что у него осталось от Ятена. Прошу, если он узнает про сумасшедшую фантазию Сейи, он заберет его у меня. Он упечет его в психбольницу. Я клянусь всем, что у меня есть, Сейя— совершенно безвредный, и он вернется к своим таблеткам. Минако с трудом посмотрела на девушек, сердце было неспокойно. — Жизнь научила меня, что скрывать такие вещи стоит очень дорого. Но вы мои подруги, и я хочу верить людям, хочу давать шанс… Пожалуйста, сделайте так, чтобы Кунсайт не видел Сейю в таком состоянии. И если он подойдет к моему ребенку, я сама упеку его. Глаза Минако блеснули, и она направилась к выходу из кладбища.

***

Вернувшись домой, Минако повесила пальто, когда сильные руки Кунсайт забрали ее в объятия. От его черного костюма пахло дорогим парфюмом и сигаретами. — Я скучал по тебе, любовь моя, — прошептал блондин, целуя Минако. — Сколько? — с волнением спросила Минако. Свет от тусклой лампы красиво падал на ее лицо. — Пожизненное, — широкая улыбка заиграла на лице Кунсайта, и Минако тяжело сглотнула.— Он все отрицал, он ничего не говорил в принципе, лишь злобно глядя на меня. Он ждал тебя. Минако с трудом улыбнулась, замечая какие у Кунсайта красивые бриллиантовые серьги в ушах. — Судья отметила душевное расстройство и маниакальный синдром, и сторона защиты подаст на апелляцию. Но Такеши сказал, максимум, что они добьются это то, что его переведут в особое отделение для людей с расстройствами. Победа! Кунсайт нагнулся к Минако, нежно целуя ее губы и запуская пальцы в длинные волосы. Он хотел смерти Мамору, но если за его пощадой стоили эти сладкие и манящие губы, то он готов был щадить его каждый день. — Как прошел твой день? Что-нибудь интересное? — поинтересовался Кунсайт, поднимая Минако на руки. Девушка улыбнулся, целуя волосы парня, и чуть напрягаясь. Она хотела рассказать про инцидент с Сейей, но она знала, как жесток был Кунсайт со всеми, кто угрожал ей. — Нет, — покачала головой Минако, улыбаясь.— Все было как всегда. Я просто прогулялась. — Отлично, — улыбнулся Кунсайт, смотря на Минако полуприкрытыми глазами.— Я купил нам билеты в Киото на две недели по случаю такой победы. Выезжаем завтра, надеюсь ты не против. Минако покачала головой, радостно улыбаясь. Ей было так хорошо в его объятиях. — Я приготовил ужин, — хрипло произнес красавец с длинными волосами.— Но я думаю, что я заслужил бонус перед самим ужином. Надеюсь, моя принцесса не против? Увидев покрасневшее лицо Минако услышав и смех, Кунсайт засмеялся в ответ и понес девушку в спальную. Комната вскоре огласилась криками любви и счастья. Он вновь делал ее счастливой, а она делала счастливым его.