Days

      — Ну и как ты вообще умудрился? — приподняв брови спросил Ричард.       — Неважно, — фыркнул Рид, придерживая руку другой рукой.       Важно, очевидно. То, что Рид сломал, — скорее всего, — руку на задержании опасного преступника, которого они не могли поймать уже с месяц — делало ему, разумеется, честь. Особенно при условии, что преступника Гэвин все-таки поймал даже со сломанной рукой. Однако тот факт, что руку Рид сломал, поскользнувшись на мокрой плитке и абсолютно не героически рухнув на выступ бордюра, портил почти все.       Кровь из рассеченной раны уже идти перестала, хотя Гэвин, конечно, и перепачкал своей кровью и всего себя, и всего преступника, и Ричарда еще заодно. А вот явно изгибающаяся прямо посередине предплечья рука явно была сломана — по-другому и быть не могло. Еще чуть-чуть, и перелом был бы открытый.       — Не понимаю, зачем мы сюда приехали, — заметил Ричард, пока шагал рядом с Гэвином в кабинет. — Я и так могу сказать, что у вас перелом. Со смещением.       — Потому, что твои глаза-сканеры не являются веским доказательством получения мною травмы, — Рид закатил глаза и поморщился. — До сих пор.       Рука висела безвольно, словно отрубленное щупальце. Гэвин ее придерживал в месте раны, но вряд ли это помогало как-то справляться с болью.       Зачем именно облучать людей с производственными травмами рентгеновскими лучами, Ричард слабо себе представлял. Большую часть гражданских диагностировали прямо на месте андроиды-медики, но полицейские, — а еще врачи, рабочие на стройках, пожарные и далее, далее, далее по списку, — были обязаны делать рентген-снимки.       Дверь в кабинет открылась. Перед глазами обоих предстала огромная махина. Врач подвел Гэвина к установке, посадил на стул, поморщился, заметив кровь, и расположилил руку Рида на столе так, как было нужно, абсолютно не обращая внимания на сдавленное рычание.       — А обезболивающее хотя бы какое-нибудь вколоть для начала было слабо? — прошипел Рид, пока врач спешно покидал помещение.       — Не двигайтесь, — безразлично попросили из динамиков.       Аппарат зашумел. Рид замер. Когда-то, когда он сломал руку будучи восьмилетним пацаном, он сидел перед такой же установкой и так же ждал, что будет. Напридумывал себе хренову тучу разных страшных сценариев вплоть до того, что из отверстия вверху вылезет лезвие и оттяпает Гэвину руку начисто. Нет руки — нет перелома. Нет перелома — нет проблем.       Естественно руку ему не отрезали. Ни тогда, ни сейчас — аппарат просто сделал снимок, и его попросили повернуть руку другой стороной. Гэвин выматерился, снова спросил про обезболивающее, но все-таки перевернул руку под лампой. Установка сделала еще один кадр, и в помещение вбежал врач.       — Достаточно, достаточно, — закивал он, помогая — по чести говоря, скорее уж мешая — Гэвину подняться. — Подождите, пока снимок проявится.       Гэвин вышел из кабинета. Обезболивающее ему вкололи в соседней комнате, и Гэвин слабо понимал, почему это необходимо было делать после съемки, а не до, но стоически выдержал втыкание в руку шприца и введение раствора.       — Три недели сидячей работы мне гарантированы, — посетовал Гэвин, дожидаясь проявления.       Обезболивающее начинало действовать. От тупой боли остались неприятное тянущее чувство и саднящая рана, которую пришлось до этого еще и зашивать.       — Сам виноват, — пожал плечами Ричард.       Сейчас он выглядел спокойным и собранным, даже безразличным. Гэвин бы обиделся, если бы не помнил, как носился вокруг него андроид, когда Рид со сломанной рукой умудрился скрутить преступника, защелкнув у него на запястьях наручники и только потом откатился, заливая кровью асфальт, преступника, себя и андроида. Преступник валялся на земле, а Ричард, вместо того, чтобы добросовестно довести его до машины и посадить внутрь, кинулся к Гэвину: проверять, сканировать, останавливать кровь, успокаивать.       Адреналин схлынул и стало по-настоящему больно. Нагрузка, полученная на поврежденную руку, свалилась в тройном объеме боли, и поднимать Ричарду пришлось Гэвина самому.       И ругался Ричард, конечно, громко. Поймать преступника мог бы и он, без проблем, и то, что вместо него повреждение получил живой человек, его уязвляло.       — Может хотя бы гипс собьет с тебя спесь, — хмыкнул Ричард.       — И не надейся, жестянка, — весело возразил Гэвин, прекрасно понимая, что его повреждение превратит андроида буквально в курицу-наседку. — И не надейся.