Days

      Колеса гремели громко и безостановочно. Гигантский товарный состав медленно полз вперед, отбивая каждый пройденный метр. Гэвин ждал.       За товарным поездом должен был прийти и пассажирский. Обычный межштатный экспресс, который увезет его отсюда к чертовой матери.       Товарный поезд грохотал по рельсам с невероятной силой, и Гэвин вздрагивал от каждого его удара. Он был бесконечным — этот состав, грузным и медленным, он проплывал мимо, словно кит, величаво и неостановимо.       Гэвин топал ногой, смотрел на часы, будто опаздывал куда-то, теребил ручку чемодана. Чем дольше этот товарник отстукивает свой ритм по рельсам, тем больше есть времени у Ричарда, чтобы успеть примчаться до того, как Гэвин совершит необдуманный поступок.       Но он не примчится. Рид знает это. Так же, как и знает, что он совершенно не нужен андроиду — что вообще может понадобиться машине от отставного детектива? Чувства? Нет, не смешите. Это он уже проходил.       На эти грабли он уже наступил.       Ричарду плевать на него. Ричард живет своей работой, упивается собственной силой и значимостью. Ричард амбициозен и напорист. А еще — он совершенен. Модель-переговорщик, модель-полицейский, модель-сыщик. Все. В одном-единственном совершенном андроиде.       Гэвин не готов жить в городе, в котором его с его должности снимает андроид. Втеревшийся в доверие, ворвавшийся в жизнь, привязавший к себе самым банальнейшим способом. Чувствами. Расчетливая и беспринципная машина. Гэвин никогда так не мог. Он стремился вверх, но не умел ходить по головам.       Одна оплошность. Один убитый напарник — Гэвин не хотел этого, и, черт возьми, не мог предотвратить. Он не волшебник. Он не может остановить пулю, летящую в лоб. Они все здесь — полицейские. Они все знали, на что идут. Что на службе, вообще-то, умирают. Одна оплошность. И...       — Увольняйтесь, детектив, — жестко, бескомпромиссно, совсем не тот тон, к которому за это время привык Гэвин, — либо по собственному желанию, либо я добьюсь вашего освобождения от должностных обязанностей через капитана.       Где та нежность, с которой раньше обращался к нему андроид? Где уважение? Нет. Только безвариантная и прямая речь — такая же металлическая и ровная, как рельсы этой чертовой железной дороги.       Мимо величаво прогремел последний вагон товарника, и состав свернул на вторую линию, освобождая проезд экспрессу. Гэвин облегченно вздохнул — вместе с этим товарником будто проехали все его переживания.       Он устроится в любой другой департамент. Ему будет прекрасно в Питтсбурге. Его накоплений хватит, чтобы прожить там пару месяцев, снимая комнату ближе к центру, пока он устраивается в местную полицию. По крайней мере в Питтсбурге меньше андроидов.       Гэвин подошел ближе к краю платформы, когда поезд вынырнул буквально из-за угла. Стоило забрать чемодан, оставшийся у стены, и приготовиться садиться в поезд. Гэвин все еще медлил, рассматривая приближающийся экспресс. Наверное именно из-за света фар он не сразу заметил бегущего к нему человека. Когда фигура и топот стали слишком явными, Рид обернулся, но сделать ничего не успел.       Его сбили с ног, будто бы накинулись. Рядом с гудком и свистом промчался экспресс, начиная останавливаться.       — Нет-нет-нет-нет-нет, — несмотря на звон в ушах, расслышал Гэвин.       Он с трудом раскрыл глаза, пытаясь сфокусироваться на лице того, кто его сбил. Видеть, впрочем, не нужно было. Он узнал по голосу.       — Что — нет? — рявкнул Рид, пытаясь пошевелиться. — Твою мать, слезь с меня!       — Нет, — шаря руками по телу Рида, пробормотал Ричард.       Гэвин чувствовал злость и непонимание. Глупая и безнадежная ситуация. Он лежит посреди станции и терпеливо ждет, когда андроиду надоест его лапать.       — Не отпущу, детектив, иначе вы предпримете еще одну попытку суицида, — андроид внимательно прощупал голову детектива, и Рид наконец-то понял, что машина банально выискивает повреждения.       — Ты сейчас смеешься? — прошипел Гэвин. — Какая нахрен попытка суицида?! Отпусти меня, я сажусь на поезд и сваливаю от тебя ко всем собачьим чертям!       Ричард завис, потом нахмурился. Моргнул пару раз. И прижал Рида к земле еще сильнее.       — Нет, — снова повторил Ричард.       Гэвин захлебнулся воздухом от возмущения. Поезд стоял в десятке метров, ждал, а Гэвин банально не мог выбраться из крепкой хватки. И это если еще не обращать внимание на явно заинтересовавшихся происходящим людей вокруг.       — Да что тебе еще нужно?! — заорал Рид. — Ты отобрал у меня работу, отобрал у меня мои чувства, жизнь ты тоже отобрать хочешь?       Вместо ответа Ричард подался вперед, — вниз, — и порывисто прижался к губам Рида губами. Без вопросов, без намеков. Просто взял и поцеловал.       Поезд хлопнул дверьми. Гэвин дернулся, теряясь от неправильного ощущения холодного камня под спиной и головой, жестких рук, сжимающих ладони, и привычных удивительно мягких губ. Медленно постукивая колесами, очередной спасательный круг и очередная мечта неспешно поплыла со станции, устремляясь куда-то на юго-запад.       — Черт тебя дери, — выругался Рид, отворачивая голову от настырных губ.       — Гэвин, я не просил тебя уезжать из штата, — непонимающе пробормотал Ричард.       — А я сам решать не могу, уезжаю я из штата, или нет? — отбрыкнулся Рид, вырвал ладони и наконец-то смог встать.       Поезд покидал станцию, и остановить его Гэвин уже не мог. Он потерял недешевый билет до Питтсбурга и целый день времени — следующий экспресс приезжал только завтра в то же время.       — Какого черта, Ричард?! — заорал выведенный из себя Рид. — Ты заставил меня уволиться, так что мне еще делать в Детройте?! Я полицейский, и я не умею работать кем-то еще!       — Ты уезжал, чтобы продолжить работать в полиции в другом штате? — тихо спросил Ричард.       Гэвин фыркнул, забирая чемодан и направляясь к выходу с вокзала. Хорошо, что он пока не продал дом, оставив его на самый крайний случай. По крайней мере у него есть место, где он может переждать этот день, хотя прощаться с домом снова будет тяжело.       — А ты ожидал чего-то другого? — усмехнулся Рид, проходя сквозь рамку металлоискателя.       — Я просил тебя уволиться ради твоей же безопасности, — шикнул Ричард, — на месте погибшего сержанта мог быть и ты.       Гэвин остановился, нахмурившись.       — Я не ожидал, что на твое место сразу же после твоего увольнения поставят меня, это не было целью.       Гэвин с силой провел ладонью по переносице и по глазам. Ну да. Он вполне может в это поверить. У железяки всегда были весьма радикальные методы.       — Это не важно, чего ты хотел, — пробормотал Рид, перехватывая ручку чемодана крепче. — Обратно работать сюда меня не возьмут. У тебя есть примерно двадцать два часа на то, чтобы убедить меня не ехать в Питтсбург, но просто помни каждую минуту из этого времени: я полицейский и я им останусь. И у тебя чертовски мало шансов на то, чтобы предложить мне хорошую альтернативу.       Может быть, за эти двадцать два часа он и передумает. По крайней мере теперь уезжать отсюда стало еще сложнее.