Days

      Пламя пожирает все на своем пути. Гэвин не любит смотреть на огонь — от него болят глаза и дым всегда выжигает ноздри. Огонь — это буря, огонь — это разрушение и смерть. Огонь пробуждает глубинный животный страх в каждом человеке. Огонь убивает.       К сожалению, будучи полицейским, ему приходится сталкиваться с пожарами. Предумышленный поджог, несоблюдение техник безопасности на производствах, простая невнимательность — полиция едет на эти вызовы наравне со скорой и пожарными, и Гэвин не раз уже видел, как из огня выносят обгоревшие тела. Особенно страшно — когда они еще живы, но повреждения и количество поглощенного углекислого газа не дают им и шанса на выживание. Взрослые и дети, мужчины и женщины, все. Все равны перед огнем.       Зимой пожар схватывается еще лучше. Горит ярче, горит жарче. Гэвин ненавидит ездить на пожары зимой.       В этот раз подожгли небольшой магазин. С заложниками внутри — но это все Рид узнал только на месте, его вызывали на задержание убийцы. Когда полицейская машина с воем вылетела на нужную улицу — пожар только занимался. Преступник, требовавший отпустить его на все четыре стороны после двойного убийства, — на почве ревности, потом узнал Гэвин, но ему это важно, когда другие люди страдают от чужих поступков? — угрожал всем в небольшом продуктовом супермаркете, забаррикадировал оба выхода и, когда у него сдали нервы, поджег магазин и застрелился.       Больные ублюдки, конечно, должны получать по заслугам, но Гэвин считал, что так было даже лучше. Иначе он сам бы выпустил всю обойму в мудака, а потом — разбирался бы с бумажной волокитой.       Пожарных не было. Скорая, кажется, только подъезжала. Люди внутри супермаркета горели. А Гэвин не мог сделать ровным счетом ничего с этим. Нельзя было открывать окно, нельзя было пытаться вскрыть дверь. Все полыхало, а внутри кричали люди, а Рид не имел права туда лезть, пока есть хотя бы какой-то шанс не добавлять огню кислорода.       — Кто-нибудь вообще вызвал пожарных? — рявкнул Рид, дрожа от бессилия.       — Они застряли в аварии, пытаются объехать, — ответил кто-то из офицеров.       Врачи на своем месте так же мялись — все три бригады, они должны были помочь этим людям — но не могли к ним попасть.       — Всем лечь на пол! — Гэвин едва расслышал этот крик через шум огня.       Кричали внутри — кажется, кто-то пытался обезопасить людей внутри от угарного газа. Нельзя было разобрать точно, но Гэвину голос показался смутно знакомым. Гэвин схватил рупор и, подойдя как можно ближе к пожару, попытался успокоить людей внутри:       — Пожарные в пути, — рупор усилил его голос, и Рид надеялся, что его расслышали.       Пожарные в пути. Пожарные не успевали. Гэвин прислушался — ничего похожего на пожарные сирены. Вряд ли у тех, кто был внутри, оставалось сильно больше минуты.       — К черту, — рявкнул Рид и натянул на себя полицейскую куртку.       Мотоциклетный шлем облепил голову. Рид понадеялся, что на несколько десятков секунд — этого хватит. У дальнего окна еще почти не было огня — но, боги, это явно было ненадолго. Гэвин застегнул на руках перчатки и снова схватил рупор.       — Кто смелый — помогите мне принимать людей. Я ни к чему не принуждаю, — прохрипел он и поднял рупор, сообщая уже тем, кто был внутри: — я вхожу в дальнее свободное окно. По возможности подберитесь туда ближе.       Крики не утихали. Самые близкие к огню стекла начали трескаться и зазвенели громче. Гэвин свел лопатки за спиной, расслабил руки и, схватив пистолет, выпустил с стекло несколько пуль так, чтобы они улетали в потолок. Стекло пошло трещинами так же, как остальные. Рид отдал пистолет и, разогнавшись, сгруппировался и попытался плечом разбить ослабевшее стекло. Куртка зацепилась за оставшийся осколок, но Гэвин достаточно легко перелетел внутрь.       В нос моментально ударил запах гари, крики усилились, а огонь затрещал так, что на секунды страх усилился в разы. Гэвин делал это все на адреналине — видел, что разрезал о стекло себе руки в перчатках в кровь, но не чувствовал этого. Было не ясно есть ли еще повреждения.       Люди лежали на полу и дышали через ткань — кто какую, кто через рукава, кто через платки и шарфы. Рид осмотрелся быстро — маска, конечно, не плавилась, но разогревалась очень быстро.       — Сюда, — позвали Рида из соседнего ряда.       Пожар пожирал пока что шкафы баррикады и пытался что-то сделать с холодильными камерами для напитков.       — Кто может выбираться сам — быстро наружу, — рыкнул Рид и, пригнувшись, рванул куда позвали.       Люди зашевелились, Рид завернул за стеллажи, пытаясь рассмотреть, что произошло. На полу лежал парень с загипсованной ногой, костыли валялись рядом. Сверху нависал второй мужчина. С очередными щупальцами ужаса Рид узнал в нем Ричарда. Соседа, который пару дней назад приходил к нему за солью.       — Он сам не может идти, мне не хватает сил поднять его, — пробормотал Ричард. — больше в магазине нет никого, кроме тех, что собрались у окна.       Его волосы растрепались и немного подпалились, лицо было в копоти и ссадинах. Рид молча подошел и подхватил парня за одну руку. Ричард встал рядом, пытаясь схватить вторую. Общими усилиями подростка они подняли — тот явно был без сознания, оттого становился еще тяжелее. Донести парня до окна оказалось и того проще, Гэвин помог обоим переправиться наружу. Огонь подошел уже критически близко.       В тот момент, когда Гэвин с трудом выбрался наружу, вдали завыли сирены пожарной машины. Медики уже осматривали всех — в особенности парня в гипсе. Гэвин стащил с себя мотоциклетный шлем и жадно вдохнул свежий воздух.       — Гэвин, тебе тоже нужно осмотреться, — попросил его Ричард, наблюдая, как Рид снимает полицейскую куртку.       Адреналин кончался. Начинало покалывать руки — и неожиданно сильно обожгло болью бок. Рид опустил взгляд вниз. Его кожаная куртка так же была разрезана осколком — а из-под нее сочилась кровь. Не очень много, но явно вполне прилично.       Рид прочистил горло и хрипло хмыкнул. По крайней мере — на этот раз ему хватило сил справиться с огнем. И полученная рана — ничто по сравнению с жизнями тех людей.