Days

      Гэвин не любил осень. Слякоть, холод, дождь. Улицы скользкие и люди еще угрюмее, чем обычно. А уж насморк и вовсе становится верным спутником на весь октябрь и ноябрь. Осень выбивает почву из-под ног Гэвина, именно осенью возрастает количество самоубийц — и, черт подери, Гэвин не любит этих придурков, решающих уйти из жизни, но все равно понимает их. Осенью все кажется слишком серым и безнадежным.       Именно осенью в прошлом году андроиды добились своей свободы.       Осень вообще приносит много плохого и мало хорошего. Все той же прошлой осенью каждому полицейскому приставили андроида-напарника. Кто-то свыкся, кто-то начал ругаться. Кто-то, как Гэвин, решил закрыть глаза на это — и ждать, что, может быть, умные люди все-таки передумают и избавят их от груза пластиковых болванок.       Впрочем, год уж прошел. А болванки все еще на месте. А Гэвин даже как-то привык — в конце-то концов, кто будет ругаться на того, кто делает за тебя большую часть отчетности? Гэвину вообще повезло со своей болванкой. Ему досталась вообще какая-то уникальная модель, что-то вроде Коннора — только помощнее. Этот и в перестрелке прикроет, и преступника поможет загнать. Вообще все.       Гэвин все равно не любил осень. За листопад, за этот привкус умирания в воздухе. Меньше насекомых, больше кусачего холода. Не спасал даже день рождения в октябре.       Его болванка, Ричард, догадалась об этом за последние дни ноября и первые — нового сентября.       И, обнаружив утром на своем месте стаканчик горячего кофе, Гэвин даже не сразу понял, что болванка будет пытаться помочь пережить эту осень без ежегодной хандры.