Days

      Скучный — значилось на левом запястье.       Надпись появилась примерно четыре месяца назад, Рид уже и не рассчитывал. (С другой стороны — лучше бы и не появлялась.) Отрицательное качество соулмейта, самое-самое ярко выраженное, проходило сквозь пространство и печатью ложилось на кожу предплечья. Наверное, у человека, который то ли наконец достаточно повзрослел, чтобы качество определилось полностью, то ли просто принял себя, на том же месте, что и у Гэвина, было "очень большая заноза в заднице".       Скучный — это... ну, это неприятно. На самом деле, для Гэвина, "скучный" — было еще хуже, чем, например, "злой" или "язвительный". Даже хуже, чем "неряшливый" и "эгоистичный". Потому что "скучный" — это приговор, что со своим соулмейтом ему будет, ну. Скучно. Неинтересно. Пусто. Быстро надоест. Скука убивает любые отношения.       Правое запястье, на котором должна была высветиться положительная черта характера, как было пустым, так и оставалось. Его соулмейт был настолько скучным, что у него не было положительных черт. Потрясающе.       Очевидно было, что не всем везло с соулмейтом: по чести говоря тому самому скучному человеку, должно быть, чертовски не повезло с Гэвином. Но Рид был готов к тому, что их отношения будут похожи на ежедневные междоусобицы, на постоянную войну, он был готов жить так, как живут кошка с собакой. Но скучный? Никаких споров до хрипоты, никаких бурных примирений. Человек-груз.       И самое неприятное в этом человеке было то, что он не желал появляться в жизни Гэвина. Появилась надпись. А соулмейта как не было, так и нет. Гэвин рисовал его (или ее, но с его предпочтениями это было вряд ли. По крайней мере, вселенная не могла подложить свинью и здесь тоже), как серого и безликого человека. Высокого и тонкого, скорее всего. Меланхоличного до невозможности.       — И что вы будете делать со своим скучным соулмейтом, детектив? — как-то полюбопытствовал его андроид-напарник.       — Любить, — огрызнулся Рид.       По чести-то говоря, а что ему вообще остается? Вселенная решила так. Значит, они подходят друг другу. Иначе не бывает. Иначе не соулмейты. Но Ричард на этом месте всегда ухмылялся и отворачивался без слов. Что ему там понять. У машин были свои, машинные принципы выбора соулмейта. Хрен знает, как они выбирали себе пару. Может, программными кодами мерились.       У них вообще была какая-то непонятная Гэвину система, и он вообще не знал, каким образом на их тушках отражается соулмейт.       — А ты со своим? — спросил Рид как-то в ответ.       Не все же андроиду уязвлять его и уязвлять. Насколько Гэвин знал, Ричард до сих пор был один — хотя, конечно, их система поиска должна была быстро сконнекчивать двух соулмейтов.       "Добрый" — было на правой руке Андерсона. Гэвин заметил это совершенно случайно пару месяцев назад. А потом, с совершенно нехарактерной ему дотошностью, еще две недели пытался узнать, что находится на втором запястье.       Там было "Наивный", кстати, но это было совершенно не важно, так как его соулмейтом оказался Коннор, и Гэвин узнал это раньше, чем увидел надпись.       Чем дольше Рид задавался вопросом, как так могло выйти, тем сильнее начинал беспокоиться по поводу своей метки. А вдруг... вдруг его соулмейт — тоже кусок пластика?       Когда на правом запястье наконец-то тоже появилось слово, легче не стало. По чести — стало только еще сложнее, так как поверх синих проступающих вен значилось "Интересный". А антонимы, как известно, на руках быть не могли. Это же не имело никакого смысла: если соулмейт скучный, то с ним априори не может быть интересно.       — С вами все в порядке? — попытался уточнить Ричард, пока Рид пытался разобраться, что происходит.       — Нет, — бросил Гэвин, прикусил язык и моментально исправился, — да. Нет.       В итоге он сдался. В порядке явно ничего не было. Либо у его соулмейта какое-то психическое отклонение, либо именно на нем вселенная что-то забарахлила.       — Дайте посмотреть, — попросил андроид.       Рид был уверен, что он ощерился и отказался, когда обнаружил, что доверчиво протягивает руки Ричарду. И что тот осторожно засучивает ему рукава, открывая вытатуированные слова. Ни разу Гэвин не показывал их никому — ни людям, ни машинам.       — Необычно, — хмыкнул Ричард, легко читая текст вверх тормашками.       А потом вытянул и большими пальцами надавил на первые буквы обоих слов. Гэвин дернулся — ничего неприятного, конечно, но поведение Ричарда напугало его не на шутку. А потом дернулся снова — но уже больше от испуга.       Под большими пальцами Ричарда слова начали исчезать. Будто робот стирал его соулмейта с Гэвина. Всего пара движений — и запястья оказались чистыми. А Ричард — не в меру довольным. Ричард мило улыбнулся и ушел.       Первичный страх прошел только через пару минут, и Рид впервые задумался, почему Ричард вообще смог это сделать. "Интересный". Ничего не скажешь! С таким точно не соскучишься!       И на следующее утро, Гэвин даже не сомневался, на руках появились новые надписи. "Увлеченный" — было на правой руке. Гэвин фыркнул и перевел взгляд на второе запястье. И весело хохотнул, увидев новую надпись.       "Позёр" — было выжжено на левой руке.