please, use discretion when you're messing with the message men

Просто удивительно, как, оказывается, конец света способствует раскрытию юных и не очень талантов. Взять, к примеру, Паланай. Не успела зараза толком расползтись по всему острову, как две дюжины разнокалиберных человеков открыли в себе, без преувеличения, уникальнейший на всей земле талант – без подготовки и с разбега проскакивать в канализационные люки. Даже старик Торнберри – несмотря на возрастную категорию. (Про обтекаемость лысины вслух не шутила разве что Фел, и то только потому, что ей, в общем-то, нечем. Дошло уже до того, что на общекрышевом собрании решено было подкрутить похабный ржач до минимума – потому что техника у них дорогостоящая и хакер толковый на весь Паланай всего один. Не к ЖЭО- же -фарм на поклон идти, после всего случившегося, в конце-то концов.) Коллекторы, кстати, с тех пор так и называются – «последний путь», - пафосно и гордо, как и положено месту, куда влетают исключительно вперёд ногами и только в случае пиздецки крайней необходимости. Крышу, к слову об, с расчётом именно на это никто прицельно не выбирал, но тот факт, что один из люков находится прямо под самодельной лестницей в их вотчину, стал, поначалу мало приятной, но всё же со временем оценённой по достоинству неожиданностью. А ещё на углу здания, чуть ли не прямо под занимаемым ими чердаком, есть с этой же стороны очень удобный карнизик, с которого очень удобно прицельно тюкать в мимопроходящих иголками. Так что точка сея была быстро облюбована, застолблена, отстояна правами в честном махаче и переоборудована под нужды и требования этих самых иголок юзера. И никого, общем-то, не удивило, когда в очередной погожий день крышка упомянутого люка в очередной раз отъехала в сторону, и в космическое пространство отправилась порция особо замысловатой сербской ругани. (Все знают, что у Горана, при всей его выдержке, тяжёлая форма клаустрофобии, которую он героически ото всех скрывает (мве-хе-хе…), и что «Серб и канализация» - притча, в разы более поучительная, чем «Одуванчик и капкан», - а это, между прочим, хоррор с элементами сюрвайвла, саспенса и комедии положений чёрного юмора.) Как и то, что взъерошенная сербская макушка, поравнявшись с упомянутым карнизом, почти извиняющимся тоном заявила: - Твой благоверный опять чуть не надрал мне задницу. Фелиции «Фел» Томпсон почти 34, и теперь подобного рода шутки вызывают у неё лишь грустную полуулыбку. *** Как в миру неведомо, что было раньше, курица или яйцо, так никто доподлинно не знает, что доползло до Паланая раньше: зомби-зараза или мародёры. Любителей дармохалявы и в спокойные-то года – никаких мышеловок не напасёшься, а уж в периоды хаоса, дестроя и повальной чертовщины, как оказалось, и подавно. Наворованное в местном ППУ криминал скамам ударило в голову настолько, что первые полтора часа после акта грабежа и вандализма (или наоборот?) народ вышагивал, аки на параде – то бишь, грудью колесом, зубами веером, и при этом отстреливая всё, что движется (а если нет, это двигали и отстреливали). Тем местом, которое видели уже, наверное, все на архипелаге, не то, что на острове, удача повернулась к этим несчастным уже на 81 минуте. (Тогда ещё будущие обитатели крыши только-только планировали свой будущий переезд и пока отирались по бренной земле. И эта самая 81 минута пришлась на поставленный ими, но, увы, никем не зарегистрированный рекорд по скоростному обносу рынка от всего, что там лежит в принципе.) (Что поделаешь, переезд – дело хоть и тонкое, но при этом трудо- и энергоёмкое.) Хотя вооружённая до зубов толпа, состоявшая примерно из десяти отморозков, поначалу решила иначе. И повод так считать у них в принципе был: по рынку, помимо ставшей привычной ползающей тут и там нежити, занимавшейся, в общем-то, своими делами, сновали, время от времени бодро переругиваясь, выжившие, которые по сравнению с ними выглядели отнюдь не угрожающе. С их-то обвесами… После первого же писка фальцетом в сторону работяг в несостоявшихся гангстеров с большой дороги прилетели: что-то, подозрительно смахивающее на лоток с рыбами-ежами («wut?»), наэлектризованный, мать его, гарпун, пара коктейлей Молотова, здоровенный угорь («Какого хера, Квинт?!»), десяток кирпичей, выпотрошенный скат («Квинт, блять, положь рыбу на место!!!»), непонятно откуда пули калибра 7,62 (явно выпущенные из чего-то, подбитого под калибр 7,62) и банка с какой-то тухлятиной – именно в этот момент гангста поняли, что совершили непростительный стратегический косяк, свернув на звуки жизни со стороны рынка. А уж второй гарпун, пригвоздивший упомянутую тухлятину аккурат их главарю в солнечное сплетение, окончательно утвердил их в мысли, что после такой наглости местное население живыми их с рынка не выпустит. А тут ещё Ходоки, побросав всё, слишком бодрым для живых мертвецов бегом двинулись – в их, блять, сторону…!! Двое переживших это дерьмо списали всё на рыбу, степень свежести которой оставляла желать лучшего. Дэв после случившегося подарил Фел самодельного ловца снов – в память о муже-военном, - который как Горан и Дэни, только с базы не выбрался, да так там и остался, - который научил её разделыванию рыбы и морепродуктов. (Странно, но до знакомства с ним Фел, работавшая инструктором по дайвингу, этого не умела…) *** Вместо ответа Фел, привычно свесив ноги с карниза, откладывает гарпун в сторону и с улыбкой показывает Горану семь пальцев. - А народу всё неймётся, - недовольно ворчит снайпер, рассматривая идущие в разные стороны от лестницы следы. Кровавых дорожек ровно семь. (По иронии судьбы, Горан в седьмой раз возвращается с военной базы ни с чем.) (У бессменно дежурящего в оружейной Бандита всё ещё хорошо читается нашивка с фамилией на заляпанной запёкшейся и почерневшей кровью форме.)