Огненный водоворот

      Количество Учиха на квадратный метр стремительно возрастало. Благо, хоть достигнув определенной отметки, цифра перестала расти.       В Академии меня ожидал Саске, который, видимо, решил, что раз мой совет помог, значит, он мне должен. Меня подкармливали бенто, потому что своего я не носил (готовить было откровенно лень). Да и вообще, бенто здесь чуть ли не хвастались. Я же приёмами японской кухни не владел, и потому, чтобы не позориться и всем встречным-поперечным не сообщать, что я не из этой культуры, бенто не носил.       На Саске девчонки уже поглядывали заинтересованно, так что можно было начинать опасаться за свою жизнь. То, что девочки видят во мне соперника, лучше других факторов доказывало, что гомосексуализм здесь распространен и даже не порицается.       Ещё один Учиха ждал меня на уроке по физической подготовке. История с Итачи закончилась довольно просто. Его отправили на освободившееся место сэнсея в Академии. И никакого Мизуки-сэнсея.       Про саму историю я не был осведомлен в достаточной мере, но по косвенным признакам могу предположить, что Саске, как разумный ребенок, здраво оценивающий свои возможности, пошел к Шисуи. Тот о друге всё-таки беспокоился. Сначала они ненавязчиво поинтересовались, не хочет ли уважаемый они-сан свалить из АНБУ, и, получив положительный ответ, принялись за продумывание аргументов для Фугаку-сана. Не знаю уж, почему он не выставил их ещё с порога, но… Итачи разрешили уволиться из АНБУ. Вестимо, в честь наступающего Нового года, или как его здесь называют Омисока. Я вообще всегда думал, что новый год они встречают в марте. Или это в Китае? Впрочем, неважно.       А дальше всё было просто. Саске принес на хвосте весть из Академии о том, что один из сенсеев благополучно скончался на одной из миссий. Тут должен заметить, что за работу в Академии шиноби почти не платят. И они вынуждены или ходить на миссии, или работать где-то ещё в деревне. Так вот, дальше об Итачи. Не знаю уж, кому пришла такая гениальная идея, но Учиха пропихнули Итачи в академию. Решение действительно гениальное, тут без всякого сарказма. Вся гениальность заключалась в том, что отдавая детей в Академию родители доверяют своих детей учителям. Соответственно, доверяют и самим учителям. Из этого вытекает, что работающий в Академии Учиха повышает уровень доверия ко всему клану. И не говорите после этого, что такое решение может быть не гениальным!       Третий Учиха поджидал меня дома. Шисуи вообще повадился с присущей ему наглостью поджидать меня дома, сидя на подоконнике.       Первую неделю я тихо бесился, но что я могу сделать против джонина? Вторую неделю я просто плотно закрывал все окна, но шиноби неизменно оказывался на подоконнике, и я плюнул на это неблагодарное дело, тем более что с закрытыми окнами в квартирке было душно.       Шисуи мне не мешал. Умело притворялся, например, картинкой. Правда, неизменно съедающей у меня порцию на обед и на ужин. И его, похоже, не смущало, что пособие у меня все-таки не резиновое и не рассчитано на прокорм двух человек.       Однажды, мне это надоело, особенно сверлящий спину шаринган, и я поинтересовался у него, зачем он здесь торчит. В ответ он отшутился, что я хорошо готовлю. Я поинтересовался, кормят ли его дома, потому что продукты подходили к концу, а до выплаты пособия оставалась еще неделя. — Я отвратительно готовлю, пару раз даже пришлось обращаться к ирьенинам за помощью. А всё время напрашиваться на обед к Ичи-куну как-то неприлично. — Что не мешает тебе напрашиваться ко мне, — я тогда был не в самом хорошем настроении. Мне испортил настроение один из наших сенсеев, которого мы видели редко, и я даже не потрудился запомнить его имя, очередным разносом при всем классе. В прошлой жизни такого почти не случалось, да там и проблем с учебой почти не было, за исключением английского. Там у меня была еле натянутая тройка. А тут целый японский язык! И если с чтением у меня проблем не было, то вот с написанием… Все было совсем не радужно. Меня это раздражало. Еще больше меня раздражали заканчивающиеся припасы. — Ты против? — кажется, искренне удивился шиноби, — Сам же угощаешь. — Да будет тебе известно, я живу на пособие от деревни, а оно не рассчитано на прокорм двух человек. Думается мне, для красноглазого это стало открытием, причем не из приятных.