Жертва обстоятельств

Дэвид не стал цепляться к Максу и развивать опасную тему. Если он что-то и хотел сказать по этому поводу, то оставил своё мнение при себе. Тем не менее, между вожатым и кемпером словно бы возникла невидимая линия, делящая пещеру на две равные части. У каждого из них имелся повод побыть наедине со своими мыслями, поэтому постепенно разговоры свелись к ничего не значащим фразам, касающимся исключительно дела. Парень что-то предлагал, а мальчик огрызался, но уже без былого энтузиазма. Время текло мучительно медленно: секунды растягивались в минуты, а они — в часы. Сперва Макс пытался считать, чтобы хотя бы примерно знать, сколько уже находится в заточении, но быстро сбился и плюнул на это занятие, предпочитая оставаться в неведении. Вожатый же развлекался по-своему. Сначала что-то тихонько напевал, сидя в углу и действуя на нервы единственному слушателю, а потом вдруг взялся за исследование пещеры. Он обошёл предоставленное ему пространство несколько раз, будто разыскивая какой-то секретный ход, но в итоге, оставшись ни с чем, прекратил пустые поиски и попробовал разгрести завал. Дэвид действовал осторожно и аккуратно, как игрок в Дженга*, добравшийся до самой вершины башни. Он начал разбор нагромождения с мелких камушков, лежавших сверху, но потом, чуть расхрабрившись, принялся оттаскивать те, что были покрупнее. Но конструкция, забаррикадировавшая вход, не собиралась так просто разваливаться и освобождать путь. Сколько парень ни пыжился, он не смог сдвинуть с места огромные валуны, что почти полностью закрыли расщелину. Кемпер наблюдал за этим со скучающим видом профессора, принимающего экзамен у нерадивого студента. Он считал, что вожатый лишь бессмысленно растрачивает силы на бесполезную работу. Со стороны потуги Дэвида действительно выглядели смешными и немного забавляли мальчика — примерно так же, как передачи по каналу Дискавери. Макс не видел причин для беспокойства и не собирался вмешиваться в происходящее. Ровно до тех пор, пока в плотной каменной стене не появился небольшой зазор, в который можно было заметить кусочек чистого голубого неба. Дэвид словно бы открыл окошко в параллельную вселенную. Там — снаружи, как ни в чём не бывало, продолжался обычный летний день. Солнце всё так же ласково освещало землю, а птицы весело щебетали, радуясь теплу. Лёгкий ветерок, просочившись сквозь щель между камнями, доносил нежный аромат цветов. Свобода была сейчас так близко, но вместе с тем ужасно далеко. Открывшийся проём казался довольно узким и находился примерно на уровне лица вожатого. Взрослый вряд ли смог бы пробраться через такую дыру, но вот невысокий подросток — запросто. Макс быстро вскочил на ноги и сбросил с себя куртку. Рюкзак и включённый фонарик он тоже оставил на земляном полу, решив, что с дополнительным грузом за спиной уж точно никуда не протиснется. В несколько шагов он преодолел расстояние до вожатого и прикинул, можно ли без посторонней помощи взобраться на кучу камней, громоздившуюся у входа. Она выглядела не особо надежной и грозила разрушиться от любого лишнего движения. Но, тем не менее, этот открывшийся проход был реальным шансом на спасение. — Подсади меня, — твердо сказал мальчик, уже прикидывая свой путь до лагеря. — Я выберусь наружу и приведу сюда помощь. — Нет, это слишком опасно, — забеспокоился Дэвид. — Эта плита может сместиться в любую секунду. Тебя попросту раздавит! — Подсади меня, ёб твою мать, а дальше я сам разберусь… Или ты боишься, что я тебя здесь брошу? — хмуро поинтересовался Макс, свирепо уставившись на собеседника. — Подожди немного. Давай я хоть… — начал новую проповедь вожатый, потянувшись к своеобразному «окошку», но так её и не договорил. Всё дальнейшее произошло очень быстро. Мальчик даже не успел возразить или что-то понять, как совсем рядом раздался новый гул и грохот. В воздух взвился столб пыли, забивая лёгкие и закрывая обзор. Во все стороны посыпались камни, а потом со скрежетом сместилась ничем не закреплённая глыба. Лучики света, идущие из проёма в стене, тут же погасли: оставшаяся там щель теперь стала размером с ладонь. — Превосходно, Дэвид. Ты только что проебал нашу единственную возможность выбраться, — кое-как прокашлявшись, выразился кемпер. — И что мы теперь будем делать? Вожатый ему не ответил. Он застыл в какой-то странной неестественной позе, согнувшись пополам и прижимая правую руку к груди. Макс не видел лица Дэвида, но заметил, как мелко трясутся его плечи, будто в лихорадке. Сначала мальчику показалось, что парень, не справившись с напряжением, беззвучно смеётся в истерике. Но секунду спустя стало ясно, что последний обвал не прошёл бесследно и оставил метку на вожатом, раскрасив ярко-алым его подрагивающие пальцы. Макса будто окатило ведром холодной воды, когда он вдруг ясно осознал, что всё случилось по-настоящему, на самом деле. Что его могло раздавить многотонной махиной в секунду. Что это всё было не в компьютерной игре, где всегда имелся шанс на успех за счёт дополнительных жизней, а в действительности. Реальность пугала намного больше каких-то там фильмов ужасов или историй, рассказанных поздней ночью, потому что она происходила именно с ним. Вид чужой крови встряхнул мальчика и заставил его очнуться от ощущения собственной неуязвимости, напоминая ему, что детство уже закончилось. — Всё будет хорошо, — слабым голосом прошептал вожатый, заставив кемпера опомниться от шока. — Помоги мне достать бинты из кармана. Кажется, пальцы сильно придавило. — Тебе надо — ты и доставай, — машинально рявкнул Макс, но тут же заткнулся, глядя, как Дэвид, крепко сжав челюсти, неуклюже шарит левой рукой по своей жилетке, стараясь нащупать и расстегнуть пуговицу. — Или наклонись нормально. Я не собираюсь прыгать, чтобы до тебя дотянуться, дылда. Вожатый послушно опустился на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с кемпером. Мальчик принялся деловито обыскивать парня, вытаскивая всё, что у того скопилось в многочисленных карманах. Прежде, чем добраться до бинтов, он успел выудить оттуда значки, блокнот с ручкой, пластмассовую зажигалку, несколько зерновых батончиков, леденец и кучу каких-то таблеток, среди которых даже затесалась бутылочка с перекисью. К огромному сожалению Макса, среди лекарств и мелких вещиц не нашлось ничего порочащего или противозаконного. Его теория о Дэвиде-маньяке, постоянно сидящем на наркоте или антидепрессантах, с треском провалилась. — Ты всегда при себе целую аптечку таскаешь или только сегодня так свезло? — как бы между прочим проговорил кемпер, нащупав туго смотанный комочек бинта и расправляясь с его упаковкой. Сердце у него почему-то неприятно сжалось от понимания, как часто вожатому приходится этим всем пользоваться. — Положение обязывает. В лагере всякое может произойти, — тихо признался Дэвид, поднимаясь на ноги и укачивая свою покалеченную руку, как младенца. — Всякое может произойти где угодно. И ты это продемонстрировал, — проворчал мальчик, открывая бутылочку с перекисью. — Давай сюда лапу, герой. Макс не боялся вида крови. Ему ведь частенько приходилось обрабатывать себе коленки зелёнкой и прикладывать к ушибам лёд. Он давно научился справляться с такими насущными проблемами сам, ведь дома некому было о нём позаботиться. Его окружало равнодушие. Ему была знакома жестокость. Он прекрасно знал, какой может быть сильной боль. Поэтому без сомнений полил протянутую ему руку антисептиком, который тут же зашипел и вспенился. Вожатый старательно, хоть и криво улыбался, часто моргая и болезненно морща лоб: глупая и безуспешная попытка выглядеть так, будто всё находится под контролем. Он даже не пикнул — лишь жалобно сжался, — когда до покалеченной кисти грубовато коснулись чужие пальцы. Ещё пару недель назад Дэвид не постеснялся бы слёз и криков, теперь лишь терпеливо ждал, сцепив покрепче зубы и смирившись со своей незавидной участью пациента. — Ты правда за меня беспокоишься? — хрипло спросил он, наблюдая за тем, как Макс сосредоточенно исследует содранную кожу и припухшие костяшки на его руке. — Конечно же нет, — покривил душой кемпер, говоря откровенную неправду. — Просто боюсь, что твой труп испортит мне настроение и воздух. Вместо того чтобы обидеться, возмутиться или накричать, вожатый чуть более искренне приподнял уголки губ, словно за оскорблением сумел услышать и распознать нечто совсем другое, скрытое в ворохе резких слов: — Значит, тебе действительно не всё равно. — Мне похуй. Я помогаю лишь потому, что иначе ты будешь ныть! — опроверг кощунственную мысль мальчик и потащил за собой вожатого — подальше от опасного места и поближе к брошенному в спешке рюкзаку и фонарику. Дэвиду, не ожидавшему такой прыти от кемпера, пришлось ковылять следом почти на полусогнутых ногах, чтобы не травмировать свою несчастную конечность ещё больше. Макс выпустил её только, когда оказался возле вещей, оставленных прямо на земле. Там он развил бурную деятельность, попросту перевернув рюкзак и вывалив его содержимое наружу. Среди небогатых пожитков нашёлся и маленький складной ножик, который мальчик тут же открыл и всучил вожатому. — Держи. — Зачем? — удивился Дэвид. — Резать будешь, — коротко бросил Макс, разматывая бинт на нужную длину. — Что резать? — окончательно оторопел вожатый, видимо плохо воспринимая происходящее от шока. С некоторых пор он настороженно относился к любым колюще-режущим предметам, поэтому обладание одним из них вызвало у него лёгкую панику. — Как что? — разозлился мальчик. — Руку! Не задавай глупых вопросов и помоги мне. — За-зачем руку-то? — Чтобы взять у Завхоза крюк поносить… Вожатый покачнулся, будто от пощечины. Глаза его испуганно расширились, а лицо приобрело отчётливый зеленоватый оттенок. Он издал тоненький, едва слышный всхлип и воззрился на свою кисть так, будто на её месте уже образовался обрубок. В тот момент Дэвид был явно на грани обморока и выглядел как наивный щенок, которому вместо косточки подарили смачный пинок. — Я пошутил, — поспешил исправиться кемпер, ощущая себя отвратительным монстром. Его совесть неожиданно решила проснуться и напомнить о себе свербящим чувством вины, от которого признание вышло вполне искренним. — Выглядит рука, конечно, хреново, но вроде бы ничего страшного с ней не произошло. Кости, по крайней мере, не торчат. Дэвида такое сообщение, похоже, не особо вдохновило, зато немного привело в чувство. Он осторожно согнул и разогнул непослушные пальцы. Те к его счастью не отвалились. — Бинт, говорю, отрежь, — повторил мальчик медленно и раздельно, будто беседуя с не очень сообразительным ребёнком. Вожатый безропотно подчинился и отпилил тупым лезвием подсунутый под нос лоскут. Не сказать, чтобы Макс особенно старался, когда накладывал повязку, но честно сделал всё, что было в его силах. Он кое-как обработал рану и замотал её бинтом. Мальчик не стал разбираться с каждой фалангой по отдельности, а просто связал их вместе — так на всякий случай. Дэвид не вмешивался в экзекуцию, а просто наблюдал за действиями Макса со стороны, время от времени комментируя процесс и делая подсказки. В какой-то момент кемперу даже показалось, что вожатый целенаправленно испытывает его терпение и лишь притворяется заторможенным балбесом, которому требуется помощь. Под конец, уже затягивая узел, мальчик даже несильно дёрнул кисть, чтобы это проверить. Парень довольно правдоподобно среагировал скулящим звуком и вымученным: «Спасибо, достаточно». — Приложи к ушибу ножик. Он холодный и тупой, — посоветовал Макс. «Прям, как ты» — вертелось у него на языке, но в кой-то веки мальчик сдержался, проглотив едкое замечание. И вместо этого зачем-то уточнил, словно извиняясь за причинённую боль. — Мне его вместе с фонарём подарили — дешёвая китайская подделка, от которой совершенно нет толка. Так что можешь оставить себе — на память о несостоявшейся культе. Дэвид изобразил искреннюю радость, хотя и держал «подарок» двумя пальцами, отстранив его от себя как можно дальше, будто дохлую мышь. Это смотрелось довольно забавно, если не учитывать обстоятельства, из-за которых вожатому пришлось воспользоваться данным инструментом. Предмет обсуждения был торжественно спрятан в карман и благополучно забыт. Всё внимание парня переключилось на Макса, которому стало как-то резко не по себе из-за доставшейся ему роли благородного спасителя. Куда больше мальчику хотелось произнести: «Держи перо под ребро» и свалить куда-нибудь в параллельную вселенную, а не выслушивать благодарности от этого ходячего недоразумения. — Молодец! Я тобой так горжусь, — тепло похвалил его Дэвид и вроде бы даже всерьёз растрогался, пустив слезу. — Ты все-таки освоил оказание первой помощи. И совершенно не паниковал в экстремальной ситуации. Думаю, ты заслужил награду. — Просто отдай мне конфету, и забудем об этом, — почему-то смущаясь, мрачно потребовал мальчик. Но вместо ожидаемой сласти получил нечто совершенно иное. Дэвид великодушно вложил ему в ладонь маленький значок — один из тех, что хранились в его вожатском жилете. — Носи его с честью и достоинством, как и подобает кемперу. — Охуеть. Всю жизнь мечтал, чтобы мне вручили никому не нужный значок, который вскоре окажется в ближайшей мусорке, — иронично протянул Макс, а потом добавил, разглядев, что вещица ещё и самоделка. — Хотя… Лучше его прямо здесь закопать, чтобы никто не увидел. — Но смысл как раз в том, чтобы гордиться своими достижениями и подвигами! Радоваться тому, что имеешь, — мягко пожурил его парень. — То есть ничему? — кисло уточнил кемпер — Знаешь, а я ведь полюбил этот лагерь, как раз когда получил свой первый значок… Это показало мне, что значит быть героем, — поделился впечатлениями вожатый и немного приободрился, вернув себе былое расположение духа. Казалось, будто он засиял изнутри, совершенно позабыв о боли и о том, что происходит вокруг, сконцентрировавшись лишь на хорошем. Преображение было разительным, словно кто-то стёр тень с его лица. — Вот только не надо сейчас делать резких «флешбеков», — предупредил мальчик. — Если ты сейчас достанешь откуда-нибудь из задницы гитару и начнёшь петь, как в каком-то тупом мультике, я кончусь раньше, чем произойдёт новый обвал.  — Гвен разбила об меня гитару, так что придётся обойтись без музыкальных пауз, — грустно подытожил Дэвид. — Никогда не думал, что когда-нибудь скажу это, но… — Макс драматично возвёл глаза к потолку. — Теперь мне есть, за что благодарить нашу Гвен. И, кстати, я всё ещё жду свою конфету. *Дженга — игра на ловкость рук, смекалку и чувство равновесия. В ней выстраивают башню, вынимая бруски с нижних «этажей» и докладывая их наверх.