Жертва обстоятельств

Максу всё же достался заслуженный леденец. Впрочем, как и всё, что находилось в карманах у Дэвида. Это немного утешило мальчика. Теперь он ощущал себя более защищенным и готовым к трудностям, чем раньше. Кемпер даже немного возгордился, но вовсе не из-за значка и оказанной вожатому помощи, а из-за собственной важности, вдруг возникшей в замкнутом пространстве пещеры. Он убедил себя в том, что всё могло сложиться гораздо хуже, если бы на месте Дэвида оказался кто-то другой — более жёсткий и умеющий за себя постоять. Кто-то вроде Нёрфа или Гвен — вот у них вряд ли можно было хоть что-то выманить. Чего не сказать о безобидном тюфячке-вожатом, манипулировать которым не составляло особого труда. Дэвид и сам всё отдал, стоило Максу надавить на жалость и сделать обиженное лицо. Есть хотелось неимоверно, но мальчик силой воли подавил в себе желание слопать все припасы за один присест. Он прекрасно понимал, что в пещере вряд ли найдётся что-нибудь съедобное, и потому ограничился небольшим перекусом. Кемпер быстро расправился с конфетой, но вскоре осознал свою ошибку: от приторной сладости у него тут же пересохло в горле. Теперь ему предстояло бороться не только голодом, но и с жаждой, так как воды было даже меньше, чем еды, а единственную бутылку минералки требовалось как-то делить на двоих и растягивать её содержимое на неопределённый срок. Поэтому Макс решил поскорее убрать всё съестное с поля зрения, чтобы в дальнейшем никого не провоцировать на необдуманные поступки. Кемпер вернулся к брошенному впопыхах рюкзаку и принялся запихивать в него раскиданные по полу вещи. Он действовал автоматически, почти на ощупь, не заботясь о конспирации. И потому вскоре выронил из рук штопанного-перештопанного плюшевого медвежонка, которого тут же вновь спрятал в вещмешок, воровато оглядываясь и втайне надеясь, что Дэвид ничего не заметил. Вожатый никак не прокомментировал наличие компрометирующего предмета у своего подопечного, а лишь робко спросил, наблюдая за его хаотичными сборами: — Зачем ты так нагрузился? — Разве это, блядь, не очевидно? — буркнул Макс, отчаянно утрамбовывая мягкую игрушку на самое дно рюкзака. — Я не собирался возвращаться! Потому и взял с собой всё, что могло пригодиться в дороге. Еда — на случай голода, куртка — на случай холода, оружие — на случай нападения… И у меня нет ничего лишнего, если тебя это интересует! — Почему ты так рвёшься убежать из лагеря? — проигнорировав последнее заявление, продолжил допрос Дэвид, видимо таким образом стараясь отвлечься от боли в покалеченной руке. — Разве тебе не нравится быть на природе? — Издеваешься? Что хорошего можно найти в лесу — вдалеке от цивилизации и нормального туалета? Приключений на задницу? — огрызнулся Макс. — Неповторимый опыт. Ведь в жизни многое может пригодиться, — не совсем уверенно предположил вожатый, на что кемпер лишь насмешливо фыркнул. — Мне лично такого опыта и даром не надо. Пустая трата времени и сил. Тебе-то, вон, твой опыт не особенно и помог, когда по-настоящему прижало, — сообщил мальчик, усевшись на вещмешок. Его давно уже напрягал этот бестолковый разговор, который то и дело касался неприятной темы. Ему не хотелось отвечать на глупые вопросы вожатого, поэтому он предпочёл сразу перейти в наступление: — И какого чёрта ты вообще за мной попёрся? Шило в заднице заиграло или ещё чего? А ведь мог бы спокойно гонять чаи в уютной палатке. Но нет! Струсил, что по спинке не погладят из-за пропавшего ребёнка? Так мог бы даже не беспокоиться! Всё равно до конца сезона никто бы не хватился! — Меня насторожило твоё поведение, — медленно проговорил Дэвид, словно нащупывая почву для дальнейшей дискуссии. — Несколько дней подряд ты вёл себя… хуже, чем обычно. — Как будто это должно хоть как-то тебя касаться. Психологическая помощь в лагере не предусмотрена, если ты помнишь, — прошипел Макс, злясь уже не на мир в целом, а на конкретного представителя человеческого рода в лице рыжего недоразумения. — Кстати, а ты в курсе, что вмешательство в личную жизнь карается законом? Нет? Так послушай мой бесплатный совет — поскорее заткнись, пока не сболтнул ничего лишнего! Дэвид однако не воспользовался чужой рекомендацией и не замолк, сохраняя дистанцию. Наоборот, он приблизился к своему собеседнику и сел рядом с ним — прямо на холодный земляной пол. При свете фонарика лицо парня казалось мертвенно-бледным и постаревшим, словно после обвала минуло не пара часов, а несколько десятков лет. И это лишь добавляло его образу приторной трагичности, от которой Макса уже начало слегка подташнивать. — Просто… Мне не всё равно, что с тобой происходит, — виновато улыбнувшись, попробовал оправдаться вожатый. — Для меня важно знать эмоциональное состояние кемперов. Ведь мы все — одна большая семья. А это значит, что твои проблемы — это мои проблемы. — Ага. Единственная проблема сейчас — это то, что мы оба оказались в ловушке, а ты уже начинаешь говорить как по учебнику. Из тебя хреновый утешитель, Дэвид. Так что захлопнись и не лезь мне в душу. И без того тошно, — пробормотал мальчик, устало массируя виски. У него сильно разболелась голова, а настроение резко испортилось. Вдобавок, по какой-то таинственной причине его сильно задело то, что Дэвид относился к нему точно также, как и к остальным своим подопечным. Макс понимал, что для вожатого он был лишь очередным трудным ребёнком, за которым приходилось постоянно присматривать. И от этого становилось особенно грустно. Мальчик и сам не мог объяснить, почему ему неприятно думать о том, что Дэвид так легко ставит знак равенства между ним и другими обитателями лагеря, называя кемперов своей семьёй. — Я просто хочу тебе помочь, — тихо признался вожатый, словно отзываясь на мысли кемпера и ощущая его растущую злость. Но Макс слишком часто слышал пустые обещания, чтобы безоговорочно поверить глупому взрослому. Наоборот. Ему захотелось как можно сильнее отгородиться от ненужных сантиментов, которыми так лучился вожатый. И это у него отлично получилось. — Знаю-знаю, можешь не продолжать, — остановил душеспасительную беседу мальчик. — Бла-бла-бла, каждый ребёнок в лагере для тебя личность. Бла-бла-бла, забота об окружающих — твоё призвание. Вот хотя бы сейчас не притворяйся, что тебя на самом деле колышет, какая херня творится в голове у подростка, которого сбагрили сюда на лето. Можешь втирать кому-нибудь другому о своих возвышенных целях, но не мне. Я не верю, что люди могут что-то делать просто так — из благих намерений. — Но ты же сделал, — в свою очередь удивился Дэвид, намекая на свою свежую повязку. — Я беспокоюсь не о тебе, а о себе, — отмахнувшись, подчеркнул Макс. — Заметь разницу. И я, по крайней мере, не притворяюсь, что меня хоть сколько-то заботит твоя дальнейшая судьба. — Ладно… Меня ты не выносишь… Это мы уже уяснили. Но как же твои друзья? — не унимался Дэвид. — Алло! Это всё временно. Друзья, лето, лагерь… Это всё рано или поздно закончится, в том числе и твоя, так называемая, семья. И если мы отсюда выберемся, то ты никогда меня больше не увидишь, чему я буду только рад! — не выдержав, выпалил Макс. — Ты так часто это повторяешь, что начинает казаться, будто ты сам себя пытаешься в чём-то убедить… — заметил вожатый, на что кемпер демонстративно промолчал, сложив руки на груди. Дискуссия на этом для него завершилась, но было не совсем понятно, кто из неё вышел победителем. Дэвид всё же смог попасть в цель своей тупой болтовнёй. Максу действительно было больно расставаться с Никки и Нилом. Но ещё больше он боялся к ним привязаться, полностью впустив их в свою жизнь. Потому-то мальчик и решил оборвать внезапно возникшую дружбу сейчас, пока не стало совсем поздно, рассудив, что так для всех будет лучше. Он думал, что это выход. Что дружбу, словно старый пластырь, нужно удалять резко и без вопросов, выстрадав всего один раз. Но он ошибался. Побег из лагеря не решил проблему, а лишь усугубил её. Даже сейчас он ловил себя на мысли, что Никки уже давно бы выкопала подкоп голыми руками. Что Нил предложил бы тысячу способов выбраться из ловушки. Что он сам успел безумно соскучиться по своим товарищам. А связь, которую Макс так старательно пытался разрушить, не хотела ослабевать. Раньше он даже не осознавал свою уязвимость и ранимость. Ровно до тех пор пока Дэвид ему об этом не напомнил. Потому-то Макс резко встал и провёл в пыли черту, тем самым отгородив от себя вожатого и поставив точку в неприятном разговоре. — Если ты пересечёшь эту линию, то я подам на тебя в суд за домогательство. Понял? Дэвид наконец-то что-то понял и перестал задавать вопросы. Некоторое время он просто неподвижно сидел, вперившись в одну точку и о чём-то глубоко задумавшись. Это даже немного напрягало, так как обычно вожатый был переполнен энергией и творил несусветную дичь каждую свободную минуту. Теперь же на смену его растерянности пришла сосредоточенность, от которой Макс даже не знал чего ожидать. Чаще всего люди привлекают к себе внимание криком. Были и другие варианты. Например, замахнуться на собеседника. Дэвид достиг такого же эффекта просто застыв. И в какой-то момент кемпер даже пожалел, что смог его заткнуть. Наивный взгляд вожатого теперь казался ему толстой стальной дверью, за которой могли прятаться любые мысли. В том числе и абсолютно безумные. Макс посмотрел на макушку вожатого, над которой, как всегда, почти визуально обозначился нимб невинности. Не мог же он задумать что-то… Или мог? Многоточие повисло в воздухе призраками невысказанных слов. — Мы можем писать записки! — вдруг неожиданно заявил Дэвид, заставив мальчика отшатнуться. — Чего? — оторопел Макс, не поспевая за таким полётом фантазии. — Смотри! В завале осталось небольшое отверстие. Мы могли бы вырвать листы из блокнота и, сложив из них самолётики, вытолкнуть из пещеры! Кемпер хотел вставить очередной саркастичный комментарий по поводу умственных способностей вожатого, но сдержался и ответил по существу: — Записки — не голуби. Далеко не улетят, — в итоге пробормотал он, тихо радуясь, что обсуждение наконец-то переместилось с личной темы на более актуальную — спасательную. — По крайней мере, горстка бумаги возле камней сможет привлечь чьё-то внимание, — воодушевленно проговорил Дэвид, уже сорвавшись с места, чтобы воплотить свою гениальную затею. — Нет, это даже звучит тупо, — сказал Макс, словно отрезал. — Как ты это себе представляешь? Кто будет совать туда пальцы? Если ты такой смелый, то вперёд — к грёбаным приключениям. — Ну… Можно подать сигнал бедствия по-другому, — не сдавался вожатый, распираемый неизвестно откуда взявшейся энергией. — Да? И как же? Дэвид неопределённо пожал плечами — тем особым, сложным движением, что используют взрослые в щекотливых ситуациях, связанных с подростками. — Можно подать сигнал СОС стуком или светом. Это очень просто. Надо лишь запомнить последовательность: три коротких сигнала, три длинных и опять три коротких. Потом нужно сделать короткий перерыв и повторить всё сначала. До спасения. — Неужели и от тебя бывает польза? — почти искренне восхитился мальчик, впрочем без особого энтузиазма. — Зубрежка инструкций по выживанию иногда приносит плоды, — гордо возвестил Дэвид. — Ага, если прикладывать к процессу голову, а не другое место, — критически отозвался кемпер, которому, впрочем, идея понравилась. Всё же это было лучше, чем безделье, от которого время растягивалось до бесконечности. — Днём лучше отбивать сигнал камнями. Их стук вряд ли вызовет новый обвал. А вечером можно будет использовать фонарик, — продолжил разглагольствовать вожатый, пропустив мимо ушей колкое замечание. Он ещё немного потоптался возле «запретной зоны», что нарисовал на полу Макс, но не посмел посягнуть на его территорию. В итоге просто подобрал с пола фонарик, освещавший до этого пещеру. — Эй, это моё! — незамедлительно отреагировал мальчик. — Надо экономить заряд. От холода и частого использования батарейки быстро выйдут из строя. А сейчас мы можем обойтись и без фонарика… Или тебе страшно в темноте? — Ещё чего. Ничего я не боюсь, — фыркнул кемпер. В ответ на его отважное заявление погас свет. Сначала мальчику показалось, что пещера погрузилась в непроглядную темноту, но постепенно его глаза привыкли к сумраку. Теперь можно было различить небольшие щели в завале, а также тонкие лучики дневного света, пробивающиеся между камнями. Дэвид же превратился в еле заметный силуэт на фоне серых стен. И было не совсем понятно, переступил ли он запретную границу или нет. — Давай стучать по-очереди, — предложил вожатый, вновь опускаясь на земляной пол. Раздалось короткое шуршание, а потом тюканье камень о камень в сопровождении искр. Видимо, Дэвиду удалось нашарить здоровой рукой орудия труда, которых тут валялось предостаточно. Макс послушал отбиваемый ритм. Действительно, в нём не было ничего сложного. Вот только оставался открытым крайне интересный вопрос — сколько местных жителей, бродящих по лесу, услышит сигнал. И сколько из них знает азбуку Морзе? В этой ситуации утешало лишь то, что вожатый был теперь занят. И хотя бы временно стал долбить камни, а не чужие мозги. Макс вдруг подумал, что неугомонность Дэвида делает его похожим на ещё одного рыжего непоседу — мультяшного дятла Вуди, который тоже отличался назойливостью и вечным оптимизмом. Вожатый, по крайней мере, не смеялся. Бесил, но не так сильно, как мог бы. Ровно до тех пор, пока не включал своего внутреннего дятла. — Может, заодно сыграем в шарады? — сделав перерыв, предложил Дэвид, словно подтверждая теорию кемпера о происхождении тотемных животных. — Нет. — В города? — Нет. — Крокодила? — Нет. — Во что тогда? — В «пошёл нахуй Дэвид». Но вожатый никуда не пошёл. Ему некуда было деться в замкнутом пространстве пещеры, поэтому он полностью переключился на своё крайне ответственное дело. Стук не прекращался. А этот день обещал быть очень долгим для Макса.