leurs raisons

Не получив ответа, Нацу заглянул в пустую комнату возле входа, потом направился на кухню. На красивом лице появилось выражение ужаса — он увидел беспорядок и грязь. Полная немытой посуды раковина, накрытый потёртым пластиком стол с остатками еды. Взгляд его упал на коляску. Сын Грея! Чудо среди этого кошмара! Лицо Нацу просветлело, он протянул руку, чтобы коснуться спящего младенца. — Не трогайте! — Люси стояла в дверях, крепко держась за косяк руками. Неужели эта девушка думает, что он собирается забрать ребенка отсюда прямо сейчас? Он вернется, когда оформит все бумаги, найдет подходящую няню и уже тогда, по всем правилам, заберет племянника. Сегодня он пришел, потому что должен был увидеть своими глазами это единственно возможное утешение в горе, поглотившем семью Драгнил после гибели Грея. Глаза мужчины остановились на фигуре у двери, и губы его сжались. Девушка вполне соответствовала этому кошмарному месту. В небрежной поношенной одежде, волосы сколоты в неопрятный узел, на бесформенной старой футболке пятна детского питания. Совсем не похожа на ту, которая алчно вцепилась своими когтями в его брата. Джувия была золотой райской птичкой. А ее сестрица просто костлявая уличная ласточка. Но неважно, как выглядит эта Люсьена Хартфилия. Важен только ребенок под ее опекой. Она отодвинулась от двери: — Мистер Драгнил, я хочу, чтобы вы ушли. Мне нечего вам сказать. И я не хочу, чтобы вы беспокоили Хеппи, — голос звучал резко и враждебно. Некоторое время он молча смотрел на нее. Люси чувствовала, как краска заливает ее щеки. Трудно было сохранять самообладание. Она боролась. И проигрывала. Оценивающий, критический взгляд серых глаз приковывал Люси к месту. Не произнося ни слова, он двинулся к ней. Она отступила, он миновал ее и направился к входной двери. Но надежда ее не оправдалась: он свернул в комнату у входа. Она поспешила за ним, говоря на ходу: — Мистер Драгнил, я просила вас уйти… Он прервал ее, просто подняв руку. Так останавливают слугу, который заговорил, когда не положено. — Я здесь лишь затем, чтобы самому увидеть ребенка и проинформировать вас о приготовлениях к его отъезду. — Здесь его дом. Нацу выразительно обвел взглядом комнату. Потрепанный диван, потертый ковер, выгоревшие шторы. Взгляд мужчины вернулся к Люси и остановился на ней, как на таракане. — Это не дом. Это трущоба. Люси покраснела. Бедность не преступление. Но, похоже, Драгнил считает иначе. Он смотрел на девушку так, как будто она была приколотым к прозекторской доске насекомым. Она вдруг почувствовала, как грязно и серо выглядит, к тому же с немытыми растрепанными волосами. Было по-женски неприятно оказаться в таком виде перед выдающимся образцом мужской красоты. Она сердито отвела глаза. Да какая разница, как она смотрится. Ему это важно? Человеку, объявившему, что заберет у нее ребенка, которого она любит больше всего на свете. Единственный родной человек. Драгнил вновь заговорил, но совсем другим тоном, очень мягко: — Впрочем, вашу ситуацию можно понять. Ведь очень трудно иметь такую обузу — маленького ребенка, верно, мисс Хартфилия? В вашем возрасте девушке это мешает, правда? Его мягкость произвела обратное впечатление — Люси чувствовала, как в ней закипает гнев. Конечно, совсем не легко ухаживать за маленьким ребенком. Но Хеппи не обуза. И не был обузой. Никогда. А Драгнил продолжал говорить с тем же сочувствием: — Я хочу избавить вас от этой нагрузки, вернуть вас к жизни молодой, беззаботной девушки. Люси старалась сдерживать гнев, иначе она не сумеет справиться со своим голосом: — Мистер Драгнил, вы отрицали существование Хеппи с момента его зачатия. Что же заставило вас вдруг вспомнить о нем? — Мне прислали результаты проб ДНК Я знаю, что он сын моего брата, — мрачно ответил он. — Моя сестра все время говорила это. — Вы считаете, слову проститутки можно доверять? — Уверенный, не допускающий сомнения тон. — Не смейте так о Джувии! — взорвалась Люст. — Ваша сестра готова была спать с любым богатым человеком, который мог обеспечить нужный ей уровень жизни. Поэтому я настаивал, чтобы брат проверил, его ли этот ребенок. — Моя сестра мертва! — Как и мой брат. Из-за вашей сестры, — Драгнил говорил ледяным голосом. Помолчав, он вновь заговорил сочувственно и мягко: — Поэтому Хеппи должен поехать со мной в Харгион. Чтобы жить так, как того хотел его отец. Вы же не можете не согласиться со мной, мисс Хартфилия? Это звучало спокойно и разумно, но Люси не сдавалась: — Конечно, я не согласна! Вы сами собираетесь растить Хеппи, мистер Драгнил, или передадите его няне? В серых глазах мелькнул гнев. Вызов ему не нравится! Она почувствовала крохотное удовлетворение. — Успокою вас, мисс Хартфилия, Хеппи будет жить в семье. Да, конечно, с профессионально подготовленной няней, но главное — с моей матерью. Мне нужно объяснять вам, что это для нее единственное утешение после потери сына? Ее горе ужасно, мисс Хартфилия. Невольно Люси ощутила ком в горле. — Она может в любое время навестить Хеппи. — Очень великодушное предложение, мисс Хартфилия, — снова ледяным голосом сказал он, глядя на Люси так, как тогда, когда назвал Карлу проституткой, потом хрипло продолжил: — Я и не ожидал от вас ничего иного. Итак, скажите, сколько вы хотите за мальчика? Конечно, высокую цену, ведь ваша сестра собиралась замуж за моего брата. Ну, а вам только деньги. Она слушала его, не веря своим ушам, испытывая настоящий шок. А Драгнил между тем вынул из кармана чековую книжку и ручку. С непроницаемым лицом он подошел к столу, заполнил чек и сказал остолбеневшей Люси: — Это мое первое и окончательное предложение. Ни золотым больше. Я предлагаю вам десять миллионов золотых за моего племянника. Берите или откажитесь.