leurs raisons

Люси моргала, не понимая. Это нереально. Кусочек бумаги на столе перед ней не чек на десять миллионов золотых — десять миллионов, чтобы купить ребенка. Поскольку пауза затянулась, Драгнил снова заговорил, и опять мягко и убедительно: — У племянника будет чудесное детство. Моя мать очень добрая женщина, она полюбит его всем сердцем. Он будет жить в ее доме ,на принадлежащем нам острове. Ни в чем не будет нуждаться, — он улыбнулся. — Так что, мисс Хартфилия, берите деньги — ваша совесть может быть спокойна. Люси слушала ужасные слова, но они не доходили до сознания. А листок бумаги на столе приковал ее внимание. Заметив это, посетитель сжал губы. А она пристально, не отрываясь, смотрела на чек. Чудовищно! Чудовищно! Чувства так бурлили в ней, что могли взорвать ее. Только когда этот высокий мужчина направился к двери, она перевела на него глаза. — Я вернусь через неделю. Бумаги будут готовы, и вы передадите мне племянника. Одно из условий оплаты — отсутствие любых связей с родственниками мальчика по материнской линии. Да, поскольку моя мать не знает об образе жизни вашей сестры, да и об обстоятельствах вашей, она просила передать вам это письмо. Не вздумайте отвечать на него. И не пытайтесь получить деньги по чеку, пока я не заберу племянника. Он вышел, захлопнув за собой дверь. Она снова посмотрела на чек, увидела рядом с ним письмо и вскрыла его. Сердце сжималось от боли, когда она читала слова Грандины Драгнил: «Вы не представляете моей радости, когда я услышала от Нацу о сыне Грея. Я почувствовала на себе Божье благословение. Молюсь, чтобы мне явлена была Божья милость создать любящий дом ребенку, который так трагически осиротел, перенести любовь сердца от моего сына, которого я так безвременно потеряла, на его сына. Мальчик будет расти в любящей семье, всегда окруженный заботой. Прошу вас, простите мне мой эгоизм — вы тоже потеряли сестру. Только возраст позволяет мне обратиться к вам с этой просьбой. Вы юны, у вас вся жизнь впереди. Вам трудно, слишком рано нести ответственность материнства за ребенка вашей сестры. Вы в начале пути, вам нужно еще быть свободной…». Люси чувствовала горе и надежду в каждой строчке. Ее сердце разрывалось. Что делать? Что лучше? Действительно ли у Хеппи есть готовый дом с бабушкой, ждущей и любящей его? Будет ли это лучше того, что она может дать племяннику, или только богаче? Ребенок нуждается в любви и защите чувств, в эмоциональной безопасности. Это гораздо важнее материальной стороны. Для Люси в детстве Джу была такой защитой. После смерти матери Джувия стала стеной, ограждающей от неопределенности и изменчивости мира, она помогала ей постепенно входить в него. А чего бы хотели для своего малыша родители Хеппи? Ее сердце сжалось: она знала ответ. Грей, без всяких сомнений, хотел бы, чтобы его сын рос в его семье, с его любящей матерью, о которой он говорил всегда с любовью и привязанностью. Она вспомнила и слова Грея о том, что мать обрадуется, узнав об их с Джу ребенке, распахнет внуку свои объятия и свое сердце. А Джу? Чего хотела бы ее сестра? И на этот вопрос Люси знала ответ, хотя это знание отзывалось в ней болью. Всю свою короткую жизнь Джувия стремилась к богатству, думая, что оно и есть счастье. Конечно, она многое отдала бы, чтобы сын занял свое место в клане Драгнилов. Она отдала больше. Она отдала жизнь. Как я могу держать сына Джу вдали от ее мечты для него? Как я могу? Безжалостная логика не позволяла Люси найти причины не расставаться с любимым малышом. Хеппи вырастет. Семья отца мальчика сможет подготовить его к жизни в этом мире лучше, чем Люси с ее скудными возможностями. Он имеет на это право. Есть еще одна причина отдать Хеппи.. Ее не проигнорируешь. Неслыханное предложение Драгнила невозможно игнорировать. Десять миллионов. Так много денег. Как можно сказать «нет»? Нацу стоял, как и несколько дней назад, в тусклой гостиной Хартфилии, мрачно наблюдая, как она подписывает документы, отказываясь от опекунства. Когда она поставила последнюю подпись и неуверенно встала, он позволил себе удовлетворенно улыбнуться. Люси заметно вздрогнула, как от боли. Юрист убрал бумаги в портфель. У двери молодая няня держала на руках Хеппи. На секунду чувства так овладели Люси, что она чуть не выхватила у нее своего обожаемого малыша. Нет, нет, не отпускать его! Никогда! Слишком поздно. Няня, с сочувствием посмотрев на Люси, последовала за юристом. Нацу задержался в дверях. Люси вцепилась в спинку стула. Ее лицо было абсолютно бескровным. Он нахмурился, потом его лицо просветлело. — Теперь можете получить деньги по чеку, мисс Хартфилия, — он произнес это мягко, но как будто хлестнул кнутом. Презрение не задело Люси — она была за пределами досягаемости. Для всего. Кроме стона или протяжного крика. Он звучал в ней почти ощутимо. Не смолк и тогда, когда за Драгнилом захлопнулась дверь. Он будет звучать в ней еще годы и годы.