leurs raisons

Спустя четыре года... Люси изучала всевозможные игрушки в заполненном детьми и родителями знаменитом магазине игрушек. Большинство из них стоили довольно дорого, но среди них попадались очень интересные. Удивительно снова оказаться в Магнолии. Она не была здесь с момента, когда взяла чек Драгнила и отдала ему Хеппи. Четыре года, а вина все так же мучила ее." О, Джу, правильно ли я поступила? Скажи, что Хеппи любим, и счастлив." Как хотелось бы прижать его к себе… Узнала бы она его сейчас? Из всех запретов Драгнила труднее всего выносить невозможность увидеть малыша. Воспоминание об этом человеке всегда вызывало в ней содрогание. А как он смотрел на нее, когда давал ей чек… Но нельзя все время мучить себя. Хотя бы на время нужно запрещать себе эти черные мысли. Вдруг голос в толпе привлек ее внимание: — Хеппи, дорогой, будь осторожнее! Очень медленно Люси повернула голову. Рядом с ней толпились дети, с восторгом разглядывая большую игрушечную железную дорогу с движущимися вагонами и поездом. Маленький мальчик с двумя женщинами стоял прямо перед Люси. — Дядя Нацу покупает мне этот поезд! — донесся до нее возбужденный детский голос. Одна из женщин, та, что моложе, с улыбкой повернулась к мальчику. Увидев ее в профиль, Люси задохнулась и схватилась за горло. Даже через четыре года она мгновенно узнала няню, которая уносила Хеппи. Значит, мальчик… должно быть... Она была близка к обмороку. Кажется, и няня узнала ее. Вторая женщина, постарше, увидев, как изменилось у спутницы выражение лица, тоже обернулась. Бабушка Хеппи! Наверняка! Дама была элегантна, красива — с некоторым оттенком болезненности. Она улыбнулась Люси, потом нахмурилась и спросила что-то няню. Та кивнула. Дама направилась к Люси: — Простите, пожалуйста, но… возможно… Вы чем-то напоминаете моего внука. Люси молчала, горло сжал спазм. Вдруг в ее поле зрения попала другая фигура — высокого человека со странным цветом волос в черном кашемировом пальто. Он шел от кассы к прилавку, ища кого-то взглядом. Увидев Люси, он замер. Она раздумывала секунду, потом чуть шагнула к женщинам: — Да, я Люсьена Хартфилия, тетя Хеппи. Дальше все происходило одновременно и будто в тумане Грандина радостно простерла руки, чтобы обнять Люси. Рассерженный Нацу бросился к ним, желая помешать знакомству, но опоздал. Грандина повернулась к сыну: — Нацу, невероятно! Это тетя маленького Хеппи! — Действительно невероятно, — пробурчал Нацу почти с угрозой в голосе. Но Грандина его не слышала. Она потащила Люси к своему внуку и что-то сказала ему ,Люси не слушала, она впилась взглядом в маленького мальчика, которого когда-то видела крошечным. Лицо малыша расплывалось в ее глазах — мешали слезы. Люси присела на корточки и сжала его маленькие ручки. — Привет, Хеппи, — как можно спокойнее сказала она. — бабушка говорит, что ты моя тетя. Но у меня нет тети. У меня только , дядя Нцу Ты вышла замуж за дядю Нацу? Тогда ты будешь моей тетей, — логично рассудил мальчуган. Люси качнула головой. — У твоей мамы была сестра. Это я, Хеппи, — сказала Люси охрипшим от волнения голосом. — Где же ты была? Почему не приходила ко мне? — Я жила очень далеко. — Такое объяснение мальчик поймет. — Хеппи, мы заставляем ждать бабушку и задерживаем твою… мм… тетю. Она очень занята. Я провожу ее к такси, — баритон Нацу прозвучал над ее головой. Он был явно недоволен и старался поскорей удалить Люси с места ее преступления. — Нацу! — укоризненно протянула мать. Поговорив с сыном она повернулась к Люси. — Я так давно мечтала встретиться с вами, дорогое дитя. Пойдемте, — она взяла девушку за руку. Люси трудно было поверить, что все происходящее — не сон. Они вышли из магазина и поехали на автомобиле в один из самых фешенебельных отелей. В нем остановились Драгнилы. Она сидела за столом с Хеппи, разговаривала с ним во время ланча, остаться на который ее очень просила Грандина. Видела, как все любят мальчика, как чудесна и обаятельна его няня Леви и какое счастье Хеппи для бабушки. Ребенок прекрасно развит для своего возраста, легко находит ответы на нелегкие вопросы, и сейчас с удовольствием уминал рыбу. Да, кажется, четыре года назад она поступила правильно! Но это почему-то причинило ей невыносимую боль. О, Джу, ты можешь быть счастлива — твой сын любим, окружен заботой, ему хорошо! Худощавая рука легла на ее запястье. — Вы думаете о сестре? — тихо спросила Грандина. Люси лишь кивнула, иначе не сдержала бы слез. Потом Хеппи сказал что-то очень забавное, что вызвало у женщины улыбку, и напряжение ослабло. Заметно давило мрачное присутствие Нацу, но Люси всеми силами старалась игнорировать его. Когда ланч закончился, Грандина подошла и, обняв Люси, стала рассказывать, что они приехали проконсультироваться с ее врачами. Она говорила легким тоном, но Люси догадывалась, что обращение к докторам вызвано серьезной причиной. Через неделю семья вернется в Харгион, и Грандина очень хотела бы, чтобы Люси приехала погостить к ним, на их остров Тенрю. — Вы наконец хотя бы немного компенсируете потерянные годы, годы без Хеппи. Мой сын все организует. — И она обратилась к Нацу и что-то ему сказала. — Конечно, с удовольствием провожу мисс Хартфилию, куда ей нужно, — коротко кивнув, сказал он. Серые глаза остановились на Люси. Не нужна была особая проницательность, чтобы понять, где, по мнению Нацу, нужно быть Хартфилии. Там где страшно горячо. Где адское пламя. Нацу с усилием, сдерживал себя — с того момента, как его взгляд остановился на этой девице, осмелившейся — подумать только, осмелившейся! — заговорить с его матерью в магазине игрушек.

***

Боже правый, этого же надо было ожидать! Ожидать, что она непременно сделает такую попытку! Несомненно, она уже промотала деньги. И, конечно, все рассчитала. Иначе что ей делать в магазине игрушек? Разузнала об их приезде в Магнолию и подстроила случайную встречу. А он был абсолютно не готов… Позволил так подловить себя! Причин для потрясения было больше, чем только эта… Он был ошеломлен, когда каким-то непостижимым образом узнал в женщине, разговаривающей с его матерью, Люси Хартфилию. Но она абсолютно другая! Он посмотрел еще раз, не обманывают ли его глаза. Женщина с необыкновенно красивым лицом и чудесной фигурой — разве это та самая невыразительная и неухоженная грязнуля, которую он видел четыре года назад? Вот что может сделать миллион в личном пользовании, цинично подумал он. Блестящие красивые волосы, тонкий сдержанный макияж, изысканная дизайнерская одежда и — его раздражение усиливалось — дорогой зимний загар на безукоризненном лице. Да, мисс Хартфилия с такими деньгами могла позволить себе больше никогда не быть неухоженным пугалом! Теперь она каждой своей клеточкой — охотница на мужчин, как и ее проститутка сестра… Нет, у нее не такой откровенный вид. Джувия была сладкой девочкой, которая всячески приманивала всех мужчин, включая его легковерного брата. Но Люсьена совсем другого стиля. Пожалуй, она — высокой пробы. Найденное слово увеличило его раздражение, но оно очень подходило этой женщине и ее безупречной манере держаться: во время ланча в отеле она вела себя светски просто и свободно, как будто по рождению принадлежала высшему кругу. Да, она высокой пробы. Утонченно элегантна, изысканна. Строгий профиль, прическа, сдержанный макияж — все создает этот дорогой стильный облик. Но дело не только в стиле… Она вызывает в нем знакомую, обычно приятную реакцию возбуждения. Но только эту женщину ему хочется убрать куда-нибудь подальше от семьи… чтобы она больше не появлялась рядом с его близкими. О чем думает его мать? Ответ понятен. Гибель Грея подкосила ее, разрушила здоровье, и сейчас только благодаря Хеппи она продолжает жить. Поэтому Нацу скрывал от матери подробности романа брата, не говорил о Джувии и о финансовой сделке с ее сестрой. Мать судила об Люси Хартфилии только по внешнему виду. Но пусть эта ловкая дамочка ни на что не рассчитывает. Он пропустил девушку в такси и сел следом. Она мгновенно отодвинулась в дальний угол, подальше от него. Глупо, но это движение тоже вызвало раздражение. Кем она себя воображает, так отодвигаясь? Он сказал таксисту просто «езжайте» и повернулся к объекту раздражения. Люси старалась отодвинуться подальше, но, казалось, Нацу занимал очень много места, вольготно откинувшись на сиденье, положив руку на спинку, вытянув длинные ноги. — Несомненно, вы считаете себя очень умной. Как же, воспользовавшись добротой и наивностью моей матери, вторглись в нашу семью! Не заблуждайтесь! Я не позволю вам использовать лакомое знакомство. Это первая и последняя встреча. Для вас нет места в жизни моего племянника, нет места — понимаете? Вы продали мне ребенка своей сестры четыре года назад. С Люси как будто сдирали кожу. Его взгляд был как удар хлыста. — Насколько я понимаю, деньги уже ушло, — он потрогал рукав ее пальто. — Кашемир. Такое мягкое. Такое теплое. Такое дорогое, — в голосе зазвучали угрожающие нотки. — Признайтесь, вы все потратили и решили нарушить соглашение, чтобы запустить жадные пальчики в нашу миску меда? Он убрал руку с рукава пальто и провел пальцем по щеке Люси, медленно и еле прикасаясь. Ее бросило в жар. — Вот что, мисс Хартфилия. Денег у нашей семьи для вас больше не будет. Не вздумайте пользоваться расположением моей матери. Не будет у вас каникул на Тенрю. И никаких контактов с ребенком, которого вы продали за десять миллионов, обеспечив себе хорошую жизнь на несколько лет. Вы меня поняли? Люси прикусила губу. Принять приглашение миссис Драгнил невозможно — просто невозможно. Мог бы и не говорить об этом. Она никогда не станет частью жизни Хеппи. Сжав губы, она твердо сказала: — Да, понимаю, мистер Драгнил. — Вот и хорошо, мисс Хартфилия. Он попросил водителя остановиться, отдал ему деньги, велев довезти пассажирку. Взглянув на Люси, коротко бросил ей: — Держитесь подальше от моей семьи. И ушел, растворился в толпе....