leurs raisons

В вертолете Люси, вытягивая шею, рассматривала сказочный остров Тенрю с виллой Драгнилов. Красота захватывала дух. Покрытые диким виноградом белые стены, многочисленные террасы и веранды, бассейн, соперничающий синевой моря, и почти видимое благоуханное тепло после прохладной магнольской зимы. Нацу наблюдал за ней. — Есть во что вцепиться, правда, мисс Хартфилия? — пробормотал он. Люси проигнорировала его слова, так же как игнорировала его во время полета из Магнолии на частном самолете Драгнилов. Он отвечал ей тем же, глядя в свой ноутбук. Нацу абсолютно ясно продемонстрировал, что, будь его воля, Люсьена Хартфилия попала бы на остров Тенрю только через его труп. Зато его мать искренне и горячо радовалась приезду Люси, а племянника появление неожиданно обретенной тети привело в бурный восторг. Глаза Люси затуманились, когда она прижимала к себе ребенка. Как была бы счастлива за него Джувия… Но она не позволила себе раскисать. Прошлое ушло — его не вернуть. Есть настоящее и будущее. А будущее, единственное будущее — сын Джу и Грея.

***

После прибытия на Тенрю сразу занялся работой, чтобы унять свой гнев и злость. Сейчас он с показным равнодушием смотрел на входящую в гостиную Люси. Они обычно собирались в гостиной на предобеденные напитки. Сегодня ему предстояло смотреть и терпеть, как эта нежеланная гостья, которую он всячески проклинал, втирается в его семью. И еще кое-что бесило его — даже больше, чем ее присутствие здесь. То, что он реагирует на нее как на женщину. Проклятье, почему она выглядит не так, как четыре года назад? Почему такая стройная, изящная, с такими дивными, откинутыми назад волосами, откуда это классическое лицо и совершенная фигура? Платье до колен из тонкого джерси цвета морской волны облегало гибкое тело, делая ее одновременно соблазнительной и отстраненно далекой. Почему ему так хочется запустить руки в эти шелковые роскошные волосы? И зачем размышлять о ее груди, о том, каково это — ласкать ее? Но наблюдать мерзкий фарс — как она беседует с его матерью, знакомится с кузиной матери Полюшкой, которая создала диковинный сад вокруг виллы, как старательно произносит по-фиорски* фразы из разговорника и, хуже всего, как говорит о Хеппи с растроганным лицом — нет, все это выше его сил. Нацу сумрачно отвернулся и взял мартини. Люси была бесконечно благодарна Грандине за приглашение, за возможность общаться с Хеппи. И с самой Грандиной было приятно. Полюшка, с которой Грандина ее познакомила, женщина лет шестидесяти, выглядела очень доброжелательной. Говоря с Грандиной о Хеппи, Люси, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, отвернулась и увидела тяжелый взгляд серых глаз. Нацу Драгнил… Она ответила таким же взглядом. Какое право у этого несносного человека осуждать и порицать ее? И повернулась к миссис Драгнил. Все переместились в столовую. Обед прошел очень приятно. Единственная досада — Нацу, следивший за Люси, как хищная злобная птица за преследуемой добычей. Да что же он, проклятый, так невзлюбил ее? Ладно, не обращай на него внимания. Просто не замечай его. Она впервые в теперешнем доме Хеппи, и нельзя допустить, чтобы он испортил драгоценное время с племянником. Но как не обращать внимания, если Нацу удивительно хорош в белом клубном пиджаке! Какой-то редкостный представитель отряда мужчин — неотразимый и магнетический. Но ведь он, именно этот человек, назвал ее сестру проституткой! И тем не менее все было хорошо благодаря умению миссис Драгнил создавать вокруг себя атмосферу тепла и доброжелательности. — Знаете, вы приехали в очень радостное и одновременно грустное для нас время, дитя мое, — обратилась она к Люси. — Хеппи безумно любит свою няню, как и все мы. Но Леви вскоре выходит замуж за доктора Редфокса, археолога. Его группа производит раскопки возле ближайшего от нас города. Сегодня Леви с ним. Я счастлива за нее, но мне будет очень не хватать ее, а уж Хеппи! Леви за эти четыре года вошла в нашу семью. С вами Хеппии легче перенесет потерю.