Я слышал, ты нравишься Чимину

      Чимин очень уж интересный парень. Чонгук уже давно присматривается к нему. Впервые он увидел его имя в списке успеваемости, вывешенном в коридоре. Четвертое место — это почетно. Для этого надо не только ежедневно штаны на уроках протирать, но и прикладывать немало усилий. Тогда у списка взгляд Чона слишком уж цепко впился в ровные напечатанные буквы. В обыкновенном имени таилась какая-то невероятная, приковывающая к себе сила, какой-то ужасающий соблазн. «Пак Чимин» вырезалось в уме и закрепилось. Чон пытался разными методами очистить свою память, но все равно раз за разом возвращался к незабываемым буквам, воскрешая их в уме. Что в этом имени такого? Чонгук может ответить только пафосно: «Всё».       С Чимином хочется подружиться (а может и не только). Чон редко испытывает такую потребность: с людьми он сходится хорошо, быстро вторгается в узкие круги и обживается, становясь неотъемлемой их частью. А вот к Паку подступиться сложно. Он одиночка. Первая парта — его угрюмое царство. На его лице редко можно увидеть улыбку. В его чертах редко удается распознать дружелюбие. Чон старается привлечь его внимание, здоровается с ним и улыбается, надеясь на ответ. Но вместо этого Чимин тушуется, глядит недоверчиво, а возможно и с раздражением. «Не стоит с ним связываться, — однажды говорят Чону, — я слышал, что он гей». Чонгука эта новость совсем не пугает. Он, если честно, тоже предпочитает парней.       У них возможно много общего. Например, это тяга к парням. Чон давно ищет себе друга-гея, чтобы делиться с ним всевозможными переживаниями о непростой жизни любителя парней. Если Чимин действительно гей, то они могут стать прекрасными друзьями. Но Пак по-прежнему ко всем попыткам Чонгука относится ровно, не обращает на них особого внимания, а возможно и вовсе игнорирует. Какого черта? Чон уверен, что не сделал хену ничего плохого. Да они даже не разговаривали ни разу (если не считать пары кривых фраз по необходимости)! Может, какие-нибудь тупые слухи заставляют Чимина так себя вести? Надо с этим разобраться.       Задача: подружиться с парнем-ботаником. Вероятность успеха: ноль процентов. Чонгук не представляет, каким образом втереться в доверие к Паку, как начать с ним хотя бы просто общаться. Чон агонизирует в своей комнате, крутясь волчком на кровати, пока его взгляд не цепляется за календарь. Скоро экзамены. Эврика! Гениальная идея! Учеба — вот соломинка, протягиваемая ему свыше. Чон хватает свои пыльные учебники, девственные тетради и мчится в соседнюю комнату, ногой открывая дверь.       — Какого черта? — возмущается Юнги, отрывая взгляд от книг и хмуря брови.       Чонгук почти забыл, что у него есть собственный книжный червь, ботаник и надежда науки (если не нации). Старший брат даже в субботний день сидит в очках за своим громоздким столом над десятком книг. Перед ним тетрадь, исчерченная до дырок, замазанная корректором и ядовито-желтым маркером. Юнги — почти эталонный ботан.       — Мне нужна твоя помощь! — сообщает Чонгук, усаживаясь на кровати брата по-турецки. — Я вот этого не понимаю, а еще вот тут, а эту формулу кажется, знаю, хотя…       — С чего ты решил, что я буду тебе помогать? У меня своих дел по горло. Так что катись-ка ты на хер.       — Хен, но мне нужна помощь.       — Чего это ты любовью к учебе воспылал? Ты же спортсмен. У тебя мозги уже давно атрофировались и прилипли к черепу. Тебе нельзя думать, вдруг отвалятся, и ты забудешь, как дышать.       Юнги жутко вредный и жадный старший брат. Вечно сбегает от серьезных тем и прикрывается своей невероятной занятостью. Знает Чонгук эту занятость: братец частенько зависает в клубах, таскается по андеграундным тусовкам, зачитывая тексты собственного сочинения, мечтая прославиться или самоутвердиться. Он к нему как обычно чрезвычайно несправедлив! Держит его за идиота, которому уже ничто не в силах помочь. Чон впервые так сильно возжелал подтянуть учебу, а этот отказывается, но ничего, у Чонгука есть свои рычаги давления.       — Мама! — вопит младший брат, а Юн роняет ручку от испуга. — Юнги препятствует моему спонтанному желанию образовываться и уничижительно высказывается касательно моих интеллектуальных способностей! Он убивает во мне Эйнштейна и Томаса Эдисона!       Старший брат открывает рот и только собирается начать отстаивать свое право не помогать мелкому засранцу, как слышит голос злой матери из соседней комнаты:       — Юнги! Не смей обижать брата и губить его не пробудившуюся гениальность!       — Ябеда, — выплёвывает Юн, — в кого ты уродился таким двинутым манипулятором?       — Точно не в тебя, — довольно парирует младший, — так, давай начнем вот отсюда.       Юнги ничего не остается, как сдаться (маму лучше не злить). Он хорошо объясняет. Все же тот еще книжный червь. Чонгук старательно впитывает знания и надеется, что голова его не так пуста, а слова брата об атрофированности его мозгов — ужаснейшее преувеличение.       Задумка Чонгука проста: он попросит у Пака помощи в учебе и за время подготовки они сблизятся. Только вот Чимин вряд ли обратит на него внимание, если он его ничем не поразит. Если придет совсем пнем, то Пак просто откажет ему в помощи, пожалев своего драгоценного времени, но если углядит в нем потенциал, то проникнется симпатией, а это — залог дружбы. Чонгук в этом уверен. Только вот удастся ли убедить хена с ним заниматься? Чимин не очень-то светит общительностью, но он всегда помогает старосте, когда та обращается к нему за помощью. Вроде бы он весьма сердоболен. Не откажет же он в маленькой услуге своему улыбчивому однокласснику?       — Юнги, — зовет Чонгук, закрывая тетрадь и упираясь взглядом в лицо старшего.       — Что еще? — вздыхает Юн, убирая книгу. — В каком предмете ты еще блистаешь своей недалекостью?       — Вопрос не по учебе. Знаешь, есть человек, который мне нравится, как к нему подступиться? Знаю, что в эмоциональном плане ты от куриной ножки недалеко отошел, но у тебя же даже девушка была. Значит, завоевывать людей ты умеешь.       — Ты сейчас договоришься, — злится Юнги. — Почитай Карнеги, он там отличные советы таким дубам, как ты, дает.       — Нет времени. Можно вкратце?       — Боже, за что мне это все, — устало вздыхает старший, закатывая глаза, — пригласи куда-нибудь: в кафе, в кино. Куча вариантов! Пораскинь же серым веществом, докажи, что голова не для ношения твоих уродских шапок.       — У меня классные шапки, это во-первых. А, во-вторых, не думаю, что это сработает.       — А ты попытайся! Ты недооцениваешь силу мороженого и кондитерских изделий.       Да, из Юнги так себе советчик. Удивительно, что у него вообще есть друзья.       Чонгук забирает свои вещи и выходит из комнаты старшего брата, сокрушаясь еще сильней, чем до вхождения в нее. Неужели реально придется Карнеги читать? Улегшись на кровать, Чон решает попытаться попросить совета у друзей, но передумывает, представляя, что начнется, если кто-то узнает о его симпатии и желании с кем-то подружиться. Не хочется делиться своими чувствами с другими людьми. К тому же, его тут же поднимут на смех. Как это кто-то не хочет дружить с самим Чонгуком? Хватку, что ли, Чон теряет.       На следующий день Чонгук долго мучается: подходить или не стоит? С одной стороны пока более гениальная мысль его мозги не осветила, а с другой…. Не слишком ли это подозрительно? Да и вообще сдался он Чимину. Пак выглядит таким оторванным от обыденной школьной жизни, таким возвышенным и недосягаемым, что Чону кажется, что дорога к нему займет не десять шагов, а десять лет.       Звенит последний звонок, и Чонгук выдыхает, прощаясь со всеми своими сомнениями. Все же он не из робкого десятка и сможет пережить отказ, каким бы злым и болезненным он ни оказался. Чон решительно встает, берет в руки книгу, рассчитывая орудовать ей как щитом, проделывает короткий путь и становится у парты Чимина. Пак сначала его не замечает. Мысли его парят где-то над Сеулом, взгляд потуплен, губы приоткрыты. На самом деле он выглядит чуть-чуть глуповато и рассеяно, но Чонгук этого совершенно не замечает, восхищаясь красивым разрезом глаз, плавностью и мягкостью линий лица, аккуратным носом и полными влажными губами, на которых дробится отражение солнца. Чон никогда не задумывался о том, что Чимин красив. Он видел его часто издалека, замечал складность фигуры, помнил, что когда-то старший ходил в секцию борьбы, от того у него была замечательная ровная осанка и хорошо развитые мышцы, которыми временами он светил в раздевалке. Но никогда Чонгук не видел в нем красоты. Для него Пак, прежде всего, ассоциировался с учебой, умом, четвертым местом. Как можно быть таким умным и красивым одновременно?       Чон понимает, что уже совсем поплыл. Еще немного и укатит в какие-нибудь неправильные, буйные фантазии, которые и так поджидают за углом. Надо действовать сейчас же. Поэтому он еще раз прощается с сомнениями, приподнимает учебник и открывает рот:       — Чимин-хен?       Удивительно, но Пак не такой страшный и гнетущий, каким кажется всем издалека. Он тут же спрашивает: «Ты чего-то хотел?». Чона это поражает. Они же практически ни разу не говорили с глазу на глаз. Пара улыбок, пара обычных фраз. А он уже готов ему помогать! Насколько же велико его сердце? Чонгук слышал, что он тот еще черствый пень, от того с ним никто и не хочет общаться, что он колючий, злобный и просто невыносимый. Где же это все? Чон внимательно смотрит на него все время, ищет те самые, неприятные черты, пытается утратить свое желание с ним общаться, но чем дольше смотрит, чем больше слушает медовый голос, тем сильнее хочет начать драться со всем миром, который считает Чимина злым.       Дома Чонгук вновь вторгается в комнату старшего брата, который клянется поставить замок и часового с ружьем у своей двери. Чон требует ему еще раз все разжевать, что они уже прошли с Чимином и, конечно же, проверить решение задач. Юн изумляется и тянется к телефону: «Ты уверен, что скорую еще рано вызывать?». Не смешно.       «Каждый день в библиотеке после уроков», — повторяет про себя Чонгук лежа на кровати. У него никак не выходит уснуть. В памяти то и дело всплывают воспоминания о Чимине. Он становится какой-то неистребимой навязчивой идеей. Последний образ, пришедший Чону на ум, это совершенно обнаженный Пак, облизывающий свои короткие пальцы. К чему бы такие пикантные видения?       На следующий день Чонгуку хочется самоуничтожиться. Он пообещал Чимину, что придет вовремя, что будет относиться ко всему серьезно, но вот появился Тэхен, схватил за руку и затащил в клуб, помогать новичкам осваивать дриблинг и трехочковые броски. Чон хочет поскорее с этим покончить, но его не отпускают жаждущие знаний ребята, и он теряет целых полчаса. Когда тренировка подходит к концу, он бежит в библиотеку так быстро, что едва не выбивает дверь. На самом деле он уже и не надеется, что Чимин будет сидеть там и ждать. Но он сидит. И этот факт заставляет Чона страдать.       Хен точно обиделся. Чонгук в этом уверен. Это видно по безразличному лицу. Надо немедленно что-то делать и выкручиваться из этой ситуации. Чон пытается вспомнить хорошие советы, вырезки из журналов, разговоры по телевизору или схожие ситуации у друзей, но тщетно: в голове зияет смехотворная пустота, а в ней плавает единственный не забытый совет: «Ты недооцениваешь силу мороженого и кондитерских изделий!». Долбанный Юнги и его тупые советы!       Но иных вариантов нет, поэтому Чон еще до того, как осознает, ляпает про мороженое. Чимин тут же отказывается. Чонгук понимает, что больше вариантов нет, и придется толкать эту пургу дальше, может, проймет. Пак все отказывается, но младший не сдается, проклиная Юнги, и планируя, где его закопает. Однако вдруг настроение старшего меняется. «Наверное, клубничное вкусное», — говорит задумчиво он, и Чонгук готов уничтожить все ныне существующие идолы, чтобы отныне и во веки миром правило клубничное мороженое.       Занятие проходит отлично. Чимин доволен успехами Чона в математике, а он вспоминает вчерашний вечер с Юнги, который практически линейкой вбивал в него знания, и улыбается. С сочинениями похуже. Чонгук решил на самом деле на них забить. Два предмета он точно не потянет. Но Чимин выглядит расстроенным, и Чону хочется перестать дышать. Какого черта? Надо было заставить Юнги и с сочинениями помочь. Чонгуку уже хочется пуститься в извинения, как Пак протягивает ему стопку бумаг.       Это сочинения хена. Чон кивает на автомате, впиваясь жадно взглядом в ровные буквы. Он так красиво и ровно пишет. Чонгук даже немного завидует складности и стройности его букв. Настолько классно выглядит, что Чон готов открыть музей, где единственным экспонатом будут эти сочинения. Чонгука переполняет нежное чувство к Чимину и ко всему, что он делает.       После библиотеки Пак собирается домой. Чону такой поворот не нравится. Обещал мороженое — значит, будет тебе мороженое. Он практически тащит Чимина к своему любимому магазину. Сначала тот упорствует, ему якобы надо еще что-то сделать, но все же сдается, а получив мороженое так совсем тает. Он так старательно его вылизывает, с таким наслаждением вкушает, что Чонгуку начинает казаться собственное мороженое безвкусным. Он оторвать взгляда не может от розовой нежной мякоти, которая остается на губах Чимина. Именно в такие моменты всплывают самые тупые идеи и мысли. Поэтому Чонгук, забыв о приличии и такте, просит попробовать. Когда он понимает, что сморозил, то мысленно ищет канаву поглубже, чтобы его уже никто не вытащил. А Чимин соглашается, протягивая рожок. Любой бы нормальный человек просто взял его в свои руки, попробовал чуть-чуть и отдал, а вот Чонгуку жизненно необходимо схватить старшего за руку, чтобы ощутить его тепло, а затем нагнуться и впиться в мороженое. Чон бы очень пожалел о своем поступке, но вкус слишком невероятен, а рука Чимина безумно мягкая. Да пусть его весь мир считает сумасшедшим, он готов питаться с рук Пака всю оставшуюся жизнь.       Занесло. Конкретно занесло. Чонгук отрывается от рожка, пытается сохранять спокойствие и не выглядеть самым счастливым человеком на планете Земля. Чтобы как-то поправить сложившуюся ситуацию, он предлагает Чимину свое мороженое. Но тот отказывается. А жаль… Чонгук до конца дня только и думает о том, как Пак вылизывает мороженое. Утром Чон просыпается с мокрыми трусами и двумя мыслями: «Во сне Чимин лизал точно не мороженое» и «Какого черта?».       С этого начинаются проблемы. Чонгук мужественно приходит в библиотеку после уроков, упорно занимается, но долго оставаться наедине с Чимином не может. Как только его взгляд поднимается на Пака, так становятся тесными штаны и появляются запретные образы и с мороженым, и без. Чонгук штудирует интернет, учит число Пи, чтобы в минуты помутнения рассудка себя чем-то занять и не опозориться. Но ничего не работает. Рядом сидящий Чимин — сильнейший катализатор. Он случайно задевает ногой под столом колено Чона, и у того уже стоит. Поэтому после занятий, несмотря на страстное желание пообщаться с хеном, Чонгук собирает вещи и ретируется, придумывая тупые отмазки. Но все худшее случается ночью, когда запретов нет. Сны не подчиняются воле. В них творится что-то совсем неправильное. Чон просто не выдерживает:       — У меня мокрые сны уже три дня, — сообщает Чонгук, вламываясь в комнату Юнги.       — Ах, молодость, поздравляю.       — Какие «поздравляю»? Что мне делать?       — Наслаждаться и не мешать старшему брату писать курсовую.       — Хен, реально очень мешает! Я не знаю, что мне делать.       — Мастурбировать и не мешать мне, сложно, что ли? — огрызает Юн, но все же снимает очки и поворачивается к брату. — Ты в кого-то влюбился?       — Что? Нет, вроде…       — Что значит «вроде»?       — Ну, мне нравится, но я не уверен, что прямо влюбился.       — В мокрых снах того самого человека видишь?       — Да…       — Диагноз: влюблен, а теперь свали.       — И как мне с этим быть?       — Знаешь, когда мама сказала, что у меня будет младший брат, я спросил, а нельзя ли нам просто взять щенка.       — Ну, хен!       — Закрой глаза, — требует Юн.       — Нет, я с тобой в такие игры давно не играю.       — Закрой глаза и рот и протяни мне руку.       Чонгук еще немного противится, но все же соглашается, закрывая глаза и опасливо протягивая ладонь, в которую старший что-то вкладывает.       — Можешь открыть.       Чон открывает глаза надеясь узреть что-то выходящее за рамки его мысли. Но в руке оказывается серебристый квадратик. Презерватив. Вот ведь бесполезный говнюк!       Что же делать? Чонгук понятия не имеет. Сжимает в руке презерватив и вспоминает Чимина. Он ему определенно нравится. Чон не упирается, признавая поражение. Хен миленький, красивый, довольно умный, добрый и приятный. Поэтому и нравится. Но впервые у Чонгука кто-то вызывает настолько бурную реакцию. Конечно, он влюблялся и раньше! Даже сны видел неприличные, но это были единичные ситуации, которые не повторялись. А Чимин снится уже три дня. Чон все еще не верит, что так просто в него влюбился. Но одно очевидно: он хочет заняться с ним сексом. Значит, симпатия есть. Сильная симпатия, которая толкает в омут рисков, поэтому при следующей встрече Чонгук просится в гости. Позаниматься — лишь предлог, ему совершенно не хочется учиться. Но хочется посмотреть на комнату Чимина, порыскать по полкам и может завалить его на кровать. Сделать вид, что просто играешь, а на самом деле облапать, насладиться мягкостью и упругостью тела.… Нет, такого Чонгук никогда не сделает. Но попытку пробраться в дом к Паку предпринимает. И все получается!       Чонгук получает номер телефона и адрес. Смотрит на них и наслаждается. Даже подколы Юнги, которые обычно выводят и злят, не трогают его ума. В назначенный день Чон встает рано, умывается, одевается и идет гулять. Проходя мимо кондитерского магазина, он замечает на витрине восхитительный клубнично-шоколадный торт. Он заставляет Чона воскресить в памяти мороженое и все те мокрые сны, тело отзывается томительной истомой, а Чонгук уже ищет в карманах куртки кошелек.       Домашний Чимин очень трогательный. На нем шорты бежевого цвета и растянутая кофта. Чонгук мысленно сравнивает их пропорции, с наслаждением примечая, что, несмотря на то, что Чимин старше, он ниже и мельче. Хотя сложен он все равно хорошо.       К несчастью, заниматься Чимин предлагает не в своей комнате, куда так рвался Чон, а в гостиной. Чонгук расстраивается, но сдерживается. Не будет же он указывать, где им заниматься. Чон пытается произвести на Пака впечатление словами, но кажется, не работает такая тактика совсем. Чонгук говорит, что любит. Правда, не Пака, а корейский и математику, а тот лишь легко улыбается. Чон себя бранит: а на что, собственно, он рассчитывал?       Учеба выматывает невероятно. Чонгук столько сидел над учебниками дома, столько сидит здесь и все ради того, чтобы Чимин оценил его старания. А что-то пока не густо… Первый перерыв выходит жутко молчаливым. Они только едят. Чонгук хочет что-то спросить, но старший так увлечен едой, что ни на что не обращает внимания. Чон так расстраивается, что вовсе перестает стараться, путая все на свете. Он уже готовится к тому, что Пак скажет: «Ты ленишься, проваливай, не буду на тебя время тратить», — но вместо этого Чимин предлагает прерваться, чтобы осмотреть квартиру, если, конечно, Чонгук хочет. А он очень хочет!       У Чимина уютная квартирка и очень классная комната. Устроена она весьма минималистично, мало вещей, но все равно очень круто. Чонгук все разглядывает с пристрастием, выискивая интересные вещи, и самой интересной вещичкой становится шкаф. Открывает его, Чон понимает, что пора действовать. Пора уже намекнуть Чимину, что он ему нравится. Во всех смыслах. Но как к этому подвести? Чонгук не так красноречив, поэтому говорит, как может, вкладывая в слова огромную гамму чувств.       — Мне нравится твой стиль в одежде. Он такой взрослый, элегантный и я бы даже сказал сексуальный.       На конкурсе "самое стремное и непонятное признание века" Чонгук с непревзойденным профессионализмом обгоняет всех конкурсантов. Но что уж сделаешь. Чон смотрит на Чимина в упор и ждет реакции.       «Спасибо», — что это, мать его, за ответ-то такой? Чонгук рассчитывал, что его фраза хоть немного взбудоражит Чимина, подтолкнет к чему-то. Но это? Чон забывает о том, что не хотел сильно налегать и спрашивает прямо: «Ты меня стесняешься?». На самом деле Чонгук хотел сказать грубее: «ты меня ненавидишь, презираешь, терпеть не можешь?». Но сказал самое безобидное, чтобы посмотреть на реакцию, которая ему совершенно непонятна. Чимин сохраняет внешнее спокойствие, но в глазах его что-то иное. Чонгук частенько замечает этот загадочный блеск, но у него нет ни малейшего предположения, что же это может быть. Что скрывает в чертогах своего сердца Пак? Реально ли у него выведать этот секрет? Чонгук очень хочет узнать эту тайну.       А Чимин выпаливает что-то про друзей. Чон не показывает, но он самую малость расстроен. Постепенно ему даже начинает нравиться эта мысль. Чимин начинает в нем видеть друга! Это же отлично. Но Чонгуку бы хотелось чего-то более близкого. У старшего большая кровать и надо не так много сил, чтобы его на нее завалить. А что дальше? Вдруг он раскричится или еще хуже расплачется? Меньше всего Чон хочет видеть слезы. Чимин не должен из-за него плакать.       Чонгук планировал, что воскресение станет переломным днем в их отношениях. Но дождь все испортил. Да и после вчерашнего открытия, что Чимин видит в нем друга, Чону жутко неловко. Поэтому они решают разойтись по домам (идти домой к Паку опасно, а у Чона вредный Юнги). Чонгук только собирается уйти, как замечает, что у Чимина нет зонта. Был бы это кто-то другой, Чон не обратил внимания. Да даже если бы Тэхен или сам Юнги. Но вот Пак под дождем сокрушает сердце. Чонгук требует у себя отбросить сантименты и идти уже домой, но на старшем тонкая рубашка, которая точно промокнет. А если он заболеет? Может, пропустит экзамены. Не займет четвертое место. Он будет сильно переживать? Чонгук не хочет смотреть, как Чимин переживает. Не хочет смотреть, как он мокнет. Не хочет смотреть, как он плачет. Чон ловит себя на страшной мысли, которая еще никогда так четко не расцветала в его уме: «Он не хочет, чтобы Чимин страдал». Чонгук добродушен, приветлив, но все же чужие драмы — это чужие драмы. Он редко принимает их к своему сердцу. Так почему драмы Чимина не просто принимает, почему они срастаются с его собственным сердцем?       С помощью уловки Чон оставляет старшему зонт, надеясь, что тот, несмотря на гордость старшего, его возьмет. По пути домой Чонгук разрывается и разлетается на осколки от биения сердца. Чимин ему действительно очень-очень нравится.       Чонгук принимается за учебу с небывалым усердием, надеясь, что этим будет радовать Чимина, а еще, что это позволит сократить им разрыв, чтобы Пак увидел в нем не только друга, а кого-нибудь еще. Чон не спит ночью, корпя над сочинениями Чимина, выделяет оттуда конструкции, стараясь слепить что-то свое, такое же хорошее. В итоге усердие вознаграждается. Хен его хвалит. Но этого Чону недостаточно. Он столько над этим просидел! Поэтому сначала он тащит Чимина поесть мороженого, а потом в кино. Пак противится, чем расстраивает, но в итоге ломается под обаянием младшего.       В кино Чонгук не может прекратить беспокоиться. Чимин выглядит, как мраморная статуя. Ему вообще нравится? Чон злится на себя, что выбрал фильм наугад и не подумал о том, что нравится Паку. Он пытается его как-то развеселить, делая забавные комментарии, но выходит не очень. У Чимина лицо кирпичом. Провал.       Фильм заканчивается поздно. Чонгук решает, что точно проводит Чимина до дома, но тот начинает сопротивляться. Да почему так? Отчего ему просто не принять чужую заботу? Благо, Чон такой же упорный и непробиваемый, поэтому в итоге Пак сдается. Младший решает, что только что окончательно похоронил их отношения, но на прощание Чимин машет ему рукой и миленько улыбается. А затем говорит: «Спасибо, сегодня было очень весело». Чонгук едва себя удерживает от того, чтобы не кинуться обнимать Пака, надоедая вопросами: «Ну, было же весело?», «Тебе же понравилось?», «Я тебя не расстроил?».       Всю последующую неделю они проводят вместе. Сначала занимаются, а потом Чонгук тянет Чимина развлекаться. Кто-то говорил, что Пак унылый и неинтересный и как же этот кто-то был неправ! Пак отлично стреляет, хотя водит плохо, умеет садиться на шпагат, понимает японский и неплохо говорит на английском, он много всего знает и еще больше умеет. Чонгук только и успевает, что в восхищении открыть рот. В какой-то момент Чону даже кажется, что сам по себе он серый и унылый, что Чимину он точно не нравится. Но в караоке Пак в приступе восхищения бормочет ему самые красивые слова. Чон едва микрофон не ломает, когда слышит от хена: «у тебя такой красивый голос», «ты такой талантливый», «у тебя все так хорошо получается». У Чонгука настоящая эйфория. Он не помнит, чтобы когда-то был настолько счастлив.       В итоге чувства совсем ослепляют Чона, и в субботний день он предпринимает очередную попытку попасть к Чимину домой, чтобы перейти из категории «друзья» во что-то большее. Чонгук ставит на эту встречу очень многое. Он врет про друзей брата и надеется на лучшее. Но все, как обычно, идет не так. Чимин из веселого и забавного, превращается в меланхоличного и грустного. Чон пытается его развеселить, предлагает кучу забав, но Пак реагирует так вяло и болезненно, что у Чонгука сжимается сердце. Он все испортил, да?       Чон ложится на выделенный ему у кровати Чимина матрас, закрывает глаза и пытается уснуть. Но сон не идет. Как вообще в такой ситуации можно уснуть? Экзамены начнутся вот-вот, и что после них Пак для него станет недоступен? Напустит на себя дел и уже никогда ему не улыбнется? Чонгук и не знает, что делать. Наверное, надо поговорить. Но как ты такой диалог начнешь? «Знаешь, я на тебя конкретно так запал, поэтому сиди рядом, и не суетись», — да Чимин его за версту обходить будет, если вообще место жительства не сменит. Чон до сих пор не знает, нравится ли он хену. Порой кажется, что его симпатия очевидна, а иногда происходит вот такое глобальное отторжение, намекающее на то, что Чимину вообще никто в этом мире не нравится. Так на чьей же стороне правда?       Вдруг раздается шум и шорох. Чимин в очередной раз встает с кровати. Чонгук напрягается. Куда он собрался-то? И так уже пару раз вставал. Но тут старший вдруг оказывается совсем рядом. Садится совсем близко и нависает над лицом Чона. Чонгук старается сохранять спокойствие, не представляя, что будет дальше и вдруг чувствует легкое и нежное прикосновение чего-то теплого к своим губам. Это всего лишь одно жалкое мгновение, которое Чонгук бы хотел растянуть на целую жизнь. И даже может не на одну. Чимин целует его. Чон не успевает насладиться, как Пак разрывает поцелуй, а на щеку что-то падает. Чонгук слышит тихий всхлип, а Чимин возвращается в постель.       До Чона доходит, что на него капнула слеза. Пак почему-то плачет…       От этого вся эйфория и счастье поцелуя растворяются напрочь. Чонгук напрягается не на шутку. Что это может значить? И как теперь с этим быть? Чон долго не спит, а потом встает, тихо окликая Чимина. Хен уснул. Чонгук подходит поближе к кровати и смотрит на умиротворённое лицо старшего с еще немного влажными глазами. Чону хочется задать сотню вопросов, но он боится, что спугнет этим Чимина. Скоро начнутся экзамены, а с ними стресс, недосып, апатия. Не время для разбирательств. А после них можно будет поговорить. Чонгук гладит спящего Пака по руке и волосам и клянется, что, несомненно, они обо всем этом поговорят. Надо только чуть-чуть подождать. Сердце разрывается, хочется всего сейчас. «Подумай о Чимине!», — требует от себя Чон и возвращается в кровать.       Нельзя провалиться на экзаменах — это единственное о чем думает Чонгук. Если он провалится, то вдруг Пак совсем раскиснет, что не смог ему ничем помочь. Поэтому Чон упорно занимается, следуя советам старшего и периодически совершая набеги в комнату Юнги, чтобы тот помог ему разобраться. Юн строит страдальческое лицо, хмурит брови, но все же помогает, хотя иллюзий насчет Чона не питает: «Что-то мне подсказывает, что все мои усилия бесполезны».       Чонгуку очень хочется поговорить с Чимином. Он видит его скисшего, вымотанного и усталого. Очень хочется к нему подойти, обнять и сказать, что он со всем справится. Но страх все разрушить, все к черту сломать не дает сделать шага, поэтому Чон ограничивается короткими смсками по утрам, на которые Чимин отвечает идентично всякий раз. Ему это хоть немного помогает? Может, его злит такое навязчивое общение? Несмотря на свои предположения, Чон продолжает писать. Если не нравится, то пусть скажет это ему в лицо.       Перед днем оглашения результатов Чон клянется: если хорошо написал, то сразу же признается Паку в любви, если написал плохо, то сначала встанет на колени и будет вымаливать прощение, а потом уже расскажет о своих чувствах. У доски Чонгук начинает искать с конца. Когда он не находит свое имя в последней тридцатке, у него начинает быстрее биться сердце, а взгляд срывается наверх. Его имя стоит напротив цифры одиннадцать. В этот день Чон обретает новое счастливое число и несется в класс, благодарить Пака.       Хен выглядит куда более счастливым и довольным. Чонгук рад вдвойне. Он сообщает эту новость и не сводит взгляда с сияющего лица старшего. Чон едва не открывает рот, чтобы прямо в классе на виду у всех признаться в своих чувствах.       — Чонгук, ты что, серьезно с ним общаешься? — вдруг раздается брезгливый голос совсем рядом. — Я слышал, что ты нравишься Чимину.       Чон хочет саркастично на манер Юнги воскликнуть: «Да, что ты говоришь! А без тебя-то я бы не догадался!». Но отвечает он куда спокойней. Так говорливый придурок продолжает что-то лепетать. Чонгука страшно раздражают люди, которые лезут, куда их не просят, но он сдерживается, чтобы не послать его прямым текстом и перебивает, чтобы он заткнулся, наконец.       Чимин опускает лицо, и Чон не может увидеть его реакции. Он только хочет предложить выйти поговорить в более подходящем месте, как в класс входит учитель, руша все планы Чонгука. А дальше еще хуже: Пак подходит к преподавателю что-то говорит, тот кивает пару раз, и Чимин собирает вещи.       Весь оставшийся день Чонгук сидит хмурый, на предложение Тэхена пойти в кино, открыто огрызается, дома, когда Юнги пытается над ним пошутить, очень грубо говорит: «Заткнись», — за что справедливо получает от матери нагоняй и тут же извиняется перед Юном. Оказавшись в комнате, Чонгук прислоняется к стене и печально пялится в потолок.       Может, надо что-то Чимину написать? Вроде: «Я все понимаю». Почему он вообще ушел? Ему действительно нездоровится? Или он просто в ужасе от того, что Чон ляпнул тогда перед всем классом? А если Чонгук ошибся и Чимину он не нравится от слова «совсем»? Если его искрящиеся чувства туманом окутали мысли, и он увидел что-то несуществующее, выдумал себе любовь и втянул в свои бредни Пака. Может, он ему вообще противен, ненавистен. С чего он вообще взял, что нравится Чимину?       — Чонгук? — дверь в комнату открывается и появляется Юнги. — Я стучал, но ты не ответил. Что с тобой такое? Кто тебя покусал?       — Кажется, что я все испортил.       — Возможно, — кивает Юн, заходя в комнату и прикрывая за собой дверь.       — Знаешь, все в книгах и фильмах так красиво говорят о любви, а предел моих ораторских способностей это: «Моя твоя любить сильно-сильно, долго-долго».       — Тяжко иметь вместо мозгов лапшу.       — Ты меня поддержать пришел или землей присыпать? — хмурится Чон.       — Не люблю утешать дураков. Однако ты мой младший брат. Вот тебе мой совет: поговори со своим любовным интересом, признайся ему и предложи встречаться, только не забудь предупредить, что временами ты мерзкий говнюк, а твой айкью едва дотягивает до свиньи.       — Учту, — кисло соглашается Чонгук.       Тут раздается телефонная трель. Чон решает, что это Тэ решил высказаться. Все же поступил он некрасиво и такого быть не должно. Но вместо ожидаемого «Ненавижу тебя, Чон Чонгук» ему приходит простыня от Пака. Юнги что-то продолжает говорить на фоне, но Чонгук уже не слушает, вчитываясь в слова и чуть-чуть задыхаясь.       «…ты мне очень нравишься…»       «…я, наверное, кажусь тебе таким глупым…»       «…спасибо, что вступился за меня…»       «…ты действительно мне очень нравишься…»       Чонгук цепляется за последнюю фразу, смотрит, не моргая до тех пор, пока не начинают болеть глаза.       — Эй! — повышает голос Юн, запуская в Чона тапком. — Ты меня вообще слушаешь?       Младший вскакивает с кровати, не выпуская телефон из рук.       — Я ему нравлюсь, — не веря собственным глазам, говорит Чонгук. — Он в меня влюблен!       Аллилуйя, мать твою.