*
- Твой лес сильно изменился за последние сто пятьдесят лет, Алдерион, - замечает Феанаро, оглядываясь по сторонам. Раньше он часто бывал здесь - сейчас же не узнает ничего. - Тогда я смог бы пройти по этим тропинкам с завязанными глазами, - ни одна кочка или замшелый пенёк не напоминают прошлые пейзажи. Некоторые тогда ещё низкорослые и тонкие деревца выросли, обзавелись широкими могучими кронами и толстыми высокими стволами, кажется, достающими буквально до самых небес. Круглые ровные полянки заросли, а вместо них образовались новые. - Увы, но мы действительно давно не виделись. За это время ты успел вырастить прекрасных сыновей, хоть я и помню, как качал на руках Майтимо. Признаться, я едва узнал его, - в своей привычной манере, от которой также успел отвыкнуть Куруфинвэ-старший, усмехается нолдо, а его густые волосы отливают в лучах чистым расплавленным золотом. Лошади идут шаг в шаг, мерно постукивая искуссно выкованными подковами по земле и корням деревьев и тем самым не мешая беседе своих наездников. - Я же вырастил дочь. - Дочь? Почему же ты не написал мне о таком чудном празднике в вашей семье? - Феанаро усмехается, перехватывая поводья одной рукой и свободной в широкой кожаной перчатке похлопывая друга по плечу. Алдеон улыбается, неестественным зигзагом искривив бледные губы, не тронутые привычным нолдор Тириона загаром, поймав и несознательно сжав на своём плече ладонь Феанаро так, что на коже того проступают белесые отметины от пальцев. Первый принц недоуменно приподнимает широкую бровь, однако молчит, ни чем не отвечая на столь странное поведение. Властитель леса приходит в себя быстро, чуть покачнувшись в седле, но мгновенно вернув себе ровное положение и стать искушенного наездника. - И что же нет так? - проницательность никогда не остаётся в стороне от Феанаро. - Неужели дело в моих сыновьях? - не надо быть мудрецом, чтобы предположить такой расклад. Принцу и самому было бы лестно по-настоящему породнится с Алдеоном. - Думаешь, что я так мечтаю выдать её замуж? Упаси меня Валар, но я не собираюсь открывать себе пути в Чертоги Мандоса, - усмехается нолдо, приостанавливаясь и вынимая из своих растрепанных прядей через-чур активную рыжую проказницу-белку, ласково потрепав ту по кисточкам-ушам и пересадив на ближайшую ветку. Зверек, лукаво прищурив влажные глазки и посучив в воздухе лапками, будто очищая невидимый орех, тут же ускальзывает куда-то далеко в зеленые дебри листвы. - Я всего лишь хочу её защитить, - последние слова Властитель леса произносит одними губами, немигающим взглядом уставившись вслед убежавшей беззаботной белке. - Что может угрожать юной нолдиэ? Тем более в твоём лесе, куда не позволено проникнуть посторонним, - Феанаро пришпоривает своего коня, когда они выезжают на первую более менее ровную полянку. На встречу им расступается высокая шелестящая трава, больше напоминающая мягкий стелющийся ковер, уступая место протоптанной узкой дорожке. Всадникам приходится выстроиться в один ряд друг за другом. Майтимо замыкает колонну. Старшим нолдор приходится вынужденно прервать свой разговор - младшие дышат практическим им в затылок, а тема затронута явно не для их ушей. Пока. Светлая полянка вновь сменяется тенистой аллеей, расширяя тропу. Феаноринги вновь рассыпаются в небольшие островки, уважительно пропуская старших вперёд. - Дело отнюдь не в этом. Всё гораздо серьезнее, чем ты можешь себе представлять. И вряд ли ты с этим когда-нибудь сталкивался. Иначе, зачем ты думаешь, я закрыл границы своего леса для всех, кто приходит к нему? - спокойно спрашивает Алдеон, однако в его голосе отчётливо проскальзывает ирония. Феанаро пожимает плечами, возвращая сползший с плеч плащ на место и машинально щёлкая пальцем по броши в виде восьмиконечной звезды. - Однако у меня есть некая просьба для тебя. Не откажешь мне в этом? - В чём бы она ни состояла, - клятвенно заверяет его Первый принц. Мало что в своей жизни он делает не пламенно-импульсивно. Конь Майтимо ржёт, сливая свой голос с голосами поющих птиц с ближайших деревьев. - Тогда поклянись мне, что всё, что ты и твои сыновья увидят здесь - останется здесь, - Алдеон не шутит - это нетрудно понять по серьезному сильному голосу, который он незаметно повышает ровно настолько, что слышно становится всем - до самого замыкающего. Феанорингам хватает всего лишь одного поворота головы их отца, чтобы раздалось нестройное: - Клянёмся, - возглавленное звучным тембром прирождённого оратора. Однако, среди пятерых точно оказываются недовольные. Несложно догадаться, кто именно. Майтимо вытирает выступивший пот ладонью, отчего его рыжие короткие пряди на лбу намокают и начинают отчаянно виться - под ложечкой сосет, а дыхание вырывается из груди странными урывками. Малакурэ обеспокоенно переводит на него взгляд, отвлекаясь от рассеянного внимания переливчатым звукам леса. Самому менестрелю кажется, что смутным даром интуиции, увы, в их роду отмечены немногие. У многих это качество уступает лидирующие места пламенной решительности и необъятной дерзости. И это далеко не безопасно даже в благословенном Валиноре. Уж кому, как не Малакурэ с Майтимо это знать.*
Грядёт час смешения света, когда уже порядком уставшие лошади и их всадники выезжают к берегу второго озера, уже гораздо больше предыдущего, на берегу которого красуется каменный трёхэтажный замок с двумя корпусами, украшенными острыми тёмными шпилями. Он выступает прямо в озеро, образуя две небольшие бухточки по обеим своим сторонам и таким образом напоминая один из тэлерийских кораблей. Другая сторона и пристроенная сбоку оранжерея прячется под прикрытие широких крон клёнов и дубов, удивительным образом соседствующих с соснами и лиственницами на противоположном берегу пронзительно-синего озера. Малакурэ тихо вздыхает, расслабляя хватку на поводьях, и даже чуть привстаёт в седле, чтобы получше рассмотреть золото-серебристые блики на зеркальной матовой поверхности. - Впечатляет. Леса здесь - самое то для отличной охоты, - комментирует Турко, наклоняясь вбок и шепча на ухо едущему рядом Карнистиру, смотрящему в небо и прикрывающему ладонью глаза от слепящих лучей. Там он высматривает своего парящего на уровне облаков охотничьего сокола, следующего за ними всю дорогу от Тириона. Хуан, также неотрывно спешащий за скакуном Охотника, останавливается, поднимает морду и протяжно воет, получая удивлённый оклик Туркафинвэ. - Мы практически прибыли. Пусть лошади сбавят шаг - здесь обитают особенно редкие животные, - предупреждает Алдеон, осаживая своего коня и вынуждая его идти медленным шагом. К нему присоединяются и о чём-то раздумывающий Феанаро, а следом и феаноринги. И, как оказывается, не зря. Буквально через пять минут тропинку перебегает маленькое пушистое тёмное животное, которое так легко опознает Турко. - Соболь. - Здесь их много. Также, как и барсуков, куниц и ласк. Поэтому оставлять вещи без присмотра не советую, иначе придётся искать воровок по всему лесу с охотничьей собакой, - усмехается хозяин лесов, кидая уважительный взгляд на бегущего Хуана с лоснящейся шерстью, на которое за время путешествия налипли мелкие опавшие иголки и редкие листики. Карнистир раздражённо фыркает, уже предвкушая себе картину того, как Туркафинвэ будет носиться по всему берегу озеру, а возможно и в самом озере, чтобы поймать и вычесать валинорского пса. Обычно после всего этого приходиться вычесывать самого феаноринга, причёска которого напоминает в такие моменты свежесорванный в поле одуванчик. - Майтимо! - звучно подзывает сына к себе Куруфинвэ-старший, когда, наконец, замечает, что они практически подъехали к высоким витиевато-кованым воротам с двумя фигурами коней на каменных столбах. - Займи место по правую руку от меня, Малакурэ по левую, - уже тише указывает старшим сыновьям Феанаро, ровнее усаживаясь в седле и перекидывая алый плащ через локоть. Восьмиконечная золотая звезда блистает на его крепкой груди россыпью бриллиантов. Вороной конь Алдеона, почуяв дом, вскапывает гравий дороги крепким копытом и резко замирает на одном месте. При таком маневре не каждый наездник может удержаться в седле, что невольно выдаёт в нолдо крайне опытного и талантливого всадника. Властелин лесов одним махом спрыгивает с лошади, взяв её под узцы и подойдя к воротам, дважды ударив в них кулаком. За растянувшуюся паузу Феанаро и его сыновья успевают выстроиться в ряд. Спустя некоторое время становится видно, как по каменной круговой лестнице быстро спускается стройная фигура эллет и приближается к воротам. Ещё через несколько секунд железные створки со скрипом отворяются. - Добро пожаловать, - улыбается высокая темноволосая нолдиэ, приседая в изящном реверансе. - Алдеон, я ждала тебя, - привстав на цыпочки, она целует своего супруга в щёки и вновь поворачивается к гостям, уже слезшим со своих коней. - Позвольте представить вам мою жену - Индиль, - с гордость в голосе говорит властитель лесов, опуская ладонь на её плечо. Воспользовавшись тем, что феаноринги по очереди склоняются в уважительном поклоне и представляются, он чуть склоняет голову вбок, тревожно нахмурив брови и бросив взгляд за спину нолдиэ. Майтимо, уже выпрямившийся во весь свой рост, замечает это мимолётное движение, но старательно делает вид, что его ничего не насторожило. - Где она? - На ипподроме. Я сама отправила её туда. А ты взял с них клятву? - она незаметно сжимает его свободную руку тонкими пальцами, привыкшими к мелкой аккуратной работе. Сердце матери беспокоится, колотясь под зелёно-золотой плотной тканью платья, не находит себе места. Пятеро юношей-нолдор - сыновей Пламенного, славящегося своим нравом.- Разумеется взял. Однако не получится просто так представить её. Наша дочь ни за что не согласится на это. - И почему ты задаёшься этим вопросом только сейчас, дорогой? Тем более, что у нас всё уже решено и обговорено. - Но не обговорено с ней... - Я уверена, что это - единственный вариант. Если Феанаро сможет нам помочь, то я готова на всё. - Нет. Мы всё равно не сделаем это. Ты сейчас же пойдёшь и позовёшь её.
- Ты всё также прекрасна и добра, Индиль. Нерданель просила передать свою глубочайшие извинения за то, что не смогла навестить вас, - последним выступает вперёд Феанаро, вынуждая таким образом супругов прервать разговор по осанвэ. Карнистир едва заметно кивает Малакурэ. Второму феанорингу не приходиться указывать дважды - Майтимо принял стойку охотничьей собаки, почуявшей опасность. Деревья над их головами шуршат вершинами, будто переговариваясь. Однако ветра нет.*
Высокая фигура, в тёмно-синем бархатном плаще, парусом развевающимся за спиной при быстрой ходьбе, спешит по длинному коридору с сотней высоких стеклянных окон под самый потолок. Серебристый свет играет бликами на мраморных резных плитах - не один десяток нолдор трудились над королевским дворцом в Тирионе. Тот же, кто сейчас торопится по одному из самых боковых коридоров, неслышным шёпотом считает про себя каждую пройденную колонну. Потом он, видимо сбившись, останавливается практически по середине, делает шаг назад и, оглянувшись по сторонам, быстро скрывается в нише между двумя колоннами. Именно в этот момент плащ, как нельзя кстати помогает своему владельцу - в тени он полностью сливается со стеной, скрывая хозяина от посторонних глаз, которых в дворце полном всевозможных слуг и придворных видимо не видимо. Однако одно нажатие единственного элемента витиеватой лепнины открывает потайной коридор, в котором быстро скрывается таинственный ночной посетитель. - Сынок! - как только он выныривает из-за тяжёлой ширмы, к нему на шею тут же кидается невысокая стройная золотоволосая эллет, сжимая его в крепких объятьях. Нежданный посетитель тут же падает на колени, целуя нежные белоснежные тронутые редкими родинками руки, увитые золотыми кольцами браслетов. - Всё в порядке. Здесь никого нет. Можешь снять плащ, - Индис осторожно опускает ладони на его плечи, несильно подталкивая его вверх. Инголдо, через чур торопливо и поспешно расстёгивая двух золотых змей, служащих ему брошью, едва не разорвав синюю ткань с абсолютно чужим гербом. - Матушка, я получил твоё письмо. Неужели это действительно возможно? - Артафинвэ резко поднимается с колен, отбросив многострадальный плащ в ближайшее бархатное кресло и начиная нервно ходить по личным покоям второй супруги Финвэ. Новость ошарашила его, подарила благословенное предвкушение. Широко-улыбающаяся Индис, опустившаяся на длинную софу, обмахивается краем тюлевого ночного платья. - Как ты могла это устроить, матушка? - У меня есть свои источники, сын мой. Теперь он никуда не денется из поля нашего зрения, мы сможем узнавать все его планы и быть на шаг впереди, - лукаво подмигивает ваниар, похлопывая ладонью рядом с собой и приглашая сына присесть. Инголдо послушно опускается рядом, устраивая локоть на колене и подперев рукой подбородок. Он одновременно безмерно счастлив - это первый грандиозный шаг в достижению их общих целей, но противное предчувствие сосет под ложечкой. Глупо не признавать свою трусость, особенно, когда дело касается его старшего сводного брата. Тут не струсит только душевно-больной. К каковым Артафинвэ уже давно снисходительно относит Нолофинвэ. - Но ты же не думаешь, что всё будет так просто? Феанаро - опасный противник, а в последнее время он стал совершенно мнительным. Даже в Тирионе не задерживается надолго, - поднимает голову Инголдо, задумчиво потирая высокий лоб. Индис, придвигаясь ближе, осторожно кладёт руки ему на плечи, начиная разминать затёкшие мышцы. Она с самого детства именно таким образом успокаивает его и поддерживает. - Однако, он ещё не разучился доверять. Наша же цель - именно это. Кажется, что такая малость ничем не сможет нам помочь, но я давно поняла, что пусть даже с такими характерами, даже имея конфликты между собой, если хоть кто-то извне тронет их - этому кому-то точно не сдобровать. Они объединятся и уничтожат угроза, а потом продолжат борьбу друг с другом, - отстранённо разъясняет Индис, откинув хрупкую голову на шёлк расшитых цветами подушек. Её голос размерен и спокоен, но Артафиндэ точно знает, что ультрамариново-зелёные глаза матери сейчас наполняются зеленью ненависти. Индис злится, когда её называют Второй королевой, злится, когда натыкается на презрительно-высокомерный взгляд Феанаро в тронном зале или на семейной трапезе, больше напоминающей испытание на вежливость и как можно более острое оскорбление. У неё пятеро детей, но ни один из них не Феанаро. Потому что она не Мириэль. Не та горделивая и сильная духом нолдиэ, выносившая величайшего. Индис мечтала стать королевой - сейчас она носит венец, но это всего лишь на словах. Инголдо прекрасно знает всё это, ведь это именно ему - любимому младшему сыну выпала доля успокаивать рыдающую мать после очередного бала, где Финвэ вновь и вновь восхищался своим старшем сыном. Он накрывает её подрагивающую руку на своём плече ладонью. - Обещаю, что ты станешь настоящей королевой, матушка. И они вынуждены будут склоняться перед нами, - пальцы его свободной руки сами собой сжимаются в кулак. У них есть множество союзников, о могуществе которых стоит говорить лишь шёпотом. Финвэ не входит в их число, Финвэ вообще не подозревает о том, что происходит в его собственном доме, не подозревает и о том, что именно означает личный герб Третьего дома. Феанаро стоило бы предупредить отца. Если его, конечно не опередит забытый обоими родителями Нолофинвэ.Не начинай ходить с козырей, пока не узнал все масти противника.