HJ8

Пул и Кейт действительно отправились на поиски муки. Мешочек так необходимого слугам продукта таинственным образом испортился. Кейт своими глазами наблюдала за тем, как белый порошок покраснел, смешавшись с водой. Женщина, тем не менее, попыталась замесить тесто из этого красного нечто. Не вышло - масса затвердела. Кейт попросила Пула принести ещё муки, борьба с неукротимым тестом продолжалась. Спустя четверть часа, поливы кипятком с двух сторон вместе с добавлением последних ложек белого порошка дали результаты. Тесто приняло жидкую форму, Кейт решила оставить изначальный цвет и сделать пирог с вишней, под стать сочному оттенку. Пул с подозрением смотрел на готовое блюдо и, чтобы убедиться в его съедобности, отщипнул кусочек. Довольно вскинув брови и отряхнув фрак от крошек, он последовал за Кейт, терпеливо ждавшей его на улице. Мимо проплывали кварталы, люди и повозки. Нехотя и медленно. - Кейт, вы уверены, что именно здесь продают хорошую муку?-с подозрением спросил Пул, оглядываясь. Они находились в шумной рыночной части города. - Да. Вы что, сомневаетесь, Пул?-в её голосе звучала обида. - Нисколько, только уточняю,-замотал головой мужчина. - Вот, смотрите,-Кейт протянула ему мешок только что просеянной(как уверял обворожительный продавец) муки. - Внушительно, беру,-Пул взвесил товар в руке и кивнул. - Берём,-кивнула она и протянула закоптившиеся пенсы человеку за прилавком. - Что теперь?-Кейт несла покупку в руках, остальные продукты мужчина взял на себя. - Вернёмся в дом, нас заждались господа,-Пул ускорил шаг. Его не тянуло в дом. Всё объяснялось праздничной ленью, свойственной всем и каждому двадцать пятого декабря. - Пул, но ведь сегодня Рождество, давайте немного пройдёмся?-Кейт остановилась и, перекидывая мешочек с мукой из одной руки в другую, подошла к нему. - Я не уверен, Кейт...-Пул впервые за долгое время позволил себе подумать о возможности отложить свои обязанности на некоторое время. - Пять минут,-женщина закружилась на месте под едва начавшимся снегопадом. Снежинки шаловливо цеплялись за её вороную юбку. - В общем-то, я оставил им записку...-едва слышно пробурчал мужчина. - Вот и славно. Идёмте,-Кейт хлопнула в ладоши и жестом поманила Пула за собой. - В этом пабе почти свежий хлеб, не такая уж и тухлая рыба, а также хорошее пиво,-девушка указала на заведение "Белая роза". - Звучит заманчиво,-Пул оглядел довольно многолюдное, но в меру чистое помещение. Он занял столик в углу. До его ушей доносились разговоры о политике. Кейт вернулась с тарелкой картошки и рыбы: - Пробуйте. - Мм, неплохо,-удовлетворительно кивнул он, попробовав в меру приправленную рыбу. - Что я говорила! - Отличный вкус, мисс... Может перейдём на ты? - Давно пора, Пул,-женщина взяла кусочек картошки. - Тогда могу я спросить у тебя кое-что? Что случилось с мистером Хайдом?-Пула беспокоил этот вопрос с самой первой встречи с пациентом. - Долгая история, Пул. В другой раз,-замотала головой она, прикусив губу. - Не буду настаивать,-спокойно отозвался он. - Вообще, я мало знала о нём. Просто... Я искала постоянную работу, чтобы прокормить мать и сестру. Он... Он спас меня и мою семью...-Кейт стучала костяшками пальцев по столу в такт своим словам. В горле точно застрял ком снега. - Давай о другом. Поговорим о тебе,-Пул не желал расстраивать её, поэтому он решил перевести тему. - Ну что ж...-она вздохнула и улыбнулась. В доме Генри Джекилла воцарилась поистине праздничная атмосфера - всё было так ленно и неторопливо. Столовые приборы удобно развалились в глубине сырой раковины, венки омелы накренились на бок, облокачиваясь о стену. На втором этаже всё покоилось в приятной дрёме. Вот и посередине кабинета лежали перевёрнутый стол и двое мужчин в обнимку. Генри проснулся в довольно странном, но весьма уютном положении. Эдвард служил ему и подушкой, и покрывалом. Во сне его лицо потеряло всякую грубость и резкость. Джекилл устроился на его груди немного удобнее и посмотрел вниз. "Господи, что стало с моим бедным столом!"-Хайд, словно почувствовав его возмущение, заворочался во сне, приятно щекоча лицо Генри. Тот не смог сдержать смеха. Эдвард открыл глаза и посмотрел на того, кто заставлял его усиленно дышать и терпеть тяжесть на груди. То была восхитительная боль. - Доброе утро, Джекилл,-он подал голос первым, стараясь развеять неловкость. Эдвард потянулся к его лицу, провёл пальцем от щеки до верхней губы, затем руки устроились на его плечах. - Доброе, Хайд,-Генри приподнялся. Он искал взглядом свою атласную ленту. - Как прошла ночь?-Хайд, как и Джекилл, всё ещё был обнажён, и нагло пользовался этим. - Потрясающе, твоя?-Генри сдержанно простонал, когда холодная ладонь легла на его талию. В сощуренных глазах виднелась сладкая боль. - Тоже, я не против продолжения,-Эдвард перебегал пальцами вверх и вниз по чувствительной коже, с наслаждением наблюдая за тем, как мужчина борется сам с собой. - Хайд, давай не сейчас,-Джекилл осторожно перехватил его руку, которая тянулась к низу живота. Он был полон не только желания и страсти, но и ответственности за весь тот беспорядок, который они учинили ночью. - А кто нам запретит? Не говори, что всё ещё меня стесняешься, герой-любовник,-Хайд захватил пальцами кожу ниже его спины и сильно ущипнул. - Я не стесняюсь,-обиженно произнёс Генри, чувствуя, как его щёки розовеют. - Тогда почему отводишь взгляд?-Эдвард нащупал ту чёрную ленту среди папок, упавших со стола, и протянул её мужчине. - Потому что... А!-Джекилл взял ленту и потянулся к волосам, но, вдруг, уронил её и закричал, указывая на стену позади Хайда. - Джекилл, мы - взрослые люди. Я не куплюсь на эти дешёвые трюки,-Эдвард смотрел на медленно бледнеющее лицо Генри и усмехался его таланту играть страх. - Хайд, там п-п-п...-Джекилл слез с него, встал на ноги. Он схватил ленту и дрожащими руками заплёл хвостик, отходя к стене. Там же оказалась одежда, в которую он начал облачаться. - Кто? Пул не смог бы обойтись без банального приветствия и прочих манер. И ты стоишь у двери,-Хайд вскочил и, последовав примеру мужчины, стал застёгивать на себе рубашку. Эдвард опасался возвращения слуг и того, что Генри сейчас покинет кабинет, как ни в чём не бывало, а он будет вынужден гоняться за ним по всему дому в не самом пристойном виде. - Да нет же! Паук!-Джекилл действительно тянулся к ручке двери, но, когда Хайд подошёл ближе, он вцепился в его рукав, затем в спину, пытаясь спрятаться за ним. - Во имя Сатаны, Джекилл, тебя пугает эта пушистая букашка?-Эдвард обернулся и, бережно высвобождаясь из цепких объятий, засмеялся. На стене сидел чёрный паучок. Вблизи были видны его глазки, он испуганно жался к стене. - Она не пушистая! Её волосяной покров - дело рук дьявола!-Генри непонимающе смотрел на ползающего по стене чёрта в обличии паука. Он видел, как тот потирал волосатые лапы и выжидал минуты, чтобы наскочить и укусить. - Зато не ядовитая, как я. Хочешь подержать?-Хайд взял на руки маленького и самого безобидного представителя паукообразных. - Нет, убей, убей его!-Джекилл с опаской наблюдал за тем, как мужчина голыми руками берёт нечто несуразное, "совсем не опасное" существо. Доктор пожалел, что так мало времени уделил изучению насекомых и паукообразных. "Вдруг количество зубов у них превышает количество глаз? Или количество лап? Или того и другого вместе?!" - Хах, и кто-то осуждал меня за кровожадность? Нет уж, я оставлю его у себя, Джекилл. И, если ты будешь плохо себя вести… Паучок дружелюбно щекотал ладонь Эдварда и позволил ему ненадолго оторвать себя от земли. Только сейчас он заметил второго человека и со всем своим усердием старался подмигнуть ему. Генри с ужасом наблюдал за тем монстром. Шерсть может быть переносчиком опасной болезни. Он задал немой вопрос: "’Ты пьёшь человеческую кровь?" Представьте его страх при виде одновременного закрытия всех восьми век чудовища. - Хайд, нет! - Я назову его "верный Эйт". Кстати, вы очень похожи. Гляди, как он мечется и рвётся. - Хайд, тебе что, меня не хватает?!-Джекилл испугался собственного голоса и прикрыл рот ладонью. - О... Раз так... Это куда более заманчиво. Эйт, ты, конечно, ничтожный и беспомощный, но с Джекиллом не сравнишься. Поэтому....-Эдвард посадил паучка на ладонь и направился к двери. Послышалось недолгое, но весьма трогательное прощание. - Всё, ты от него избавился?-Генри посмотрел на его ладони и вздохнул, обнаружив, что паук не оставил следов или укусов. - Выпустил на волю,-кивнул Хайд, усмехаясь привязанности создателя к его рукам,-Нечего опасаться - мои увечья больше не передаются тебе. - Тем не менее, Хайд, то создание могло таить в себе смертельную опасность. Откуда тебе было знать, что в этих волосатых лапах не копится яд? - Мне достаточно его крошечного размера и пушистого тельца, Джекилл. Укуси он меня - разве от него осталась бы хоть ворсинка? - И это убийца, нагнетающий страх на весь Лондон,-Генри вернулся к тому бардаку. Картина маслом: завалившийся на бок стол и разбросанные бумаги с адресами пациентов. Он схватил стол и пытался приподнять его. - А это доктор, дрожащий от одного вида насекомых,-Эдвард замотал головой, вырвал из его рук стол и поставил на место. Он взглядом указал на бумаги. - Что ж, спасибо за спасение,-Джекилл быстро собрал несколько пачек докладов, уложив их в точности так, как было до разгрома. Он похвалил себя за память. - С радостью помогу ещё… Мне надо спросить у тебя кое-что. Что ты чувствуешь ко мне?-Хайд поставил каждую папку на место. Он подошёл к мужчине и стал ждать ответа. На столе возвышались кипы бумаг, а рядом одиноко и гордо скрипел стул. - Да, помню. Неужели ты забыл, что?.. - Даже не вздумай на это обижаться, Джекилл. Я запомнил каждый твой вздох и каждое движение, дорогой,-Хайд сделал глубокий вдох и стал требовательно смотреть прямо в его глаза. Он дотянулся рукой до его макушки, пальцы заботливо прошлись по волосам,-Но скажи это ещё раз. Сейчас. Стыд пожирал изнутри. Генри открыл для себя, что любовь имеет много форм, ещё в детстве. Он понимал привязанность отца к матери, слёзы, каплющие на зарытую землю, только укрепили его веру. Не являлась загадкой и родительская строгость наказаний за его шалости. И только верность домашнего пса выбивала из колеи. Опустится ли на позвоночник трость, потреплет ли хозяйская рука… Он на всё отвечал радостным лаем и вилянием хвоста. И, казалось, этот вопрос останется не решённым. Но рой мыслей зудел и требовал свободы: "Вся моя теория бесполезна. Я так ошибся, когда решил, что двойственность можно вырезать, словно опухоль. Нет добра, зла не существует. Есть только подчинение и власть. Каждый имеет внутри раба и хозяина. И радость одного приводит в отчаяние другого. Если это и означает быть человеком, то я готов принять это с одним условием. Я требую достойного наказания. Моё счастье - в возможности выбрать себе инквизитора. Здесь вступает Эдвард Хайд. Мой проект, враг, бесконечный кошмар. Моя любовь. Он - тот, в ком я нуждаюсь. Разрушает жизнь, заставляя смеяться над этим. Обращает в ничто и наполняет желаниями. Причиняет боль, но, при этом, уделяет всё своё внимание. Жажда чего-то большего, чем мои исследования и работа доктора, продолжает занимать меня. Быть может, он станет тем, кто предоставит мне это?" Глаза Эдварда искрились светом, они влекли. Джекилл пытался отвести взгляд, но не мог. Пропавшая с головы рука вернула мужчину к реальности. - Я не умею сказать тебе своих мыслей, но… Это не я тебя, а ты оживил меня. И, если я достоин, то… Я желаю принадлежать тебе. Эдвард смотрел на Генри и не знал, как ему реагировать. Кожа соткана из утреннего тумана, а вновь убранные пряди являются ничем иным, как укрощённым ветром. Глаза, вобравшие в себя всю томность почвы, внезапно приобрели медовый блеск. Взгляд светился, как сталь клинка, и мужчина не находил фразы, что не запятнает его благородства. Ночью всё было по-другому. Слова были лишь поленьями, распаляющими страсть. И это с ним Хайд познал блаженство? - Джекилл, это достойно уважения и поощрения,-Эдвард обнял его, с разочарованием отметив, что Генри не даёт его рукам проследовать дальше. - Нет поощрения лучше, чем покой и горячий чай. Но каждое слово Джекилла приносило какое-то ощущение наполненности, правильности. Хайд раздражённо вздохнул, обошёл его, опустил руку ниже спины. - Сделаем. Ты просто душка,-быстро шлёпнул и пустился в бегство. - ...после этого врачи сказали, что есть шанс спасти её. Но моей матери требовался постоянный уход. Тогда я пошла работать служанкой. Везде платили гроши, я отдавала их родным. И тут мне предложили работу в "Красной крысе". Да, Пул, я всегда была недурна собой, к тому же, проработала служанкой всего год. Именно в тот момент я узнала о мистере Хайде. Он был нелюдим, болтали разное: и то, что он кровь по ночам пьёт, и проклятья насылает и, представьте, что говорит с самим дьяволом. Я хотела отказаться, но предлагали баснословные деньги, и я решила, что, если не отыщу работу с такой же оценкой моего труда, то пойду туда. Я зашла к нему в пыльный дом, быстро навела порядок, а он спросил, не испугают ли меня его методы работы. Я ответила, что, раз это меня не касается, то и переживать нечего. Он оставил меня. Тогда он был острижен, как монах. Но, Пул, дорогой! Разве можно после церковной службы сжигать в доме все иконы?! По ночам всё шептал, обращаясь к какому-то владыке подземного царства, да молил вернуть ему кого-то. Настала та страшная ночь. После неё хозяин помолодел внешне, но забыл всё, что относится к той глупости. И всё его поведение стало куда более странным. Видно, крепко засела в голове дума, а сделать с ней ничего не может. Не стоит ему это вспоминать. - Да уж. Врагу не пожелаешь такого,-в его голове не было ни единой мысли. Только внутренний маятник стучал о том, что господин пережил подобное. Он тешил себя, что печальная участь анахорета обойдёт доктора, по своей природе гуманиста, стороной. - Наверное, ты не захочешь зайти ко мне на чай после этого рассказа,-чуть улыбнулась она. - Почему нет? Дом - он сам по себе. Люди - это другое. Ко всему прочему, я был в этом доме, и, пока что, черти не добрались до меня. Рассмеялись. Про себя он с гордостью отметил: "Когда тебя приглашает дама, отказываться невежливо. Тем более в Рождество". Пул натянул шляпу и вышел на улицу за убегающей в пёструю толпу Кейт. - Нет, Джекилл, ты не догонишь!-кричал Хайд. Он остановился в прихожей у самого порога, жадно хватая ртом воздух. Произошедшее оставило свои следы. Джекилл шёл ускоренным, разъярённым шагом следователя, что идёт за преступником, виновного в смерти всей его семьи. - Поясни свою мысль,-он согнулся пополам, не двигаясь с места. Нервы сплелись в один комок, нарочно утыкаясь в острую боль ниже спины. - Ты медленный, как улитка. Боишься насекомых, а сам-то...-Хайд взял свою новую трость двумя пальцами и сыграл в неуклюжесть, выронив её. - Это было паукообразное!-Джекилл мгновенно схватил оружие и отошёл назад. Он долго вертел предмет в руке и пытался вспомнить, как им пользовался нахал. - Не важно,-Эдвард махнул рукой, понимая, что этот жест доведёт Генри до края. Он никогда не злил того без надобности, ему стало любопытно увидеть создателя в настоящей, ничем не скрытой, граничащей с риском кровопролития, ярости. - Ты прав. Важно то, что я(тук!) попросил тебя(тук!) об отдыхе. А вместо этого(тук!) должен гоняться за тобой!-Джекилл бил ни в чём не повинный пол изо всех сил, последний удар и вовсе пришёлся на стену. Прежде ему не приходилось причинять какой-либо вред существам или предметам. Но злость опьяняла, после каждого удара хотелось сделать ещё один, Генри ощутил желание уничтожить всю эту комнату. "Как же приятно смотреть на кого-то истощённого, слабого и понимать, что все его муки, страдания и бессонные ночи только из-за тебя",-с наслаждением глядел на Генри Эдвард, расплываясь в довольной ухмылке. - Ничего, Джекилл. Тебе это пойдёт на пользу. Отдых - смена вида деятельности!-Хайд присмотрелся к его лицу. Вместо гнева на нём было опасение. - Что за умные мысли! Жаль, что не твои!-к ужасу примешивалось желание разрушений. - Какие яростные движения! Интересно, у кого подсмотрел?-Эдвард подошёл вплотную и выжидающе смотрел на борьбу в глазах Джекилла. Страх потерять себя накрыл Генри с головой, его трясло. Сердце забилось быстрее, едва Хайд приблизился. Джекилл замахнулся для удара, посмотрел на него и… Тяжело вздохнув, Генри опустил руку, откинул оружие в сторону. Эдвард улыбнулся и ликующе засмеялся. - Ах, ты...-Джекилл хотел было высказать ему всё своё недовольство, но мужчина вовремя приблизился к нему, накрыл его губы своими и, забравшись одной рукой под рубашку, нетерпеливо провёл по его торсу холодными ладонями. - Что-то хотел сказать?-вдоволь насытившись сладостью болтливого рта, Хайд задал вопрос. - Да... Ты... ты... ты восхитительно целуешься, знал об этом?-Генри выдал то, что вертелось на языке всё это время, и соскочило с него так неожиданно. - Само собой. Но ни одна шлюха не говорила мне этого с таким невинным выражением лица,-Эдвард дотронулся до его носа своим. - Хайд!-воскликнул Джекилл без тени злобы. Его пробил лёгкий смешок. - А, ты же ревнуешь... Будешь чай?-Хайд быстро отошёл от него, развернулся и отправился на кухню. Осталось проверить ещё несколько теорий насчёт Генри Джекилла. - Не ревную я! Да,-Генри не раздумывая ни секунды последовал за мужчиной по внутреннему зову. - Ещё пожелания будут?-сказал Эдвард, не оборачиваясь. - Да. Я постою с тобой? Томность и какая-то медлительность сохранялась в движениях обоих мужчин, но Джекилл словно был пьян, он делал то, на что никогда не решился бы раньше. Он обнял своё творение и прижался к нему всем телом, вспоминая их первые объятия, когда холод его кожи был ему необходим, как воздух. - А если откажусь?-Хайд разглядел в нём то врождённое желание жить чужим умом, делать то, что прикажут, следовать за кем-то. "Любопытная игрушка". - ... не знаю,-Джекилл замялся, испуганно отступил. Он увеличил расстояние между ними на ещё несколько шагов и с удивлением отметил, что желание быть ближе лишь усилилось. Эдвард развернулся к нему. Живые глаза опущены, стыд качает из стороны в сторону. Нет, это интереснее и серьёзнее игрушки. - Стой уже,-протянул Хайд с искренним сочувствием. Генри немедленно вернулся в прежнее положение. Руки повисли на плечах, прошлись по груди, неторопливо сыграли на клавишах рёбер и замерли, точно вся мелодия являлась наваждением проснувшегося музыканта. Эдвард заметил лёгкое колебание и подался назад, утопая в объятиях. - Проходи, желаешь чего-нибудь?-она впустила его и раскинула руки в стороны,-Чувствуй себя как дома. - Довольно прохладно. Насколько я помню, здесь нет камина,-мужчина поёжился. - Всё верно, Пул. Но мне не сложно сделать горячий чай,-женщина направилась на кухню, Пул неспешно следовал за ней. - Большое спасибо,-вежливо отозвался он, когда она протянула ему выполненную из фарфора чашку с голубыми узорами. Далее происходило Рождественское чудо. Мебель ломалась, продукты кончались(Пул шутил, что это вирусное проклятие дома Джекилла), а погода за окном ухудшалась. Ближе к вечеру, мужчина не принимал никаких отговорок, он одевался в прихожей, женщина странным образом посмотрела на него, указав на окно. Началась метель. Пул устало вздохнул и сдался, согласившись подождать до утра. На следующий день он проснулся довольно рано, но, видимо, не достаточно. Кейт вытирала пыль в гостиной. Она приветливо кивнула, гость заварил чай на две персоны и подошёл к ней. Мужчина наткнулся на изрезанное изображение Божьего лика. - Кейт, это случайно не одна из тех самых икон? - Боюсь, что да,-кивнула, приняла напиток. - Но они все были сожжены, разве нет? - Все, кроме одной. Присмотрись, лик святого опалён. Мистер Хайд бросил её в огонь, как и все другие, но эта икона не сгорела. Так и висит. Он молчал, поставил чашку. Мужчина было потянул руку к иконе, но тут же одёрнул. - Пул, всё в порядке?-женщина подошла к нему. - Да, но... Мне не по себе,. - Мне тоже. Сейчас я возьму и уберу её. Вот так... -она сняла икону со стены и обнаружила выемку. В ней лежали исписанные мелким почерком листы. - Это...Что это, Кейт?-Пул взволнованно схватил бумаги. - Не знаю. Видимо, я ничего не знаю о своём господине,-Кейт с интересом взглянула на записи. Он прищурил глаза и стал читать вслух. "Двадцать лет! Двадцать лет я служил в церкви, помогал прихожанам, отпускал грехи, искренне молился Богу. Я желал лишь одного - возвращения моего сына. Все священники, как один, говорили мне, что Бог прощает всё, что он всесилен! Он славен тем, что даёт прощение грешникам, нужно только раскаяться! Но, сколько бы ночей я не проводил на коленях перед ликом Господа, он лишь молчал и величественно улыбался мне. Сын, именем которого я живу и по сей день, продолжал говорить со мной во сне, и, когда я сказал ему, что Бог не желает нам помочь вернуть его в этот проклятый город, он попросил меня не прекращать поиски неравнодушных. Однажды ночью я бродил по Лондону и прошёлся до самого кладбища, у одного из старейших надгробий лежала книга по мистицизму. Называлась она, кажется, "Нетрадиционные методы избавления от проблем". То, что нужно. Так, "Для прочности жилища рекомендуется зарыть заживо..."- нет. "Первенец - корень всех ваших..."-вот откуда та ведьма взяла это... Ничего-ничего, исправим все козни врагов их же оружием. "Призыв дьявола",-посмотрим... "Неисповедимы пути Господа и Дьявола, но пересекаются они в человеке…" ...Тогда я впервые услышал голос, от которого затряслась земля. - Ч т о т е б е н у ж н о ? Я бросился в церковь, но и там лукавый следовал за мной по пятам. На утренней службе я слушал не церковные гимны, а грохочущий рёв. - Ч т о т е б е н у ж н о? К этой фразе постепенно добавились предложения разного рода: "В и д и ш ь с т а р и к а ? Т о г о, и м е н н о т о г о ж и р д я я. З а к о л и е г о и т в о й с ы н о б р е т ё т с в о б о д у э т о й н о ч ь ю". На все подобные "заманчивые" предложения я отвечал отказом. Без сомнений, для меня нет ничего важнее сына, он не должен расплачиваться за мой грех. Но я не мог вмешивать сюда кого-либо. Церковь стала мне противна, я покинул её, вновь тяготясь муками совести. Я перестал делать пожертвования в пользу церкви, но мне было чем заплатить за жильё. В изоляции от всего мира, наедине с безразличным Богом и невыносимым Дьяволом, я изучал явления мозга. Меня занимала только одна идея: возможно ли воскресить человека, не прибегая к спиритизму? Наука дала мне крайне мало, ничем не помогла в моих поисках, вместе с тем она сделала меня человеком с достатком. Мои исследования снискали уважение на научном поприще. Пусть всё и началось с психологии и философии под нелепым псевдонимом. Я приобрёл дом. Вне церкви, без защиты всевышнего, я не мог противиться искушениям, что доносились из преисподней. И я падал на колени, как только до меня доносился голос. Ему нравилось играть со мной. Некоторые мелкие поручения(каждое из них было "последним") заставляли меня приходить в ужас. Найти животную кровь, дождаться ночи, вымазаться в ней и притворяться кровопийцей, скрываясь за углом. Мне мерзко вспоминать об этом. Но иногда у меня самого возникали ужасные мысли. Сжечь все иконы в доме - моя идея. Одна всё никак не хотела воспламениться(иронично, что точно такая же висела над моей кроватью в церкви), я закрыл ей дыру в стене, а позже стал укладывать туда записи. Наконец, он намекнул мне о том, что совсем скоро мой сын сможет стать "наполовину" живым. Я понятия не имею, что это значит, но так явно лучше, чем быть мёртвым". - Ох, Пул, боюсь, это не наше дело!-Кейт остановила его, захлопнув тетрадь прямо перед его носом. - Ты права. Нужно срочно отнести всё мистеру Хайду,-Пул воодушевлённо направился к выходу, женщина схватила его за локоть. - А вдруг... Вдруг он не захочет вспоминать такое?-она была в замешательстве. - Кейт, любые воспоминания бесценны,-он обернулся к ней и сильнее сжал тетрадь. - Да, всегда хотела помнить о том, как говорила с дьяволом... - Мы только предложим мистеру Хайду ознакомиться с этим. Если он откажется - избавимся от бумаг,-Пул огладил толстую обложку. - Хорошая идея, Пул,-она накинула на плечи изношенное пальто и, следуя за ним, направилась к дому доктора Джекилла.