Лепесток улетающий в небо

Следующим вечером Рин вернулась из первого патруля. Кондо назначил её временным командиром пятого подразделения Рошигуми. Было не привычно и отчасти неловко находится среди новых подчиненных, которые, к тому же, постоянно о чем-то шептались. Девушка прекрасно знала, о чем они говорили, но не предавала этому значения. Сейчас она командир их подразделения. Однако, той жуткой неприязни с их стороны не было, чему Хиёми была безумно рада. Поэтому, ей было немного легче свыкнуться с новой ролью. — Спасибо за работу! Вы славно потрудились, — сказала Рин, — можете возвращаться в казармы и отдыхать. — Да! — хором ответили они, поклонившись, и разошлись каждый по своим делам. Девушка облегченно выдохнула. Она была довольна, что всё обошлось без происшествий. Рин облокотилась на столб у ворот, о чем вскоре пожалела. Спину прошибла сильная боль и Хиёми, согнувшись, схватилась рукой за балку. — Да что же такое?! — прошипела она сквозь зубы. Боль слегка отпускала. Девушка наконец-то выпрямилась и аккуратно сняла с себя небесно-голубое хаори, чтобы не запачкать его вновь сочившейся сквозь раны кровью. — Хиёми-кун, ты в порядке? — Рин резко обернулась на незнакомый голос. Перед ней стоял парень, с первого взгляда показавшийся девушке подростком из-за небольшого роста, но твердый мужской голос говорил об обратном. Светло-каштановые волосы были собраны в тонкий хвост на затылке. Его лицо и темно-фиолетовые глаза выражали полное безразличие, однако в голосе этого не чувствовалось. — Мы знакомы? — удивленно спросила Рин, параллельно вспомнив о том, что Хейске рассказывал о людях, которые являются инспекторами, а один из них еще и лекарь. — Лично не знакомы, — спокойно ответил он, — позволь представиться. Меня зовут Ямадзаки Сусуму. Я врач и гонец в Рошигуми, а так же инспектор. — Очень приятно, Ямадзаки-кун, — улыбнулась Рин, — Меня зовут Хиёми Ринзо. Сейчас, я командир пятого подразделения. — У тебя очень болезненный вид. Это всё из-за ран? — внезапно спросил Сусуму. Рин дернулась, «Как он узнал, что я ранена?». — Когда вы сражались с Соджи, я заметил, что твои движения были скованны, хоть ты и умудрялась делать трюки. А еще у тебя было болезненное лицо, когда на тебя навалился Шинпачи-кун. — В-внимательный… к-какой… — с ноткой неловкости, сказала Рин, но в какой-то момент стала более серьезной, — однако, даже если я и ранена, об этом никто не должен знать. Я и так доставила немало хлопот, а если еще и упаду на шею, это будет не очень красиво с моей стороны. — Я понимаю, — кивнул Ямадзаки, — однако, я все же могу осмотреть тебя. Возможно, есть способ залечить раны без вреда твоему здоровью. Рин с недоверием посмотрела на мужчину. Она до сих пор не могла понять, откуда он настолько точно узнал, что у неё за раны и как их лечить, «Надеюсь, он единственный, кто знает об этом и всё же…». — Ямадзаки-кун, меня мучает один вопрос, как на самом деле ты узнал о моём ранении? Тебе кто-то об этом сказал? — после того, как он услышал это, Рин посмотрела Сусуму в глаза и поняла, что он не сам узнал об этом. Ямадзаки нервно сглотнул, ведь он и правда не сам узнал об этом… *Сегодня утром* — Ямадзаки-кун, можно тебя на пару слов? — Саннан, привычно улыбаясь, подошел к Сусуму. — Саннан-сан, что-то случилось? Вы выглядите обеспокоенным, — спросил мужчина. Кейске не удивился этому вопросу. — Нет, все в порядке. Я хотел лишь спросить, не знаешь ли ты средства, которое может заживить разорванные раны? — Разорванные раны? — удивился Сусуму и задумался, — Ну… Есть несколько средств, однако, чтобы их применить, нужно знать насколько глубокие раны. — А без этого никак? — спросил Кейске. Мужчина задумался и с недоверием посмотрел на Саннана. Его поведение казалось странным. — Саннан-сан, если хотите, чтобы я вам помог, вам придется мне всё рассказать, — с настойчивым видом, Ямадзаки скрестил руки на груди. Кейске вздохнул. Делать было нечего. — Хорошо, только это должно остаться между нами, — сказал он. — Идёт, — кивнул Сусуму. Саннан рассказал ему про Рин, что на её спине он увидел ужасные раны и про то, что он хочет ей помочь. Ямадзаки внимательно его выслушал и вздохнул. — Хорошо. Я всё понял. Однако… осмотреть мне её всё же придется. — Хорошо, Ямадзаки-кун, только… — Саннан поднес палец к своим губам, — не говори ей о том, что это я тебе рассказал о её недуге…

— Эм… Ямадзаки-кун, ты в порядке? — спросила Рин. Сусуму очнулся от раздумий. — Э… да… в порядке, — спешно сказал он, — если у тебя нет никаких дел на сегодня, я могу тебя осмотреть. Рин задумалась, «он что-то определенно не договаривает, но… я не чувствую от него угрозы, поэтому не думаю, что он хочет мне навредить…» — Хорошо, идём, — улыбнувшись уголком губ, сказала девушка. Они пришли в комнату, где Ямадзаки осматривал раненых. Хиёми сняла налобную ленту и положила её на рядом стоящую тумбу вместе с аккуратно сложенным хаори. Сверху положила свои мечи. Девушка оглядела комнату, стоя у дверей. В дальнем её углу стопкой лежали футоны, около пары стеллажей с бумагами и книгами. Рядом лежал расправленный футон и стояла высокая ширма. В другом углу располагался стол и много полочек, на которых лежали мешочки с травами и лекарствами, а так же стояли различные инструменты и сундуки. — Чего стоишь? Заходи за ширму и показывай свою спину, — невозмутимым тоном сказал Ямадзаки, доставая с полочки несколько мешочков с травами. Рин почувствовала запах размятого тысячелистника и софоры. Это единственные растения из лежащих мешочков, которые имели какой-то запах, но она решила не зацикливаться на их распознавании. Девушка прошла за ширму и аккуратно сняла верх одежды, прикрывши только переднюю часть. Как Хиёми и думала, бинты слегка пропитались кровью. Благо, что она не испачкала одежду. — Готова? — спросил Ямадзаки, стоящий за ширмой. — Да, — сказала Рин, убрав одной рукой волосы. Сусуму зашел за ширму и аккуратно разрезал бинты. Он осмотрел раны Хиёми и вздохнул. — Раны от кнута, не так ли? — внезапно спросил он. Девушка молча кивнула. Ямадзаки осторожно обработал раны и остановил кровь, а затем поднялся и подошел к своему столику. Он смешал несколько трав и стал тщательно растирать их в турке. — Рядом с тобой лежат чистые бинты. Пока просто перевяжи раны, но аккуратно. Сегодня двигайся поменьше. К завтрашнему обеду я приготовлю мазь, которая поможет твоим ранам затянуться. — А разве это возможно? — переспросила Хиёми, — Мацумото-сан сказал, что эти шрамы могут затянуться лишь совсем малость. — Мой отец был прекрасным игла-терапевтом, а так же практиковал различные мази и снадобья для залечивания тяжелых ран, — не отрываясь от своего дела, спокойно произнес Ямадзаки, — эта мазь способна заживить такие раны, но шрамы, хоть и мелкие, останутся. По крайней мере, они будут не такие заметные. Сделав перевязку и одевшись, Рин вышла из-за ширмы и взяла свои мечи. — Ямадзаки-кун, спасибо, — девушку поклонилась Сусуму, и он молча кивнул. Хиёми, возвращаясь в свою комнату, всё думала о произошедшем. Она беспокоилась о том, что кто-то еще помимо Ямадзаки мог знать о её травме. Ей этого очень не хотелось. Задумавшись, девушка шла по наружному мостику, и, завернув за угол, нечаянно в кого-то врезалась. — Рин, ты в порядке? — девушка поняла, что находится в чьих-то крепких объятиях, а услышав голос, даже поняла, кто это был. Подняв глаза Хиёми увидела перед собой Саннана. Вид у него был обеспокоенный. Рин слегка покраснела. — С-Саннан-сан, простите, — девушка отстранилась от него и выпрямилась, — я…я в порядке, просто… просто задумалась и не видела, куда иду. Её глаза бегали по полу. Ей было настолько неловко, что она даже не решилась посмотреть ему в глаза. — Все хорошо, — сказал мужчина с улыбкой, — Как прошел твой первый патруль? Рин улыбнулась и её смущение слегка ослабло. — Даже не знаю, как описать. Без происшествий и хорошо, однако… — Хиёми вздохнула и посмотрела в сторону, — чувствуется небольшое напряжение внутри подразделения. Всё же они привыкли к своему бывшему командиру и им тяжело перестроиться под нового, собственно, как и мне. Скорее… не привычно, чем тяжело. — Это нормально, — сказал Кейске, положив ей руку на плечо, — вскоре ты привыкнешь и всё образуется. Ринзо посмотрела на него и вздохнула. — Думаю, ты прав, — сказала девушка. Саннан молча смотрел на Рин. Сейчас, когда они были наедине, он хотел с ней поговорить. Он всё не решался с ней заговорить. Девушка чувствовала тоже самое. Слишком много недосказанности было между ними. Они оба чувствовали вину друг перед другом, которая съедала их изнутри. Но ни один не решался заговорить. — Я, пожалуй, пойду… — внезапно сказала Ринзо, — хочу немного отдохнуть. Вид у неё был погрустневший и Кейске это заметил. Он хотел её остановить, но… не решился. Хиёми быстрым шагом пошла в свою комнату. Она резко задвинула содзи и, упав на колени, прислонилась лбом к створкам двери. Девушка замахнулась кулаком, чтобы ударить по содзи, но передумала, остановившись в нескольких сантиметрах от них. Рин резко развернулась и села, прислонившись спиной к двери. — Я не могу… не могу ему сказать такое… такое простое слово… — шептала девушка себе под нос.

*****

На следующий день Рин начала лечение под присмотром Ямадзаки втайне от всех. Прошло две недели, и она стала чувствовать, что раны уменьшились и больше не кровоточили. — Ну вот, твои раны практически затянулись. Еще неделю и от них не останется почти и следа, — сказал Сусуму. — Спасибо тебе, Ямадзаки-кун. Если бы не твое лечение, я бы никогда не избавилась от этих уродливых шрамов. — Для меня это пустяки. Единственное, не тяжело ли тебе подниматься так рано? Еще ведь нет и пяти утра, — спросил он, убирая травы на полку. Хиёми улыбнулась и замотала головой. — Нет. На службе в Айзу мне приходилось не спать до трех суток, поэтому, в Рошигуми я, даже можно сказать, отсыпаюсь за все те бессонные ночи. — Понятно, — сказал Ямадзаки с улыбкой, — Что ж, вечером можно будет снять повязку. Думаю, они тебе больше не понадобятся. — Ага, — сказала Рин, довольно улыбаясь, — ладно, я пойду еще посплю. До подъема еще два часа, так что и тебе не прочь бы выспаться. Девушка встала и, выйдя на улицу, потянулась. Она была рада, что больше не чувствует той ужасной боли. Её обдало свежей утренней прохладой, но она не отрезвила её, а наоборот, от холода ей захотелось спать ещё больше. Хиёми лениво зевнула и полусонная поплелась в свою комнату, но, не дойдя до двери, она остановилась. Прогремел мощный выстрел из пушки. На мгновение показалось, что земля содрогнулась. Сон сняло как рукой. Девушка обеспокоенно обернулась туда, откуда услышала выстрел и поняла, что его источник находился в замке императора. Затем прогремело ещё пару выстрелов, и девушка осознала, что это то, о чем предупреждал её Катамори. — Проклятье! — прошипела девушка и в ту же секунду кинулась в свою комнату. Она кинула налобную ленту в карман и надела хаори. Девушка взяла свои мечи и вышла наружу. По пути она встретила Шинпачи и Хараду, которые тоже были в полной боевой готовности. — О, доброе утро Рин, как спалось? — с улыбкой спросил Шинпачи. — До того, как прозвучали выстрелы из замка императора, прекрасно, — сказала девушка со вздохом. — Замка императора? — переспросили оба одновременно. — Да, — кивнула Хиёми, — смею предположить, что клан Чошу решился всё-таки действовать вне закона. — Вы всё еще здесь?! Все уже собрались в главном зале, — подошел к ним недовольный Хиджиката, а точнее, заспанный. — Тоши, есть новости, что это было? — спросила Рин. Мужчина вздохнул. — Пока нет. Ямадзаки уже отправился на разведку. Единственное, что точно известно, выстрелы были из императорского дворца, — сказал он и пошел вперед, — идемте, все ждут. Ребята кивнули и пошли за заместителем командира в зал. И правда, ждали только их. — Тоши, как обстоят дела? — спросил Кондо, пока все рассаживались. — Пока ничего не ясно. Ямадзаки отбыл на разведку. Скоро должен вернуться с новостями. Пока, нам остаётся только ждать, — сложив руки на груди, сказал Хиджиката. — Ясненько, — обронил Исами. — Так уж ничего и не известно? — искоса взглянув на Хиёми, спросил Серидзава. Рин поняла, что он догадывался о том, что она что-то знает. Девушка молча опустила взгляд в пол, «Даже если он и знает, всё равно ничего говорить не буду». — Серидзава-доно, что вы имеете в виду? — недоумевая, спросил Кондо. Камо усмехнулся и собрал свой веер, резко ударив им по руке. Всё это время он не отрывал взгляд от Рин. — Клан Чошу попытался захватить императорский дворец, чтобы силой заставить императора прогнать иностранцев из Японии, однако, об этом заговоре стало известно заранее. И теперь клан Айзу и Сацума охраняют ворота Сакаимачи, не впуская туда солдат и чиновников клана Чошу, а попытка сопротивления заранее обрекла их на мятеж. Не так ли, госпожа Хиёми? — все удивленно посмотрели на Рин. Девушка усмехнулась и подняла свои лиловые глаза, посмотрев в сторону мужчины. — Может быть и так, вот только откуда вы знаете настолько подробную информацию? — Рин пристально посмотрела на Камо, — об этом знали лишь главы кланов и несколько приближенных к ним людей. Серидзава ничего не ответил. — Так значит, то, что Чошу решили захватить замок императора, правда? — спросил Саннан, обращаясь к девушке. — Это были лишь догадки, однако… вероятность того, что это так высока, поэтому, не будем гадать, а дождемся Ямадзаки. Серидзава раздраженно фыркнул. По его виду было заметно, что он уже готов выступить к воротам, но для этого нужно было дождаться официального приказа от князя Айзу — Мацудайра Катамори. Вскоре вернулся Ямадзаки, который доложил обстановку в императорском дворце. Все догадки оказались верными. В итоге, от нависшего напряжения, Серидзава не выдержал и сказал всем выдвигаться. Но на их счастье, только они собрались идти к воротам, как гонец доставил приказ о мобилизации Рошигуми. Теперь они могли выдвигаться. Подойдя к Сакаимачи, они столкнулись с небольшими неприятностями, но, к счастью, всё обошлось, и им удалось вступить на стражу ворот. После событий этого дня, Рошигуми получили официальное разрешение от Катамори на патрулирование улиц Киото. Мацудайра дал им новое название отряда — Шинсенгуми, первый иероглиф которого «шин» или «син», означает искренность. Чтобы отпраздновать столь грандиозное событие, решили устроить пир всего штаба. И солдаты и командиры веселились и пили вино. Все были счастливы, ведь они так долго этого ждали. Рин уже отвыкла от таких шумных посиделок, однако все равно радовалась за своих ребят. Она допила чарку вина и вышла подышать свежим воздухом. Хиёми уселась на террасе, прислонившись спиной к столбу. Прикрыв глаза, она медленно вдохнула прохладный воздух. Такого спокойствия она не чувствовала давно, «я уже и забыла, что такое покой», она повернула голову в сторону шума, исходившего из казарм, «словно я вернулась в те дни в Шиейкане, когда почти каждый вечер устраивались хоть и скудные, но грандиозные посиделки». — Если бы только можно было повернуть время вспять… — огорченно прошептала девушка. — И что тогда бы было? — из-за спины послышался знакомый злорадный голос. Рин не пошевельнулась. Она лишь усмехнулась и посмотрела на прекрасное звездное небо. — Соджи, разве тебе не всё равно, что было бы? — ответила она вопросом на вопрос. Парень молча прошелся по помосту и уселся напротив Рин. Он не говорил ни слова, только лишь смотрел на звезды, как и девушка. Весь штаб гудел от смехов и криков солдат. Окита вздохнул. — Блин, сколько они ещё будут так громко смеяться? — скривившись, сказал он. — Ты до сих пор не можешь уснуть, когда кто-то шумит? — спросила Рин, сама того не ожидая. Соджи хмыкнул и сложил руки на груди. — Ничего подобного! — отрезал он, — я могу заснуть даже под выстрелы пушек. Хиёми перевела взгляд на него и, не удержавшись, хихикнула. Ей показалось забавным поведение Окиты. Они, по сути, выросли вместе под одной крышей Шиейкана, поэтому о его повадках она знала многое. Вот только Соджи, казалось, уже не знал ничего о ней. — Эй! Чего смешного?! — возмутился парень. — Ничего, — Рин на секунду улыбнулась, а потом поникла, тяжело вздохнув — Соджи, прости меня за те слова, что я тебе наговорила тогда… Она сказала это так неожиданно, что парень, чуть не свалился с помоста, потому что случайно облокотился рукой в сторону земли. Окита посмотрел на девушку и усмехнулся. — Забудь. Я тоже наговорил тебе немало гадостей, так что, считай мы квиты, — он поднялся на ноги и пошел туда, откуда пришел, но сделав несколько шагов, он остановился напротив Хиёми, — Кстати, Рин… а тебе… обязательно возвращаться в Айзу? Этот вопрос заставил девушку задуматься. Она не знала, что ответить Соджи. За своим счастьем девушка позабыла о задании, что она должна выполнить и то, что в скором времени ей придется покинуть Шинсенгуми. По сердцу словно прошлись ножом, разрезав старые шрамы. Рин молчала, ничего не ответив другу. Окита повернулся к ней, ожидая хоть слова. — Рин, почему ты молчишь? — в глазах парня промелькнула толика надежды, что она ответит нет, — скажи мне, так ли… — А, вот вы где? — прозвучал голос за их спинами, — вас уже обыскались. — Саннан-сан, а почему вы не веселитесь со всеми? — спросил Соджи. Рин поднялась с помоста и встала между ними, не сказав ни слова. — Ну, просто Харада-кун собирается танцевать свой танец и попросил разыскать вас двоих, — ответил Кейске с улыбкой. — Спасибо ему конечно, но, я пошел спать, — убрав руки за голову, сказал Соджи, — утомился я за день. Спокойной ночи. После этих слов Окита подмигнул Рин одним глазом и ушел. Хиёми и Саннан остались вдвоём. Повисло неловкое молчание. — Думаю, нужно пойти, — сказала девушка, улыбнувшись, — я уже сто лет не видела танец Сано. Хотелось бы увидеть его снова, перед… — Перед тем, как вернешься в Айзу? — договорил за неё Кейске, улыбка которого исчезла с лица. Девушка хотела что-то сказать, но остановилась. Тоска подступила к её глазам. Она отвернулась от мужчины и дотронулась рукой до столба. — Ты слышал наш разговор? — спросила она невзначай. — Слышал лишь несколько фраз. По ним уже было понятно, что как бы каждый из нас не хотел, тебе всё равно придется вернуться к прежней жизни… — сказал он с грустью в голосе. Его сердце бешено колотилось. Он никогда так не нервничал, когда с кем-то говорил, но сейчас, он боялся говорить. Ему было страшно сказать ей что-то лишнее, словно, боясь причинить ей боль. Кейске видел, что Ринзо очень тяжело. Он винит себя за те годы страданий, что ей пришлось вынести. — Ты… не хочешь, чтобы я возвращалась? — с какой-то приглушенной надеждой в голосе, спросила Хиёми, повернувшись к нему. Саннан ничего не ответил. Он лишь подошел к ней и прижал к себе. От неожиданности, Рин споткнулась и чуть не упала. Её сердце замирало при каждом вдохе. Девушка не понимала, что происходит. Не осознавала, где она. Но вскоре поняла, что она снова в его крепких объятиях. Она чувствовала тепло его руки, которой он легонько прижимал к своей груди её голову. Хиёми даже не смогла пошевелиться. — Рин… прости меня… — тоненькая слезинка скатилась по его щеке, — если бы, тогда на том мосту, я смог тебя защитить, тебе не пришлось столько страдать. Прости… Нет. Он не плакал. Он лишь крепко, но нежно обнимал её. Рин казалась ему такой маленькой, хрупкой, беззащитной. Теперь ему стало немного, но легче. Тот груз, что он нес на своих плечах почти четыре года, ослаб. Ринзо была в недоумении. Она очень внимательно вслушивалась в каждое его слово. Ей было тяжело соображать в такой ситуации. Мысли путались в её голове. Она лишь только, словно поддавшись зову сердца, осторожно обняла его в ответ. — Тебе не нужно было извиняться… — сказал она, удерживая слезы, — если бы тогда, я не спровоцировала тех людей, этого бы не было. И ты… не пострадал бы из-за меня… Рин не смогла сдержаться, и начала тихо всхлипывать. Саннан немного отстранил её от себя и аккуратно приподнял её за подбородок. Их глаза встретились друг с другом. Он улыбнулся и одним пальцем осторожно убрал слезу с её щеки. — Какая же ты всё-таки упрямая девочка. И даже спустя столько лет не изменилась, — сказал он с мягкой улыбкой и убрал руки от её лица, — Еще тогда, я сказал, что твоей вины в случившимся нет. Его голос был таким ласковым и успокаивающим, что Рин невольно вернулась в тот самый момент и вспомнила тот самый разговор. Девушка улыбнулась и вытерла слезы рукавом. — Тогда и ты не вини себя, что не смог защитить меня, — она стала более серьёзной, — я никогда не винила тебя в слабости и чтобы больше ты никогда так не говорил! Каждое её слово сопровождалось одним мимическим жестом — она подняла правую руку, выпрямив вверх только указательный палец, как бы давая наставления на будущее. Саннану показалось забавным такое поведение девушки и он рассмеялся. — Эй! Т-ты чего это смеёшься?! — возмутилась смущенная Рин и, отведя взгляд в сторону, надулась. — Рин, не сердись, пожалуйста, — перестав смеяться, но не улыбаться, сказал Кейске. Хиёми скрестила руки на груди и с важным видом сказала. — Ладно, прощаю, но только в этот раз, — она улыбнулась своей самой яркой улыбкой. Они оба рассмеялись. — Кстати говоря, как твои раны? — внезапно спросил Кейске, но потом понял, что взболтнул лишнего, — Э, то есть, нет, забудь, что я сказал. Таким растерянным Рин видела его впервые. — Так это ты сказал Ямадзаки о моих шрамах?! — спросил Рин, недоумевая, — но как ты… узнал о них?.. После последней фразы она увидела смущение на его лице и поняла, что он не только знал, но и видел. Теперь смущение настигло и Хиёми. Девушка схватилась за свои горящие щеки и замотала головой, «Какой ужас! Я была в таком непристойном виде и он это увидел!». — Я-я видел только часть шрамов и окровавленные бинты и ничего более. Я не подсматривал, это вышло совсем случайно… — он понимал, что несет бред, но остановиться не мог, «Идиот! Я просто идиот!». Услышав его оправдания и поняв, что, по сути ничего страшного в этом нет, Рин успокоилась. — Благодаря лечению Ямадзаки, всё почти зажило, — сказала она улыбаясь. Кейске удивленно посмотрел на неё и прокашлялся. — Я… правда не хотел… — он отвел смущенный взгляд в сторону. — Саннан-сан, так вот как можно вывести вас из равновесия! — Рин рассмеялась, — это всего лишь небольшое недоразумение и… спасибо тебе за это… если бы ты не обратился к Ямадзаки, то возможно… эти ужасные шрамы остались со мной навсегда… Кейске улыбнулся. Он был рад, что Ринзо не обиделась на его поступок. Видя её счастливой, ему становилось радостно на душе. Ему очень хотелось, чтобы она осталась вместе с ними в Шинсенгуми, но понимал, что этому желанию не суждено сбыться и от этого становилось тоскливо. — О! Саннан-сан! Рин-тян! — выкрикнул Хейске, который стоял на соседней террасе — идите скорее! Сано-сан собирается танцевать! Всё самое интересное пропустите, если не поторопитесь! — Уже идём! — выкрикнула Рин, подставив руку, словно горн. Тодо кивнул и убежал. — Ну что, идем? — сказал Саннан. — Ага! — кивнула девушка. Они пошли в зал, где Шинпачи дорисовывал последний зуб на шраме Харады. Они уже достаточно захмелели, однако их веселью это не помешало. Они гуляли и пили всю ночь, не смотря на то, что утром им снова идти в патруль. Их лица были наполнены счастьем, потому что они были все вместе.