። ። ።
Склад на пристани. Обомшелый цех. Прозрачные изолирующие завесы. Хэ просунул голову в дверной проём, заглядывая внутрь полупустого цеха. Где-то из центра зала доносились шаркающие звуки, однако, кто бы их ни издавал, его заметно не было. Тянь подался ещё наполовину корпуса вперёд, перешагнул порог и проскользнул внутрь под падающие от окон тени. Эхо вторило любому звуку, отражалось и усиливало едва слышные шорохи. Влажный пол насыщал воздух стойким запахом мокрого бетона с примесью хлора. Несколько столов были хаотично сдвинуты в центре. Позади бессменно доминировало металлическое кресло, соседствуя с понуро свесившим купол прожектором на треноге. На пути Тянь встретил оцинкованный таз с мыльной бурой водой, в котором отлёживались кошмарные рабочие инструменты и мокрая верёвка с длинными расползшимися концами в пятнах ржавчины. Высоко взошедшее утреннее солнце светило бы яркими жёлтыми лучами сквозь стёкла. Но небо скрывалось за сплошной белой пеленой: дневной свет проникал через большие мутные окна, освещая каждую деталь пространства, при этом лишая зловещей ауры и являя суть предметов — изжившую себя, списанную рухлядь. О наличии солнца за туманной пеленой смога напоминала беспокойная макушка со взъерошенными волосами. Солнечный свет угадывался в искрящихся солоноватых каплях, задержавшихся на коротко стриженом затылке. Они скатывались по высокой рельефной шее за шиворот, очерчивая острые позвонки и отмеряя мгновения, за которые Хэ Тянь оказался ближе. Рыжий не оборачивался, наклонившись над алюминиевой посудиной и наделяя своё занятие первостепенной важностью. Видимо, гости у него не приветствовались — уж тем более никто из них не двигался мягкой поступью большой ленивой кошки. О скверном посетителе он уже знал. Да и Хэ Тянь в белоснежной футболке, контрастирующей с чёрной жилеткой и брюками, среди существующей серости был приметнее голландского борделя. Он опёрся жопой о стол и в одно неспешное движение снял с плеч жилетку, после чего аккуратно с тяжёлым стуком сложил её на свободное место. Тянь приценивался к обстановке, пока Рыжий продолжал надраивать пол, сидя на кортах. Картина была довольно бесславная, на грани позорного труда. Мо не смотрел на Хэ, погружённый в рутинную процедуру. Если сравнивать ощущения, когда рыжий впивался взглядом, неважно с какими эмоциями, и когда он вообще обходил стороной, его игнор вызывал явный дискомфорт. Он обязательно должен был разогревать Тяня своим взглядом. — Следует быть более осмотрительным. А если бы у меня были недобрые намерения? — Голос Хэ ртутными каплями разлился под сводами ферм. Рыжий раздражённо засопел, но решил промолчать. Он обернулся, снимая высокие резиновые перчатки, и поймал взглядом брюнета, заставив его хотеть замереть на месте со всеми своими нечистыми мотивами. — Привет, — обозначил Хэ Тянь своё появление. На данный момент оно брало топ самых убогих приветствий в его жизни. — «Привет»? — повторил рыжий, заостряя вопросительную интонацию. Мо Гуаньшань выпрямился, медленно, словно пружина. Не сводя с Хэ испытующего взгляда, с внушительным грохотом бросил на стол перед собой метровый газовый ключ и тряпку, которой только что его вытирал. Затем поставил руки по краям стола, выразительно качнувшись вперёд. — Какими бы ни были твои блядские намерения, мне нужно, чтобы ты оказался ближе. — Между нами сохранилось открытое противостояние? — Тянь скрестил на груди руки, оглядывая бинтовку на предплечьях Рыжего. — Какого хрена ты здесь забыл? — невозмутимо продолжил Рыжий, уставившись на вторженца без лишней экспрессии: демонстративная злоба после довольно неприятного нокаута. Хэ не собирался уходить, и в нём отсутствовала ожидаемая варварская угроза. Обстановку нагнетала лишь необходимость завязать разговор. Логика подкидывала Хэ тему боёв, что могло привести к печальной трактовке его намерений. Он не хотел нарваться на очередную стрелку, это было бы совсем не милым. Не таким «милым», каким выглядел при дневном свете заёбанный и вспотевший Рыжий, занимающийся тщательной уборкой в своём мясницком фартуке. Да-да, отклонения в Хэ Тяне имели успех день ото дня. — Если ты явился сюда, чтобы я напросился на реванш, то как только, блядь, так сразу! — Мо вернулся к делу, мазнув по Хэ коротким взглядом. Хэ Тянь отрицательно покачал головой, усмехнувшись. — Нет, я не собирался драться с тобой. — Какого хрена?! — от возмущения Мо даже запнулся. — Эй, я обидел тебя чем?.. — Тянь хотел внести полную ясность. — Обидел? Вот уж не знаю. А похоже? — Да, — спокойно кивнул Хэ. — Не мели чепухи, ты отвлекаешь, я ночь не спал… — Так разве я мешаю? — Ну не знаю. Да! — Брось, я тихонько… — В край охуевший? — Ну, иногда, — короткой словесной разминкой Хэ обозначил, что ему нипочём рамки дозволенного. После минуты молчания гений флирта родил совершенно кретинский спич: — Значит, ночка выдалась тяжёлой? Сегодня был в разносе? Рыжий перевёл внимание на предмет перед собой, окинул взглядом помещение и всё-таки ответил: — О чём ты, мать твою? Я пришёл полчаса назад. — Оу, развлекался здесь не ты? — Забываешься… Не тебе здесь задавать вопросы. И я не пользуюсь подобной хуетой. Если намекаешь на время, когда я чесал кулаки для Шу, то теперь и без меня дураков хватает. — Кулаки? Как-то всё это винтажно… — крякнул Хэ. — Что тут винтажного, мать твою? — Всё нормально? Похоже, ты всё-таки зол? — Удачная смена курса, почти выигрышная, понимай, как хочешь. — Дай-ка подумать: я с ночной смены, после двух аварий и пяти обдолбышей? Пять. А теперь свали — мешаешь! Я ещё должен убрать за обмудками, всё здесь засравшими. Хэ Тянь вдохнул и выдохнул через нос, отмечая настроение Рыжего как условный нейтральный горизонт, которого он будет придерживаться, стараясь не вызывать скачков до зоны «красной тревоги». — Могу я обращаться к тебе по имени? — С хуя ли? — Прозвищем? Предпочитаешь «Рыжий»? — С хуя ли тебе вообще ко мне обращаться? — снисходительно проворчал Мо. — Потому что я буду. Итак, Рыжий? Может быть… братец Мо? — Хэ Тянь пошло вскинул бровь, едва заметно высунув кончик языка. — Бля, до чего мерзко звучит от тебя! Чёрт с тобой, но давай без «братцев», — Мо фыркнул, поднял таз с пола и вылил мутную воду в глубокую раковину у стены. Маленькая победа не могла не заставить Тяня улыбнуться. Он продолжил медленно прогуливаться по залу, время от времени задавая отстранённые вопросы, на которые не получал ответа. — На тебе форма. Работаешь медбратом? Мо прекратил возню, сорвал с себя фартук и быстро подошёл, выдавливая слова Хэ в лицо: — Послушай, ты! Тебя сюда никто не звал. У нас нет общих дел. Вали! Хэ Тянь с места не сдвигался. Неспеша обвёл взглядом пожелтевшие отметины на худом лице, бесстыже задержав на них внимание. На правой скуле виднелась заживающая розовая полоска со следами двух швов. Как у Тяня над бровью. Рыжий за прошедшее время будто осунулся — впалые щёки захотелось ущипнуть и растянуть, пока не порозовеют. Рыжего, похоже, раздражало пристальное внимание, и он, скрежеща зубами, отстранился. — Что тебе нужно? — Мо раздражённо впился глазами в непрошеного гостя. — Идёт разгрузка, мне скучно, решил заглянуть к тебе. Не ожидал? У Мо челюсть отвисла. Он хватанул воздух ртом, захлебнувшись в собственной желчи, и несколько секунд не находил, что ответить. — Мать твою, с чего ты взял, что теперь можешь заявляться сюда?! — Что за странная фиксация на матери? Ты упомянул мою, — Тянь поднял руку и разогнул по очереди пальцы, — уже трижды. Вежливо тебя прошу, оставь её в покое. Рыжий сделал правильный выбор — приумолк. Они смотрели друг на друга: вопросительно и с ленивой ухмылкой, пока на фоне неуловимо разворачивалось нечто большее, чем выражали слова или расцвеченные остаточными следами их стычки физиономии. Хэ Тянь участливо кивнул и прошёл мимо Мо, обронив: — Тебе не стоит быть таким асоциальным. — Напрягаешь, уёбывай! Он повернулся вслед за Хэ, упёршись в кромку чёрных локонов, обрамляющих сильную шею, и широкую спину, напоминавшую капюшон кобры. Изгиб позвоночника плавно утопал под поясом брюк, обтягивающих бёдра, и, простигосподи, дальше Мо не смотрел… — Ой, не начинай, а… Я бы мог напрягать, если бы, скажем, во-он в том углу в пакете лежало тело. Тогда здесь был бы предмет преступления и, как следствие, нашлось бы место для неловкости. Возможно. А сейчас расслабься: прекрасный день, солнышко на небе. Я просто заглянул… — Напомни, с какого момента ты ведёшь себя, словно мы успели скорефаниться? — …поздороваться. Было бы странно, если б я не появился. Ты слишком впечатлил меня, чтобы о тебе забыть. — Комплименты Хэ Тяня нельзя было назвать завуалированными или утончёнными. Нельзя было точно определить, скрыта ли в них угроза. Для Рыжего они как бревно, летящее в тебя ни с того ни с сего, без возможности увернуться. Но этому страхоидолу всё было нипочём. Ни то, что Мо следовал за ним по пятам, ни бьющая через край враждебная антипатия. Незваный гость раздражал и хозяйничал. Гуаньшань сконфуженно провёл ногтями по своему затылку, различая в подхалимаже не столько снисходительность, сколько признание. И неправильность. Ребятки вроде этого удостаивали своим обществом лишь равных. Не «эй ты», он вспомнил об ущербном эго Мо, — даже имя. Завёл разговор путаными фразочками, чтобы чудным образом показалось, что Рыжий вызвал расположение. Невероятно. Мо бесполезно умасливать. Или уводить от сути, чтобы сделать ведомым. Пижон обманулся в том, что будет как лоха водить Рыжего за ноздри возле своей кормушки. Когда другие дрессируемые готовы встать на лапки, казаться лучше, Мо реагировал на безыскусные похвалы с удвоенной настороженностью. Никому в адеквате не взбрело бы в голову его нахваливать. Только если они не собирались, не спрашивая, потом «нагнуть». Этот распонтованный чмырь не должен был вспоминать о Мо. Они вообще раньше не пересекались. Но Хэ Тянь здесь, со своим говном в голове перед Мо. Ловко изображает простака? Однако большинство людей отнюдь не так глупы, какими позволяют себе казаться. — Когда восстановишься? Прогнозы есть? — Да никогда. Ещё вопросы? — Какой любимый цвет, еда, читаешь ли гороскопы?.. — Охренеть как смешно. Что. Тебе. Надо? — Подумываю обратиться к тебе по одному делу. Здесь пахнет медикаментами, латаете своих костоломов? Это место сошло бы за санчасть? — заметил Хэ, на ходу сделав оборот вокруг своей оси. — Иначе зачем так тщательно поддерживать порядок. Рыжий обогнул его и схватил за ворот футболки, в запале сжав с такой силой, что раздался треск ткани. — Ты не можешь! Даже не думай ко мне обращаться ни по какому поводу! — упреждающе прошипел ему в лицо. Хэ Тянь слегка подался вперёд, но держал спину ровно. Хладнокровно накрыл ладонью побелевший кулак Мо у себя на груди. Гуаньшань определённо обладал харизматичной внешностью: незаурядный, броский, привлекательный. Мог бы им быть, если бы не корчил свои злющие рожи, от которых и без того строгие черты заострялись, делая лицо жёстким, лютым, напоминающим отморозка. Поэтому бесспорно — дурныш с экстремально похабным ртом. Симпатичный, горячий, но чаще напрочь отбитый. — У тебя совсем нет деловой хватки, Мо Гуаньшань. Как опрометчиво в наши дни, я даже не сказал, что мне нужно. Успокойся, для тебя это может оказаться выгодным. Определённо дело принимало щекотливый оборот. «Подстава», — вспыхнул красной вывеской сигнал в мозгу. Чтобы привести без того щекотливую жизнь Мо к высшему пиздецу, как раз не хватало катализатора в виде роковой задницы. Брюнет обеспечит Мо проблемами, которые погребут его с головой, если Хэ станет тереть с ним делишки лично, миновав трепло Шу. — Без разницы. У нас не будет никаких общих дел, — Мо пресекал риски на корню. — Почему? Я остался тебе что-то должен после нашей последней встречи, или ты мне — обсудим это? — Тянь внимательно посмотрел на него. Намёк ткнул Мо в уязвлённое местечко, пальцы на футболке Хэ разжались. — Дай-ка подумать, мистер извращенец! Нет, чёрт возьми, я не из тех слабаков, что мстят вне ринга, даже если ты гнусный двуличный мудак! Вообще тебя реально уделать. Хочешь убедиться? — Говорит мне парень, теряющий в массе… — в сторону пробормотал Тянь. — Да будь ты самим Сатаной в драке, ты не в форме. И мне весьма интересна твоя техника. — Секрет блядской фирмы! — Вопрос был скорее риторический. Что с ногой? — Не твоё дело. — А ты всегда начеку. Хэ Тяню надоело глазеть, и он плюхнулся на металлическое кресло без обшивки, походившее на архаичное ископаемое из прошлого века, усиленное сварным профилем. Примерился с расслабленным видом, будто собирался задремать. Мо помрачнел. Этот идиот планомерно испытывал резервы его терпения, выводил пренебрежением, ничего, собственно, не делая. Хэ ему не нравился с первой встречи, и до сих пор неприязнь лишь усилилась, доводя до бешенства. То, что Мо несколько дней не мог встать с постели после боя, исключительно заслуга этого урода. Гуаньшань проследовал за ним и встал напротив. Он с методизмом профи накинул ремни ему на запястья и ловко затянул их. Так, что предплечья Тяня вжались в подлокотники. Затем наклонился так близко, что кончики волос защекотали гладко выбритый подбородок. Рыжий подхватил ремни из-за спинки и надёжно зафиксировал Тяня в кресле. — Всё ещё весело? Явился чилить? Пообщаемся? — цинично осклабился Мо. Затопленные мглой зрачки Хэ разрыли в радужках кратеры, как чаши не испитого греха. Блуждающее выражение на элегантном контуре губ, непринуждённо приоткрытых, заставляло думать о лишнем. О лживой мягкости, их обманчивой избалованности, за которыми скрывалось дыхание пропасти, побудив предостерегающий озноб от затылка вдоль шеи. Да уж, природа щедро наделяет привлекательностью смертельно опасные ловушки. — Вау, — набрав полную грудь, воодушевлённо выдохнул Тянь и размял плечи, приноравливаясь к неудобствам. — Любишь подобные игры? — А ты любишь наблюдать? — парировал Мо. — Раскусил. Мо отстранился на шаг, без разрыва зрительного контакта, врубил прожектор, беспощадно врезавший ярким светом по глазам. Очертания фигуры хмурного садиста превратились в дьявольскую тень, в которой хотелось скрыться. Небо за окнами заволокло предгрозовыми облаками. Морось застучала по стёклам и крыше нагнетающим звонким рокотом. Хэ слышал в голосе улыбку, но не видел его лица. — Теперь всё достоверно? Прикол в силе? — провокационно съязвил Мо. Хэ поднял бровь. Без возражений, волнения и ропотных рывков. Наоборот, не спускал тёмного одобряющего взгляда с Рыжего. Чем дольше Мо позволял себе испытующе вглядываться в вязкую бездну напротив, тем откровеннее поощрялась его инициатива. Да этот клиент совсем болен головушкой. После непродолжительной паузы Хэ добавил: — Как ты догадался, что это был я? — Он пару раз сжал и разжал кисти в кулаки, проверяя надёжность своих пут. — Развею твои заблуждения. От тебя несёт. — И чем же? — склонив голову набок, поинтересовалась «жертва» сквозь полуулыбку. — Злачное курево… туалетка с мускусным душком. Будто каким-то блядским помелом смахнули по яйцам кобеля. Хэ Тянь не мог терпеть: поднял голову, заходясь от смеха в своей жёсткой подпруге. — Эй, у тебя талант к неформатной лирике. Впервые слышу подобное. Продолжай. — Как ожидалось: даже если говоришь о дерьме, ты принимаешь это за комплимент. — Гуаньшань поморщился, глядя в сторону, и отбил без запинки: — Я понимаю, что от полена должно шибать, как от полена, но мне пришлось выбросить из кухни нахуй весь бергамот, а следом и кориандр. — Отличное обоняние. Так ты вспоминал обо мне на своей кухне? — Подлец слишком быстро делал расчёты в уме. — Пошлый подъёб, — желчно скривился Мо. — Мы пиздились, как бляди. И не говори мне, что после этого ты не принёс домой весь этот шмон. Я смог нормально помыться дня через три… Теперь от одного твоего вида меня выворачивает. — Ты вынуждаешь меня впервые почувствовать себя неловко… — Тянь несколько офигел. Он не сомневался, что Мо будет вспоминать его «крепким словцом», об этом как минимум говорили сохранившиеся бинты на обеих руках. Он вполне мог заработать трещины в костях, что не последнее последствие. Если Гуаньшань не вкладывал и толику двусмысленности в свой ответ, то оттенок порнографии в собственных словах доходил до него с опозданием. Только озабоченный услышит в них пошлость вроде: «Чуял тебя всю прошлую неделю». А какого энергичного парня за двадцать без постоянного партнёра или интрижки не назовёшь «пошляком»? Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы констатировать, что это нереальное хамло ни с кем не живёт и не встречается. Это докажет детализация звонков, счета, его плотный график в полторы ставки и то, что руководство банды, как правило, вызывает Мо ночами. Не днём же, вправду. У Тяня достаточно оснований для мыслей, что перед ним чертовски жаркий асексуал. — Я не против, можешь думать обо мне сколько угодно… — Он ловил ускользающую мысль. Это флирт? Он «флиртует» сейчас, чего не делал лет пять как. Хэ Тянь вообще не приценивался к самому себе давным давно. — Звучит двусмысленно и гадостно. Если это типично в вашей компании, то с нормальными парнями — не стóит, — Рыжий предупредительно вздёрнул подбородок. Он решительно приблизился, нависнув над Хэ. Проницательные глаза, с контрастной каймой радужки, стали напоминать солнечные затмения. — Знаешь, как бы ты ни умел держать каменную морду, — он запустил холодные пальцы под изгиб запястья Хэ, — через пять минут боли всё встанет на свои места. Черта благоразумия начала съезжать куда-то в ебеня под неведомым углом. Хэ не опасался и не трепетал перед ним. Мастерски держал фасад. И, скорее всего, Рыжему хотелось сорвать его маски к херам. В нескольких метрах от них всё ещё лежал пистолет на предохранителе; а во внутреннем кармане жилетки Тяня — полная обойма. Беззащитная уязвимость тонкострунно играла на нервах, разгоняя пульс. Кроме всего того, что мог задумать конопатый чёрт. И Тянь был сейчас занят не тем, чтобы контролировать это. Гуаньшань поставил ногу на подножку кресла и коленом растолкал ноги Хэ, раздвигая их шире. Тянь не протестовал. Он же шёл за содомией… а тут такие фокусы. Мо отступил на шаг, ловко потянувшись назад к столу, и захватил оставленный там газовый ключ. Хэ Тянь в очередной раз успел отметить, что рыжему далеко до дебелости киборга со свойственной борцам гибкостью. Он проследил, как шведка с характерным лязгом опустилась на край сиденья между его ног. — С муднями вроде тебя я бы начал с главного… Мо сейчас точно договорится. А Хэ довыёбывается. Или у одного из них встанет, или кому-то отобьют яйца, потому что ноги у Хэ свободны, о чём не забывают, находясь на расстоянии вытянутой руки. — Почему именно это, Мо? Почему не лицо? Таким ключом хватит одного замаха, даже с битой не сравнишь. Ты хотел бы лишить меня мужественности, но оставить внешность? Это бы сделало меня беспомощной «девкой» в твоих глазах? Мо поднял ключ, почесал им лоб и ловко положил себе на плечо. — Я ведь не сказал, что буду бить… Я ничего не хочу. Таким путём ты быстрее бы заговорил. Не думаю, что свою физиономию кто-то ценит равнозначно. Когда у Тяня ни одной мысли в голове святой не осталось от натянутого между ними напряжения, Гуаньшань даже в голосе не поменялся. — Мне нравится твоё игривое настроение, — вызывающе отозвался Тянь. Если бы Мо понимал, что творит, то прекратил бы дьявольские игры. Он будто мутация в радиоактивной среде: разрушающий и генерирующий бесконечное преобразование существующей испорченности. Хэ Тянь был ловким импровизатором, готовым к игре, чтобы прочувствовать горячее нутро оппонента и его хватку на себе. Ставить больное воображение на больное. Чем чаще внутренний голос твердил «нет!», тем сильнее хотелось попробовать. Прогуляться по краю. И он имел в запасе очень и очень плохую идею. — Кстати, говоря об этом… Сделаешь для меня кое-что? Стук кольца на мизинце о подлокотник отвлёк внимание Рыжего. — Сними, — кивнув, произнёс Хэ. — Зачем? — спросил Мо озадаченно, уже потянувшись в обозначенном направлении. — Увидишь. Это было не уродливое кольцо — вещица предназначалась для пирсинга. Очертания тени сохраняли неподвижность перед обречённо взирающим из-под металлического плафона прожектором. Тем временем глаза Хэ Тяня привыкли к слепящим лучам. Наконец Мо повернулся, возвращая шведку на стол, пошарил рукой за спиной — и фонарь погас. Хэ Тянь, не имея шансов, решил взвинтить ставки не мелочась, пойти ва-банк. Жгучая воспалённая жажда сорвать джекпот подталкивала к шальным экспериментам. — Это… — Мо сердито свёл брови, будто собирался удерживать между ними монетку. Взгляд внимательно кружил по лицу Хэ Тяня, мимо не выдающих эмоций сучьих глаз, зацепив оба уха, затем стал спускаться ниже, вдоль линии шеи, по груди, где сквозь майку угадывались контуры смуглых сосков, влажное пятно в ямке под диафрагмой. Следуя по мерно вздымающемуся прессу, его глаза начинали изумлённо расширяться. После того как осмотр обогнул пряжку ремня брюк, Рыжий метнул взгляд наверх, будто перед ним сидел смертник с поясом шахида, а в своих руках Гуаньшань держал чеку. — Эт чё? Ты… серьёзно?! Мо сжал зубы так, что проступили все жилы челюсти, прикрыл глаза и как-то ссутулился, чтобы сию минуту не сняться с якоря. Скользящая покровительственная улыбка перед ним не оставляла сомнений в выводах. — Это называется «принц Альберт». — Голос Тяня звучал проникающей патокой, вымораживающе задушевно. Гуаньшань моргнул пару раз, осмысливая цепочку событий. — Короче, да. Мне нужно это кольцо продеть прямо через хуеву уретру под головкой. Это несложно, ты мог бы справиться, — невозмутимо разъяснил Хэ, хотя сам был готов отражать атаку. С Рыжим лучше не шутить. Как и Гуаньшаню — не быть опрометчивым. Нельзя сказать, что Мо его не стремал после увиденного, равно как нельзя было быть уверенным в его адекватности. Обещанная «линия горизонта» канула в небытиё. — С-сука!!! — Мо с воплем запустил железку прочь, и кольцо со звоном улетело в неизвестность. — Где ты успел оставить мозги, чтобы приходить сюда и просить меня о таком! — Взвинченный, Гуаньшань запинался, мечась из стороны в сторону. — Ты думаешь, я стану твой грязный хер трогать? Я похож на сраного косметолога?! Ты, блядь, глумишься?! Если я продул, теперь ты по нахалке заявляешься ебать мне мозги? Думаешь таким образом меня унизить?! Если тебе так нужна сеча — она будет! — В мастерстве унавоженной проклятиями жестикуляции Мо легко обставлял самого яростного дирижёра. Тянь терпеливо переждал шквал. Он не сомневался, что Рыжий обязательно распсихуется, а как же иначе. Это было неизбежно, но ещё далеко до финала. Тянь был гораздо собраннее своего распиздяйского образа. — Не понимаю, о чём ты, — ровно произнёс он, не нарушая предыдущей мягкости своего голоса. — Я полностью серьёзен. Ты ничего не должен мне бесплатно, я заплачу, сколько скажешь, прям здесь. Заметь, я ведь поручаю тебе самое ценное, что есть у парня в единственном экземпляре, при этом закрывая глаза на махач двухнедельной давности. Убеждён, что подляны ты не устроишь. И можешь уже прекратить всё сводить к своему поражению? Я не глумлюсь и не вижу в тебе проигравшего. Что было, там и осталось. Я здесь не потому, что ты, как сам говоришь, «продул». — Ты типа бесстрашный? — У Мо прям слюна брызнула от едкости фразы. — Убеждён? А вот от тебя говна как раз ждать стоит! Я не дебил — брать деньги у крысы вроде тебя… — По-моему, ты параноик. — Завали! — Брось… Помоги мне. Разошёлся-то как. — Ты, блядь, в край охуел! Я не один из вашей конченой прислуги, готовой лебезить при любой гнусной прихоти! Ни-ко-гда, усёк? — О’кей-о’кей, не надо так орать. Я не думал, что это тебя настолько заденет. Думал. Планировал. Мо спешно освободил запястья от ремней и махнул рукой в сторону дверей, отворачиваясь в сторону. По краям его щёк налились багряные пятна. — Пиздуй-ка на хуй, извращенец. — Не нервничай, малыш Мо. Кто бы мог подумать, что ты такой избирательный в частях тела. Я сделал поспешные выводы… — Хэ Тянь ловко отстегнул ремень на поясе и поднялся во весь рост. Если уж предсказуемо проебался, сваливать всё равно нужно с высоко поднятой головой. Не настолько ему кольцо в члене требовалось. Он подошёл ближе, готовый пройти мимо обозлившегося Гуаньшаня. Тянь дождался встречи с гневным оскорблённым взглядом и произнёс: — Извини, ошибся. Если передумаешь — услуга за услугу. — Он неявно провёл языком по внутренней стороне щеки. Гуаньшань сделал вид, что жеста не заметил. — Фу, блядь. — Он, похоже, подзавис, уперевшись руками в стол и глядя в противоположную стену. — В жопу твои услуги… Не понимаю. Абсурд. Вообще собственный хер не важен? Почему не у спеца в нормальной студии? — Не хочу. И реально нет времени таскаться по салонам, — безучастно отозвался Тянь без ухмылок. Хэ говорил о своих прихотях отстранённо, как о безоговорочном приоритете. — Так вызови на дом! С твоим баблом хоть весь салон сразу! — Увы, я не могу позволить делать такие вещи кому попало. Не против заехать ко мне? — Тьфу, бля! — раздался мощный фейспалм Мо. — Это была просто спонтанная идея, и я решил спросить у тебя. — Хэ смотрел спокойно и бесстрашно, будто это не ему надо было. — Давай-ка проясним: я не врач, даже не медик. Я — медбрат с поддельными документами об образовании. А здесь — уборщик! С живыми людьми никаких дел не имею, ясно? Вообще не стремает перспектива без хера остаться? — Стремает, но это байки. С такой хернёй, как дырка в члене, может справиться любой пряморукий человек. — Твой член никому не сдался, только если это не их работа. А может, ты из этих дурных, что тащатся от боли? Хэ Тянь осклабился так широко и безумно, что Мо отстранился, с отвращением глядя на него. — Нет, боль не люблю. Я под другим диагнозом, так что терплю, когда требуется. Давай, не дуйся, я просто спросил. Знал ли Хэ Тянь, как странно умиротворяюще действовал его вкрадчивый спокойный голос, даже если он нёс несусветную ахинею? Не пора ли его номинировать на «Оскар»? — Здесь не те условия, ты понимаешь?! Заразу какую подцепить не боишься? — Мы с Заразой будем предохраняться… Мо заткнул уши, легко давая понять о своём нежелании выслушивать дальнейший бред. — Спасибо за беспокойство, из меня вытаскивали пули в обычном гараже, как видишь, пока всё на месте. Могу дать совет в случае чего. — А мне вот кажется, что ты на понт меня берёшь, м? — Ну разве что немного, — хмыкнул Хэ, примирительно подняв ладони. Гуаньшань плотно скрестил руки на груди и прошипел: — Ты там со своими фантазиями, может, ещё на обезболивающее рассчитываешь? Хэ посмотрел на него плотоядно. — Нет, Мо, не наш случай, так ведь? — мрачно произнёс он. — Соглашайся. Для тебя это херня, и мы развлечёмся… — Хэ Тянь переместился чуть ближе и легонько заговорщически пнул Рыжего плечом, не сводя дурацкого взгляда. — Ну, так что? Рыжий пялился в ответ, без слов сообщая о том, что вызов принят. — Ты абсолютно конченый, ёбнутый изврат! — Не читай мне проповеди, Рыжий, — Хэ Тянь провёл языком по губам. — Ты мне пиздишь, голубок, не могу понять только где. Ты явно через коновалов не проходил. Хэ Тянь достал сигарету и едва успел поднести к губам, как Мо выхватил её прямо из пальцев. — У меня «в гостях» не курят. Только я. — Эй! Решил меня совсем замучить? Не стоило недооценивать азартности парня, которого однажды уделал. — Знаешь что… — Мо раздражённо дёрнул плечом. Он с грохотом отодвинул выдвижной ящик, вороша в нём содержимое. — Я был уверен, что вы — кучка тупых кретинов. Этакие «богатенькие папенькины сыночки», которым тем не менее до хрена везёт по жизни. — Хочешь, чтобы мы поделились с тобой удачей? — Заткнись, убожество. Чтоб ты знал, это временно. Всегда. Гуаньшань с суровым видом вскрыл какой-то едкий дезинфектор и вылил в прямоугольную ёмкость. Подошёл к шкафу, достал оттуда синие медицинские перчатки и, порывшись, выудил какую-то спицу. Присмотрелся, примерился — бросил в ёмкость. Скальпель из нержавеющей стали последовал туда же. Потом Мо вытащил шило. Хэ Тянь скептически наблюдал за его устрашающими манипуляциями и процессом дезинфекции. Настало время почувствовать лёгкие позывы тошноты. Внутри у него дёрнулось всё, что было в состоянии дёргаться. Он физически ощущал, как член втягивается внутрь, поскольку ему грозил нешуточный пиздец. Это вовсе не было так весело, как он полагал. Хэ не вполне был готов… в реале к такому раскладу, который сам устроил. Он вытащил из кармана новую упаковку с иглой и сомневающимся голосом добавил: — Может, давай по-нормальному? Рыжий не ожидал, рассматривая содержимое герметичного пакетика. — Гляди-ка, засранец, подготовился!.. — Мы же не на зоне... — хмыкнул Хэ, разминая шею. — У тебя красивый пирсинг и тату, ты должен разбираться. — А я разбираюсь, поэтому, уебан, здесь не всё, что надо… — Мо прошёлся по залу осматриваясь, поднял с пола кольцо и также погрузил его в ёмкость. — Значит, ты передумал? Мне пофиг, каким образом, если я получу всё прямо сейчас. — Я просто подожду, когда ты реально зассышь. — Мо навёл на него острый взгляд, затем осмотрел варианты, лежащие перед ним на столе. — Я могу сделать это. — Что взамен? — Иди сядь, — скомандовал Рыжий. — То есть ты просто накричался, вызверился, а теперь «о’кей», тебя отпустило? Дело запахло плохо. Точнее, медикаментами: тальк, спирт, прочая химия… Тянь на деревянных ногах вернулся и опустился в кресло. Скорее, у него колени подогнулись. Он готов был принять отрицательный ответ. — Во-первых, — начал Мо, протирая руки антисептиком, — ты и вся ваша шайка, если ввяжетесь в долбаную мокруху, то ты обо мне не слышал — разгребайте сами. Если Шу может мне приказывать, это не значит, что я собираюсь всё выполнять. Они не мои кукловоды. — О’кей, с этим не возникнет проблем. — Тянь расселся на стуле, словно на троне. — Кроме того. Это не услуга, которой ты разбрасываешься. Когда мне взбредёт в голову стоящее дерьмо, тогда ты постараешься себя проявить? А пока хорош трепаться и поторопись, у меня мало времени. — Мо направился к двери и закрыл изнутри на засов. — Ты, случаем, не заразный? — Не-а, а ты? — Мы фактически не будем контактировать, поэтому можем быть хоть самой заразной парочкой на свете. Спорю, если не дашь заднюю, то гарантированно будешь скулить? — А можно как-нибудь без лишнего членовредительства? — Хэ пришлось сглотнуть, обличая собственный нервяк. Мо встал напротив, держа руки согнутыми в локтях, пока с перчаток испарялся антисептик. Поздно. Сердцебиение охотно сорвалось в бесовские пляски. — Доставай, не томи, — сказал Рыжий по-рабочему спокойно: как в момент появления здесь Хэ Тяня. — И приготовься, плакса.8. Альберт
27 декабря 2018 г. в 13:48
Только лохи занимаются делами в полуденный зной.
Чжань Чжэнси вошёл в дом, оставив вспотевшего разморенного Цзяня позади, и приступил к привычному проходу по квартире. Он не делал исключений, даже если квартира была под присмотром, продолжая выдрачивать по распорядку. Чжэнси шёл навстречу прохладе работающей системы кондиционирования. Он заглянул в кабинет второго этажа, где обнаружил примерного служащего техподдержки в лице Хэ.
Плотно зашторенная, погребённая во мраке и холоде комната, где по пояс раздетый Тянь, нуждающийся в температурном режиме, как бутылка коллекционного вина, с видом сурового мыслителя крутился в стёганом кресле. Компанией ему служил стоящий в центре комнаты «Честерфилд» из красно-коричневой кожи, на который перекочевала подушка из спальни. Духовную братию дополняли статуэтки прибалдевшего Будды на книжных полках. Тянь решал головоломку под названием «хочу всё и сразу»: как ни крутил в голове, но не мог найти верного пути, гарантирующего успех. В непредсказуемых условиях ускользающую цель проще было бы ловить на лету.
Тянь разминал кисть эспандером, откинувшись на мягкий кожаный подголовник. Он лениво оторвал пустой взгляд от потолка, проследив за вошедшим, переложил эспандер в другую руку и продолжил остервенело тискать стальные клещи.
На тридцатидюймовом экране было немыслимо упустить содержимое. От Чжаня не ускользнуло имя во вкладке браузера. Остальные окна касались повседневной текучки.
Хэ Тянь не был цацой с крупнокалиберным арсеналом по бокам, но с мякотью внутри. В рутинном смысле ремесла он был киллером. И затачивать своё остриё начал достаточно давно. Не без влиятельного пинка со стороны. «Мякоть», конечно же, оставалась при нём, как у всех.
Он не поверхностно изучал «предмет», он изучал его весьма пристально. Но ещё более настырно он будет наблюдать вблизи, чтобы получить результат, ради которого воспользуется всеми ресурсами и примет во внимание риски.
Пусть даже его цель не устранение, а блядство.
Мысль об одной мирной попойке с Рыжим засохла в зачатке, стоило немного остыть, сидя дома наказанным псом и зализывая ушибы. Он лишь напредставлял себе томных сценок с участием вышеупомянутого, как объективность начала пропадать самым непотребным образом где-то под брюками. Какие походы по барам, любому ясно: когда хата облита бензином, несите спички.
Мо Гуаньшань с хуем во рту — слишком цепляющая картина. Держать за башку Рыжего, запустив пальцы во влажные волосы, и трахать лицо стервозного гадёныша до содранной глотки, чтобы глядел в ответ мокрыми и наглыми глазищами из-под слипшихся золотистых ресниц. Глотал с… безрассудством и самоотдачей, без тени притворства в затуманенном, убийственном взгляде. Готовый рычать от разрывающих нутро противоречий, но позволяющий ебать себя до внезапно сомкнутых зубов.
Тяня аж перетряхнуло. Всего одно глупое мгновение, и он начал пропадать в этом непереломимом характере напополам с бесноватостью. Парень, который так дрался, в постели его наверняка угробил бы.
И это Тянь находил прекрасным. Большего, чем убогие грязные фантазии, он себе пока позволить не мог. Тянь проклинал всё на свете за боль в руке. Картины богатого воображения хотя бы расслабляли и были настолько далеки от реала, чтобы разжечь здоровый азарт, но не позволив подсесть, захотеть по-настоящему.
Хэ Тянь собирался быть экстравагантным. Но дебилом.
Нужно было умудриться поймать шанс за хвост, поскольку вероятность встречи выпадала произвольно: раз в месяц или раз в полгода, не то чтобы они с людьми Цин Шу часто пересекались.
Как только Тянь вернулся в строй, он направился брать вершину: ставить на колени и засаживать по самые гланды. Фигурально. Ни одна Гора подобных услуг ему оказывать не собиралась даже в самых бредовых фантазиях. Поэтому Тянь вынужденно следовал примеру Магомета.