9/11

Вашингтон сидел в школьном классе. Президент общался с учениками, время от времени вопросы задавали и столице. Он нехотя отвечал на них. Его взгляд был прикован к небу за окном. Оно было чистым, без единого облачка. Погода, несмотря на сентябрь на календаре, была летней, поэтому парню, сидящему под прямыми лучами солнца, в деловом костюме было немного жарко. Дети о чем-то перешёптывались и удивлённо разглядывали столицу. А он иногда безучастно осматривал класс. Ему не было дела до учеников. Всюду стояли люди с камерами. Похоже, большинство из них считало, что посвящение школы президентом – очень важное для общественности событие. Столице весь этот пафос наскучил. Наскучили постоянные вспышки фотоаппаратов, наскучили люди, снимающие это. Вашингтон крутил к руках листок с заготовленной речью, прекрасно понимая, что на этом мероприятии он ему не пригодится, а если наоборот, он выучил обращение и от себя мог бы что-нибудь добавить, поэтому, пытаясь занять себя чем-то, Ди-Си соорудил небольшой бумажный самолётик. В это время дети повторяли слова из книги за учителем. Почему-то столица эти слова запомнил. 'Самолет, столкновение, сталь, должен'. Казалось, будто дети повторяют: «Парящий самолет должен столкнуться со сталью». Эти сочетания столицу слегка удивили и озадачили, но он спокойно сидел дальше, слушая, как тикали часы в кабинете, приближая ужасные вести. В класс ворвался начальник штаба. Он был встревоженный и крайне обеспокоенный. Прервав чтение, мужчина подошёл к президенту, очень тихо сказав: – Самолёт врезался во ВТЦ. Мы атакованы. Президент, поразмыслив пару секунд, бегло окинул взглядом класс, а после встретился взглядом с Ди-Си. Столица тревожно смотрел на правителя, а тот кивком указал ему на дверь. Не прощаясь со всеми, парень подскочил и направился за начальником штаба. Закрыв дверь, тот без лишних слов заявил: – В Нью-Йорке случился терракт. Два самолёта врезались в башни–близнецы. Они горят. Столица был шокирован. Он на пару секунд замолчал, осознавая произошедшее. А после быстро направился к выходу из школы, очень серьёзно и четко распрашивая начальника. – Вы сообщили в военный штаб? – Да, конечно. Они делают все возможное. – Связались с губернатором и столицей штата? Мэром города? – Так точно. Пожарные и полиция уже на месте. Будут распоряжения? – Везите меня в Пентагон. Буду следить за ситуацией оттуда. И Олбани к Нью-Йорку, хотя, будет лучше, чтобы Олбани была на связи со мной. – Вы поедете к... Вашингтон, понимая о чем идёт речь, не дав договорить, ответил: – Посмотрим. Пару минут они шли по пустым коридорам в полной тишине, а после парень остановился и, посмотрев на собеседника, спросил: – Вы... Связались с Нью-Йорком? Начальник штаба потупился, но ответил: – Нет, он не отвечает на звонки. Вашингтон тяжело вздохнул. – Ох черт, – парня трясло, ему стало не по себе. Даже голос начал дрожать. – Продолжайте попытки. Ему на сегодня не давали заданий, которые бы подразумевали нахождение в ВТЦ. – Да, конечно, так точно. Они вышли на улицу. Вашингтон остановился на крыльце школы и посмотрел на небо. Он отметил для себя, что этот день слишком хорош для катастроф и терактов. Глаза слепило солнце. Парень надел солнцезащитные очки. Оглядев округ, он начал замечать машины ФБР. Они готовили место, где президент будет следить за ситуацией. Для Вашингтона оставался непонятным тот факт, что глава государства продолжил читать детям даже после заявления о теракте. Ди-Си решил, что нельзя в пустую терять драгоценное время и спустился к ожидавшей его машине. – Пентагон? – только и спросил водитель. – Да, – холодно ответил ему столица. По радио передавали последние новости. Вашингтон внимательно их слушал. От услышанного ему становилось не по себе. Говорилось о том, что множество людей были заблокированы на верхних этажах, кто-то скидывался из окон. Вашингтон смотрел на дорогу. Он чувствовал себя очень плохо. В новостях выделили эфирное время для звонков людей. Звонили и те, кто находился в заблокированных участках башней. Это было тяжело слушать, осознавая, что им уже не выбраться. Ди-Си обманывал себя, заставляя думать, что все будет хорошо. Он не находил себе места, в голове было много мыслей, сводивших его с ума. Столица хотел бы забыть то, что знал. Сердце бешено колотилось. В новостях передавали все больше и больше шокирующих подробностей.Так же было сказано, что лётное пространство закрыли на территории всей страны, а некоторые рейсы экстренно направили на посадку в Канаду. 'Остаётся ждать звонка от Оттавы' – подумал про себя столица. Конечно он знал, что ФБР предупредят канадскую сторону, но звонка он все же ожидал. И через минут пятнадцать она позвонила. – Вашингтон? – Да. – Здравствуй. На наши аэродромы садятся ваши самолёты. Нам передали, что это в связи с закрытием лётного пространства в США. У вас случился теракт... – Да, теракт. В Нью-Йорке самолёты врезались в небоскрёбы. Много пострадавших. – Я слышала. Это ужасно! Надеюсь, вы эвакуируете всех людей. Нью-Йорк в порядке? Вашингтон замолчал. Тяжело было сказать. Неведение было болезненным и пугающим. – Я не знаю, – пробормотал столица. – Йорк не берет трубку. – О боже, – прошептала девушка. – Надеюсь, что... – Я тоже, – не в силах выдержать раздраженно ответил Ди-Си, перебив её. – Как же так вышло? Как вы такое допустили? – удивлённо спрашивала столица. Вашингтон хотел в этот момент бросить трубку. Хороший вопрос. Столице ещё не раз его задут журналисты. Вопрос, на который он знал ответ. Всегда знал. И ненавидел себя за это. Это знание убивало его изнутри. – Я не знаю, разберемся, – без всякой интонации ответил Ди-Си. В какой-то степени ответ был смешной. Столица обычно знал все, но сейчас выглядел глупо, строя из себя ничего незначащего и непонимающего. Обычно он хотел уделять Оттаве больше времени, но сейчас его единственным желанием было закончить разговор и отвязаться от неё как можно скорее. – Слушай, я сейчас сильно занят. По второй линии звонят. Поговорим потом, идёт? – Да, конечно, Вашингтон. Извини пожалуйста за беспокойство. Пока. Положив трубку столица тяжело выдохнул и отложил телефон, после чего выключил радио в машине. Водитель изумленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Вашингтон не хотел ничего слышать. Ему нужно было немного времени прийти в себя и осознать масштабы трагедии. Он схватился за голову, взъерошив свои светлые волосы. Ему было не по себе. Осознание масштаба проблемы его не успокаивало, а скорее наоборот, наводило лишь больший ужас. Вопрос с исчезновением Нью-Йорка оставался открытым. США с сердечным приступом увезли в больницу, а это не предвещало ничего хорошего. Эти мысли не давали столице покоя. Он все время крутился в кресле, постоянно смотрел в окно. Именно в этой критической ситуации он вспомнил слова школьников на открытом уроке. А после в полголоса пробормотал: – Бумажный самолет должен столкнуться со сталью. Бумажный самолет должен столкнуться со сталью! – дрожащим голосом произнёс столица и буквально рассмеялся. Осознавая происходящее, думая о предполагаемых жертвах и последствиях этого теракта, столица немного потерял самообладание. – Может вам успокоительного? – поинтересовался немного растерянный водитель. – У вас есть? – Да, посмотрите сбоку в двери. Вашингтон, следуя инструкции, достал успокоительное и выпил пару таблеток. После этого он молча сидел, прижавшись к стеклу головой. Ему было плохо во всех смыслах этого слова. Нервозность прошла, но в голове по прежнему царил хаос. Он взял свой мобильник и набрал номер Йорка. Было страшно нажать на заветный «вызов», но он, переборов сомнения, тыкнул на кнопку и стал ждать. Послышались длинные гудки, но никто не ответил. Вашингтон набирал ему ещё несколько раз, но это не увенчалось успехом. Напряженная тишина, телефон молчал. Вашингтон считал минуты до начала массовых звонков в его адрес. И они через минут пять ожидаемо посыпались. Все трещали о пожаре, докладывали ситуацию, спрашивали советов и указаний. Вашингтон без всяких колебаний и лирики отдавал приказы и координировал. Мировое сообщество из новостей быстро узнало о катастрофе. Звонки от Лондона, Брюсселя и Москвы были одними из первых. Все спрашивали подробности, но Ди-Си растерянно говорил обобщёнными фразами. Он не знал и не мог добавить чего-то кроме того, что и так все знают. В главном штабе тоже был хаос и неразбериха. Никто толком не понимал происходящее, и все действия Пентагона только начинались. Вопросы были одни и те же, все сочувствовали и соболезновали, предлагали помощь, спрашивали про Йорка.