Может, любовь?

Уманова, не включая свет, прошла в глубь тёмной комнаты, чтобы затем без сил плюхнуться в кровать. Жутко хотелось спать, глаза слипались, а мышцы приятно «ныли» - одна из причин, за которую она любила свою работу: то, что после выматывающей операции можно было беспроблемно заснуть, не изводя себя пустыми надеждами. Но это в Смерче, и то лишь тогда, когда старших товарищей перевели в Мурманск. Сейчас она не засыпала в одиночестве. Нужно лишь чуть-чуть потерпеть. Проведя правой рукой по второй - пустой, к сожалению, - половине кровати, тяжело вздохнула - Бизон появится лишь через час, и это в лучшем случае. Затяжная операция по поимке международного террориста оказалась чересчур энергозатратной, а Тарасову ещё предстояло писать отчёт. Поэтому он был настроен решительно: приказал ехать на съёмную квартиру одной, не дожидаясь его, и всё тут. Небольшая перепалка по этому поводу вызвала загадочные улыбки Багиры и понимающие - Кота, который, однако, быстро ретировался под грозным взглядом рассерженного Бориса и даже не предложил подвезти. Ему вполне хватило внеплановых водных процедур и небольшого, но эффектного марш броска. Ума блаженно улыбнулась, вспоминая происшествие на причале. В голове по-прежнему эхом отдавался голос любимого командира, приказной тон, которым он приструнил Опера, предположившего, что у них с Котом любовь... Любовью там и не пахло. Он же как брат! Старший, но иногда жутко легкомысленный и самоуверенный. Поэтому за свои вольности Ионов всё-таки отхватил: позже, когда не было вероятности «спалиться» перед объектом, иначе игра бы не стоила свеч. Кажется, с силой она перестаралась, ибо Кот целый день ходил с кислой миной и потирал ушибленные рёбра. Ну и ладно, в следующий раз неповадно будет. Просыпается она резко, натренированный слух улавливает какой-то шум со стороны коридора, нос неприятно щекочет мохнатый плед, в который Ума укуталась, словно в кокон. Всё-таки заснула! Центральное отопление ещё не включили, а Леся по природе своей была мерзлячкой. Любимое пуховое одеяло, подаренное Бизоном на день рождения, она забыла в Питере. Собиралась впопыхах, светясь ярче начищенного самовара и предвкушая долгожданную встречу, поэтому на драгоценный предмет быта кинула взгляд уже в дверях. Возьми она его с собой, возник бы вопрос с транспортировкой. Соскользнув с кровати, Леся неловко ступила на пол и чуть не взвыла от холода, охватывающего босые ноги. Но взяв себя в руки и на цыпочках пробравшись в полутемный коридор, Олеся на миг застыла: полоска света от незашторенного окна падала прямиком на, очевидно, приехавшего только сейчас Бориса, который старательно пытался изображать приведение, лишь бы не потревожить её сон. Ума улыбнулась краешками губ и, не став больше ждать, шагнула вперёд, обнимая со спины. - Ты чего, Леська? Разбудил? В нос забился запах свежего ветра, впитавшегося в куртку, и мятного дезодоранта, она старалась держать себя в руках, но получалось откровенно так себе, потому что хотелось мурчать от удовольствия. - Мы так и не обнялись, - подавив зевок, пробормотала сонно она. - Ты ведь завтра не встанешь, - хмыкнул Борис, не меняя положения. - Чего подскочила, спала бы. - Не хочешь обниматься, так и скажи. Разомкнув объятья, Уманова состроила обиженную физиономию и завалилась в небольшое, но глубокое кресло с большими подлокотниками, стоящее в углу. - Ум, ерунды не говори. Тарасов проследовал за ней и, присев на корточки, стал пристально вглядываться в заспанное лицо до безумия упрямой девушки. Леська прекрасно знала, что он прав: она ведь жуткая любительница подольше поваляться в постели, а будильники, которые сама же заводит с вечера, утром ожидаемо отправляет в самый дальний угол комнаты. Он даже как-то шутил, что ей нужно приобрести пуленепробиваемые часы - ибо стандартные недолговечны с таким характером - или переехать поближе к центру, чтобы наверняка. Леся дулась, словно маленький ребёнок, и продолжала любить спать. А он любил её. - Ерунду говоришь ты, когда считаешь, что мне нравится Вася. Борис нахмурился, перед глазами мгновенно всплыли кадры их искусной игры на публику для одного конкретного человека. - Вася, - передразнил её он. - Слишком много твой Вася на себя берёт. - А вы бы ревновали тише, товарищ командир. Тихий лисий шёпот вскоре перерос в мелодичный, чуть хрипловатый смех, сон как рукой сняло. Они, наконец, установили зрительный контакт. - Я не ревную. Вместо ответа Леся невесомо проводит кончиками окоченевших пальцев по его сжатым кулакам. Чувствует, как он напрягается ещё сильнее. Но останавливаться не входит в её планы, напротив, продолжает выводить какие-то замысловатые узоры по холодной с улицы коже. Бизон неожиданно перехватывает её пальцы, чуть сжимает и подносит к собственному лицу. Поцелуй приходится на тыльную сторону ладошки, Ума, улыбаясь, утыкается лбом в его плечо. По-прежнему пахнет свежестью улицы и им. - В Питере без тебя было ужасно скучно. - Без тебя было скучно везде. Ледяные ноги вдруг накрывают тёплые ладони, Леся вздрагивает, хмурится и клюёт носом. Сейчас он, по обыкновению, включит режим гиперопеки. - Ты ещё и без носков, - недовольно тянет мужчина. - И когда только поумнеешь? - Когда-нибудь точно. - Язва. - Зато твоя. - Надо бы напомнить кое-кому об этом. И снова слух улавливает нотки ревности, которые на сей раз он даже не скрывает. - Кот завтра тоже не выспавшийся придёт. - Откуда такая уверенность? - Икает бедный всю ночь напролёт, ты же так часто о нём говоришь. - Будет знать, как чужое трогать. - Пф, - фыркает девушка, когда знакомые пальцы начинают путаться в прядках её распущенных волос, - ты ещё на меня бирку наклей и напиши большими буквами: «Собственность Тарасова Б.А». - Если понадобится, обязательно. - Ещё чего? - зашипела Олеся нарочито недовольно, едва сдерживая рвущийся наружу смех. - Я сопротивляться буду! - По-моему, с сопротивлением ты опоздала. Требовательные губы находят её, сухие и обветренные, горячие. Нет слов, нет сил. Как обычно, правда на его стороне. И последнее, что сейчас хочется, это оказывать сопротивление. Заведомо бесполезно. Заведомо глупо. Ведь всё по любви. А затем - спутанные волосы, сжатые добела пальцы и дикое желание впитать в себя дурманящий аромат родного человека. Скучали. Эмоции, прежде томящиеся где-то внутри, не подающие признаков жизни, прорывают плотину, выстроенную расстоянием, службой и временем. Идиллию прерывает разрывающийся телефон, забытый где-то в кармане куртки. - Не бери. - Вдруг что-то важное. Она ловко ускользает из его рук, оставляя за собой лёгкий шлейф новых духов и приятное послевкусие момента. Бизон устало проводит по волосам, но выглядит довольным. - Кто звонил? Доносится, похоже, прежде, чем она появляется в поле его зрения. Босоногая, лохматая, кутающаяся в плед - домашняя, родная, любимая. - Женька. - Что говорит? - У неё отпуск с завтрашнего дня, - Леся протяжно зевает, усаживаясь к нему на колени и трётся кончиком носа о колючую щеку. - Она хочет... - Приехать? - Да, но сомневается. Я ей сказала, что у Ва... у Кота никого. - Правильно, пускай приезжает. Мурка - единственная управа на вашего любвеобильного Котяру. - Мурка, значит? - подозрительно щурится девушка, выпуская колючки. - Я тебе покажу «Мурка»! Может, Васе позвонить? - Опять! Хватит ворчать, ревнивица, - щёлкает по носу, перехватывает руки, пока полуночница не успевает предпринять каких-либо действий, чтобы взять пальму первенства. - Идём спать. - Неси меня, не хочу вставать. Уманова прикрывает глаза, зная, что сейчас её подхватят на руки и донесут прямо до кровати. На его шуточно отпущенное: «Командирша» Леся улыбается. По дороге к спальне в её адрес долетает что-то из серии «ещё и окно нараспашку, простудишься ведь, бестолочь!». - Как же я скучала по этому ворчанию. - Умка, спи уже, а.