Зло в себе создаём мы сами

Какими бы страшными не были кошмары их всегда побеждает более сильный враг. День. Тому самому нередко снились неприятные сны, но только по ночам. Он уже подметил, что почему-то, когда спишь днем, кошмары тебя не особо мучают. Жаль только, что к Элин это применить было нельзя. Элин часто не высыпалась по ночам и была готова заснуть когда угодно и где угодно. На любой горизонтальной поверхности, будь то стол, скамейка, стул или что угодно. Пару раз засыпала даже стоя. Том надеялся, что этот день будет лучше, чем другие. Рождество. Утро омрачилось тем кошмаром Элин. Он после так и не смог заснуть, просидев до рассвета у её кровати. А утром спустился вниз и принялся готовить всем завтрак. Он нашёл несколько яиц и, пока они шипели на сковороде, принялся чистить картошку. Это, пожалуй было его самым нелюбимым делом на кухне. Но вот жарить её он любил. В Хогвартсе легко привыкаешь к тому, что не нужно готовить. Сейчас Том словно в первый раз аккуратно старался чистить картошку, снимая с неё шкурку длинной тонкой спиралькой. — Доброе утро, Том. — С Рождеством, Розали, — он улыбнулся, не отвлекаясь от готовки. — Глазунья готова, сейчас быстро к ней немного картошки поджарю и… Что такое? — Не слишком ли тяжелый завтрак? Том пожал плечами и, пряча улыбку, опять вернулся к картошке. Ему нравилось Рождество. И эти моменты, когда они все по очереди подкладывают под ель подарки, при этом делая вид, что не заметили уже лежащих там. Завтрак уже был готов, когда Элин спустилась вниз. Вся растрепанная и в одной ночнушке. Девочка всегда переодевалась только после завтрака, если ей не приспичит и после него ещё поваляться. Том же, как и Розали, переодевался сразу, как вставал с кровати. Незамысловатый завтрак, вкусный чай. А потом, так и не успев толком ничего доесть, Элин первая срывается к ели. Розали улыбаясь идёт следом. Том только наблюдает. Девочка распаковала платьице от мамы, кулёк конфет и зачарованный кулончик, камень которого менял свой цвет в зависимости от настроение владельца. Он выменял эту вещь с большим трудом. Два эссе и три сикля. Реддл бы в жизни не морочился так с какой-то ерундой, но домой хотелось привезти действительно хорошие подарки. Розали досталась маленькая рукодельная игольница от дочери и конфеты с шалью от Тома. Шаль была из шерсти какого-то магического существа и хорошо грела… Ну, тут он просто увидел такую у одной из слизеринок и, расспросив поподробней, отдал почти все заработанные деньги, заказав такую же.  — Том, тут и для тебя есть. Иди. — У меня и так скоро день рождения… Может, мне лучше тогда ничего не дарить на Рождество? — Том, конечно, так не думал. Ему хотелось внимания и подарков. Вот только… Только он и так многим обязан. И денег у них не много. Сейчас хотя бы не надо тратиться ему на еду, пока он живёт в Хогвартсе. Это уже неоспоримый плюс. — Не говори глупостей, милый. Мы все получаем подарок и на Рождество и на день Рождения, а ты ничем не хуже нас. Реддл усмехнулся. Он себя никогда и не считал хуже кого бы то ни было. Он подошёл к дереву и взял первый подарок. От Элин. Снежный шар. У дорогих снег внутри кружится долго, медленно оседая причудливым узором. Том видел такие на витринах. Здесь внутри была просто вода и мелкие белые крупинки падали все разом, после того, когда шар встряхнёшь. Внутри был небольшой домик с жёлтыми окнами. Во втором подарке был мягкий зеленый свитер. — Ты писал, что у твоего факультета цвета серебряный с зеленым, — Розали приложила свитер к груди Тома, сверяя размер. — Мне кажется, что зеленый тебе идёт. Мальчик улыбнулся. Ему самому больше нравился алый. Цвет крови. Цвет жизни. Цвет пламени. Хотя сами гриффиндорцы, которым приписывали этот цвет, ему не особо нравились. Слишком шумные и заносчивые. — Я думал, что был бы неплохим когтевранцем. Может… Следующий подарок будет синим? — он улыбнулся. — Если хочешь, дорогой… — Я шутил. Шутка. В общем, не важно. И спасибо вам. Тому почему-то было неловко. Он решил примерить свитер, чтобы хоть как-то сгладить момент. Ну, не было у него юмора… Точнее был, но довольно своеобразный. Однажды в газетах нашёл журналиста с подобным чувством юмора. Каким-то образом, ему удалось занять свою нишу. Реддл понимал, когда тот что-то высмеивал, когда шутил, а когда писал на полном серьёзе… Жаль только, что этот журналист не обозревал чего-то действительно важного. Обычные городские события. Впервые газетку с его статьей он нашёл в своих ботинках, когда после зимнего похода на благотворительный вечер в храм у всех приютских детей промокли ноги. Ещё бы, когда сугробы порой выше некоторых детей. Мятая влажная газета, которую он бережно разгладил и принялся читать от скуки. После этого Том при каждом удобном случае воровал свежие газеты этого издательства. Воровал. Да, раньше он это делал. И вовсе не стыдился и не считал свои поступки аморальными. Все сироты, выбираясь из приюта, подворовывали (да и не только выбираясь — за собственными вещами в комнате нужен был глаз да глаз). Кто-то таскал сигареты, кто-то кошельки, кто-то предметы с прилавков. Реддл же воровал всё, на что только попадалась возможность. Если у кого-то удобно была раскрыта сумка, он залезал в неё. Если продавец отвернулся от прилавка, то рука быстро хватала совершенно ненужные ему вещи. В любом случае то, что не пригодится самому, можно было обменять. На вещь или услугу. Впервые выбирался воровать Том только для того, чтобы быть как все. Он хотел влиться в компанию, хотел не отличаться от других. Когда Реддл уже подрос, он перестал бессмысленно воровать. Мальчик не хотел попасться и общее одобрение было уже не столь необходимым для него. Подворовывал только разве что газеты, да что-то сладкое, если удавалась возможность. Когда Реддл начал жить у Розали, то он и вовсе на время подзабыл эту привычку. Но однажды, когда матери семейства на заводе задерживали зарплату, он всё же своровал. Возвращаясь со школы, завернул с Элин в сад к соседу. У того был большой участок, где много чего росло. Девочка дрожала, как травинка на ветреном пустыре, всё время его отговаривая. Том тогда легко перемахнул через забор и нарвал яблок в сумку. Дома сготовил, запекая со специями. Розали, вопреки его ожиданиям не обрадовалась. Элин рассказала матери, где они взяли яблоки. Аргумент, что у них в доме и еды-то не было из-за задержки зарплаты не действовал. Тогда Розали взяла Реддла за руку и повела к соседу, заставив его сознаться в содеянном. Джек Коунс выслушал всё и приняв извинения мальчика, сказал, что если Том пообещает больше так не делать, то инцидент исчерпан. Розали настояла, что подобное нельзя спускать с рук и, если её воспитанник что-то и украл, то обязан это отработать, чтобы понять ценность труда. За какие-то несчастные восемь яблок, Том полгода помогал соседу в саду. Каждый день после школы. И каждые выходные. После этого Реддл пришёл к выводу, что он никогда не будет разводить себе сада и копаться в земле. И что он больше никогда ничего не украдёт. Просто потому что, это было чересчур. Он вполне мог на те же яблоки заработать, подавшись помощником куда-либо. И работал уж точно меньше одной недели, а не полгода. Сейчас, примерив свитер, Том подошёл к зеркалу, осматривая себя. — Спасибо, мне очень нравится, — он улыбнулся, понимая, что носит сможет его лишь пока идут каникулы. В Хогвартсе, если он оденет такое, то… Родовитые маги, одевающиеся во все дорогое и качественное не поймут. Вещь была из хороших ниток, но не совсем одинаковые петли. Сказывались больные суставы женщины. Она вязала для него. Сквозь боль. Том улыбнулся шире, пытаясь скрыть жалость. Он неблагодарный. Будет носить только при ней, боясь за свой облик в чужих глазах. Хотя куда уж хуже, если он почти всегда не снимает школьную форму, выглядящую приличнее всего его гардероба. А на следующий год, свитер будет уже мал. Дети его возраста растут быстро — каждый год приходится менять одежду. — Ты такой красивый. Тебе идёт. — Розали, мне мой сосед по комнате обещал прислать подарок. — Это же замечательно! — Да… Только… Только нужно что-то подарить взамен. А что можно подарить магу из довольно богатой семьи? У них есть всё, о чем нам и мечтать не стоит. Женщина улыбнулась, поправляя складки на плечах Тома и продолжая осматривать, как сидит на нём свитер. — Далеко-далеко отсюда в очень жаркой стране, где лето круглый год, живут алые птицы. Они обитают в тенях больших деревьев, а их песни разносятся на всю округу. Однажды одну из алых птиц поймали и подарили местному принцу. Птицу поселили в большой просторной золотой клетке в саду. У неё всегда были отборные зерна, чистейшая вода и блаженная в жаркие дни тень. И даже, когда её клетку начали открывать, налетавшись вдоволь, она возвращалась. Там у неё было всё, о чём можно было только помыслить. В сад принца порой залетали и простые птицы. Однажды туда залетела неприметная серая пташка. И только увидев алую птицу, она влюбилась. — Зачем ты рассказываешь мне эту сказку? — Мама, продолжай! Что было дальше? — А дальше серая пташка начала уговаривать алую птицу улететь с ней в дикие леса. Но птица отказалась. Что было такого в диких лесах, чего не могли дать ей в саду принца? Тогда пташка сказала, что если она сможет семь дней подряд давать птице того, что не сможет давать ей принц, тогда они улетят вдвоём. Птица рассмеялась, но согласилась. Том присел на стол. Спрашивая, он ожидал вовсе не сказку-притчу. Но прерывать женщину не хотелось. Он начал распутывать пальцами пряди волос Элин и заплетать их в косу. Ему часто приходилось собирать девочку в школу самому. В какой-то момент его внутренний перфекционист взбунтовался и не выдержал этих постоянных кривых проборов и неровных косичек подруги. После пары тренировок плести оказалось не так сложно. Не сказать, что это доставляло ему удовольствие, ведь если была возможность спихнуть девочку на её мать, Том делал это. Но если Элин сама себе плела неровные косы с выбивающимися прядями, он это исправлял. — В первый день пташка принесла дикие кислые ягоды. Алая птица ела такие, когда жила на воле. И этот кислый вкус показался ей слаще отборных зерен. Во второй день пташка принесла серый неровный камешек из леса. И действительно не было таких в идеальном саду принца, где трава была зеленее лугов, а тропинки усыпаны желтым песком. На третий день пташка принесла… — Я понял. Не продолжай. В мире, где всё идеально и есть самое лучшее — нет самого простого, что тоже может доставить радость. Птица улетела с пташкой? — Нет. Она получила все дары и не было таких в уделах принца. Но увы, она слишком привыкла к золотой клетке. Элин теребила в руках подарок Тома, всхлипывая. — Это так грустно. — Зато правдиво. Спасибо, Розали. Значит, пошлю Галену в подарок кислых ягод с горстью гальки — такого у него точно нет. — Том! — Да шучу я. Шучу. Возможно, — брюнет рассмеялся. В этот день они традиционно всей семьёй отправились на каток. Сама Розали не каталась, но наблюдала за детьми, кружащимися на льду. Элин смеясь, играла в салочки с Томом. Она часто падала, стараясь за ним угнаться, но вовсе не расстраивалась. Ни проигрышам, ни синякам. Вымотавшись вволю, они направились в кофейню за горячим чаем. Том рассказывал о Хогвартсе и своём новом друге, не забывая намекать, что до сих пор ждёт советов о подарке для него. — Том, и вас правда учат летать… На мётлах? Реддл усмехнулся. Элин всегда боялась высоты. Представить её на метле было ещё сложней, чем заставить себя самого полюбить занятия по полётам… Бесполезный по его мнению предмет! А что если какие-то ученики, как его подруга, тоже панически боятся высоты, превышающей их собственный рост? Что тогда? Предусмотрены ли для них какие-либо альтернативы занятиям? — В принципе, всегда рядом учитель. И профессор всегда следит за безопасностью, — Том помнил собственный первый урок и неисправную метлу. Но успокоить Элин надо было. — И ты говоришь, у вас есть какая-то игра на этих мётлах, — спросила Розали. — Да, называется как-то… Фидич… Не помню. Довольно травмоопасная и глупая игра, как по мне. Да у них в Хогвартсе довольно мало каких-то таких развлечений. Маги носятся на мётлах — это их фидич или как его там? Потом кидают в круг стеклянные камушки, которые в проигравшего в лицо выплёвывают жидкость — плюй камни. В гостиных и комнатах ещё играют в магические шахматы и подрывного дурака. Там правила как у нас, просто карты и шахматы зачарованы. И всё, пожалуй… Всё… Всё! Том, улыбаясь, подскочил. Элин совсем не поняла его восторга, настороженно отодвигаясь поближе к матери. — Что такое, родной? — Розали я придумал, что подарить Галену. — И что же? — Гальку. То, чего нет у магов. Я ни разу у них не слышал упоминания других видов спорта, кроме метел и камней. Коньки? Я и научить его смогу — у нас озеро есть. Розали чуть улыбнулась. Том понимал, что коньки будут стоить денег. У него сейчас их не было. Но и не отблагодарить Галена он не мог. Правда, другу вовсе не подойдут коньки купленные с рук, какие были у них с Элин. — Давайте купим сегодня? — предложила Розали. — Мне как раз выдали зарплату. После сможем зайти в пекарню и присмотреть что-нибудь на день Рождения Тома. Реддл смутился. Слишком много трат из-за него… Но с другой стороны, раньше ещё тратились ему на еду и непредвиденные расходы. Может, он может позволить себе принять это? Ведь так хотелось. Когда семья вернулась с прогулки, у их дома уже сидела большая бурая сова, тараща жёлтые глаза. В лапах у неё был свиток. Том не открывая его, занёс птицу в дом, позволив Элин погладить почтальона и покормить его. Сам принялся запаковывать покрасивее новенькие коньки и писать записку с поздравлением и заверением, что научит на этом кататься в Хогвартсе, если Гален не умеет. Когда птица улетела, Элин начала просить, чтобы они тоже завели себе ручную сову. Разумно. Было бы проще переписываться. Но опять всё упиралось в деньги. Сама птица и её содержание. Розали сказала, что подумает. Том распаковал подарок. Внутри были три книжки. «Зелья для начинающих лекарей», «Боевая магия — основы» и «Чудный мир магических существ». — Ты рад? — Очень… Надо было всё же на Когтевран поступать, это у них так принято, что лучший подарок — это книга. — Значит, мой подарок на день Рождения тебе понравится, — заявила Элин. Том улыбнулся. Рождество минуло. Осталось дождаться только последнего дня этого года и вот он — его личный день в году. А затем вновь возвращение в Хогвартс… Странно, но в возвращаться в магический мир ему вовсе не хотелось. Он не был похож ни на дикий лес, ни на золотую клетку. Он не мог дать Тому ничего из того, что он действительно искал для своей жизни.