Зло в себе создаём мы сами

Том бежал по платформе, выискивая взглядом светлую макушку. Тяжёлый чемодан ему сейчас вовсе не мешал, словно мальчик забыл о весе тележки. Не увидев Элин у поезда, Том направился к зачарованной стене. Все вокруг выкрикивали имена друг друга, дети обнимались, подростки жали друг другу руки и юноши целовали ладошки девушек. Родители прижимали к себе своих отпрысков. Реддл уверенным шагом прошёл сквозь барьер в мир магглов. Он сделал несколько шагов, когда на него налетел маленький вихрь с тонкими неровными косичками. Элин, не обременяя себя заботами о приличиях, с разбегу запрыгнула на мальчика, обхватывая его руками и ногами. Том не одобрял такого раньше, но сейчас счастливо рассмеявшись, крепко обнял подругу в ответ, прокружившись с ней. Она была тяжёлой для него, поэтому он быстро опустил девочку на ноги. — Я так скучала, Том! — Где Розали? Из стены колонны, на которой с одной стороны была табличка с номером девять, а с другой десять, вышла группа студентов. Том подтолкнул Элин в спину, уводя в сторону. Девочка после повела его в сторону выхода с вокзала. Розали сидела там, чуть улыбаясь детям. Реддл сразу понял, что что-то не так. Она должна была встречать его там, у стены… Мальчик кинулся к женщине, оставив тележку с чемоданом. Он сам не понял, как упал коленями на кафельный пол вокзала, обнимая сидящую женщину. Шершавые теплые ладони прижали его к себе. Тома окутал запах сырого Лондона и краски для ткани. Он чувствовал, что женщина почти не сгибала пальцы, гладя его. — Я дома… — Дома, Том, дома… *** У изножья кровати заботливо стояли семь стопок учебников. На все семь курсов Хогвартса. Разной степени потрёпанности. Некоторые из них никто до Тома так и не открывал. Мальчик устроил для себя целую охоту, чтобы выменять их все. На столе, расположившимся на половине чердака, принадлежавшей Тому, покоилось несколько стопок тетрадей и свитков. Конспекты всех тем на второй курс и все домашние задания, которые задавали по этим темам профессора. Мальчик отложил в сторону последний, прежде чем вытянуть книгу. Синяя потёртая обложка. Сколько раз он продлевал владение ей в библиотеке? Реддл провёл пальцами по выцветшим буквам названия, которое теперь можно было различить едва ли только на ощупь. «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Именно на этой книге мальчик осваивал всё это лето искусство скорочтения, охватывая взглядом текст и совершенно теряя смысл слов. Тренировка за тренировкой пока не приносила результата. Он вновь взял карандаш и повёл его кончик по желтой бумаге от левого верхнего угла к правому нижнему. — Том, я хочу гулять, — Элин подкравшись со спины, обняла его за плечи, утыкаясь лбом в волосы друга. — Хочешь — иди. — Ты целый месяц уже, как вернулся, только сидишь за книгами и пишешь, и пишешь, и пишешь, и… Пишешь! О, ещё ты… Пишешь! Мальчик извернулся, ловя девочку и обнимая. Она попыталась вырваться из захвата, смеясь, но ничего не получалось. Какой бы Том не был хилый, он как мальчик всё равно был сильнее её. — А ещё я читаю тебе, рассказываю о магии, бегаю в училище на лекции доктора Айсона… И отлавливаю змей, чтобы подкинуть тебе в кровать! — Том! — завизжала девочка, начиная колотить его кулачками. Она знала, что друг вовсе не занимается отловом этих жутких тварей, но не могла не подыграть ему сейчас. — Гадкий, гадкий, гадкий! Он засмеялся, притягивая девочку к себе и чмокая в лоб. После такой большой разлуки, Том казалось совсем поборол всю свою неприязнь к прикосновениям и проявлениям нежностей. У них и вправду было не так много времени перед новой разлукой. Реддл каждое утро провожал Розали до тканевой фабрики на работу, идя с ней под руку. И каждый вечер встречал её оттуда. При каждом удобном случае не сильно дёргал Элин за косичку, провоцируя их шуточные перепалки. И каждый вечер обнимал её перед сном, пытаясь оградить от кошмаров. Уходя в медицинский колледж на слушание свободных лекций, он всегда чмокал девочку в лоб, а женщину, если та была дома, в щёку. Он боялся своего отъезда в Хогвартс, боялся снова этой разлуки. Боялся, что когда вернётся, у Розали всё станет ещё хуже с суставами. Пока он был дома, то брал всю основную работу по нём на себя. Напоминал ей делать зарядку и сам готовил растворы для примочек. Женщине становилось лучше и она даже вновь начала вязать. — Том, у тебя есть я! — возмущённо воскликнула Элин. — А не только книги… — Да, конечно… Элин, прости, мне нужно уже идти на лекцию. — Возьми меня с собой! — Тебе будет интересно слушать про деменцию при биполярном расстройстве личности? Девочка, нахмурившись, обняла себя руками. Она всегда делала так, когда чувствовала себя неуютно. Элин честно созналась: — Я ни слова не поняла из того о чём будет эта лекция. Но я могу тихо посидеть рядом с тобой, пока ты будешь слушать эту абракадабру. Том усмехнулся, пожимая плечами. — Только тогда там не ной. Быстро собирайся. Элин побежала натягивать чулки на босые ножки. Том сложил книгу в сумку и закинул её на плечо, дожидаясь девочку. Блондинка шла, держа Тома за руку и улыбаясь так, словно её огрели чем-то очень тяжелым по голове и её сейчас вели не на лекцию по психиатрии, а в соответствующую клинику. Мальчик просто надеялся, что когда девочка заснёт там, то не проснётся с криком от кошмара, а то подобное сравнение могло вполне оказаться чем-то похожим на правду. Реддл привычно занял в лекционном зале место во втором ряду скраю. Студенты почему-то всегда стремились оккупироваться на задних рядах, отдавая первые слабослышащим. Том в Хогвартсе сам всегда занимал задние парты, так что не осуждал студентов. И с удовольствием пользовался возможностью сидеть как можно ближе к весьма харизматичному мужчине. Доктор Айсон был не молод, но очень добродушен и щедр на юмор (действительно, куда без него в психиатрии?). На Тома мужчина вначале не обращал никакого внимания, его больше волновали молодые психиатры и более зрелые коллеги, чем мальчик с училища. Вот только брюнет мало того, что ходил на продвинутые курсы лекций, не предназначенные для более младшей аудитории, так ещё умудрялся задавать весьма интересные вопросы. Однажды он сделал запрос на этого мальчика, понимая что летом, в период отдыха вряд ли быстро получить ответ про молодого студента. Он его и не получил. Выяснилось, что Том Реддл, как он представлялся, вообще не обучается в данном заведении. На прямой вопрос, мальчик ответил, что хотел стать психиатром, до того как его зачислили в частную школу дальние родственники. Но своего интереса к науке о сознании он не оставил и раз довольно известный в этой области специалист Лондона читает свободные лекции время от времени, то он хотел бы пользоваться возможностью их слушать. Так началось их общение. Мальчик был необычайно талантлив и голоден до знаний. Доктор даже отдавал ему пару книг на прочтение, после чего наслаждался полуторачасовой дискуссией, которую не смог бы поддержать никто из его практикантов. После лекции доктор Айсон подошёл к своему маленькому фавориту среди слушателей. — Вижу, сегодня вы с гостьей, — мужчина улыбнулся девочке, которая всю лекцию с мученическим видом рисовала в тетради мальчика его карандашом. — Это Элин… Моя сестра. Не хотела одна оставаться дома и увязалась. Мужчина пожал руку девочке, улыбаясь ей. — Не самое увлекательное место, чтобы увязываться. Юная леди, не желаете также прогуляться с нами в психиатрическую клинику? Мы бы вам там показали кое-что поувлекательней. Том рассмеялся. — Там, конечно, не заскучаешь… Простите. Я уже через неделю уезжаю в школу-интернат и мы с сестрой расстанемся до самой зимы. Мужчина кивнул. — Что это у вас за книга? Хмм… И как вам, история доктора Джекила и мистера Хайда, если рассматривать «раздвоение» доктора не как продукт его зелья-эксперимента, а именно биполярного расстройства? Он же хотел разделить составляющие человека на определённые качества, в итоге создав в себе другую аморальную личность — Хайда. — Я бы не хотел рассматривать эту книгу с точки зрения психиатрии, доктор Айсон, — Том чуть прижал к себе Элин, обнимая её одной рукой. Ей было скучно на лекции, вот и копалась в его сумке, выпотрошив её. — Мне импонирует доктор Джекилл и её убежденность в разных гранях нашей сущности. Вопрос в том, какую из них кормить? И мне кажется, что обе. Нельзя быть только хорошим или только плохим. Элин вцепилась в Тома, сжимая его рубашку. Ему не понравилась реакция девочки на эти слова. Она в принципе не так часто выражала ярый негативизм или тревогу на его высказывания. В основном, только интерес и восхищение. — Мне нравится одна цитата из этой книги: «Несмотря на мое постоянное притворство, я не был лицемером: обе стороны моей натуры составляли подлинную мою сущность — я был самим собой и когда, отбросив сдержанность, предавался распутству и когда при свете дня усердно трудился на ниве знания или старался облегчить чужие страдания и несчастья». — Почему она вам импонирует, мистер Реддл? — Я вижу в ней себя. — Придаётесь распутству? Том рассмеялся. — Не в том смысле, который в него вкладывают в повседневной жизни. Но разве потакание честолюбию, корысти, уподобление грубости и низменным людям — не есть распутство? — И есть оно… — Простите, — вмешалась Элин, — Нам с Томом уже пора. Девочка схватила Реддла за руку и потащила прочь из аудитории. Том едва успел попрощаться. Элин явно не нравились его рассуждения о сути человека… О собственной сути. В этот вечер он отложил все дела, проведя его с подругой. Чтобы проводить Тома на вокзал, Розали взяла отгул на работе. Том жалел, что в его руках тяжёлый чемодан, иначе он шёл бы держа за руки женщину с девочкой. Почему-то ему казалось, что время утекает, что ещё немного и будет поздно… Мальчик гнал от себя эти мысли, списывая тревогу на долгий отъезд. Перед магическим переходом на платформу девять и три четверти, Том просился на шею Розали, обнимая её. — Я так часто приносил проблемы… И так редко говорил тебе, что люблю тебя, Розали. — Очень редко, — женщина погладила его по волосам. — И я люблю тебя, Том. Чтобы не стряслось, ты для меня всегда будешь сыном. Мальчик, чтобы позорно не пустить слезу, быстро обнял Элин, стискивая её в так, что девочка издала сдавленный мяукающий звук. — Я буду писать, — пообещал он, быстро толкая тележку сквозь стену. Прощаться было сложно. Зато впереди его ждали друзья, переписку с которыми он вёл всё лето, обсуждая газеты и заклания. Но ему не хватало личных бесед и их подначиваний друг над другом. Деловая переписка показалась ему слишком взрослой…