Ошибка твоей родословной

      Жизнь аристократов магического общества в корне отличается от жизни кого бы то ни было: здесь балом правят маски, наигранные эмоции и неестественно выпрямленные спины, обтянутые дорогими и вычурными тканями нарядов; от рассвета до заката от тебя не ждут ни капли искренности, роли и сценарий давно известны, однако каждый делает вид, что верит чужой улыбке и шаблонному комплименту. После — сон как передышка между пьесами. Но это же и делает существование проще — за чередой искусственных чувств ты почти забываешь, каково испытывать по-настоящему яркие эмоции, трещиной расползающиеся по маске в самый неудобный момент.       Стоя в толпе первокурсников бок о бок с братом и слушая приветственную речь профессора Макгонагалл, я с отчаянием чувствовала, как теряю контроль. Целое лето, занятое переездом и активным ничегонеделанием, мне не приходилось тренироваться, так вот плоды! Дышать стало тяжело, будто из вестибюля, в который нас загнали из-под дождя, выкачали кислород и оставили нас ловить последние крохи. Руки мелко дрожали, что, я надеялась, не было сильно заметно по спрятанной за спину левой и укрытой широким рукавом мантии Эра правой. В братский локоть вцепилась, едва выбрались из лодки, и отпускать не планировала. Вернее, у меня не получилось бы, потому что, помимо всего прочего, пальцы в такую «тёплую» погоду заледенели и шевелились через силу. Пр-р-рекрасное начало, господа! Чем ещё порадует столь щедрый на сюрпризы день?       — …всего у нас четыре факультета: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них своя славная история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы учитесь в Хогвартсе, за ваши успехи вашему факультету будут начисляться баллы, а за любое нарушение правил — сниматься. В конце года набравшим большее количество баллов вручается Кубок Школы, а это очень почётная награда. Мы возлагаем на вас свои надежды. Надеюсь, каждый станет достойным учеником факультета, в который скоро будет распределён, и гордостью школы,  — продолжала вещать профессор, торжественно глядя то на нас, то куда-то поверх наших голов. Возможно, на герб Хогвартса, висящий над главным входом. Ей не приходилось повышать голос, в помещении стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь редкими возгласами со стороны Большого зала, где собрались остальные ученики. Наконец, речь закончилась: — Ждите здесь, я позову вас, как только начнется распределение.       С минуту после её ухода все молчали. Я закрыла глаза и прижалась к Эру, тот несильно сжал мою руку. Даже через ткань одежды чувствовалось быстрое биение его сердца. Волнуется. Маленькое доказательство того, что и у этого сухаря есть способность волноваться или даже бояться. Вздохнула. Ладно, прорвёмся…       — Как нас будут распределять? — пискнула белокурая девочка, дергая другую, рыжую, за мантию. С учётом висящей в воздухе тишины, её вопрос слышали все. Ребятня словно ожила: они начали неуверенно переглядываться и испуганно смотреть на дверь в Большой зал.       — Мой брат, он тут учится, говорил, что это будет больно и что у нас возьмут кровь для ритуала, — отозвалась обладательница рыжих косичек. — Но я ему не верю, он вечно говорит глупости!       — Кровь? Кровь!       — Не-ет, — пробормотал стоящий рядом с ними мальчик. Кажется, он представился всем Томом. — Нас бы предупредили… предупредили бы? — и почему-то на нас посмотрел. Пришлось брать себя в руки и пытаться улыбнуться как можно веселее, чтобы, не дай Мерлин, дрожащие губы ребенка не нашли продолжение в потоке уже поблескивающих в голубых глазах слёз.       — Ритуалы на крови давно вне закона. К тому же на детях они вообще не проводятся.       — А тогда как? — начавшая разговор девочка тоже посмотрела на меня, шмыгнув остреньким носиком.       — Увидите, — отстранённо, но вместе с тем без привычной холодности ответил Эригон. В следующий миг двери зала распахнулись, и явившаяся в лучах света профессор Макгонагалл пригласила нашу большую компанию присоединиться к обитателям Хогвартса, которые, по её словам, ждут не дождутся пополнения в свои ряды. И вновь стало тихо, по толпе малышей ощутимо прокатилась волна страха, не задевшая меня только благодаря присутствию внешне прекрасно держащегося брата. На его лице не дрогнул ни один мускул, стоило нам покинуть ставший неожиданно уютным вестибюль и ступить в залитый светом сотен свечей Большой зал.       На нас смотрели все. Но если жмущиеся друг к другу будущие первокурсники были привычным делом, то на нашу с Эром парочку не глазел разве что слепой. Впервые за долгое время я искренне поблагодарила судьбу за рождение именно в семье чистокровных волшебников, где нас с детства приучали быстро справляться с эмоциями и улыбаться, улыбаться… Глубоко вдохнув и выдохнув, гордо расправила плечи и выпрямилась, чуть приподнимая подбородок. Это позволило не только принять образ а-ля «и ни капельки не страшно, я лишь почтила вас своим визитом», но и почувствовать себя более уверенно. Вежливо улыбаясь, скользнула взглядом по залу. Красиво… Никакое описание в «Истории Хогвартса» не могло передать того, насколько завораживающим при первой встрече оказался заколдованный потолок, отображающий пасмурное небо с клубящимися тучами и льющимися из них струями дождя, так и не долетающими до голов волшебников. Атмосферы чуда добавляли парящие в воздухе свечи; аромат расплавленного воска приятно обволакивал, успокаивал. За одним из длинных столов обнаружилась улыбающаяся Диана в компании своих Уизли. Увидев, что я на неё смотрю, она помахала рукой и ободряюще подмигнула. На душе стало теплее.       — Твой кавалер глаз с тебя не сводит, я уже могу надеяться на роль шафера? — шепнул Эригон, отвлекая от созерцания школьного убранства. Даже натянутый как струна, с выражением вежливой скуки замерший бок о бок со мной, он умудрился подловить момент и вернуться к своим намёкам. В его тоне промелькнуло что-то воистину слизеринское. Вот же… брат!       — Какой ещё… О, — только спустя мгновения непонимания я увидела того, на кого едва заметно кивнула наглая родная кровь. Под золотыми знаменами, одетый в чёрно-желтую форму и со взъерошенными непогодой волосами, на меня смотрел Седрик. Со своего места я явно видела смесь удивления и любопытства на его лице, впрочем, как и у всех волшебников, его окружающих… И это был Пуффендуй! Не хомяк, а чёртов барсук на гербе! Тут же некстати вспомнилось всё, что наговорила Эру об этом факультете и всё, что вообще думала о его учениках… Счастье, что он не слышал ни одной фразы, иначе мне конец. Рядом послышался ещё один смешок. — Заткнись!       Гоблинова голова, будь здесь меньше народу, я бы сгорела со стыда на месте! Надо же было так облажаться! К щекам мгновенно прилила кровь, руки сразу стало некуда деть, поэтому быстро отвела взгляд и принялась теребить кончик широкого рукава мантии. Да-а, день продолжает сыпать сюрпризами… Магическая Великобритания с первых дней решила испытать меня на удачливость! И пока я талантливо заваливаю экзамен.       — Ученики, попрошу минуту внимания! — я вздрогнула, когда из-за преподавательского стола в конце зала поднялся профессор Дамблдор. Всё остальное в миг стало неважно. Седовласый волшебник принимал нас с семьей у себя в кабинете, когда мы только прибыли подавать заявление на поступление в Хогвартс, и показался мне понимающим и мудрым человеком. Он дал нам свободу слова, попросив родителей ждать у входа в башню, расспросил об успехах и увлечениях в прежней школе и даже позволил покормить настоящего феникса — Фоукса. Директор произвел впечатление того, кому хочется и стоит доверять, того, кто точно разберется во всем. Однако теперь я внутренне сжалась, готовясь непременно услышать что-то плохое, потому что здесь, в Большом зале, стоял не добродушный старик в очках-половинках, а пожилой волшебник, от голоса которого в помещении моментально наступила тишина. — Как все вы знаете, каждый год Школа Чародейства и Волшебства «Хогвартс» открывает двери новым волшебникам, поступающим на первый курс. Каждый проходил через это и, я надеюсь, принимает выбор Распределяющей Шляпы достойно. Но в этом году на порог знаний ступили не только первокурсники. Позвольте представить вам новых учеников шестого курса — Этель и Эригона Торчвуд, которые сегодня пройдут распределение и вольются в наш, не боюсь этого слова, дружный коллектив!       Ну вот, можно было не так пафосно? Прямо зубы сводит от этой напускной доброжелательности, будто ему не всё равно на двух затесавшихся студентов. Ерунда какая. Раздались неуверенные аплодисменты.       — Преподавательский состав решил, что будет справедливо предоставить вам право встретиться с Распределяющей Шляпой первыми, — заговорила профессор Макгонагалл, водружая нечто бесформенное и побитое жизнью на стоящий в центре табурет… Нечто зашевелилось, выпрямилось и явило нашим взорам щели-глаза и рот, внезапно оказываясь той самой шляпой. Сперва я не поверила своим глазам, но тихий смешок Эра подсказал, что это не игра воображения. И этим сотню раз залатанным чудовищем гордится лучшая школа магической Великобритании?! Остроконечная, старая как мир, она безбожно фальшивила, когда из её глубин полилась песнь о факультетах Хогвартса и их качествах. Всё, как говорилось в книгах: трудолюбие и доброта Пуффендуя, честь и благородство Гриффиндора, ум и талантливость Когтеврана и хитрость и амбициозность Слизерина. Слушая воспевание достоинств каждого, я подумала, что это прекрасная реклама — в эти минуты как-то забывалось, что змеям присуща так же подлость, львы порой грешат безбашенностью… Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Видимо, дух патриотизма ученикам не чужд. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Её рот исчез, она замолчала и замерла.       — Удачи, — шепнула сзади девочка с рыжими косичками.       Профессор Макгонагалл шагнула вперед, держа в рукав длинный свиток.       — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнём. Эригон Торчвуд, прошу.       Эр не изменил себе в тот момент, когда на него смотрели сотни глаз. Спокойный, без тени волнения на лице, он гордо прошествовал к табурету и опустился на него так, словно это был по меньшей мере трон. Даже надетая на его голову старая шляпа, вызывающая у меня не трепет, а отвращение, не покоробила образ настоящего аристократа. Истинный талант — выглядеть хорошо даже в худшей из одежд, и брат этим талантом обладал. На секунду я успела загордиться.       Время словно застыло. Секунда.       Ещё одна.       Я видела, как в чёрных глазах, направленных только на меня, блеснул страх.       — Когтевран!       Это был конец и начало всего. Только что на глазах всего Хогвартса произошло то, чего явно боялись родители — тянущаяся от поколения к поколению традиция ступать под знамена Слизерина безбожно прервалась лишь одним словом куска заколдованной ткани. Эр выдохнул. Беспокойство в его взгляде медленно сменилось сперва ошеломлением, потом радостью. Когтевран. Факультет умных, порой гениальных волшебников, с громкими и уже искренними аплодисментами принялся приветствовать стремительно зашагавшего к ним Эра, на лице которого отчетливо отразилось нескрываемое облегчение. Его походка стала легче и увереннее. Я поняла, что он и правда рад такому исходу, когда перед тем, как сесть за стол серебряно-синих, брат обернулся и улыбнулся мне.       Но расслабляться было рано.       — Этель Торчвуд, — пригласила профессор.       Не глядя на замерших в ожидании учеников, я расправила плечи и, пройдя пару метров, села на табурет. Только не закрывать глаза, только не поддаваться панике… Ненавижу, когда все смотрят! Если бы директор создал факультет, куда принимали бы тех, кого трясет от волнения, мне выделили бы там почетное место. Потому что после душещипательной оды факультетам я перестала чувствовать себя что решительной, что умной, да и слово «храбрость» в эти минуты было явно не про меня! Интересно, Эригону было так же страшно или я одна тут такая трусиха наравне со сбившимися в кучу первокурсниками? Бр-р… Невовремя подумалось, что меня могут не взять ни на один из факультетов: пойдут долгие минуты, шляпа будет предательски молчать, а после закричит, что не видит во мне никаких достойных качеств и бедную Тель, позор семьи, надо гнать из великой школы… Нет, бред в голову лезет на почве блужданий под дождем и разговоров о клятвах на крови. Бред! Меня уважали в Ильверморни, славной школе, на факультете самой Птицы-Гром, а значит, и здесь найдется достойное место. И пусть попробуют сказать, что мне здесь не рады!       Последним, что я видела, прежде чем шляпа, оказавшаяся просто огромной, упала на глаза, был взволнованный взгляд брата.       Только не Слизерин, умоляю, только не Слизерин…       Едва не поседела, когда в моей же голове зазвучал знакомый «шляпный» голос, ворвавшийся первым признаком шизофрении:       «Конечно, не Слизерин! Что бы ты там делала? Я стара, но не глупа, милочка, и отлично вижу, что тебя ждет другой факультет…»       Не успев ответить, я словно бы издалека услышала её торжественное, эхом разлетающееся по залу:       — Гриффиндор!       Аплодисменты со стороны львов раздались где-то на границе сознания, будто бы и не мне предназначались, а здесь… одна новоиспеченная гриффиндорка впала в ступор. Гриффиндор? Серьёзно? Я ждала чего угодно. Она могла послать меня в Когтевран, к брату, опираясь на наличие не самого глупого мозга, успешно справляющегося со школьной программой; на Слизерин, купившись на змейское семейное древо и нелюбовь к следованию нелепым законам, коими в последнее время радуют школы. Наконец, мне нашлось бы пристанище в обители верных — барсуков. Но Гриффиндор? Не веря своим ушам, я замерла на месте и лишь оглушенно захлопала ресницами, когда профессор Макгонагалл, она же декан моего нового Дома, поздравила с поступлением.       — Я понимаю, о чём вы думаете, мисс Торчвуд, — произнесла магиня, снимая шляпу с моей головы. — Ваши предки учились на другом факультете, и вы думали, что повторите их судьбу. Но, уверяю вас, Распределяющая Шляпа не ошибается. Помните об этом, что бы ни случилось. Добро пожаловать.       Не ошибается… Всё еще не понимая, что произошло и как теперь жить, слабо поблагодарила её за веру в меня и на негнущихся ногах двинулась к новым однокурсникам. Гриффиндор… Об этом ранее я не задумывалась, считая просто нереальным, однако вот он, герб со львом над моей головой. Так неожиданно и странно, но вместе с тем радостно: не Слизерин! Не Слизерин! Не надо будет делить гостиную с Драко и его прихвостнями, не надо мерзнуть в жутких подземельях. Всё будет хорошо… Я прошла. И прошла не абы куда! Пусть неожиданно, пусть дома меня непременно накажут как позор рода, но меня приняли на факультет отважных! Мать с отцом могут хоть утопиться в собственном яде — я всё равно буду рада такому исходу и приму за честь решение Шляпы. От облегчения сжала в объятиях подскочившую ко мне Диану, получила в ответ тихое «говорила же, Тель, всё получилось!» и устало, но без грусти улыбнулась поздравившим в унисон с ней близнецам Уизли. С плеч словно валун свалился, день внезапно заиграл новыми красками. Захотелось смеяться, и только выдрессированная за годы выдержка не дала мне продемонстрировать душевный порыв всему залу!       — Теперь ты точно от меня не отвертишься, — широко улыбнулась Ди, за запястье уводя меня к её месту за столом. Её рыжие друзья чуть подвинулись, так что мы сели вместе. — Ты знаешь, куда тебя поселят? Я успела расспросить старост, и, представляешь, тебе приготовили место в одной комнате со мной.       Даже так? Я удивленно приподняла брови. Почему-то мы с Эригоном представляли, что нас поселят вместе с малышами — только для них есть новые свободные кровати. Что было бы глупостью со стороны администрации, ведь шестнадцатилетним подросткам ничего не стоит дурно влиять на неискушенных жизнью первочков.       — Разве вы живете вместе не с первого курса? Откуда у вас лишнее место?       — Одна девочка в прошлом году просила переселить её к подружке, так что её место освободилось. Удивительно, как мы с тобой познакомились!       Тепло улыбнувшись, я не стала озвучивать засевший в голове вопрос, потому что это бы точно разрушило мостик между нами. Но одна мысль таки не давала покоя, встревая всякий раз, как взгляд цеплялся за радостное лицо Дианы. Почему я? Разве у неё на шестом курсе нет подружек, с которыми сейчас можно было бы обсудить всё на свете? Такому общительному солнцу должно быть легко завести дружбу. Вместо этого она столь искренне потянулась ко мне — чужому человеку. Странно.       Со всех сторон сразу же посыпались поздравления и вопросы, поэтому на некоторое время я попросту выпала из реальности, только и успевая благодарно улыбаться и говорить, говорить… Рассказывала не всё — многое из прошлой жизни хотелось оставить как нечто сокровенное, но об обычаях славной Ильверморни, о чудесных видах из башен и ежегодных полетах на гиппогрифах вдоль кромки леса, прочь со скалы, умолчать было сложно. Душу приятно грел неподдельный интерес ребят и то, как легко они отнеслись к моему появлению. С ними оказалось просто найти общий язык, большинство проявили присущие факультету дружелюбие, и на мгновения я забыла, что вижу этих волшебников впервые в жизни, так всё было уютно и доброжелательно. Были вопросы из разряда личных: Алисия Спиннет спросила о личности Эригона и о том, действительно ли американские парни талантливее британских. На это вступившая в разговор Диана посоветовала пойти и лично всё узнать у моего брата, раз сокурснице так нужно. На этом тема закрылась, развивать я её не стала — пусть Эр сам себя прославляет, не то скажу лишнего, а он будет мне напоминать об этом до конца учебы! Постоянное мозгоклюйство родной крови я не вынесу! Беседа прервалась лишь по окончанию распределения, когда директор постучал вилкой по своему кубку.       — Скажу вам только одно, — произнес он, и его звуч­ный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте.       Блюда перед нами волшебным образом наполнились. Возле моей тарелки возник припоздавший кувшин тыквенного сока, а под рукой не успевшей опомниться Ди явилась сахарница серебряными щипцами. Первокурсники изумленно и восторженно загомонили при виде таких чудес, я же лишь улыбнулась узору на блестящем боку кувшина. Подобным пользовались и в Ильверморни.       — Верно! Верно! — закричали по другую сторону стола два мальчишеских голоса. Посмотрев туда, наткнулась на уже знакомые лица Гарри Поттера и, кажется, Рона Уизли. Ученики в привычной среде обитания, как мило. Как и на Чемпионате, знаменитый Золотой мальчик не показался мне ни напыщенным индюком, ни оборвышем. Ни одна из характеристик Малфоя, которыми тот костерил своего сокурсника при нашей совместной вылазке в Косую Аллею, не оправдалась. Ну, не может быть «пафосным придурком» человек, впихивающий в себя огромную ложку пюре так, что щеки раздуваются а-ля «хомяк на уикэнде»!       — Это наша гордость, — довольно кивнула на него Диана, — сам Гарри Поттер! Не думай, что я записалась в его фанатки…просто… ну, знаешь, он очень хороший! Мы общались пару раз в гостиной, я даже помогала ему с трансфигурацией. А еще недавно Гарри провел каникулы с семьей Уизли в «Норе», Фред и Джордж подробно мне всё рассказали. Ты бы могла подумать, что сам Золотой мальчик будет помогать им выдворять гномов из сада, а убирать листву граблями? Я была просто в шоке, когда узнала! Постой, — осеклась она, с прищуром вгляделась в мое лицо, — ты не удивлена? Диана вызывает Тель, Телька, ответь! Говорю, справа по курсу Поттер…       — Тише, не дай нашему герою загордиться, — хохотнул кто-то из близнецов Уизли, а я пояснила, попутно наполняя свою тарелку крабовым салатом:       — Мы встретились на Чемпионате по квиддичу совсем недавно.       — Правда? — удивились оба рыжика одновременно. Воу, кажется, мне стоит начинать привыкать к их умению говорить в унисон! — Мы тебя не видели!       — Конечно, не видели, — губы сами собой растянулись в насмешливой улыбке, — вы были слишком заняты ощипыванием клевера на своих шляпах и пусканием слюны на дам с птичьими головами!       Впервые вижу, как близнецы одновременно заливаются краской! Очевидно, это какая-то семейная особенность, либо я таки попала в яблочко.       — Ты…       — Видела…       — Нас?       — Нет, мне министр по секрету рассказал, — закатить глаза получилось очень натурально, мать бы мной гордилась. — Разумеется, видела! Мы с родителями сидели чуть поодаль от вас вместе с Малфоями, нам открывался чудесный вид на ваши влюбленные физиономии…       — Влюбленные физиономии? — что-то блеснуло в глазах Шейк, что-то, заставившее меня прекратить подшучивать над Уизли и серьезно пояснить.        — Талисманами одной из команд стали вейлы, не мне тебе рассказывать о их… гм… необычных способностях.       — Вейлы? Разве можно приводить их на стадион? И, постой-ка, ты сидела с этим Драко?!       От её случайно повышенного тона на нас обернулись несколько гриффиндорцев, до этого увлеченных собственным диалогом. Очевидно, гусеныш не по нраву не только нам с Эром, потому что на лицах новых знакомых отразилось явное ошеломление, а в брошенных на стол Слизерина взглядах читалась неприязнь.       — Ди, молю, потише, — я тоже на Малфоя оглянулась, но он общался со своими змеями и в нашу сторону не смотрел. Нашла за когтевранским столом брата: похоже, Эр тоже влился в местную тусовку, потому что уже о чем-то оживленно болтал с эмоционально размахивающим руками пареньком. Можно было бы послать ему записку… Да ну, потом нормально поговорим! Что мы, влюбленные голубки, чтобы на клочках бумаги переписываться? Диана послушно придвинулась ко мне и шепотом напомнила:       — Так что там с Драко?       — Наши семьи налаживают отношения, поэтому решили вместе посетить Чемпионат. — Салат оказался удивительно вкусным. Попробовав немного, я остро пожалела о вынужденном правиле этикета, не позволяющем есть и говорить одновременно. Или хотя бы прервать разговор. Только столкнувшись с едой, поняла, насколько же я голодна, а тут все эти обсуждение гусеныша, русалки его утопи… Пришлось отложить вилку и как можно невозмутимее продолжить. — Это прекрасная возможность вернуть былое величие рода в магической Англии, а не только в штатах. Политика, однако.       — Ох уж эта аристократия, — сморщился один из Уизли.       — Наш род тоже очень древний, но отец никогда бы не пожал руку Малфою! — поддержал его брат. Я вздохнула. Непонимание ситуации и нежелание признавать очевидные вещи так и гуляют среди здешних волшебников, древние рода вечно грызутся за превосходство! А ведь родовые ветви столь перепутаны, что все мы в итоге приходимся друг другу родственниками, и тут уж не до ссор. Но кого это волнует? Чистокровные возвышенные персоны вроде Люциуса презирают столь же чистокровных Уизли, те шипят в ответ… Ясли какие-то! Как объяснить этим рыжим дуралеям, что нет ничего зазорного в отношениях с семьей гусеныша, особенно если это выгодно обоим родам? Это делает мою семью сильнее и открывает новые возможности, прославляет род Торчвуд, обеспечивает достойную поддержку. Они не поймут, не захотят понять… Поток мыслей прервала Ди неожиданной фразой:       — То, что родители Этель дружат с этими гадами, делает их только предприимчивей! С врагами надо быть на короткой ноге, особенно с такими!       На этом спор сам собой окончился, толком не начавшись. Сделав отстраненный вид, я посвятила себя ужину вкуснейшим салатом, а после тыквенным пирогом. Чай с липовым мёдом приятно грел тело и душу. Уизли быстро утратили к нам интерес и уже спустя минуту увлеклись обсуждением предстоящего розыгрыша петардами. Ди бесконечно болтала о грандиозных планах на новый учебный год, обещала экскурсию по школе и знакомство с самыми тайными уголками Хогвартса. Меня ждал вызывающий всех на дуэль рыцарь, закрытый коридор с картиной Основателей, подземные ходы, проросшее прямо в заброшенный кабинет дерево явь-груш… Её рот не закрывался ни на минуту, но, что удивительно, фоновая болтовня ничуть не раздражала. Гриффиндорка подкупала своей искренностью и желанием помочь, как тут злиться?       Дождь по-прежнему барабанил в высокие тёмные окна, за дребезжащими при каждом ударе грома стеклами сверкали молнии. Буря разразилась не на шутку. Страшно представить, что бы творилось, попади мы в эпицентр ненастья! Но в Большом зале при свете сотен летающих свечей было тепло и спокойно, никто не обращал внимания на беснующуюся за стенами стихию. Когда изумительно вкусный пирог был съеден, а последний ученик отложил ложку, блюда разом засветились и исчезли со столов. Директор вновь поднялся со своего места, разговоры волшебников сразу же стихли.       — Итак, — заговорил Дамблдор. — Те­перь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз по­просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомить­ся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что походы в Запретный лес строго запрещены, равно как и в деревню Хогсмид — её не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса.       Судя по всему, объявление не стало неожиданностью ни для кого из присутствующих. Несколько человек для вида покивали, только и всего. Мысленно я отметила, что родители, вроде бы говорили что-то о Хогсмиде совсем недавно, а значит, разрешение для нас с братом лежит в кабинете директора.       — Этот Филч вечно всё запрещает! — скривилась Диана. — Если в Хогвартсе есть что-то противное, так это он! И слизеринцы, конечно же.       — Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет, — продолжил профессор… и ни о какой тишине не стало и речи. Зал взорвался возмущенными криками, по толпе прокатился гул негодования. Пожалуй, прикажи Дамблдор спать по три часа в сутки и ходить по нужде за ручку с преподавателями, недовольства было бы в разы меньше. Но как можно запретить квиддич? Это же такой способ разрешить все конфликты не дуэлью, а в воздухе, проявить потенциал! Не говоря даже о том, что все сейчас на ушах стоят после Чемпионата. Близнецы Уизли замерли с открытыми ртами, похоже, онемев от шока. Некоторые ученики повскакивали с мест, но были усажены старостами обратно.       Тем временем директор выдержал паузу и продолжил.       — Это связано с событиями, которые должны начать­ся в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энер­гии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаж­дение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…       Он не успел договорить. Под очередной раскат грома дверь в Большой зал распахнулась, являя нашим взглядам новое лицо.       Приходи ко мне ночью кошмары, в них точно присутствовал бы этот человек! Каждый дюйм кожи на и так отвратном лице был испещрен рубцами, изрядная часть носа просто отсутствовала. Но не это заставило меня вздрогнуть… Вся жуть странного мужчины заключалась в его глазах. Один был маленьким и тёмным, вполне человеческим. Другой — большим и ярко-голубым. И этот второй всё время, что незнакомец шествовал к преподавательскому столу, беспрестанно вертелся из стороны в сторону, как отдельный организм. Он словно изучал всех нас вместе и каждого отдельно, и от этого пугающего взгляда становилось неуютно. Где-то на другом конце стола всхлипнул первокурсник.       Странный человек подошел к Дамблдору и протянул ему ладонь, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Ди­ректор пожал Ёе, негромко сказав при этом несколько слов, и указал на пустующее место по правую руку от себя. Дождавшись подтверждения того, что жуткий тип оказался здесь неслучайно, я постаралась отвлечь себя на разглядывание длинной бороды профессора, лишь бы не замечать изучающего, прожигающего в нас всех дыру взгляда искусственного глаза. Неужели мужчина не понимает, сколько кошмарно выглядит? Он пугает людей! Двадцатый век на дворе, волшебная медицина давно способна вернуть зрение и утраченный глаз. Операции стоят денег, разумеется, но оно того стоит. Какое удовольствие ходить… вот так?       — Позвольте представить вам нашего нового препода­вателя защиты от Тёмных искусств, — жизнерадостно объя­вил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм.       Преподаватель ЗОТИ?! Сперва я подумала, что ослышалась, но притихшие студенты в таком же удивлении взирали на даже слишком спокойного директора. Шокированное «Грюм?» прокатилось по залу. На этом моменте, полагаю, стоило поприветствовать нового члена преподавательского состава аплодисментами, однако гнетущая атмосфера побуждала разве что внутренне сжаться в наступившей тишине. Грозный Глаз Грюм… Будь я хоть из Африки, но о знаменитом мракоборце шептались бы и там! Что не отменяет его весьма жуткого облика и пугающих слухов. Диана обернулась ко мне. В округлившихся голубых глазах отразился испуг.       — Грозный глаз… — прошептала она.       — Ничего страшного, он такой же человек, как и мы, нечего тут бояться, — как можно беспечнее ответила я, успокаивая не то её, не то себя.       — Я бы не сказал… — начал кто-то из близнецов, но под моим испепеляющим взглядом замолк. Разумеется, все мы понимаем, сколь велика пропасть между маленькими нами и мракоборцем его уровня, но не обязательно же показывать это перед и без того испуганной подругой! Какова тактичность…       Дамблдор вновь прокашлялся, привлекая внимание к себе.       — Как я и говорил, в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громад­ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хог­вартсе состоится Турнир Трёх Волшебников!       Этот день не перестает поражать! С трудом сохранив невозмутимое выражение лица, я оглянулась на Эра, находя его в таком же ошеломлении. Шипя на смену школы, мы никак не могли подумать, что наш первый вечер соберет в себе столько неожиданных известий. Грозный глаз, распределение на Гриффиндор и Когтевран, а теперь Турнир! Что будет дальше? Министерство магии разместится в здешних башнях? С неба в Чёрное озеро рухнет метеорит? Ди в неверии прижала ладони к губам. От удивления она растеряла все слова.       — Вы шутите! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, всего парой слов выразил то, о чём подумал буквально каждый. Директор улыбнулся в густые усы.       — Я вовсе не шучу, мистер Уизли. Хотя, если говорить о шутках, этим летом в пабе я слышал один анекдот… — Профессор Макгонагалл по левую руку от него многозначительно кашлянула. — Да-да, наверное, не время… О чём это я? Ах да! Думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим…       Дальнейшие его слова я попросту не слушала, из-под полуопущенных ресниц разглядывая учеников за соседними столами. Многие занялись примерно тем же, со всех сторон послышались тихие переговоры и шутки. О знаменитом Турнире не знал бы только редкостный болван или магглорожденный — мероприятие такого уровня сложно пропустить, хоть раз о нём услышать! Грандиозная масштабность просто поражала воображение, а опасность испытаний вселяла настоящий ужас. Однажды участники, трое представителей разных школ, были атакованы громадным кракеном, выполняя задание по снятию небольшого волшебного колокольчика с одного из его нижних щупалец. Один из игроков погиб от сильнейшего удара в голову… После нескольких смертей Турнир перестали проводить, но то, что этот год порадует нас его возобновлением, не означает, что задания стали безопаснее! Краем уха услышав, что Дамблдор как раз заговорил о жертвах, я с разочарованием поняла — мало кто разделяет мой страх насчёт опасности затеи. Глядя в горящие глаза гриффиндорцев, которым вообще чувство страха не дано, я видела лишь азарт и восторг. Конечно, всех гораздо сильнее волновали подробности Турнира, нежели несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад! Безголовые коты, даром что львы. Есть здесь кто-то хоть с каплей мозгов?       При тщательном изучении коллектива выяснилось, что есть и умный человек в царстве безнадежного идиотизма. Подруга Поттера, ещё на Чемпионате показавшаяся мне неглупой, и на этот праздник жизни смотрела с законным опасением, негромко переспросив: «Жертвы?»       — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и ма­гических игр и спорта пришли к выводу, что пришло вре­мя попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при кото­рых ни один из чемпионов не подвергся бы смертель­ной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с оконча­тельными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Бес­пристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галле­онов.       — Беспристрастный судья? — я посмотрела на Ди.       — Без понятия, — пожала плечами она. — Но звучит здорово, скажи?       — Эм…       — Я хочу-у-у! — прошипел на весь стол один из близнецов, о которых я успела позабыть. Его глаза загорелись энтузиазмом от перспективы славы и богатства. Его поддержали несколько возбужденных голосов, да и за соседними столами легко можно было заметить ребят, с таким же непередаваемым интересом глядящих на Дамблдора. Но директор не дал им вволю помечтать.       — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завое­вать для Хогвартса Кубок Трёх Волшебников, однако гла­вы участвующих школ совместно с Министерством ма­гии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте семнадцати лет и старше получат раз­решение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это признано не­обходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предо­сторожности мы ни предпринимали, и весьма малове­роятно, что студенты младше шестого и седьмого курсов сумеют справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возрас­та при помощи какого-нибудь трюка не подсунул наше­му независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. Поэтому настоятельно прошу: не тратьте понап­расну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. — Он лишь улыбнулся возмущенно вскинувшим головы близнецам, вспыхнувшим, словно свечка, негодованием. — Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появят­ся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключитель­но любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите нашего чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколь­ко для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте вре­мени!       Больше ничто не удерживало полыхающих праведным гневом учеников. Стоило директору умолкнуть, как со всех сторон возмущенно зашептались, и с каждой минутой голоса становились громче, а требования, уходящие в пустоту, пересмотреть правила, всё настойчивей. Зал будто превратился в огромный улей, наполненный разозленными пчелами: каждый считал своим долгом заявить во всю глотку, что не согласен с решением Департаментов и будет долго и громко делиться своим мнением, пока установленное ограничение не снимут. Я лично видела, как некоторые вскакивали с мест и порывались подбежать к преподавательскому столу, но следом за ними подрывались старосты и насильно волокли к выходу из Большого зала, на ходу отчитывая. С учётом, что вопили почти все…       — У меня разболелась голова, — простонала Ди, закрывая руками уши и жалобно морщась. — Директор всё равно ничего не изменит, а мне уже плохо от всех этих криков. Тель, сделай что-нибудь…       — Что мне сделать? — я скривилась, когда очередной Уизли с грохотом ударил по столу ладонью. Мерлин, что за манеры! Захотелось немедленно пересесть, знать бы только, куда.       — Не знаю, что-нибудь!       — Могу взорвать стол, — ляпнула первое, пришедшее в голову. — Они испугаются и заткнутся. Но есть такое ма-а-аленькое подозрение, что после этого меня исключат!       — Я буду навещать тебя в Азкабане… — клятвенно заверила Ди, приваливаясь щекой к моему плечу и зевая.       — Как мило, — её порыв души был оценен по достоинству. — Только из больничного крыла выйди, потому что куски древесины отлетят и в тебя тоже!       — Тогда не надо, — покорно сдало назад это чудо.       — Первокурсники! За мной! — я вздрогнула, когда за спиной возник старнуда. Его визгливый голос невозможно спутать ни с чьим другим. Тощая ладонь похлопала меня по плечу, он склонился ко мне и шепотом попросил: — Этель, не могла бы ты пойти с нами и помочь мне присмотреть за ребятами? По правилам я должен сопровождать новичков в башню. Думаю, тебя тоже касается…       — Тель никуда не пойдет, она не маленькая! — прервала его встрепенувшаяся Ди. Выпрямившись, она сложила руки на груди и многозначительно посмотрела на Перси. — Я сама способна показать ей нашу спальню, а ты следи за первокурсниками!       Не то от смущения, не то от негодования, Уизли стремительно покраснел и часто-часто задышал, а-ля томат-астматик. Губы парня дрогнули.       — Я говорил не с тобой, Диана Шейк. Этель, твоё мнение?       Я кашлянула, замечая, как всё внимание близсидящих обращается ко мне.       — Спасибо, Перси, но я бы предпочла найти гостиную самостоятельно, — скромно улыбнулась, решив не конфликтовать и не делать поспешные выводы в первый же день. — Полагаю, преподаватели не будут против.       — Хорошо. Но если профессор Макгонагалл спросит, вы обе будете отвечать за свой поступок!       — Не пойти вместе с первачками под твоим чутким руководством, — хохотнул один из близнецов, слышавший всё от начало до конца. — Велик ли промах!       — О-ой, Этель, будь аккуратнее, как бы с Гриффиндора не сняли сто баллов! — вторил ему брат. — Наш Перси это не переживет!       — Если хочешь знать мое мнение, Торчвуд, — староста красными пятнами пошел и губы поджал, посмотрев на братьев свысока. — Таким благородным людям, как вы с братом, нечего водиться с этими болванами. Они развратят вас и опустят вниз по социальной лестнице!       — Развратят? — услышали самое важное Уизли. Их умы с невероятной скоростью сгенерировали ответную реакцию. На одинаковых лицах одновременно засияли улыбки, и под хохот Дианы и других однокурсников они принялись со смехом кривляться. — О, братишка, разврати меня по-о-олностью!       — Вы все поняли, что я говорю не об этом… непотребстве! — взвился Перси. — Этель, я предупредил!       Пафосно вытянувшись по струнке, он взял одного из ожидающих его первокурсников за руку и повел всю хихикающую стайку малышей к выходу. Ребятня потянулась за ним. Там они влились в поток покидающих зал студентов, а я повернулась к умирающей со смеху Ди, которая как раз дала «пять» рыжикам.       — И надо было вам над старостой издеваться?       — Бро-ось, Тель, — подруга весело похлопала меня по плечу, всё никак не успокаиваясь. Страх перед Грюмом ушел на второй план, теперь её лицо буквально сияло весельем. — Перси просто ходячее пособие для шуток! Ты только посмотри на него!       Действительно, старший Уизли выглядел как человек, просто созданный природой для насмешек. Высокий, но какой-то нескладный, он походил на едва оперившегося птенца грифона и уважения не внушал. Мерлин, что за нелепые ассоциации… Но он даже вёл себя соответствующе! Однако шутки над людьми, если они того не заслужили, никогда не были моим хобби. Возможно, у ребят есть свои мотивы, но мне для подобного стоит натерпеться от старосты больше, чем одну просьбу пройти с ним.       — Не вижу ничего смешного, хотя вам виднее, — честно призналась я.       На этом разговор себя исчерпал. Под шутки близнецов, вдохновившихся на придумывание затейливых прозвищ собственному брату, вместе мы покинули Большой зал и направились к одной из широких деревянных лестниц, ведущих наверх. Ди уже повисла на мне, щебеча что-то о впереди идущих однокурсниках, как вдруг…       — Дырявая моя голова! — девушка раздосадовано хлопнула себя по лбу, резко тормозя каблучками об пол. — Я палочку на скамье оставила! Подождите, сейчас вернусь…       — Мы с тобой! — хором среагировали её рыжики, на ходу меняя курс и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, чтобы устремиться следом за ней обратно к распахнутым дверям. Не успела я опомниться, как троица исчезла из поля зрения и оставила меня одну в незнакомом замке. Взяли и слиняли. Разумеется, они вернутся спустя пару минут, но… нельзя же так друзей бросать! Вот вам и британское гостеприимство! Вокруг болтали студенты, разодетые в форму разных факультетов, бегали младшекурсники, гогочущей толпой проходили ученики седьмого курса. Все куда-то спешили и никто не обращал внимания на меня, но всё равно я поспешила отойти к стене. Не дай Мерлин, кто-нибудь случайно толкнёт: не может же наследница рода Торчвуд нелепо шлепнуться на пол при всех! В жизни мне не забыть такого позора.       Как назло, среди всей этой разношерстной массы мне никак не удавалось найти Эра. Куда это он успел сбежать, пока я не видела? Обещал ждать, а тут… Верно, увлекся новыми друзьями и совершенно выбросил из головы сестру. Немыслимое свинство! Окажись это так, непременно придумаю, как ему отомстить, ибо нечего бросать бедную, беззащитную девушку на произвол судьбы в большом и страшном замке. Вот. Хотя Хогвартс, вопреки ожиданиям, оказался вполне милым местечком, а я способна за себя постоять… Это не отменяет того факта, что Эригон — свин!       Пусть только попробует придумать неправдоподобное оправдание…       — Уже познакомилась с местной знаменитостью? — щеки внезапно коснулось мятное дыхание. Дернувшись от неожиданности, резко обернулась, на ходу вытягивая из рукава волшебную палочку, и нос к носу столкнулась с незнакомой физиономией, нависшей надо мной олицетворением истинно слизеринской наглости. Почему слизеринской? Потому что змей я узнаю издалека, от них веет высокомерием и самовлюбленностью. К тому же насыщенного оттенка серебристо-зелёный галстук на белоснежной рубашке сложно было не заметить. Только слизеринцев сейчас не хватало, Мерлин!       — Не понимаю, о ком вы. — Я состроила как можно более равнодушное выражение лица и даже губы красноречиво поджала. Без понятия, что парню от меня понадобилось, но лично мне от него — вежливость. Элементарное правило приличия намекает, что неплохо бы перестать подкрадываться к людям со спины и начать представляться, между прочим. Мне-то казалось, уж напыщенные индюки со Слизерина должны это понимать. На лице темнокожего незнакомца не дрогнул ни один мускул, когда я, глядя ему в глаза, сделала несколько плавных шагов назад, обозначив дистанцию. Не люблю, когда лезут в личное пространство.       — Я говорю о нашем знаменитом Золотом мальчике, — великодушно пояснил парень, кивнув куда-то мне за спину. Повернув голову в указанном направлении, я успела заметить исчезающего на лестничном пролете Поттера в компании друзей. Ах да, «местная знаменитость», совсем позабыла о нём. Незнакомец в его сторону не смотрел. Вместо этого меня удостоили изучающего взгляда и странной полуулыбки. — Вы с ним теперь учитесь на одном факультете, должно быть, для тебя это хорошая новость.       Хочешь светскую беседу? Ладно.       — Да, неплохая.       — Надеюсь, ты не из тех влюбленных дур, которым только повод дай с Поттером сблизиться?       И, что интересно, всё это столь невинным тоном, будто мы тут погоду обсуждаем! Тихо фыркнув, поспешила ответить достаточно понятно и для него тоже.       — Я вообще себя дурой не считаю.       На долю секунды в его глазах мелькнула искра веселья, но спустя мгновение на его губах расплылась обаятельная улыбка, и мне уже более вежливо протянули руку, намекая на то, что с этикетом парень всё же знаком.       — Я так и понял. Блейз Забини к твоим услугам. Мой друг Драко, вы виделись летом, наверное, обо мне говорил.       — Этель Торчвуд, — я ладонь аккуратно пожала и, не удержавшись, доверительно добавила, понизив голос до шепота. — Ни слова о тебе не сказал! Вот вообще ничего.       — Вот как, — в сторону группы слизеринцев у главного входа был брошен быстрый раздраженный взгляд.— Тогда представлю себя сам. Я один из любимых учеников профессора Снейпа, он ведет зельеварение и является деканом факультета Слизерин. Как ты видишь по моей форме, моё место среди слизеринцев. Не могу отрицать, что горжусь этим. — Тут его взгляд упал на мою блузку, где еще не появилась нашивка с львиным гербом, и его рука легонько сжала мою словно бы в знак поддержки. — Ничего, что ты попала на Гриффиндор. Решение этой глупой шляпы не значит, что ты не достойна другого. Я слышал, весь твой род учился на Слизерине, и я уверен, что профессора подговорили шляпу, чтобы испортить вам репутацию. Они здесь не блещут умом. Если хочешь, мы можем вместе пойти к директору, он согласится перевести тебя туда, где тебя ждут.       Меня уговаривали. Нет, меня совершенно точно уговаривали, словно маленькую глупую девочку, и делали это таким тоном, что, будь я и правда дурой, немедленно пересмотрела бы свои принципы и поверила каждому слову. «Да-да, мое место не здесь, я должна учиться на Слизерине среди вас!». Тянуться к любви и уважению среди «своих». Тьфу, и думать об этом противно. Моя рука осталась в руке парня, чем он и воспользовался, незаметно перехватив за запястье и чуть притянув к себе, чтобы всё более и более настойчиво заговорить. Тёплое дыхание вновь коснулось щеки, карие глаза проникновенно заглянули в мои…       — Видел, ты подружилась с гриффиндорцами? С Уизли, кажется? Я не осуждаю тебя, порой нужно время, чтобы разобраться. Ты скоро узнаешь, Этель, что в нашей школе есть несколько компаний волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе всё понять, ты получишь то, что по праву заслуживаешь.       Ах, так вот, к чему он клонит! Видит во мне равную и наставляет на путь истинный? Ха! Едва сдержала смешок, глядя в эти честные-пречестные глаза парня из окружения Малфоя. Ну-ну, мистер Забини, какими ещё сказками меня накормите? И отпусти меня, мерлинов дурак, это уже переходит все границы! В душе вместе с весельем закопошилось желание искренне и далеко послать парня и гордо покинуть его общество, но… правила. Этикет. Семья. Я не должна подставлять родителей отказом, если его семья хоть сколько-то значима, а значит…       — Я подумаю, — очаровательно улыбнулась, изобразив «искреннюю» благодарность во взгляде, и осторожно, но уверенно отошла на пару шагов. Получила широкую змейскую улыбку в ответ. А он мил, когда молчит хоть пару секунд. Доиграть спектакль, начавший потихоньку забавлять, не дал взявшийся не пойми откуда Эр. Родная кровь возник за спиной чёрным ангелом, аккурат у левого плеча. Широкая братская ладонь легла на талию, притягивая поближе к пропахшей дождём, но уже высушеной мантии, вторая была протянута Блейзу. Для ответного жеста Блейзу пришлось отпустить многострадальную меня, чем я и воспользовалась, окончательно прижавшись к родной груди.       — Я опоздал? — с вежливым участием поинтересовался брат, пожимая руку слизеринца. — Эригон Торчвуд.       — Блейз Забини. Приятно познакомиться, — кивнул тот. — Нет-нет, ты пришел вовремя. Мы с Этель как раз болтали о том, что факультет Слизерин всегда будет рад видеть наследников Торчвуд под своими знаменами. Что ты думаешь об этом?       Упс. Я затаила дыхание, молясь, чтобы Эр не завалил мою игру в самом начале. Давай, братец, не будь идиотом…       — Ровно то же, что и моя дражайшая сестра, — выкрутилась подлючая родная кровь, и зазвучало в его тоне что-то очень схожее с безграничным уважением к моему решению, что бы я ни ляпнула… Актёрское мастерство на уровне, в общем. Но Блейза вполне устроил ответ. Понимающе покивав, он подарил мне очередную обворожительную улыбку, обязанную, видно, вызвать доверие с моей стороны к такому хорошему парню. Но следующие слова вызвали в карих глазах напротив всплеск хорошо скрытого разочарования: — Прошу меня простить, но мы с Этель очень устали и хотели бы отправиться спать как можно скорее. Её ждут новые друзья, а мне не терпится увидеть гостиную, если ты не возражаешь.       О как. Посмотрев в сторону лестницы, я и правда увидела скрестивших руки на груди близнецов и прожигающую слизеринца взглядом Ди со сжатыми в кулаки ладонями. Весь её вид говорил о том, что она очень и очень зла, и меня по пришествию в спальню ждет эмоциональный разбор полётов: «Какого Мерлина я заговорила с этим гадом и что он от меня хотел». Уже предвидя то, что просто рухнуть на кровать и уснуть мне не дадут, я под негромкое прощание Забини прижалась щекой к братскому плечу и на миг прикрыла глаза. Как же утомляют такие дни… Какой-то Турнир, куча новых знакомств… Пускай это остается в уходящем дне, а я махну рукой на всё и умру под одеялом до следующего утра. Да, было бы здорово. До ребят было метров пять, но даже так, провожая к друзьям, Эр умудрился склониться ко мне.       — Ты же не успела ему ничего наобещать, Моль? — свистящим шепотом осведомился он. — Имей в виду, участвовать в твоём заговоре против Шляпы и местного правительство я не собираюсь!       — И будешь первым, кто меня сдаст, — я не могла не понять, куда он клонит. Чудовище величественно кивнул, не скрывая свои коварные планы относительно маленькой и абсолютно неопасной меня.       — Разумеется, ради мира во всём мире и твоего прозябания в Гриффиндоре, сестрёнка. А ты как думала?       — А я вообще о тебе не думаю, больно много чести! — едва подавила порыв показать ему язык. Брат хохотнул и потрепал меня по плечу, не то одобряя, не то просто забавляясь. К его чести, он таки попытался настроиться на серьёзный лад.       — Кстати, как тебя угораздило? Гриффиндор, Моль! Худшее, что ты могла сделать. Это же… Родители тебя убьют.       — Будто я не знаю, — от перемены темы веселее не стало. Скривившись, недовольно стукнула кулачком вредину по руке. Но куда там — железный. — Тебе-то что, ты на Когтевране, тебе и слова не скажут. Это мне придется выдержать весь их гнев.       — Мой факультет тоже не обожаемый ими Слизерин…       — Но ведь не Гриффиндор!       — Несомненно, — брат усмехнулся. — Что будешь делать?       — Прыгать из башни или топиться в Чёрном озере, конечно. — Красноречиво приподняла брови. — Эригон, о боги, что я смогу теперь? Сварю для самой себя «Живую смерть»? Дёшево и некрасиво. Как бы то ни было, Распределяющая Шляпа отправила меня туда, куда отправила, и я не собираюсь устраивать панихиду по утраченным возможностям. Мне помогут освоиться, да и, ты знаешь, золото мне всегда шло.       — Узнаю боевую Моль. Не перетрудись только с прославлением кошек, не то до дома не доедешь, малышка. Спасать не буду, и не рассчитывай… На этом тебя покину, не делай глупости без меня!       У лестницы мы расстались. Эригон, спешно попрощавшись, умчался к тому самому пареньку, с которым так оживленно беседовал за ужином, и другим шестикурсникам Когтеврана. Меня ни капли не удивило то, как быстро он влился в коллектив. Ди удостоила меня возмущенного взгляда и, взяв за руку, потянула наверх, к башне моего нового Дома.       Гостиная Гриффиндора и впрямь оказалась уютной, в этом моя новоиспеченная приятельница не солгала ни словом. Позолота и впечатляющее количество мягких тканей и ковров, множество картин на стенах, парящих под потолком свечей. У большого камина уже расположились ученики, побросав на пол мантии и усевшись прямо возле огня… не без удивления увидела в их руках палочки с подраженными зефирками. К ним тут же ринулись близнецы, со смехом и картинным возмущением требуя поделиться с «любимыми поставщиками, а то смотри, Тони, оставим тебя без шпор!» Ничего из бурной речи я так и не поняла, но явно поняла Диана, захихикавшая на дружескую перепалку и заулыбавшаяся. И часто у них готовят в камине? Разве старосты не должны быть против? Немного старомодно, на мой вкус, но со своим шармом.       В спальню поднялись уже без Уизли, и здесь меня даже ждали. Мои соседки оказались неожиданно дружелюбными и разговорчивыми — уже спустя минут пятнадцать болтовни, едва успев переодеться, я обнаружила себя сидящей на кровати Дианы со стаканчиком сока и по второму кругу рассказывающей о переводе в Хогвартс. За этим последовали ответные истории из жизни школы и спортивной команды, в которой состояли Анжелина и Алиссия, затем эмоциональный монолог Ди насчет Турнира… спать легли ближе к полуночи. С приятными впечатлениями друг о друге.