I sat alone, in bed till the morning I'm crying, «They're coming for me» And I tried to hold these secrets inside me My mind's like a deadly disease
Утро следующего дня не принесло ничего, кроме разочарования. Светать в последнее время стало куда позже. Всё больше сил приходилось прикладывать для того, чтобы заставить себя оторвать голову от подушки и тем более выползти из мягкого, тёплого одеяла. Холодно и темно. Угрозы Малфоя, тупая боль отсутствия Диггори в жизни и ожидание худшего никуда не делись. Только появилось письмо от прикроватном столике — требование к обеду быть готовой трансгрессировать домой. Нехорошее предчувствие подкрепилось тем, что с самого поступления в Хогвартс дамокловым мечом надо мной висела тема Гриффиндора и безродных друзей, о которой всё никак не заходила речь на семейных встречах. Можно было подумать, что родители забыли, если бы я не знала точно, что они ничего не забывают. Оттягивают момент, выжидают… но не забывают. Потому найденный в комнате конверт стал причиной бессонной ночи и пробуждения, едва на горизонте забрезжил рассвет. Мне надо было со многим разобраться, и срочно. — И когда вы собирались сообщить, что первым испытанием будут драконы? — мне удалось поймать Уизли на выходе из гостиной, пока еще все спали. От отсутствия сна слегка мутило, но бодрящее зелье и тонна макияжа надежно это скрыли. — Вы же об этом болтали Диане, м? Близнецы при звуке моего голоса встали как вкопанные. Я усмехнулась, наблюдая за их переглядыванием, и сделала плавный шаг вперед. Забавно видеть, как два шута меняются в лице и спешно придумывают отговорки, которые явно меня не обманут. Они тоже это поняли. — Что хочешь за молчание? — перешли они сразу к делу. Фред сунул руки в карманы и обвел меня таким взглядом, будто оценивал, какими проблемами обернется моя осведомленность. Мне не было нужно ничего. Почти ничего. Быстро глянув за их спины, не появился ли кто лишний в гостиной, я состроила самое невинное лицо из своего арсенала и коротко ответила: — Информация. Связи. Откуда-то же вы узнали о драконах? — Девчонки, — протянул тут же Джордж. — Что скажем, Дред? — Не знаю, Фордж, — заулыбался его брат. И, пока я удивлялась внезапной смене их настроения, ловко приобнял меня за плечи. — А тайны никакой и нет, Торчвуд. — А ты только что потеряла желание! — Так, стоп, ещё раз, — я помотала головой. — В чем дело? — В Чарли! — довольным хором выдали они, а один из них добавил: — Наш брат-драконолог написал нам, что скоро его дракончиков привезут в Хогвартс. Вот везение! Всегда знали, что наша большая семья в чём-то да пригодится. — А вы, значит, решили заработать, продавая… что? Подсказки участникам Турнира? Экскурсии к вольерам с драконами? — мне правда любопытно стало. Одного взгляда на их лица достаточно, чтобы понять, что оба варианта попали в точку. Ох уж эти рыжие бизнесмены! Умудряются же зарабатывать на всём, прямо как гоблины. — В любом случае, мысль здравая, но вы теперь должны спасать свой нехитрый бизнес. Желательно сейчас, чтобы никто не успел узнать. — Эй, мы так не договаривались! — возмутился Джордж. — Мы и так рассказали про брата, хватит с тебя. — Это со мной вы договорились, — пришлось прикусить губу, чтобы не захихикать. Мне всё больше начали нравиться эти ребята. Даже закралась мысль, что Диана, похоже, знает толк в парнях. — А вот Эригон… не так легко идет на сделки, знаете ли. — Мерлиновы кальсоны, — беззлобно выругался Уизли, — чего не сделай, Торчвуд уже в курсе. Вы по всему замку свои паучьи сети растянули или что? — Мы просто умные и наблюдательные, — я не упустила возможности похвалить себя любимую. — Да вы не нервничайте так, мальчики, мы не так много просим за молчание. Всего-то… встречу с этим вашим драконологом при первой же возможности. — Зачем? — А это уже не вашего ума дело. Так что? По рукам, или я сейчас же иду к мадам Максим и Каркарову? Общаться с близнецами несложно, договориться — тем более. Успеху делу придало то, что я спешила решить еще пару вопросов в другом конце замка, а потому разговор приобрел исключительно деловой характер. И, хоть эти пройдохи и пытались выторговать себе лучшие условия, в выигрыше остались все. Уизли теперь могут спокойно устраивать шоу с драконами, а я… есть надежда, что у заводчиков столь очаровательных существ найдутся ингредиенты для моих зелий. Лишняя чешуйка так точно не будет лишней! Знакомый свод подземных коридоров встретил холодом. Учтиво поприветствовав выплывшего мне навстречу Барона, я замедлила шаг, собираясь с мыслями. Пойманный у столовой мальчишка в слизеринской форме был заранее послан сообщить о моем визите, потому оставалось лишь выпрямить спину и гордо приподнять подбородок, когда впереди замаячил вход в местную гостиную. Возле него меня ждали. Настроение мгновенно опустилась на пару уровней при виде подпирающей стену Паркинсон. Взглядом я тут же начала искать Драко и пришла к неприятному выводу об его отсутствии. Это еще что за выходки? Мое раздражение не укрылось от слизеринки, чего я и добивалась. — Где Малфой? — в голосе ожидаемо ни капли дружелюбия. Видит Мерлин, я не в том сейчас состоянии, чтобы тратить время на ерунду. Быстрый взгляд на часы подтвердил эту мысль. — Не помню, чтобы назначала тебе встречу. Пэнси выпрямилась. — Нам надо поговорить. Я перехватила Коди, поэтому Драко не знает, что ты пришла. Ему пока не нужно. — Это немного не тебе решать, не так ли? — Этель, выслушай, — в словах девушки зазвучали капризные нотки. Та подалась навстречу и встала у колонны, не доходя каких-то пару шагов. От нее наверняка не укрылось, как я плавно шагнула назад с желанием уйти. — Тебя сложно поймать без компании, я уже месяц пытаюсь, между прочим! Вот так новости. Я не сдержала недоверчивого смешка, чуть приподняв брови. Надо же, сама змея в фольге ищет встречи? Странно. Порой бы перекидывались парой слов в коридорах или на совместных практиках, но она не выглядела заинтересованной в личной беседе. Или это я не замечала очевидного? Прикинув, что немного времени всё же есть, а любопытство та еще штука, я величественно кивнула. — Допустим, слушаю. — Мы не поладили сначала, — Паркинсон отвернулась к гобелену, пряча лицо за волосами. Разговор явно не доставлял ей удовольствия. — Драко иногда водил дружбу с симпатичными девчонками. Это ничего не значило. Когда он привел тебя знакомиться, все подумали, что ты одна из таких, только подороже. От её слов стало смешно. Едва заметно усмехнувшись, я сложила руки на груди и оперлась бедром о стену, выказывая интерес к беседе. Пэнси поморщилась, старательно удерживая отстраненное выражение лица, которое уже не могло скрыть её волнения. — И что изменилось? — я мягко подтолкнула её к продолжению. — Ты. И Драко. Он изменился, — в её словах зазвучала неприкрытая горечь пополам с обвинением. — Всё время говорит о тебе, даже поссорился с Блейзом, а теперь запретил трогать гриффиндорцев. Даже этого идиота Лонгботтома! А теперь и вовсе женится… — Женится? — На тебе, — она кинула на меня быстрый взгляд, будто стараясь поймать на лжи, но ответом ей было только искреннее удивление. О планах родителей гадать не надо, разве речь уже шла о свадьбе… На лице Паркинсон отразилось сомнение, она попыталась объяснить. — Об этом уже все говорят. Что ты и Драко скоро поженитесь, чистокровные связи и всё такое. Блейз растрепал, что вы постоянно ходите на свидания за пределы школы, так что ваша свадьба вопрос времени. Очень интересно… Слухами школа полнится, это без сомнений, но на какие это я свидания хожу? Да еще с Малфоем, которого вижу максимум в столовой или — лишь издредко — за разговором в коридоре? Опять и это решили без меня! Я не позволила эмоциям отразиться на лице, хотя внутри всё вскипело от негодования. — Так чего ты хочешь от меня? — Твоего брата, — она повернулась ко мне с блестящими то ли от слез, то ли от волнения глазами, и её голос задрожал от нетерпения. — Я хочу встречаться с твоим братом, я даже послала ему десяток писем, только он не ответил! Ни одной строчки за два месяца! Тебе достался Драко, я хочу Эригона. Это будет честно. Я, едва решив показательно зевнуть, чуть воздухом не подавилась. Мне не послышалось? Пришлось кашлянуть в ладонь и постараться, чтобы голос не звучал враждебно. — Пэнси, даже будь у меня власть над его отношениями, Эр такой же, как я — за него решат родители… — Это не имеет значения, в школе он может встречаться с кем захочет. Я видела, как он увлекся этой вейлой, но она победит в Турнире и уедет, а у него… у него будет целый год, чтобы любить меня. Вейлой? Что-то я совсем перестала понимать здешние сплетни. Или мир умом тронулся, или… о странных пристрастиях Эригона предпочла не думать. Не до того сейчас. Хотя чего ждать от злых языков, если тут и меня замуж выдать успели. Откровенно говоря, после столь эмоциональных слов слизеринки я всерьез задумалась о её психике. Что творится с бедной девушкой, которую, как мяч в квиддиче, мотает от одного симпатичного парня к другому? И нигде не находится места. Как вообще в эту неглупую голову пришла мысль ждать хотя бы вынужденных отношений? Я видела много разного, но такое унижение… Удивление во мне перемешалось с откровенной жалостью. Пожалуй, именно это толкнуло меня оставить холодный тон и постараться как можно спокойнее проговорить: — Ты понимаешь, что просишь невозможного? Я не могу заставить его полюбить кого-то, как он не может делать то же со мной. Это не решается разговором. Если будешь бегать за парнем, которому неинтересна, это вызовет в нем только жалость, Пэнси. — Я вздохнула, чуть склонив голову и поймав её взгляд. — Ты неглупая девушка, к тому же, симпатичная и не совсем безродная. Зачем тебе Эригон? В Хогвартсе и за его пределами полно тех, кто полюбит тебя без лишних уговоров и сам захочет ответить на каждое письмо. Не надо тратить собственные душевные силы на тех, кто это не оценит. Никогда не видела себя в роли психолога. Видимо, не зря. Чем больше я старалась вложить смысл в слова, тем сильнее Паркинсон хмурилась, пока вовсе не поджала губы и отвернулась. — Ты просто не хочешь помогать, так бы и сказала, — наконец, прокомментировала она. — Говоришь, как в дешевом романе, а сама выходишь замуж по расчету. И вообще… Дальше я дослушивать не стала. Только хмыкнула, выражая пренебрежение к её мнению, и, развернувшись на каблуках, гордо пошла к лестнице. Только у самых ступеней невозмутимо бросила: — Передай Драко, что в его же интересах встретиться со мной до обеда. Аудиенция закончена. Не мои проблемы, что человек не хочет видеть правду под собственным носом. Такой только танцевать на граблях. Может, в её голове сравнение с моим положением и звучит обидно, но кому, как не мне самой, видеть разницу? Видит Мерлин, я не ищу утешения в первых встречных объятьях, а замужество… расчет, да, но оно никак не касается чувств. Спасибо здоровой самооценке и расстановке приоритетов. По крайней мере, хочется надеяться, что однажды я не увижу в зеркале такую же Паркинсон… Впрочем, кое-кого я в этот день действительно не увидела. Вопреки ожиданиям, Малфой к обеду так и не появился. Только поймав Блейза на выходе из зала и вытерпев очередную волну комплиментов, выяснила, что наш друг еще вчера отправился к отцу. Зачем и на долго ли, Забини не знал. Любопытно. *** Мысли о предстоящей встрече не давали сосредоточиться ни на чём другом. Оказавшись в своей комнате, я попыталась засесть за учебники, но всё валилось из рук. Смысл слов ускользал, строчки прыгали перед глазами. Подушка раздражала своей мягкостью, одеяло — отвратительной белизной. Кто вообще любит белое постельное белье? Слух ловил каждый шорох за дверью. Масла в огонь прибавляло то, что родители перед нами так и не показались: непонятно, в каком они настроении и зачем так неожиданно вырвали нас с учебы. Догадки мучили самые неподходящие. За полчаса измотав себя бесконечным беспокойством, от которого постель превратилась в мятое месиво ткани, я спрыгнула с кровати и устремилась в соседнюю комнату. — И не говори, что ты занят. — Мне не потребовалось стучать, чтобы шагнуть в затемненную шторами комнату и остановиться на пороге, плотно закрыв за собой дверь. Фыркнув, Эригон приподнял голову от подлокотника кресла, поперек которого развалился: — Конечно, проходи, сестренка. Как вежливо с твоей стороны врываться без стука… — О, ещё скажи, что стесняешься, — меня повеселило выражение, с которым он закатил глаза. Показав язык, я юркнула вглубь спальни, тут же с удобством устраиваясь на кровати и свесив ноги на пушистый ковер. Пусть хоть обзакатывается, а всё равно никуда не уйду. Я снова посмотрела на брата, на лице которого отразилось то самое «зачем мне родили сестру», и поспешила пояснить: — Без тебя грустно и одиноко, а с тобой хоть нестрашно. Я поживу тут? И почему тут темно? — Если не боишься большого и страшного чёрного мага — запросто. Я собирался практиковаться, если мы останемся здесь до конца дня, а дневной свет мешает сосредоточиться. По его тону сложно понять, какова в нем доля шутки, но я приняла это за положительный ответ. Потому, уже не стесняясь, подгребла себе под голову подушку и забралась на одеяло уже с ногами. Туфельки с шумом упали на ковер. Эр повернул ко мне голову, с минуту молчаливо разглядывая, после чего поднялся с кресла и отбросил книгу, с которой ранее обнимался. Размялся, расправив плечи, и вопросительно посмотрел в мою сторону. — Что? — Не хочешь поделиться, от чего глазки так подозрительно блестели в школе? Ставлю все галлеоны отца на то, что ты едва сдержалась, чтобы что-то не сболтнуть. — Уф. Это было так заметно? Будто прочтя мои мысли, он улыбнулся одними уголками губ и отошел к окну. — Моль, у тебя на лице всё было написано, не смотри на меня так… и любуйся не так заметно, иначе моё самолюбие перейдет все границы. Вот же нарцисс вредный! От его слов во мне только усилилось желание прожечь в нём дыру взглядом, что я попыталась сделать, упрямо уставившись на обтянутую чёрным свитером спину. И тихо фыркнула, когда он красноречиво почесал лопатки. — Я всего-то думала, говорить тебе или нет, кто доставал тебя записками всё это время… — О да, я буквально увидела, как брат с трудом поборол желание оглянуться. Кто ещё кого читает, Чудовище. — Паркинсон, если тебе интересно, твоя первая и самая главная фанатка! Пришла сегодня на душевный разговор и принялась требовать срочно поспособствовать вашему сближению. — Паркинсон? Подружка гусеныша? — Эригон удивленно повернулся, перестав барабанить по подоконнику. Скривился. — Мерлин, обычно они хоть немного красивее гоблина. Ты же сказала, куда и как быстро она может идти? Мы тут не брачное бюро, тебе к ЖАБА готовиться, а мне… — Флиртовать с француженками, да-да, ты очень занят. Я попыталась быть доброй, — проговорила, в ответ получив осуждающий взгляд, — но она еще страннее других твоих обожательниц. Такая уверенность, даже завидую. Серьезно, вы хотя бы общаетесь? Например, Пэнси знает, что ты идиот? Мне и впрямь не понравилось отношение слизеринки к предмету любви, как в вещи. Избалованная девчонка явно не видела грани между розовыми мечтами и реальностью, в которой парней добиваются не визгами и глупыми записками, а нормальными делами и поддержкой. Не говоря уже о том, чтобы пытаться воздействовать через других, не попробовав поговорить лично. Глупо, в общем. С усмешкой покачав головой, Эр оперся бедром о подоконник и запустил пальцы в густую шевелюру. По его взгляду стало очевидно, что Паркинсон последняя, с кем он вообще пересекся бы в замке. — Не думаю, что вижу её где-то, кроме слизеринского стола, — помолчав несколько секунд, ответил брат. — Ты же помнишь, что зеленый мне не идёт, да? То ли дело синий, признай, он великолепен. — Как и ты, судя по успеху среди иностранных студенток. Чем тебе не угодила… как её, Одит? — я постаралась забыть про Паркинсон, словно она не стоила и минуты обсуждения. Неприязнь к ней, возникшая еще в первые встречи, только усилилась, и осталось надеяться, что на этом уровне всё и останется. Тряхнув головой, подперла голову кулаком и постаралась вспомнить ученицу из Шармбатона. — Симпатичная девчонка, как ты любишь, в Турнире только не… О. — Я встрепенулась. — Проигравшие не в счёт? Надеялся, что новая подружка окажется чемпионкой? — Подумать только, ты иногда умеешь включать мозг! Горжусь и радуюсь, Моль. — Да ладно тебе, — наигранно фыркнула, — я же знаю, что ты гордишься мной непрестанно и из большой любви. Не принижай собственные чувства, это плохо сказывается на нервах. Помолчали. Эр взглядом дал понять, к какому гоблину мне идти, а я, тихо посмеиваясь, только удобнее расположилась на кровати. Случайно попавшийся на глаза пейзаж встрепенул воспоминания. — Боги. — Я замерла, пораженная мыслью, и быстро заговорила: — Насчет нервов. Мерлин, давно надо было тебе сказать, совсем замоталась… Слушай, только не перебивай, это важно. — Моль, пугаешь. — Тише ты, это не смешно, Чудовище. Слышал когда-нибудь о перемещении через картины?.. Ровно в этот момент по коридору зазвучали быстрые шаги. Не успела пискнуть, как в дверь настойчиво постучали. Рикки? Стучит обычно только он — ему запрещено просто так вламываться к чужие комнаты. В миг лицо Эригона преобразилось: исчез и намек на расслабленность, взгляд темных глаз вернул себе холодность. Оправив рукава идеально сидящего свитера, он в один шаг оказался рядом и протянул руку, помогая мне подняться. Понадобились еще какие-то секунды непрерывного стука, за которые я успела привести одежду в порядок и нацепить любимую маску вежливой отстраненности. Шаг к стене — изображаю непричастность, но вместе с тем остаюсь достаточно близко к брату. — Входи, — приказ. Сбивчивая речь домовика мне не понравилась. Мать требовала немедленно пройти на первый этаж, не объясняя причины. В голове всплыло сказанное кем-то «мы все умрём», да так радостно, что я нервно хихикнула, тут же зажав рот ладонью. О Мерлин, нервы совсем сдают. Может, и нет ничего страшного, а сама себя же и накрутила, как идиотка. Надо будет позже выпить успокоительное, а то в этой атмосфере совсем голова не работает. Где наш уютный Хогвартс с драконами? Зато Эр, кажется, не обратил на слова Рикки никакого внимания, с царственным видом оглядывая собственный рукав на предмет пылинок, словно ничто не может быть важнее его внешнего вида. Отчасти я поняла, что он старательно прячет точно такой же страх, что выпустил сейчас свою щупальца и в моей душе. Величественным жестом он позволил домовику уйти, и тот мгновенно трансгрессировал из комнаты. С губ сорвался взволнованный вздох. — Просто великолепно, — бросила, возвращаясь к своему месту на кровати. Я обняла подушку и вопросительно посмотрела на Эригона, угадывая на его лице признаки тревоги. — Что они могут от нас хотеть? В смысле, они всегда чего-то хотят, но сейчас мы ничем не провинились. — Вот мы и выясним. Думаешь, им нечего нам предложить? — он как-то неопределенно хмыкнул и достал из кармана какой-то значок, принявшись вертеть его в руках. — Я всё ещё не женат и не планирую, а ты до сих пор не вешаешься на Малфоя, это раз. Два — нам давно обещали прогулку в Лютый переулок за твоими маринованными пауками. Официальный. Я почти вытороговал таких у одного парня со Слизерина, кстати, уточни потом вид и размер. Три — тебя чуть не прикончил мракоборец, четыре… — Прекрати, звучит как худшая аннотация к нашей жизни, — меня передернуло. Да, как бы то ни было, в семье всегда найдутся какие-то заботы. С чего я вообще взяла, что произойдет что-то странное? Мало ли тем для разговоров с родными людьми, которых ты так редко видишь из-за учебы? Некоторых, впрочем, лучше и не видеть вообще — даже маринованные тарантулы ведут себя приятнее. От этой мысли стало легче. Не на долго. Решив, что нет необходимости спускаться к матери вдвоем, мы разделились. Эр первым пошел на поклон, пообещав позвать, если я тоже буду нужна. Последнего хотелось бы избежать, но я не смогла спокойно выдохнуть, зная, что теперь брат наверняка попытается взять всю ответственность на себя. О чем с ним будут говорить? Что он солжет? Никто из нас не скажет правду, в чем бы она ни заключалась. Не этим людям. Разговор о ерунде немного притупил страх, но вот теперь говорить стало не с кем. Ожидание злило. Каждая минута, проведенная в тишине братской комнаты, заставляла всё больше волноваться и кусать губы. Походив по спальне кругами, не придумала ничего лучше, чем раздвинуть шторы и впустить в спальню свежий воздух. От нервов и сильного запаха парфюма голова шла кругом. Тогда-то в закатном свете у ног и блеснул значок. Ясно, выпал у брата, когда тот уходил. Наклонившись, я хотела поднять блестяшку, да так и зависла с протянутой рукой. В чёрном ворсе ковра, разительно выделяясь цветом, отблескивала всего одна фраза: «Поддержим Седрика». Дыхание перехватило. Нахмурившись, я аккуратно переложила предмет на ладонь и на миг прикрыла глаза, попытавшись взять себя в руки. Это значок. Просто заколдованный значок, который кто-то дал брату без лишней мысли. Ничего страшного. Похожие есть и про Поттера, только отнюдь не добрые. Я слышала, что вчера такими штуками активно раскидывались пуффендуйцы и слизеринцы, но каким-то образом умудрилась ни разу с ними не столкнуться. До этого момента. Когда магическая надпись сверкнула в красных лучах, поднесенная в самому свету, я на какое-то время встала в ступор, с тоскливой улыбкой рассматривая отделанные под золото буквы. Красиво. Все же настырная слеза скатилась вниз по щеке, оставляя обжигающий след на коже. Сердце сдавило. Поддержим Седрика… ну конечно, о ком еще я могла вспомнить в этот гадкий день. Вдох-выдох. Забыть, Мерлина ради, просто забыть и уйти к себе… оставить где-нибудь эту вещицу, раз Эригон не выбросил сразу… Этот дом ужасно на меня действует. Сегодня я совсем раскисла. Всё же хорошо? Я в полном порядке, и ни капельки мне не больно при мысли о друге, с которым было так легко, и вообще… Сейчас Эр вернется, мы вместе что-то обсудим, обменяемся ехидным репликами… Но когда рука потянулась положить значок на подоконник, чтобы уйти — я буквально выпалила следующее, зажмурив глаза и горько признавшись: — Нет, не хорошо, — голос не дрожал, но был таким скованным, словно мне тяжело было признаться самой себе. Ладонь болезненно сжала побрякушку до впившихся в кожу острых углов. — Все совсем не хорошо, Этель. Ты крупно влипла. Издевательское «Поддержим Седрика» так и перекочевало в карман джинс. Пришлось признать собственную слабость, но отказаться от этого я попросту не смогла. Какая же глупость. Еще сложнее оказалось заставить себя не думать о значке каждую минуту и не тянуться посмотреть еще немного, когда я устала ждать Эра и вернулась в собственные покои. Такие светлые даже в начинающемся вечере, отвратительно радостные, когда хотелось расплакаться и не вставать еще минимум сутки. Брата не было час, если не больше. За это время я не сделала ровным счетом ничего, что хоть как-то способствовало бы улучшению успеваемости или хотя развитию как личности. Если, конечно, не считать воспитательным моментом то, что мне удалось заставить себя не паниковать и перестать вслушиваться в каждый шорох в стенах. Зато в какой-то момент в дверь постучал Рикки и позвал вниз. Одну. Тревожное предчувствие не обмануло. Наверно, стоило думать о цветочках и подарках, чтобы вселенная дала мне именно их, но пока между мной и милыми презентами встала жестокая реальность. Та, которая обдала меня холодным влажным воздухом, когда перед лицом открылась дверь в подземелье. — Госпожа велела Рикки не спускаться с её дочерью, — виновато пропищал домовик, нет-нет, да косясь испуганно на мрачный проем лестницы. Ему нахождение здесь тоже не доставляло удовольствия. — Тогда иди, займись чем-нибудь, — я постаралась сделать так, чтобы голос не дрожал. Почти получилось. Рикки только этого и ждал, тут же испарившись из коридора, и на этом моя выдержка приказала долго жить. Тихо застонав, я прижалась лицом к двери и выдохнула сквозь зубы, силясь унять бешеное сердцебиение и страх, сковывающий непослушное тело. Вдох. Выдох. Рука на дверной ручке предательски задрожала, я с силой сжала металл и опустила голову. Не нервничать. Только, о Мерлин, не поддаваться панике. Но чем больше я уговаривала себя, что ближайшие минуты надо просто пережить, тем сильнее холодело всё внутри с каждым шагом по винтовой лестнице, вниз. Каков же был шок, когда внизу обнаружилась только удивительно спокойная мать. Взгляд невольно заметался по просторному каменному залу с чуть заметными в полумраке нишами и шкафами. Где Эригон? Где, мерлиновы кальсоны, мой брат?! Словно заметив что-то на моем лице, Арья сухо кашлянула, намекая приблизиться к ней. На чуть дрожащих ногах идти по каменному полу оказалось сущей пыткой. Каждый шаг отдавался напряжением во всем теле, а звук перестука каблуков эхом отдавался от стен. Сама не заметила, как неуловимым движением мать оказалась позади — только ощутила колыхание воздуха и резко обернулась, немедля столкнувшись с ней взглядами. От одного только жесткого, ледяного взгляда стало жутко. Я попыталась нащупать палочку, но мысленно застонала, не найдя её в нужном кармане. Неужели Рикки стащил?! — Не подходи ко мне. — голос дрогнул, впитав в себя недоверие и злость одновременно. Я шагнула назад, панически заметавшись взглядом в поисках запасного выхода. Трансгрессия? Не может быть, чтобы не заблокировали. — Этель, мы только поговорим. Нам давно есть, что обсудить. — С Эром тоже ты только поговорила? Я ждала его у комнаты, он даже не вернулся! Не смей приближаться, иначе… — Иначе что? Ты попросишь Рикки спасти тебя от родной матери? — насмешливо изогнула губы в полуулыбке Арья. Тонкие пальцы с гроздьями колец ласково огладили рукоять палочки. Я быстро оглянулась. До лестницы метров десять, не больше. Нет, даже если удастся сбежать, наверху сразу встретят отец и домовик, который точно не станет спорить с приказом хозяина… Старшего хозяина, не меня. Внутри всё перевернулось. Сглотнув, сделала еще один шаг в сторону от неё, на ходу пытаясь отыскать в карманах хоть что-то. Мини бомбочки от Уизли, защитка, хоть что-нибудь! Неспешная дробь тонких каблучков эхом отразилась от каменных стен. Я вздрогнула, когда новая попытка отступления оборвалась холодом вставшей на пути стены. Пальцы рефлекторно впились в выбоины в камнях, как в последнюю опору. В голове помутилось, я прижалась к стене изо всех сил и тихо зашипела, насколько позволял дрожащий голос: — Ты не посмеешь. Сейчас не лето, ты не сможешь запереть меня после этого дома. Мои друзья не слепые, они… — Твои друзья падаль, которая шагу не сделает против попечительского совета, — грубо прервала мать. — Думаешь, я не знаю, с кем ты так силишься породниться? Безродная девчонка с папашей-магглом и эти бесконечные Уизли, которых наплодили как щенков. Я бы с радостью утопила их всех, из жалости, как положено порядочной леди. Никто не станет их слушать, или ты забыла, кто здесь решает? — Они пойдут к Дамблдору, — не унималось во мне острое желание спорить. Страх совсем разрушил границы, я хотела забиться в угол и одновременно не замолкать, цепляться за собственный голос. — По поводу Грюма уже ходили, и теперь пойдут, стоит им узнать! — Много твой директор сделает для них? Посмотри, — Mama щедрым жестом обвела подземелье, явно имея в виду нечто большее, — знаменитый Гарри Поттер прямо под его носом едва не лишился жизни, дети наткнулись на василиска, а старому дураку всё хорошо. Держу пари, он и не вспомнит о тебе до следующего года. Кому ты нужна? Глупая маленькая дрянь. Пойти на факультет идиотов, спеться с грязнокровкой — это так ты предстала перед Малфоем? Люциус обещал приглядывать за тобой, и что он видит? — Спроси у него на следующем ужине… Удар по щеке был таким неожиданным, что я прикусила губу. Рот моментально наполнился привкусом металла. — Следи за языком, юная леди, если не хочешь его лишиться. Скоро тебе придется красиво улыбаться нашим друзьям, но они будут только рады, окажись ты немой. Это ещё кто? Не Малфои, те любят светские беседы, и не другие близкие… В голове помутилось. Мысли скакали вразнобой и какими-то отрывками, я не могла собрать их в кучу и только из последних сил пыталась удержать бесстрашный вид. Хотя дрожащее тело с подкашивающимися ногами и прокушенной губой слабо тянуло на независимость. И всё равно с каким-то бараньим уперством я продолжала смотреть женщине в глаза, уже знакомо находя там только презрение. Отвести взгляд было бы правильно, она любит смирение, но что-то глубоко внутри категорически против такого расклада. — Двадцатый век, никто давно не любит немых, кем бы не оказались твои гости. — Ошибаешься. Он любит. Я уточнила, как только Люциус сообщил мне о твоих выходках. Он… сколько раз за эти месяцы я слышала этот неподдельный трепет в одном местоимении? В школе, на ужине Малфоев, да даже… дома, только значения не придавала. От мысли о том, кем является родительский кумир, сердце ухнуло в пропасть. Я едва нашла силы удержаться на ногах, широко открытыми глазами глядя на внешне равнодушную волшебницу. Аристократку. Близкую подругу тех, кто какие-то десятки лет назад первым ринулся под знамёна нового Лорда… О Мерлин. Изображать храбрость резко расхотелось. Будь я младше, непременно бы залилась слезами или упала в обморок, но шестнадцать лет — не пять. Выдержку так просто не растерять, пусть дрожь в руках говорит об обратном. Словно не замечая моих метаний, мать приблизилась почти вплотную, склоняясь ко мне. — Мы надеемся, что новые люди послужат для тебя хорошим примером, и ты перестанешь изображать из себя дурную кобылу. — Она выдохнула слова мне в лицо и выпрямилась, удобнее перехватив то, что всё это время прятала за спиной. Плеть. Я даже не удивилась, лишь внутри всё сжалось в ожидании. — О большем рано, мы вернемся к теме твоих любимчиков, дорогая. Замах… …Её размытое лицо мелькало перед глазами, слух больше не разбирал отдельные слова во властном жестоком голосе. Сердце бешено колотилось о ребра, в легкие будто налили свинца. Молча сжав зубы во время очередной волны боли, я сгруппировалась, ожидая новый удар. Не кричать, только не кричать. Она не сможет продолжать вечно. В какой-то момент ноги перестали держать. Рассекаемый воздух отзывался быстрым свистом, прежде чем на тело обрушивалась тонкая вымоченная в зелье плеть. Я вздрагивала от каждого удара, то жмурясь, то смотря застланными от слёз глазами на холодное, бесстрастное выражение лица женщины рядом. Она знала, куда бить. И рассчитывала силу так, чтобы после волшебная мазь убрала все-все последствия. Кожа должна быть идеально гладкой, никому не нужна испорченная кукла. Мать в её искусно пошитом серебристом платье ходила в метре от меня, помахивая плетью с черной резной ручкой — изображением змеи. — Ты права, твой брат уже побывал здесь до тебя. Надо признать, он преуспел в сопротивлении значительно больше, мне удалось вывести его на эмоции спустя час. Что говорить, хоть что-то Эригон взял от отца — железную выдержку. Но ты бы слышала, как выгораживал тебя, мелкую дрянь. В этот момент я поймала её на холодности, с которой она заговорила. Будто не о собственном сыне, а о едва знакомом не-маге. Спину жгло огнем, но теперь к чувству адской боли во всем теле, до слёз, до невозможности пошевелиться, прибавились мурашки и чувство омерзения. — Тебе далеко до его умений, — еще одна фраза — новый замах. — Волосы и глаза… вот и всё, что ты взяла от меня. Абсолютное несоответствие нашим ожиданиям, жалкое подобие на характер, никакой женственности… Твой обожаемый магглолюб. Седрик, не так ли? Как долго он будет терпеть тебя рядом? Уверена, возле него есть девушки намного привлекательнее. Ты сама должна это знать. — Ч-что… — Не изображай святую невинность, Драко крайне озабочен вашим общением. Конечно, благодаря ему мы в курсе. Ты выбираешь не тех. Ты не можешь дружить с… такими, как Диггори. Быть леди — это сложная и кропотливая работа, о чем ты, как я вижу, не имеешь понимания. — мать всплеснула руками. — Чтобы стать истинной чистокровной леди, нужно думать, в первую очередь, о своем моральном облике и облике рода, за который ты ответственна. — Я думаю о своем моральном облике, и он напрямую зависит от понимая того, что нельзя судить о людях только по тому, кем были их родители. — Говорить с прокушенной губой сложно, но я постаралась. — Ты говоришь о нем, а он, между прочим, чемпион Турнира от нашей школы. Школы, которую вы сами для нас выбрали. Кубок посчитал его лучшим! Лицо матери исказила презрительная усмешка. — Поттер тоже. Старики отвратительно заколдовали Кубок. — Будь он аристократом, ты бы и слова поперёк не сказала! — Именно! — надавила мать. — Будь он хоть немного влиятелен, да, Этель, вот только он из жалкой нищей семьи. Их фамилия не появляется ни в одном самом ничтожном заголовке, они никто. А ты, неблагодарная дрянь, станешь такой же без нашей помощи. В этот раз она почти не церемонилась. Каждый миг мне казалось, что уж он-то точно станет последним, но каждый же раз сознание держалось. Неизвестно за что. Тьма накатывала и отступала, тело горело, в легким словно разом закончился кислород. То проваливаясь, то всплывая, я даже не заметила, как голос надо мной стих. Мерзко зашуршала возвращаемая на место плеть, зацокали к выходу каблучки. Ушла… совсем? Не слышно. Да, наверно, всё… Сил не осталось. Тихо выдохнув, прижалась лбом к полу и замерла безвольным мешком. Хватит. Холодно. Как же холодно. Или это меня знобит? Поток сквозняка напомнил, что всё еще жмусь к ледяному полу, ощущая на себе все прелести тонкой одежды. Сил, чтобы перевернуться на еще теплый бок, не нашлось. Я безнадежно поскребла ногтями по камням, что вызвало только новую боль в мышцах, и устало прикрыла глаза. Просто раствориться… Не слышать, ну слушать, почти не дышать. Так легче всего. Сейчас полежу, может, усну, и всё придет в норму… в её извращенном понятии. В горле встал ком, стоило на миг подумать о светлой спальне в башне Гриффиндора, с её теплыми мягкими одеялами, пропахшими духами, и о Диане… о всех других. Перед расставанием она сказала, что я сегодня словно прощаюсь. Что ж, я чувствовала это так же. — Тель! — послышался голос Эра, или мне хотелось думать, что это он. В ушах шумело, сквозь вату послышались быстрые шаги. Ко мне… Я плохо соображала и еще хуже шевелилась, тело отзывалось адской болью на любое движение, но мне пришлось пересилить себя и поднять голову. Глаза выхватили из полумрака встревоженное лицо брата и еще чье-то ниже… Рикки. Надо же. Как быстро нашли. Хотя время на полу тянется иначе… Не успела среагировать, как родные руки с подхватили, вынуждая из последних сил со стоном сжать пальцы на вороте его свитера, и очертания подземелья поплыли. Через секунды меня уже осторожно усадили на мою же кровать. Полумрак комнаты с одним только горящим камином ничем не отличался от тьмы внизу, но щелчок братских пальцев — и вспыхнул свет, озаряя приближенное к моему лицо. Эригон с мгновение пристально всматривался в мои изможденные черты, после чего хмуро перевел взгляд на смятую блузку и наверняка виднеющиеся кровоточащие полосы по бокам. О том, как выглядела спина, коснувшаяся подушек, страшно представить. Точно не лучше, чем в прошлые разы. Если не хуже. Наверняка с переездом матушка обзавелась новыми зельями для смачивания плети… — Не заживает? — прервал тишину после долгого молчания Эр. Посмотрев на него, как на идиота, я только потом поняла, что после долгого лежания в подземелье должна была ощутить хоть малейшее облегчение. Его не было. Красноречиво цокнув, брат качнул головой. — И не заживет. Ближайшие часы так точно. Мать взяла у Малфоев какую-то дрянь в баночке, обещали убойную вещь. Сомневаюсь только, что блондинистые знали, кто попадет под кнут. — Отк…оку… — Откуда знаю? — догадался Чудовище. На меня он уже не смотрел, копался в принесенных в кармане бутылочках. — Обижаешь, сестренка. Подслушал их разговор на ужине, больше ж всё равно заняться было нечем. В иной ситуации я бы похвалила его за смекалку. Сейчас мне было плевать.Держать глаза открытыми становилось всё тяжелее. На какие-то минуты, видно, создание таки уплыло, потому что в следующий момент губ коснулось что-то холодное. Рефлекторно дернувшись, я тихо зашипела. Глаза тут же распахнулись. А. Эр. Пришлось глотать то, что мне так уверенно вливали в рот, что бы то ни было. Какая мерзость… Что это? Мята? Ненавижу мяту… — Кхе! — Судя по эмоциям на твоем лице, «отбрасывать коньки» отменяется, — кивнул сам себе Эригон. Какой догадливый. — Эй, не корчись тут мне, это обезболивающее! И с остальным должно помочь. Выменял в Лютом Переулке у одного торгаша за сотню галлеонов. Отодвинув горлышко бутылочки от моих губ, Эр свободной рукой вытер капли зелья с подбородка, после чего заправил упавшую на лицо прядь мне за ухо. Встревоженный взгляд карих глаз, тщательно спрятанный за глупыми неудачными шутками, лучше всего другого говорил о том, что в этот миг мы были не вечно спорящими родственничками. Чем-то большим. Роднёй. На краю сознания мелькнула мысль, что наказания сближают… бред какой… Какая же я жалкая сейчас. Он сел рядом. Больше сказать было нечего. Или мы оба чего-то ждали в тишине, нарушаемой лишь шуршанием напольных часов в углу. Может, моего исцеления. Нутром я чувствовала, как вязкая субстанция наравне с наполняющим тело теплом растекается во мне, как в сосуде, и понемногу уменьшает адскую боль. Легкие больше не плавились от каждого вздоха, со временем я смогла, хоть и дыша через раз, протянуть руку и сжать запястье брата. Я смотрела на Эригона, чувствуя комок слёз в горле. Говорить не хотелось, даже будь у меня силы болтать. Да и о чем? О том, как я снова захотела выйти за рамки дозволенного и делать что хочется? О том, как в очередной раз огребла из-за этого так, что сдохнуть легче? О том, что заранее понимала абсурдность собственного порыва?.. Или о том, что и сейчас, лежа на окровавленных подушках, не жалею? Переступать правила оказалось так приятно, особенно, если чувствовать поддержку друзей… До мурашек замечательно соглашаться на то, чего нельзя, и смотреть, что получится. Чувствовать себя живой. — Тебя за что? — Для профилактики, как я понял. В твои отношения не лез, на Слизерин не прошел и всё в таком духе. Много им поводов надо? Это они мои реальные скелеты в шкафу не тронули, — неизвестно чему усмехнулся волшебник, покачав головой. — Плеть бы в нитки разошлась. Mama, верно, пожалела денег на новую. — Глупо. — А тебя? — Драко… — я на секунду прикрыла глаза, собираясь с силами. Слабость не давала свободно ворочать языком, но тишина убивала сильнее. — Сдал. Не-е… нравятся друзья. Гад. Эригон шумно выдохнул, выражая недовольство ситуацией. В этот же момент огонь в камине вспыхнул ярче, выхватывая из темноты напольное зеркало. Губы дрогнули — от взгляда на отражение нас двоих стало еще тоскливей. Даже смотреть не хочу на себя сейчас. — Твою немку сослали, — наконец, произнес брат. Его голос прозвучал устало, но вместе с тем сочувствующе. Что? Предупреждая мои действия, волшебник поднял руку, и я со стоном рухнула обратно, не успев толком приподняться. — Рикки проболтался, пока ставил меня на ноги после всего. Я не знаю, какие на это причины. Но… с тобой тоже разговаривали о вступлении в ряды Пожирателей? — Ещё бы. — Есть мысль, что так они притащат в дом своих людей. Мой и так подозрительный, а твоя фрау для них слишком положительная. Сливают всех «наших». Люди так быстро становятся лишними, когда имеют разные взгляды. — скривился Эр, запустив пальцы в волосы. Этот жест сказал куда больше, чем должен был. Он не был напуган, но что-то в ситуации явно напрягло его настолько, что даже в действиях проступила растерянность и некая злость. Что-то прошипев сквозь зубы, он молча скинул ботинки и улегся рядом, при этом постаравшись не задеть меня. Закрыл глаза. Только теперь в его жестах прорезалось то, что он так отчаянно пытался скрыть: я тяжелее перенесла наказание, но и ему теперь движения давались через боль. Как только нашел силы геройствовать. — А игра набирает обороты. Кто ж знал, что они так вцепятся в Малфоев и всю мрачную шайку головорезов? Ты вот думала, что мы возвращаемся на родину ради присяги Лорду? Я тоже нет. А они всё спланировали. — Фес-ст… тьфу. Чемпионат — они? — я почувствовала себя ребенком, не способным сформулировать нормальное предложение. Прислушавшись к себе, с раздражением отметила, что говорить всё ещё тяжело, хоть тело и начало понемногу отходить. Но Эригон и так понял. — У меня была такая версия, — с некоторым самодовольством признал он. — Недоработанная, очевидно, однако рабочая. О нападении Пожирателей писали в газетах, но знаешь, о чем я подумал? Это очевидно, ну же, не заставляй меня разочаровываться. Нет? Не думал, что всё так сказывается на твоих скудных умственных способностях. Леди Малфой. Её не было на Чемпионате, но блондин-старший сказал, что она занята более важными вещами. Могла бы организовать вечеринку фриков, м? Вполне в духе старой-доброй аристократии. Я не хотела это признавать, но версия Эра прозвучала ужасающе логично. Мерлин, слишком логично. Одна проблема: в таком случае, помощи ждать не придется. — З-звучит отвратительно. — И по факту не лучше. Мы строили отношения с убийцами и расчетливыми фанатиками, как какие-то… боги, до оскорбления самого себя я еще не скатился. — Драко… мож… может быть с ними? Остальные? — Вероятно, хочет того или нет — он уже часть системы. Его семейке за счастье сдать ребенка в «добрые» руки спятивших уголовников. Но будет лучше, если узнаем об этом точно. Забавно, тебя ведь сразу к нему определили. Не Розье, не Яксли — один Малфой. — Друзья семьи, — для меня лично это не показалось удивительным. Мать не скрывала радость встречи именно с Нарциссой и Люциусом, всем видом показывая, как для неё важна связь с этой семьёй. Видно, друзья юности не забываются, общая маниакальная идея сближает. — Интересно, счесть это проблемой или везением. Извини, — тут же он поправился, встретив мой возмущенный взгляд. — Для тебя проблема. Однако ты не можешь отрицать, что это великолепный шанс узнать больше о их планах. Если нас собираются вербовать, а мать этого не скрывает, в первую очередь мы должны позаботиться о себе. Ты как хочешь, а мне змеиные татуировки не идут. — Малфой? Ему четырнадцать. — Я мысленно похвалила себя за упорство в проговаривании слов. — Ребенок-Пожиратель… Кто его посвящает? — А ты думаешь, ему сказочки Бидля до сих пор читают? — Но не посвящают же в Пожиратели. Это уже слишком. — Поражаюсь твоей наивности в такой ситуации. — Эр… Это он сейчас шутит? Что можно узнать от четверокурсника? Так и вижу их змеиное семейство, сидящее за обеденным столом и обсуждающее с сыном планы на грядущее убийство, конечно. Резко повернув голову, от чего шея мгновенно отозвалась болью, я в шоке посмотрела ему в глаза. Не шутит. Наоборот, взгляд, направленный в потолок, был как никогда серьезен. Бледные губы сжались в тонкую линию, прежде чем он холодно произнёс: — Ты же хотела с ним сблизиться из мести. Теперь на кону гораздо большее. Ты же в деле? Будто я могла бы его оставить.***
Возвращение в Хогвартс стало для меня сродни наступившим каникулам. Та же волна облегчения, только в этот раз вызванная не прошедшим экзаменом, а надеждой на безопасность. Не раз слышала, как ученики то и дело называли школу своим домом и отзывались о ней с теплом, но тогда их слова воспринимались уж слишком пафосно. Разве могут эти каменные стены и бесконечные контрольные иметь что-то общее с домом? Однако сейчас я готова назвать так что угодно, любое место, где меня не попытаются убить. Пусть даже это чужой замок с болтливыми портретами, глупыми двигающимися лестницами и парочкой драконов для эффекта. Я негромко попрощалась с Эригоном, который только молча кивнул и пошел в направлении гостиной. Его мрачный настрой никуда не делся за те часы, что мы отсыпались у меня в комнате и обсуждали план действий, наоборот, кажется, он только сильнее ушел в раздумья и отгородился от всего остального любимой маской ледяного равнодушия. Равнодушия, которого мне, к слову, сейчас очень не хватает. Потому что спина всё ещё слегка ныла, пусть и залеченная мазями и зельем, а мысли о предстоящих «отношениях» с Драко никак захотели уйти из головы. Почему именно он? Почему я не могу выпытывать злодейские планы, например, у Элдана? Уверена, уж с ним-то мы бы нашли общий язык в считанные секунды! Шотландец еще не успел поугражать моим друзьям и сдать меня семье, за что ему огромное человеческое спасибо. Совесть невовремя кольнула при мысли о Дане, которому обещала встретиться, но я заткнула её в дальний угол. Явно не на ночь глядя об этом думать, а завтра уже решим и хорошенько подумаем. Покачав головой на вату вместо четких мыслей, я ускорилась, направляясь в гостиную. После такого дня лучше всего развалиться в гостиной с книгах в рукав и выпить чаю в приятной компании. Мне нужна моя понимающая Диана с её любовью к обнимашкам или, если она занята, хотя бы Анджи с Алисией и их болтовня о парнях и квиддиче. Да что уж, я не откажусь даже от компании любого из Уизли, если его голос станет успокаивающим белым шумом в голове. Забавно, что для этого искреннего желания близости с однокурсниками мне пришлось поваляться на холодном полу. И всё же, как я люблю Хогвартс в преддверии ночи! Коридоры почти безлюдны, никто не встанет на пути… — Привет, Тель. …никто, кроме спустившегося навстречу Седрика. Как я не заметила его появления? Дура, Этель, невнимательная дура. Резко затормозив, от чего каблуки противно шоркнули по ступени, вскинула голову. Встречаться с медово-карими глазами не хотелось до дрожи, до отчаянно визга гордости, но я сегодня удивительно упряма. Или глупа, судя по бездне на уровне груди, напомнившей о себе, стоило нашим взглядам пересечься. — Добрый вечер, Седрик. — Вот так, простой жест, заученная искусственная улыбка. Видишь, у меня чудесный день, теперь ты можешь пройти мимо, ну же. Иди уже к своей девушке. Он не ушел, хотя я даже посторонилась, уступая ему лестницу. — Спешишь? Очень. Подальше от тебя и всего, что с тобой связано, потому что иначе слишком больно для одной маленькой меня. — Нет, не особо… — наглая ложь, и почему решила сказать именно это? Разве мне не хочется уйти? Я положила ладонь на перила и побарабанила пальцами, раздумывая, стоит ли так быстро попрощаться. Выдрессированная вежливость подсказала, что это было бы грубо по отношению к нему и нашей недо-дружбе. Если она еще имеет смысл. — Ты в порядке? Выглядишь расстроенной, может, я могу помочь? — голос Седрика прозвучал обеспокоенно. Я незаметно нащупала в кармане значок с его именем, сделав вид, будто поправляю свитер, и постаралась принять более расслабленное выражение лица. Как он это делает? Нет, вернее, зачем он это делает? Умудряется так искренне и внимательно смотреть, когда у него есть девушка, словно не понимает, как его забота выглядит для меня. Раздосадовано мотнув головой в желании перестать думать о ерунде, я заставила губы дрогнуть в несмелой улыбке. — Тяжелый день, подготовка к зачетам и всё такое, просто устала. Ты… сегодня без Чжоу? Хм. Прости, это было бестактно. Глупый вопрос, как и все мои сегодняшние действия, но мозг к концу дня помахал ручкой. Но Сед, кажется, отнесся к моей оплошности весьма лояльно. Только чуть улыбнулся. — Нашел приличное оправдание, чтобы избежать встречи с ней, — он кивнул на книгу в руках. — Она иногда бывает… настойчивой, если понимаешь, о чем я. — Наверно, она очень ценит своего парня… — Но Чжоу не моя девушка. — А. «А». Именно что «А». Молодец, Этель, ты просто кладезь красноречия! Из меня же разом вылетели всё разумные мысли. Я словно стояла на крышке люка, который староста всего одной фразой выбил из-под ног. Лёгкие вовремя наполнились кислородом и ещё чем-то, остро напоминающим облегчение… Если парня и позабавила моя реакция, он не подал вида. Карие глаза, в зрачках который таинственно танцевало пламя факела, смотрели на меня честно и открыто. — Чжоу хорошая подруга, мы давно знакомы. Но, боюсь, она хочет невозможного, — он покачал головой, почему-то не открывая от меня взгляда, который я никак не могла распознать. — Бывает… — Что с моим голосом? Слова никак не давались, я неловко кашлянула. Исчерпывающий ответ требовал исчерпывающих мер. Седрик улыбнулся и кивнул на мой наряд, деликатно меняя тему. — Какой-то праздник? — Да, день, когда эта когтевранская дура перестала быть твоей девушкой. До сих пор поверить не могу. Бездна в груди чуть дрогнула, впуская на свое место что-то несмелое и нерешительно-радостное, от которого голова пошла кругом. Не думая об этом, я с мысленной усмешкой оглядела свой идеально мягкий обтягивающий свитер и джинсы со стразами, которые схватила с первой же вешалки. Не назвала бы образ праздничным, разве что смотрю на дорогие вещи иначе. Но сейчас меня вдруг заинтересовало другое. — Мы с братом навестили семью сегодня, — сказала непринужденно, чуть склонив голову, и зачем-то продолжила. — Мне идёт? Спросила, не задумываясь, и Седрик среагировал мгновенно, сделав небольшой шаг ближе и мягко произнеся: — Ты выглядишь очаровательно. Искренность и тепло в его глазах были чистыми и притягательными. Мне показалось или это прозвучало по-особенному?.. впрочем, не важно. Это иллюзия от моего усталого мозга. Разумеется. Сердце пропустило удар. Мне вдруг стало важно поправить воротник свитера, для чего я опустила взгляд и уже в пол проговорила, чувствуя определенное смущение по поводу сложившейся ситуации: — Я так и не поздравила тебя с участием в Турнире. Не могу сказать, что считаю риск оправданным, но, в любом случае, верю в твою способность найти выход из любой ситуации. Лучшего выбора Кубок сделать не мог. — Он также выбрал Гарри Поттера, — хмыкнул парень, как-то незаметно оказываясь еще ближе. Я дрогнула и посмотрела на него. — Но все мы знаем, что герой школы стоит передо мной. Мои слова самые правдивые за сегодня, и от этого наиболее светлые и искренние. Я ни капли не сомневалась, что он выйдет победителем в самых сложных испытаниях, и говорила от всей души. Это же отражали мои глаза. И дело, конечно, не в моем в нему отношении. И не в том, что он него снова пахло смесью табака и чего-то сладкого. В любом состоянии было сложно не признать, что Седрик — заслуженно лучший ученик Хогвартса. Чжоу больше не являлась поводом для отступления, а значит, я снова смогла позволить себе открыто улыбнуться пуффендуйскому старосте, что и сделала. Сильно было желание в эмоциях опустить голову и уткнуться взглядом в носочки туфель. Однако кем бы я была, сделав шаг назад? — Уверен, твой факультет вряд ли согласится с этим высказыванием, — тихо рассмеялся Седрик, подмигнув. — Хорошо, тогда так считает вся остальная школа, все курсы и я! Видела, кстати, те значки в твою честь. Выглядит миленько, как по мне, но па-афосно. — Наверно. Если не учитывать, что я вижу свое имя чаще, чем себя в зеркале. — Не будь так самокритичен, ученики любят тебя, — тихо фыркнула, — наслаждайся успехом. — Ты против моего участия, — проницательно заметил Седрик, когда я отвела взгляд и повела плечами, чувствуя себя неловко. — Почему ничего не сказала? — А это бы имело смысл? — я усмехнулась, возвращая ему взгляд, и сложила руки на груди. Покачала головой. — Я не против участия в целом. Мне не нравится, что тебе придется рисковать своей жизнью. Серьёзно. Других участников месяцами тренировали, прежде чем привезти сюда, а ты, даже будучи умным и талантливым, готовишься максимум месяц в ускоренном режиме. Еще и гарантий безопасности никаких. Что мне может нравиться? — Подожди, ты только назвала меня умным и талантливым? — А ты услышал только это? Уже хотела продолжить, но в следующий момент где-то в конце коридора зазвучали шаркающие шаги. Настроение болтать как ветром сдуло. Попадаться сейчас Филчу равно новой порции укора от семьи, а я ведь обещала себе больше не попадаться. Но не сбегать же так? Моя нерешительность отразилась на лице, и староста заметил её. — У нас появилась традиция сталкиваться с Филчем по ночам, — с чуть заметной усмешкой оценил он масштаб катастрофы и кивнул мне на следующий лестничный пролет. — Доберешься до статуи девы с кувшином, оттуда направо и к башне. Постарайся не попасться кошке. — Спасибо, ты тоже не попадайся, — я признательно улыбнулась, не скрывая облегчения. Шаги приближались, слух уловил ворчливый голос завхоза, намекая поторапливаться. Этот старик опять невовремя. Чего только на месте не сидится. — Доброй ночи? — До завтра, Этель. Не сменяя взгляда, волшебник пригнулся и протянул руку. Не успела рта раскрыть, как он перехватил мою ладонь; теплая рука, самолично поправив воротник, коснулась дрогнувшего плеча, мягко обхватив, и сухие губы быстро коснулись щеки. Мерлин. Всего мгновение, за которое я широко распахнула глаза. Седрик так же быстро отстранился и еще раз кивнул на лестницу. Пора — Филч. Мне срочно надо было как-то отреагировать, да жизненно необходимо! Но шаги раздались совсем рядом с лестничным пролетом. Не дав подумать, Сед подтолкнул вперед, а сам уже через секунду стремительно спускался по заскрипевшим ступеням. Только оказавшись достаточно далеко от лестницы, я затормозила у стены и выдохнула. Сюда не пойдет, если удача позволит. Дрожащей рукой медленно коснулась лба и только тихо застонала, прижимаясь горящей щекой к прохладной стене. Мерлин, Мерлин, Мерлин… Что это было? И что теперь делать?! Я… Я должна что-то сделать, что-то сказать, хоть как-то отреагировать, но вместо этого мысли беспорядочно заметались в голове разбуженными пчелами. Сердце налилось невообразимой тяжестью и паникой, я выдохнула и зажмурилась, пытаясь выровнять дыхание. Спокойно, только спокойно. Каблуки внезапно стали плохим вариантом для задрожавших ног. Медленно прислонилась к стене, ловя губами жалкие крохи воздуха. Вдох. Медленный выдох. Ничего, что сердце колотиться о ребра как бешеное, а воздух отказывается покидать лёгкие. Ерунда. Не готова. Я просто была не готова, по горло загруженная своими проблемами, и не ждала ничего со стороны чужого экс-парня. Как же, моя любовь в благородство и самопожертвование. Ничего не замечала и запрещала себе думать о нём, сама забивая голову замужеством и чем угодно другим. Но что в итоге? Посмотреть на себя со стороны, так я теперь жалкая перепуганная лань, которая не знает, не умеет… Леди не свойственны чувства. Этикет и танцы готовили меня стать истинной парой прирожденному гордому лорду, но никто не научил влюбляться. Какое непривычное слово. Может, предложение Лаванды Браун почитать женский роман было не таким глупым, как мне казалось на первый взгляд?.. Ладно. Вдох-выдох, не так уж и страшно. С чем Торчвуд не справлялись? Кое-как обув сброшенные на эмоциях туфли и со второй попытки выровнявшись на каблуках, которые совсем перестали держать, я выбралась из полутьмы коридора. Широкая площадка рядом с входом в гостиную львов чуть успокоила мягкостью более яркого света. Я шла в спальню. Точно. Нужно просто добраться до своей кровати. Губы задрожали, когда сказала Полной даме пароль. Упрямое тело никак не хотело слушаться, хоть всё кричало о том, что мне срочно надо успокоиться. Это всего лишь поцелуй в щеку, Этель, ничего серьезного! Да он не вспомнит завтра, а ты уже надумала себе воздушные замки, идиотка. Я не знала, сколько на часах было времени, но была уверена, что смогу пройти незаметно к своей кровати. Давать гриффиндорцам повод для обсуждения при виде моей разбитости? Ну уж нет. Не говоря уже о том, что им свойственно додумывать еще большие глупости чем есть на самом деле. Удача повернулась ко мне лицом, потому что в гостиной никого не оказалось, а в комнате Спиннет и Джонсон уже видели десятый сон. По крайней мере, при скрипе двери никто из них не шелохнулся. И только на одной кровати вспыхнул огонёк «люмоса». Я не смогла даже понять, обрадовалась или расстроилась, встретив сонный, но встревоженный взгляд Дианы. Обсуждать происходящее не хотелось, но меня так тянуло к поддержке… То, насколько я устала за день, показалось во всей красе. На глаза навернулись слезы. Подруге хватило одного моего «Мерлин, Ди…», чтобы в миг оказаться рядом и сжать в таких объятьях, что невозможно дышать. Тепло и непомерная усталость разлилась в груди, вынуждая сделать судорожный вдох и уткнуться носом в пахнущий цветочным рукав белой пижамы. Она волновалась. Она ждала. Руки сами собой сомкнулись за её спиной, с губ сорвалось неуверенное приветствие. Целый мир в один день перевернулся передо мной. А эта светлая душа осталась прежней. И останется. Это я ей могу обещать.