Лебедев

— Надо съездить и отдать взнос. — Угу, — ответил я, отправляя в рот ложку с кашей. — Тебе женщина звонила, говорила о подработке. — Угу, — с набитым ртом ответил я. — Машину переобул? — Обижаешь, — прожевав, я укоризненно посмотрел на сестру. — Дим… — М? — Я подумываю, чтобы пожить в Птушково какое-то время. Я положил в рот еще ложку каши и взглянул на свою племянницу, Юлю, которая увлеченно облизывала пластмассовую ложку, сидя на руках Аси. Она уже заводила этот разговор. Я был в тот раз категорически против, приведя множество аргументов в защиту своего отказа. Но на самом деле правдой был лишь один единственный, который я утаил — мне до смерти не хотелось оставаться здесь одному. — Ты же понимаешь, что я не могу постоянно перекантовываться у Насти с Сережей, пока вы тут ремонтируете… — Мы же почти закончили, — я пожал плечами и взглянул наверх. Там красовался отличный потолок, который недавно выравнили и побелили рабочие. Я, честно говоря, прямо гордился этими потолками. — Дима, — чуть строже сказала Ася. В такие моменты я буквально слышал тон нашей матери. И невольно удивлялся, как же она иногда бывала на нее похожа. — Ась, мне будет спокойнее… — Оставишь для нас комнату, мы будем все время приезжать, — предложила Ася. — Мне это не нравится, ты же знаешь… — я вздохнул. Возвращаться к этому разговору мне никак не хотелось. В глубине души я понимал, что Ася права. Но признавать это я был пока не готов. — Ладно, подумаем, хорошо? — подытожил я. — Ну да… — ответила Ася, и я вышел в коридор, чтобы поскорее уйти на работу. Во-первых, я уже начинал опаздывать, а во-вторых — мне очень хотелось этот разговор завершить. После того, как Ася позвонила мне в тот дождливый день, а я соблаговолил взять трубку, все стало каким-то удивительным образом налаживаться. Будто впервые я встал на нужную дорожку, и на меня стали сыпаться, наконец, благости жизни, радостно закрывая нужным кусочком пазла каждый возникающий вопрос. Единственной прорехой осталась все еще плохо зажившая рана в душе, изредка напоминавшая о себе, но прекрасно заглушающаяся не самой легкой работой. Чему я был искренне рад — так это практически постоянной занятности. Сутки — на скорой, двое — таксовать по городу. Работа почти не оставляет шансов забивать голову раздумьями, так что является идеальным вариантом. — Дим, ты перезвони той женщине насчет подработки, пожалуйста, — Ася вышла за мной в коридор. Я стал одеваться чуть активнее. — Мне очень не нравится, что ты столько за рулем… И так мало спишь. — Ась, — я устало вздохнул, выразительно взглянул на Юлю и обратился к единственному позитивному человеку в этом доме. — Кажется, твоя мама думает, что у нее двое детей. Юля, как это часто бывало, отозвалась широкой беззубой улыбкой, а я, приобняв недовольную сестру, вышел из квартиры. Честно говоря, мне и самому порой хотелось перестать «бомбить» по вечерам. Но это был простой и надежный заработок, который не требовал от меня никаких специфических навыков, а главное — быстро приносил доход. Сев в машину и заведя двигатель, я достал мобильный и, найдя в контактах нужные имя и отчество, нажал кнопку вызова. — Привет, Оксана Юрьевна, — улыбнувшись, ответил я женскому голосу на другом конце. — Мне тут Ася сказала, звонила какая-то женщина… Я уже подумал, поклонницы, но мне сказали, насчет подработки… — Какие поклонницы, Лебедев! — фыркнула Оксана Юрьевна с усмешкой. — Аккуратно, сердце мне разобьешь! — наигранно возмутился я. — Поговаривают, что у тебя его нет, — тут же парировала она. — Димочка, работенка тут нашлась. Я тебе первому пока позвонила. Мне предлагали, но я не могу. — Неужели вдалбливать знания в головы зеленых студентов? — усмехнулся я — Лучше! Вдалбливать знания в головы зеленых школьников! — Серьезно?! — Абсолютно! Соглашайся, Дима, платят хорошо! Работа не пыльная, не надо по ночам по городу разъезжать… — Спасибо, конечно, Оксана Юрьевна, но я пас. Боюсь, нервишки не выдержат. — Давай ты подумаешь? — Я подумал, — уверенно ответил я. — И я пас. — Хорошо, Димочка, — высоким голоском пропела Оксана Юрьевна. — Подумай и перезвони мне! Пока-пока! Услышав гудки на другом конце, я укоризненно помотал головой. Ох уж эта Оксана Юрьевна… Положив телефон, я выехал с парковки и отправился ближе к метро, где все время можно было найти кого-то, кого надо срочно подвести. По началу казалось, что вечер обещал быть спокойным: попутчики были тихими, бесконфликтными, их путь был недолгий, так что я даже рассчитывал, что поеду домой по-раньше и как следует высплюсь. Но стоило мне об этом подумать, как все тут же повернулось ко мне другим местом… — Да? — ответил я на звонок. — Привет, Костя. Я за рулем, так что… — Здорово, Димон. Я быстро. У вас проблемки кое-какие тут… Надо бы сделать. Ты ведь просил присмотреть за домом… — Решаемо? — Да решаемо, конечно, но я же говорил, Димон, если ты хочешь, чтобы дом нормально функционировал, чтобы все работало, надо по-другому… Либо чтобы хозяин был… Это же не летний домик… — Мужик, на светофоре направо сверни, так быстрее будет, — сзади сказал мне попутчик. Я кивнул ему и свернул на светофоре. — Я понял, Кость, давай я тебе перезвоню утром? — Просто тогда надо систему отопления менять и водоснабжения… — начал Костя. — А вот тут теперь налево. Раздражение начало подступать незаметно. Хотелось уже закончить разговор с Костей. Я прекрасно знаю, что дому нужен хозяин. Еще и не вовремя позвонил так… — Все. Тут останови, — скомандовал мой попутчик. Я прижался к тротуару и плавно нажал на педаль тормоза. Костя на другом конце все не замолкал. Молодой парень протянул мне крупную купюру, и я прижал телефон плечом к уху, уже совершенно не воспринимая, что говорит мне Костя, а сам полез в карман за сдачей. Если бы мне кто-то сразу сказал, что меня так глупо обчистят, я бы в жизни не поверил. В тот момент, когда я достал заработанные деньги, парень, сидящий сзади так хорошо меня чем-то приложил по голове, что перед глазами все поплыло. Отключился я не сразу, я видел, как он выхватил деньги из моих рук и торопливо запихал их в карманы, а потом, глядя на меня усмехнулся и проговорил: — Спасибо, мужик! От души! И перед глазами все потемнело… Раньше в детстве, я это отчетливо помню, всякий раз, когда я ударялся, падал, разбивал себе коленки, первое, что я принимался делать — это плакать. Причем это были в первую очередь слезы обиды: как же так получилось, взял и упал? Оступился. Ошибся. Допустил то, из-за чего сейчас — больно. Потом в какой-то момент мои родители сообщили мне удивительную вещь, что, оказывается, мужчинам плакать не положено. Не то, чтобы прям нельзя… Все-таки они тоже люди, а для людей слезы — это, вроде, естественно… Но раз родился мальчиком, то будь добр держать свои эмоции при себе. Что было не легко по первому времени, ведь ребенком я был очень даже впечатлительным и эмоциональным. И в первую очередь меня впечатлила эта несправедливость: мальчикам плакать не положено. Но я был послушным ребенком, а потому исправно подчинялся новым правилам игры под названием «жизнь». Со временем от любых слез не осталось и следа. Только обида. Обида от того, что я в который раз допустил ошибку. А по истечению еще некоторого времени обиды из-за ошибок превратились в досаду и раздражение. А потом в злость на себя. Злость за то, что оступился, ошибся и допустил все это — то, из-за чего так больно… — Больно? — с сочувствием в голосе спросила хорошенькая мед сестра, зашивая мой затылок. — Нет. — А знаете… Я вас помню. Я отвлекся от своих размышлений и чуть дернул головой, тут же почувствовав резкую боль. Медсестра вздохнула: — Не крутитесь, пожалуйста, — чуть строже попросила она. — Хотел взглянуть на вас. Сейчас мне ваш голос показался знакомым. — Не думаю, что вы меня помните, — усмехнулась она. — Я вам обрабатывала вот это, — ее пальцы скользнули по моему лицу, туда, где красовался шрам, полученный когда-то в драке. — Только вы тогда были… — Не трезвым, — продолжил я за нее, потому что девушка замялась. — Да, не трезвым, — она помолчала, обрабатывая рассечение. — А еще я помню, как вы практику проходили, я видела вас… Здесь. Девушка встала, наконец, передо мной и, чуть присев, стала бинтовать голову. Я покорно наклонился, чтобы ей было удобнее. Моему взору предстали стройные ножки, обутые в нелепые резиновые шлепанцы. На секунду мне показалось, что я уже где-то видел эти нелепые шлепанцы. — Как вас зовут? — поинтересовался я. — Мария, — не сразу ответила девушка. — Так не больно? — Мне вообще не больно, Маш. — А вас как зовут? — девушка отошла, и я поднял голову. Светловолосая медсестра, которая на меня с сочувствием смотрела, действительно была мне знакома. Я сам не раз видел ее, когда сдавал вызов в шестьдесят седьмую больницу. — Лебедев, — ответил я, но потом исправился. — Дмитрий. — Дмитрий, — улыбнулась Маша. Улыбка у девушки была просто очаровательна. — Вас ограбили? — Да, — я вздохнул. — Не повезло, я… — Вы, наверное, заявление писать будете? — перебила Маша. — Надо медицинское заключение… — Нет, Маш, не надо, черт с ним… — мне самому показалось, что досады в моем голосе было хоть отбавляй. — Мне больничный бы только… И позвонить… — Конечно, — Маша засуетилась, опустив ладони в карманы, но, видимо, ничего в них не найдя, огляделась. Затем взяла со стола у окна мобильный и протянула его мне. Наизусть я помнил всего два номера: бывшей жены и Сереги. — Алё, Серег? Ты на дежурстве? А, Ася уже на ушах, да… — я виновато потянулся к затылку, но одернул руку, вспомнив, что там рассечение. — Да, тут кое-что приключилось. Можешь к шестьдесят седьмой приехать? *** Лицо Аси было таким обеспокоенным, что я невольно почувствовал себя виноватым. Хотя, если подумать, она уже давно просила меня прекратить подрабатывать таким образом. Она порывисто обняла меня, а затем посмотрела в глаза с такой укоризной и недовольством, что я даже отступил. — Не убивай его, Ася, — тут же вмешался Серега. — Я так испугалась! — вскрикнула Ася и тут же замолчала, сделав над собой явное усилие. Видимо, потому что Юля спала. — Я как чувствовала! Господи! Слава Богу, ты живой! — Вот! — неожиданно воскликнул Серега, подняв указательный палец. Он снял ботинки и уверенно прошел вперед, к кухне. — Так как все целы, пойдемте, выпьем чайку, успокоимся… Нам всем надо успокоиться. — Дим, — Ася подошла ближе. Глаза были совсем красные, заплаканные. — Пожалуйста, ну прекращай, а? Давай позвоним этой женщине? Или я еще одну подработку найду… — Ась, у нас в Птушково протечка, похоже, — вдруг сказал я. — Мне Костян звонил, — я замолчал, глядя на сестру. Она вытерла ладонью слезы и кивнула. — Я тут подумал, может ты и права. — Ну конечно я права! — Только сначала мы все наладим в доме, а потом… — я вдруг представил себе, как буду ужинать тут. Один. — Димочка… — тихо проговорила Ася. Кажется, она видит меня насквозь. Она обняла меня крепко, а я только вздохнул. — Ты нам с Юлей оставишь большую комнату? Я усмехнулся. — Ну конечно оставлю… — мы стояли так еще несколько секунд, пока из кухни не донесся сдавленный полу-шепот Сереги. — Ася, не убивай его-о-о… *** Утром, переваривая события прошлой ночи, я пил на кухне кофе, стараясь игнорировать тупую ноющую боль в затылке. Ася с племянницей ушли на прогулку, так что я был предоставлен своим размышлениям в полной мере. И то, что я сделал после того, как допил свой кофе, никак нельзя было назвать необдуманным поступком. — Алё, Оксана Юрьевна, ты как? Да, я подумал, расскажи по подробнее, что за работа… *** Сидя в кабинете директора и невольно наблюдая, как секретарша самозабвенно и громко стучит пальцами по клавиатуре, я все еще сомневался, правильно ли я поступаю. Пока я ждал, когда освободится директор, в небольшую приемную заглянуло несколько человек, судя по виду, преподавателей, и, с интересом на меня поглядывая, выяснив свои вопросы у секретаря, выходили. Когда в очередной раз у секретарши зазвонил телефон, она повернула в мою сторону голову и без эмоций в голосе проговорила: — Зайдите. Директор лицея, немолодой полноватый мужчина, привстал, увидев меня, и, выйдя из-за стола, протянул мне руку, которую я пожал в ответ. Он жестом предложил мне сесть за стол напротив него. — Дмитрий… — вопросительно начал он. — Николаевич, — закончил за него я. — Очень рад, — он кивнул. — Алексей Александрович. Теперь я кивнул. Чувствовал я себя, мягко говоря, не в своей тарелке, потому что слабо себе представлял, как проходят собеседования на должность преподавателя в школах. Я не волновался, нет. Скорее казался себе невероятно глупо выглядящим со стороны. Когда-то давно мне выдалось попреподавать у студентов медицинского колледжа, когда Оксана Юрьевна приболела. Но тогда решение о том, что заменять ее буду именно я было принято по телефону. Поздно вечером. В приказном порядке. — Оксана Юрьевна… — начал было я, не зная, как дальше продолжать беседу после обмена любезностями. — Да, Оксана Юрьевна звонила мне и настоятельно рекомендовала вас. Сказала, что лично ручается за вас, — судя по его тону, он ей доверял безоговорочно. Видимо, она для него большой авторитет. Впрочем, как и для многих. — Когда-то Оксана Юрьевна была среди наших преподавателей. — Серьезно? — я искренне удивился. — Не знал. — После нашего лицея она ушла преподавать в колледж. И мы все очень рады, что будущие врачи получили такого замечательного специалиста. Вот как строится собеседование: на воспевании того, кто вас порекомендовал на должность. Он — молодец, значит и вы — молодец. Знакомства — это наше все. — Признаюсь, меня смущает совсем небольшой опыт преподавания у вас… Признаюсь, меня тоже. И не смущает, а искренне пугает. Хотя кого не испугает кучка глупых подростков, в головы которым надо вдалбливать знания? Преподавание — это, наверное, самое последнее, чем мне бы хотелось заниматься. — Но юный возраст Оксаны Юрьевны в свое время меня тоже пугал, — повисло молчание. Возможно, мне стоило что-то сказать в ответ, как-то заполнить паузу. Но я решил пустить все на самотек. Не возьмет — так тому и быть. Не могу сказать, что я особо горел желанием получить эту работу. — Нагрузка не очень большая, но зарплаты у нас хорошие, в этом могу вас заверить. Думаю, вы поймете меня, если первый месяц будет все же испытательным сроком? — Разумеется, — я в очередной раз кивнул. — Что ж… тогда подойдите к секретарю, она даст вам перечень необходимых документов, а так же разъяснит вам все по образовательной программе. Восьмой, десятый и одиннадцатый классы. Ребята хорошие, смышленые, но… Дети, вы же сами понимаете, — директор снисходительно улыбнулся и развел ладони в стороны. Я снова кивнул. — Алексей Александрович, у меня только один вопрос: у меня есть основное место работы, от которого я не хотел бы отказываться… — Да, Оксана Юрьевна обратила мое внимание, что вы работаете фельдшером. До нового года я буду подстраивать расписание под вас, а потом мы сможем договориться с вашим начальством, — спокойно ответил Алексей Александрович. — У меня есть некоторые знакомые, — неопределенно проговорил он. — Там, поверьте, люди тоже заинтересованы, чтобы уроки химии не пропадали, — после этих слов директор загадочно улыбнулся. Ну с ума сойти, какие тайны! Мне, признаться, захотелось побыстрее уйти, чтобы переварить все это сумасшествие, на которое я, похоже, уже подписался. — Трудовой договор для вас подготовят и, если вас все устроит, пожалуйста, дайте секретарю знать вашу занятость на следующей неделе. Нам, понимаете, важно как можно скорее возобновить уроки химии. Время идет, Дмитрий Николаевич, а преподавателя у детей нет. — Я понимаю, — и снова я кивнул. — Тогда жду вас на следующей неделе. Как определите день — устроим планерку, я представлю вас педагогическому составу. — Спасибо, — отозвался я, поднялся и протянул на прощание руку. — Рад знакомству! — Взаимно, Дмитрий Николаевич, — директор изобразил на лице улыбку. — Поверьте, вам у нас понравится. В нашем лицее самые способные и любознательные ученики! — Не сомневаюсь в этом, — слукавил я. — А где, позвольте поинтересоваться, предыдущий преподаватель химии? — А, — неоднозначно воскликнул директор. — Декрет, знаете ли… — Алексей Александрович слегка пожал плечами. — Поэтому, я даже рад, что новый кандидат на должность — мужчина, — он засмеялся, и я попытался выдавить из себя хотя бы улыбку. Затем он переменился в лице, и спокойно добавил. — Ваш предмет — один из ведущих в нашем лицее. Уроки пропали, а выпускникам экзамены сдавать. Мы будем очень рады, если мы сработаемся. — И я буду очень рад, — в очередной раз слукавил я.