Дыши легко

— …И я ей так и сказала: «Не вздумай в него свое сыроедство пихать! Ребенку нужно нормально питаться!» — а она… — Взрослая женщина со своей головой на плечах. И дядь Петя говорил, что с сыроедством вроде покончено. Мам, давай уже попрощаемся нормально, полчаса в дверях стою. — Так, подожди, забыла Наташе помидоры вяленые передать. Она их любит. — А мне?! Я тоже люблю! — Всяким бармалеям, которые звонят родителям раз в неделю, помидоры не полагаются. Голос прозвучал с кухни, а потом показалась и его обладательница, хмуря брови и уперев одну руку в бок. Во второй она держала маленькую баночку — в такие обычно накладывают конфитюр. Макс знал, что она несерьезно, но посторонний человек мог бы подумать, что на него действительно злятся. Лицедейство Елене Александровне всегда удавалось прекрасно. Она так и говорила: «Если бы не поступила в медицинский, пошла бы в актрисы». Иногда Макс жалел, что этого в итоге не случилось. — То есть ты бы хотела, чтобы я названивал каждый день? — Нет, но мне было бы приятно, — она перестала хмуриться и виновато улыбнулась. — Сынок, последняя банка осталась. Твой отец все улупендил. Стресс он, видите ли, так заедает. А я ему говорю: «Вова, ночами спать надо, а не эльфов мочить, чтобы потом проигрывать и поджирать наши годовые запасы!» Последнюю банку отвоевала, а она с тем перчиком. Ты ж вроде такое не очень, а Наташке нравится. — Ладно-ладно, — говорил Макс сквозь смех, — я поговорю с папой… — Вот-вот. — …расскажу, как правильно эльфов мочить, чтобы стресс не приходилось заедать. — Нет, ну вы поглядите на этого бармалея, — мама улыбалась, качая головой. — Скажи лучше, Наташа уже нашла себе мужика? — Нет. — А ты? Макс улыбнулся краем губ и легко качнул головой в сторону. Мама вздохнула и крепко обняла его. — Правильно, куда нам лишние рты, — она была на полголовы ниже Макса и говорила куда-то в шею. — Вяленых помидоров тогда точно на всех не хватит. Макс улыбнулся, обнимая в ответ, и подумал, что все-таки переполовинит банку. Но потом вспомнил, что Тема тоже любит вяленые помидоры и решил, что отдаст все. А себе в магазине купит.

***

Илья позвонил в дверь в четыре ноль одну. Макс как раз вышел из душа и только успел одеться. Совершенно зря. Хмыкнул и пошел открывать. Илья был напряжен — или насторожен, — но Макс, едва тот снял обувь, утянул парня в поцелуй. И он почти сразу расслабился. Мышцы после вчерашнего ныли, особенно руки. Не так сильно, как предполагал Макс, но когда он попытался обхватить Илью за затылок, плечо отозвалось болью. От неожиданности он зашипел в поцелуй. Илья отстранился с обеспокоенным взглядом, в котором через секунду проступила вина. — Болит, да? — Илья легонько прошелся пальцами по плечу вниз до локтя, — Давай, может…. Я вообще масло с собой взял. Хочешь, массаж сделаю? — А ты умеешь нормально разминать? — Ну, я умею кое-что. Не прям так, но тебе понравится… Должно понравиться. Макс оценил решительный вид Ильи, хмыкнул и стал стягивать с себя футболку. А затем и штаны с бельем. — Ну давай проверим, — и лег животом на кровать, вытягиваясь по струнке. Илью он видел краем глаза. Тот, против обыкновения, не стал залипать на Максе, а сразу пошел в коридор, очевидно, к оставленному там рюкзаку. Вернулся, бросил на кровать небольшую бутылочку и тоже начал раздеваться. — М-м-м, массажист тоже будет голым? Мне уже нравится. Макс улыбался, пока Илья сопел сзади, устраиваясь на его бедрах. Полностью он не садился, удерживаясь на коленях, но Макс почувствовал кожей, что трусы он оставил. Потом на спину, вдоль позвоночника, стали падать капли масла. Руки Илья тоже смазал. Запах был ненавязчивым, напоминал персик или абрикос. Очень чувственный. Илья плавно водил ладонями по спине, проходился по шее и плечам. То нажимал сильнее, разминая мышцы, то едва касался подушечками пальцев. В движениях чувствовался ритм, система, но нежность рук, их тепло и приятный аромат масла не позволяли сосредоточиться. Сознание уплывало, растворялось в коже. Макс чувствовал, как она горит, как этот жар проникает глубже в тело и расходится по нему. Между лопаток капнули еще масла. Макс почувствовал, как в том месте потеплело. А потом Илья наклонился, и горячим дыханием раскалил его до предела. Волна жара прошла по всему телу. Пах обдало горячим, и густая дымка окутала голову. Сознание окончательно помутилось — Макса повело. Он громко застонал, прогибаясь в пояснице, завел руку за спину и впечатал Илью в свою задницу. Забравшись под ткань трусов и сжимая пальцами его ягодицу, Макс чувствовал, как об него трется твердый член. И сам извивался под ним. Илья резко, не попадая в такт, двигал бедрами в ответ и вылизывал ему шею. Сквозь бу́хающую в ушах кровь Макс слышал его несвязный шепот. — Как я… Хочу тебя… Как я тебя… Боже… Я сейчас сдохну. Сдохнуть думал Макс. Он не помнил, когда последний раз был настолько возбужден. Его трясло. Он беспорядочно крутил и терся задницей о член Ильи, одновременно хотел его внутрь и не хотел прекращать двигаться. Макс понял, что скоро кончит, и делать это в покрывало не собирался. Рывком он перевернулся на спину, одной рукой притягивая к себе Илью, а второй спуская с него трусы. — Иди сюда, иди ко мне. Илья почти полностью лег на него. Обхватил рукой оба члена и начал быстро дрочить. Смазка смешалась с маслом — ладонь скользила восхитительно гладко, и Макс толкался ей навстречу. Кожа Ильи покрылась соленой испариной. Макс слизывал ее с шеи, проходил языком по ямке на подбородке, целовал губы. И думал, как будет охеренно, когда он сейчас кончит. Так и было — о-хе-рен-но. От оргазма у Макса потемнело в глазах. И когда он снова смог четко видеть, то наткнулся на безумный взгляд Ильи. Увидел в нем то, что тот через секунду собирался сказать вслух. И не дал ему этого сделать — вжался своими губами в его, всасывая язык и сжимая рукой челюсть. Сердце часто билось в груди, и страх растворялся в бурлящей от остаточного удовольствия крови. О-хе-реть.