«Don't leave me*»
Underneath the cold November sky I'll wait for you As the pages of my life roll by I'll wait for you I'm so desperate just to see your face Meet me in this broken place Hold me now I need to feel you Show me how To make it new again There's no one I can run to And nothing I could ever do I'm nowhere if I'm here Without you**
Мне жаль. Слова раздались стеклянным звоном в ушах, разрушая все мысли в одно мгновение. Столь банальные и простые, они, однако, не хотели укладываться в голове. — Шерлок? — раздался голос в трубке, но ответа так и не последовало. — Я сделал всё, что было в моих силах, пойми. Если захочешь подробностей, то мой водитель может привести тебя в Диоген ближе к пяти часам вечера. И снова тишина. Майкрофт постарался сдержать болезненную гримасу. Ну, конечно, иначе и сложиться не могло! Кто-то должен был страдать в этой ситуации: либо брат, либо Англия. Выбирать не приходится. — Я буду, — неожиданно ответил брат и сразу же отключился. — Не натвори глупостей, Шерлок, — едва слышно прошептал политик и прикрыл на мгновение глаза. Он сам прекрасно понимал, каково это — слышать столь банальную фразу по отношению к тому, кто дорог. Примите мои соболезнования. Какая глупость! Кому нужны ничего не значащие слова, когда уже ничего нельзя исправить? Когда всё это — бессмысленно. — Не так уж это и бессмысленно, — раздался тихий голос рядом, но Майкрофт всё равно вздрогнул, не желая раскрывать глаз. Так ещё больнее. — Люди просто пытаются показать, что им жаль. Не всегда искренне, конечно, но для нас, обычных, проявление чувств — нормально. Это вы, гении, постоянно взвешиваете каждое слово, — он фыркнул. — Кстати, я не думаю, что твоему брату будет легче, если он узнает, когда собираются убить Мориарти. И что его вообще хотят убить. Майкрофт едва сдержал очередную судорогу боли, что сейчас сводила лицо. Нельзя, надо держать маску до конца, двадцать часов в день, семь дней в неделю. Нельзя давать себе поблажек. Нельзя проявлять слабость. Нельзя, нельзя, нельзя… — Шерлок умный человек, он и так знал, что его сопернику грозит смерть в любом случае. — Ах, да, точно! Я уж и забыл, кто из нас тут умный… — Не надо, — тихо прошептал политик и всё-таки поднял взгляд. Рядом с ним, на специально принесенном в кабинет стуле, сидел тот, чье имя до сих пор болью разносилось в голове. — Чего? — фыркнул он, скрестив руки на груди. — Принижать свои способности, — он ощущал, как тонет, тонет в собственном бреду, который так четко вырисовывал перед ним мужчину. До суеверного подрагивания в конечностях видение было реально. Настолько, что, стоит протянуть руку, и коснешься слегка помятой рубашки, качество которой в тысячу крат отличается от самой дешевой одежды политика. Но ему так нравилось. Им обоим. — Я не принижаю, а констатирую факт, — мужчина фыркнул, но после улыбнулся. — Мориарти, конечно, преступник, но даже он имеет право на жизнь. Особенно, если учесть твой аргумент, что умных людей осталось примерно столько же, сколько и чатемской петроики. — Их популяция снижена, получилось вывести более двух сот птенцов благодаря искусственному оплодотворению, но… — Проблема в том, что это все равно мало помогает и сами птицы — моногамны. Я тоже читал ту статью в утренней газете, так что можешь не строить из себя умника, — он улыбнулся и накрыл ладонью руку политика. По коже пробежался холодок. — Но чем-то это сравнение идеально подходит к ситуации, согласись, — невесело усмехнулся Майкрофт, отмечая, что хочет то ли убрать руку, то ли наоборот, притянуть и стать ближе. — Да, — мужчина кивнул. — Моногамны… Как думаешь, что будет делать Шерлок? — Он не сдастся. Возможно, вляпается в какую-нибудь передрягу, из которой достать его сможет только Мориарти. Возможно, начнет угрожать, может подстроить очередное самоубийство или выкинуть что-нибудь криминальное, а потом подписаться: «Приведите Джима»… В данный момент я не могу точно просчитать дальнейшие шаги моего брата. — Конечно. Он не сдастся… — повторил мужчина и задумчиво посмотрел на политика. — Даже, если придется переступить черту закона. Ты хоть понимаешь, на что может пойти твой брат ради освобождения не самого примерного преступника? — Я только что перечислил варианты, — устало выдохнул он. — Прекрасно понимаю, но ничего не могу с этим поделать. — Я не про это, дорогой, — Грег нежно улыбнулся, а у мужчины пробежались мурашки по коже. — Он готов на всё, что угодно, лишь бы спасти человека. Понимаешь? Какого-то человека, который чуть ли не дважды пытался его убить, угрожал пристрелить нас и разрушил всю его репутацию детектива? Ради него Шерлок может умереть. Только представь, насколько всё серьезно. Он-то моё имя только лет через двенадцать выучил, а тут… — На такие жертвы брат не пойдет ради любого, — задумчиво протянул Майкрофт. — А я о чем, — мужчина кивнул. — А теперь представь, что с ним будет, если ни одно его действие не принесет нужного результата? Я начинаю сомневаться, что третье самоубийство будет липовым. — Он должен понять, что рано или поздно это случилось бы, Мориарти бы умер. — Но захочет ли? Ты же не можешь смириться с моей смертью, — он в последний раз посмотрел на мужа и растворился, словно и не было, в воздухе. — Потому что это выше моих сил, дорогой, — болезненно скривившись, прошептал Майкрофт.***
Клуб Диоген никогда не радовал Шерлока своей… напыщенностью. Сборище престарелых деятелей Великобритании, которые уже просто не в состоянии ходить на встречи Высших Умов Страны, потому коротают свои дни в молчаливом зале, листая новостные газеты. Они прошлое, но их продолжают содержать чисто из уважения. Холмс постарался не скривиться, натянул улыбку и пошел прямо к кабинету — единственному месту во всем здании, где можно было говорить. — Я бы сказал, что рад тебя видеть, но ты явно не в восторге от этой встречи, — с присущей ему вежливостью поздоровался Майкрофт. — Ближе к делу, — Шерлок нахмурился и сел в кресле, расположенном напротив брата. — Ты, вроде, говорил про подробности. Я их жду. — Значит, без любезностей обойдемся, — политик качнул головой. Он и до этого знал, что младшему брату не захочется терять главного соперника, а сейчас, после того, что произошло на борту самолета до Лондона, он был уверен, что младший устроит настоящий Ад. — Как ты сам прекрасно понимаешь, от Мориарти хотели избавиться ещё до вашего, как оказывается, общего фальшивого самоубийства. Есть много несостыковок в этом деле, благодаря которым все уверовали в подлинность смерти Мориарти. Но и на этот раз… — Он обвел вас вокруг пальца, это даже ёжику понятно, — нервно отмахнулся Шерлок, поторапливая брата. — Не говори очевидные вещи. — Не совсем та формулировка, но суть ты понял. Раз ты так торопишься, то я буду краток. Стоило мне известить, кого надо, о поимке живого Мориарти, как этим тут же заинтересовались люди, стоящие даже выше меня — чтоб ты понимал масштаб проблемы, нависшей над твоим… соперником. Детектив тактично проигнорировал красноречивую паузу политика, понимая, что сейчас не до семейных перебранок. На кону жизнь человека. Человека, который неожиданно стал дорог бесчувственному, как все ошибочно предполагали, Холмсу. Майкрофт, немного помедлив, набрал в легкие побольше воздуха и внимательно посмотрел на брата. — Ему вынесли смертный приговор. Способ выбирает наказуемый, но время уже определено. Никто не хочет тянуть с решением такой мировой проблемы, как Мориарти. Казнь назначена на следующую пятницу. Мне жаль, Шерлок, — искренне, насколько только он мог, сказал мужчина. Холмс-младший не заметил взгляда, наполненного столь редкой эмоцией (да и чувством вообще), как сочувствие. Он смотрел перед собой, но не видел ничего. Перед глазами мелькали воспоминания, как пленочная лента, сменяя друг друга постепенно. К картинке добавились голоса, раздающиеся откуда-то из подкорки мозга. — Я сожгу тебя! Я тебе сердце выжгу!Бассейн.
— Мы похожи, ты и я. Только тебе скучно. Ты на стороне ангелов.Бейкер-Стрит.
— Всю жизнь я гнался за драйвом. Ты был моим лучшим драйвом.Крыша.
— Судя по твоей реакции, ты не ожидал этой встречи. Признай, рад меня видеть?Парковка.
— Так что насчёт вечера? Я позвоню. Надеюсь, ты оставил мой номер.Крыша.
— Они никогда ничего не замечают, если увлечены чем-то, не правда ли, Шерлок?Парк.
— Как дела с расследованиями?Ресторан.
— Я не играл, Шерлок, не играл.Водопад в чертогах.
— Напиши мне.Шерринфорд.
— Замечательно! Вы все отлично постарались. Особенно ты, Шерлок! Прекрасно отыграл свою роль.Больница.
— Я чувствую твой взгляд, Шерлок, такое чувство, будто ты у нас не девственник-социопат и готов отыметь меня прямо сейчас.Суд.
— Расслабься, милый, я не сделаю ничего, что тебе бы не понравилось.Бейкер-Стрит.
— Чего ты хочешь, Шерлок?И снова Бейкер-Стрит, только в чертогах.
— Береги себя.Крыша в чертогах.
— Во-первых, он мне не «бойфренд».Голос Мориарти в трубке.
— Потому что надо было спасать другого придурка!Ресторан в чертогах.
— Что я слышу? Мистер Я-сама-асексуальность-Холмс разочарован?Шотландия.
— Мой ангел…И еще раз Шотландия.
— Игра не заканчивается, милый. Помни это.Аэропорт.
Воспоминания с самой первой встречи до момента ареста в аэропорту мелькали перед глазами с такой скоростью, что мозгу было впору взорваться к чертям. Майкрофт с сомнением смотрел на брата, погруженного в себя настолько, что стало даже страшно. За маленького пирата, за его состояние, за Англию, в конце-то концов. — Что бы ты ни задумал, я сразу говорю тебе: «нет», — сурово произнес политик, не желая терять маску всесильного и серьезного старшего брата перед этим растерянным детективом. «Что-то в последнее время меня пробило на ностальгию и сантименты», — недовольно подметил мужчина и тут же поплатился за собственные мысли. — Неужели? — раздался голос справа. — Даже я знаю, почему. Хотя умом особым не отличаюсь, так, старший детектив-инспектор Скотланд-Ярда. — Не начинай, — тихо ответил Майкрофт, опуская голову. Он не хотел видеть собственное безумие, чтобы не сойти с ума окончательно. — Что не начинать? — Шерлок удивленно посмотрел на брата. Его сбивал вид постоянно холодного и неприступного политика, который сейчас изо всех сил сжимал рукоять зонта. До побелевших костяшек. — Не начинай искать себе приключения, дорогой братец, — у мужчины хватило сил натянуть улыбку и поднять взгляд на младшего. — Еще какие-то вопросы? — Да, но это подождет, — задумчиво протянул детектив, встал с кресла и, простившись, поспешно покинул молчаливое здание. От греха подальше. Состояние брата в последнее время не могло не напрягать: его было не узнать. Погруженный в собственные мысли, со странным и не поддающемуся хоть какому-нибудь объяснению поведением, он казался… человеком. Всё тем же умным, но человеком. Больше всего детектива смущало то, что отражалось в привычных ледяных глазах. Точнее, не отражалось. Там не было ничего. Ни обманчивой любезности, ни усталости, ни чувства собственного превосходства, ни-че-го. Лишь тёмная, затягивающая всё глубже и глубже, пустота, словно чёрная дыра, образовавшаяся не пойми откуда. Шерлока напрягал и, если честно, пугал этот факт. Что произошло? Что заставило самого хладнокровного и бесчувственного человека на земле так опустеть? Вряд ли финансовый кризис, нет, тут стоит копнуть глубже. С этими мыслями Шерлок сел в машину и отправился обратно, на Бейкер-Стрит.***
— Представляешь? Просто пришел и уселся в своей кресло, словно ничего и не произошло, — продолжал возбухать Джон, нервно попивая предложенный чай. — Это же Шерлок, — усмехнулась Молли, улыбнувшись. Она была счастлива, что детектив жив. Нет, она была счастлива, что он жив. В прошлый раз, когда она узнала, что Шерлок собирается покончить с собой, то чуть не потеряла сознание. Позже, к счастью, оказалось, что это лишь обман, и мужчина, живой и здоровый, отправился разгребать свои дела в Восточной Европе. Джон уже час сидел у Молли, рассказывая новости и узнавая про свершения (и, конечно, проделки) маленькой Рози. — Она сегодня отказалась есть овощное пюре, но с такой радостью разбрасывала по комнате кубики, что я не успевала их ловить, — рассмеялась Хупер, обнимая горячую кружку ладонями. Она была рада, что Джон привозит ей по выходным Рози. Не имея собственных детей, девушка находила в Рози утешение, как и в своих любимых книгах, в которых всегда любое зло побеждала любовь. В жизни только это не работало… — Конечно, — фыркнул доктор недовольно. — Это же Шерлок, ему всё с рук сходит. — Точно, — кивнула в знак согласия Хупер и поправила одной рукой прядь, выпавшую из неаккуратного хвоста. Пришлось побегать, чтобы успокоить неожиданно раскричавшееся дитя. Оказалось, что малышка потеряла мишку, который упал за кресло-мешок, в котором Молли обожала читать, а Рози — прыгать. Сам ребенок, собственно, пытался сейчас слезть с дивана, на котором сидел несколько мгновений назад. Джон, инстинктивно подхватив малышку, чуть не обжег руки кипятком, мысленно ругаясь. Молли поспешно встала с кресла и, поставив чашку с чаем на журнальный столик, присела рядом с девочкой. — Давай покажем, как мы умеем, — улыбаясь, предложила Хупер и взяла за ручки малышку. Та, с явным желанием и заметной неуклюжестью, встала на ножки, благодаря всё той же поддержке девушки, и начала неуверенно шагать. Она смеялась и широко улыбалась, смотря то на Молли, то на Джона. Папаша чуть не растаял от столь трогательного вида собственной дочурки. — Прелесть ты моя, — умиленно прошептал он и тоже присел на колени, оставив чай на столике. — Иди к папе, — он протянул руки и, не дотрагиваясь до девочки, был готов в любой момент её поймать. Хупер тоже расслабила руки, лишь позволяя Рози хвататься за свои пальцы. Малышка встревоженно смотрела на отца, но, заметив, что не падает, начала более уверенно поднимать ножки в цветных колготках с кошечками. Джон, полностью расклеившись, как сказал бы Шерлок, будь он здесь, дождался, пока дочка не дойдет до него, упираясь ладошками в коленки. — Моя ты сладкая, — он подхватил её и поднял над полом, счастливо улыбаясь. Неожиданно вспомнилось то, как остановилось сердце, когда Ватсон, придя домой, не обнаружил Рози. Миссис Хадсон оказалась заперта на своей кухне, попивая чай с травками. Она крупно дрожала и говорила что-то про упавшую соску, мужчин в черном и страх. Последний, между прочим, достаточно часто заглядывал к остальным, кроме Шерлока, обитателям Бейкер-Стрит. — Она как ангелочек, — улыбнулась Молли. — Она и есть ангел, — кивнул своим мыслям Джон. А сознание дерзко рассмеялась со словами: «А раньше ты говорил иначе! До того, как осознал, насколько дорога была тебе тогда и жена, и ребенок, олух!». Мысль о Мэри болью прошлась по заживающей ране. Заживающей? Разве? Разве может зажить то, что было вспорото и выпотрошено? Нечему больше заживать. — Молли, спасибо огромное, что соглашаешься с ней сидеть, — Джону было неловко и тяжело перед Хупер. Ему казалось, что эта, с виду ничем не примечательная девушка, видит его насквозь. — Не благодари, я рада помочь, — она улыбнулась встала с пола. — Пойду, пожалуй, найду этого мишку, а то Рози без него даже есть не хочет. Даже сейчас, когда Ватсоны ехали в такси, малышка сжимала в руках желтого мишку, смотря по сторонам. На несколько минут ее внимание переключилось на запотевшее окно. Она водила маленьким пальчиком по своей одежде и детскому сиденью, вырисовывая одной ей понятные картинки, которые только могло породить детское воображение. О, счастливый ребенок, не взрослей никогда. В квартире на Бейкер-Стрит, на удивление, было тихо. Не слышно даже тихого свиста чайника и шуршания миссис Хадсон на кухне во время рекламной паузы. Телевизора, между прочим, тоже не было слышно. Джон тут же напрягся и, покрепче прижав к себе малышку, осторожно начал подниматься по лестнице. Он зашел к себе в комнату, посадил дочурку в кроватку и, приставив палец к губам, словно она понимала его, так же аккуратно вышел, прикрыв дверь. Не хватало, чтобы еще и единственное в его мире счастье пострадало так или иначе. Доктор, будучи военным, долго думать не стал и, достав из кармана пистолет, который успел вытащить из-под матраса своей кровати, подошел к двери. Тихо. Слишком тихо для скучающего детектива-консультанта. Джон медленно повернул ручку двери и, толкнув последнюю, зашел в комнаты, выставляя перед собой оружие. К его удивлению, он не обнаружил ни трупов, ни связанных людей, никого, в общем-то. Если не считать застывшего статуей Шерлока. Он сидел в своем кресле и невидящим взглядом смотрел на черный конверт, лежащий перед ним. — Шерлок! Не пугай меня так, — судорожно выдохнул Ватсон, опуская руку с пистолетом. — Что случилось? — тут же нахмурился он, понимая, что его появление даже не заметили. И снова в ответ тишина. Джон недовольно убрал пистолет в карман и подошел ближе, чтобы разглядеть конверт. — Что это? Очередной вопрос в пустоту. Не дожидаясь объяснений, доктор взял послание и, открыв, так и замер на месте, чувствуя, как земля уходит из-под ног. На чёрной офсетной бумаге было выведено аккуратными золотистыми буквами то, о чем боятся говорить, потому и пишут. Не от руки, печатают, потому что ни одна рука не сможет слушаться после услышанной и осознанной новости. — Ч-что эт-то? — Джон не заметил, как начал заикаться. Ему не хватало кислорода в легких, чтобы сказать фразу полностью. — Приглашение к самой смерти, — наконец ответил Шерлок и поднял на друга потемневшие глаза, вновь натыкаясь на золотистый почерк. С другой стороны листка было выведено одно лишь имя, которое заставляло неверяще покачать головой, попытаться оттолкнуть от себя это безумное навязчивое видение, но… не получалось. Не получалось избавиться от этой картинки перед глазами. «Грегори Лестрейд».***
Казалось, что холодный ветер пробирал до костей, вызывая дрожь по всему телу, но на улице было безветренно. Холод исходил от черного мраморного прямоугольника, впечатанного в землю. Золотистая лаконичная надпись приносила столько боли, что хотелось отвернуться и уйти как можно дальше. Все жизни кончаются, все сердца разбиваются. Мужчина в дорогом костюме стоял как можно дальше от всех, стараясь лишний раз не встречаться взглядом с покрасневшими от слез глазами. Девушки продолжали промокать платком нескончаемые слезы горечи. Для нас, обычных, проявление чувств — нормально. Хотелось зажмуриться до цветных точек перед глазами и вернуться в свой кабинет, а лучше — домой, налить виски и полностью отключить мозг, который, словно специально, подкидывал не нужные уже никому воспоминания. Смущение на первом свидании, подрагивание кончиков пальцев от легкого поцелуя в щеку, волнение во время похищения, легкость от мимолетного взгляда на кольца, пустота от понимания… Всё проносилось в голове медленно, капля за каплей, заставляя переживать каждый момент с удвоенной силой. А после поднимать взгляд на прямоугольник мрамора и зажмуриваться, лишь бы не показать, сколько человеческих эмоций хранилось в этом теле. Грегори Лестрейд Имя било набатом по голове, оглушая, заставляя качать головой, нет, такого не должно было случиться. Майкрофт поднял взгляд на собравшихся людей, которые оплакивали мужчину. Некоторых он видел впервые, вероятно, позвали родственники. Многие были сотрудниками полиции — единственными друзьями, которые не могли обижаться на постоянную занятость мужчины. Неподалеку стояла жена от первого брака, прижимаясь к не совсем приятному мужчине лет тридцати. — Майкрофт, — раздался голос за спиной, но политик никак не отреагировал. — Мне жаль. Он повернулся к подошедшему мужчине. Тот выглядел потерянно, как когда-то в детстве, и всё больше напоминал маленького пирата, потерявшего лучшего друга. В этот раз жизнь друга отобрала не ревнивая сестра, а некто другой. Тот, для кого чья-то жизнь не имела никакой разницы. — Не говори банальностей, братец, — ответил политик, переведя взгляд на мужчину, читающего молитву перед могилой. — Их на сегодня достаточно. — В наших жизнях стало слишком много всего человеческого, не находишь? — Шерлок перевел взгляд на руку брата, сжимающую рукоять излюбленного зонта, и удивленно посмотрел на него. В первую встречу он не заметил, потому что старший надел перчатки, а сейчас… — Я… я не знал, прости, — детектив покачал головой, борясь с желанием обнять старшего, поддержать в такую трудную для него минуту. — Когда? — слегка охрипшим голос спросил он. — Во время твоего предпоследнего исчезновения. — Родители вкурсе? — Нет, и я надеюсь, что останутся в неведении, — он выразительно посмотрел на младшего. — Согласен, им сложно будет пережить такое, — детектив кивнул, перевёл взгляд на собирающихся вокруг гроба родственников и едва заметно поморщился. В последнее время всё выходило из-под контроля. Всё-таки Макиннес легко отделался. Если бы он попал в руки Мориарти или Холмса, то умер бы от боли спустя месяц. Если бы ему кто-то вообще позволил умереть. — Думаю, если ты обратишься по своим каналам, то быстро найдешь остатки шайки Макиннеса. Оставь парочку Мориарти, думаю, он лично захочет расправиться с некоторыми. — Думаешь, это был он? Мне доложили, что на складе были люди твоего консультанта. Шерлок тактично не заметил красноречивое «твоего», понимая, что брату и так сейчас нелегко. — Джим не работает так грязно, — мужчина едва заметно скривился. — Хорошо, я рассмотрю твое предложение, — голосом, лишенным любых интонаций, ответил политик и перевел взгляд на гроб, что исчезал под землей. «Вот и всё, мой дорогой. Всё, что было между нами двумя, осталось лишь одному. За что ты так наказал меня?» Шерлок, видя, что брат уходит всё глубже в себя, решил оставить его. Он теперь прекрасно понимал, как нелегко носить маску равнодушия, чувствуя, что внутри происходят взрывы тротила. Ему повезет, если в следующий раз он будет стоять не на похоронах другого, дорогого ему, человека. Джеймса Мориарти.