«Dead inside*»
We were tight But it falls apart As silver turns to blue Waxing with a candlelight And burning just for you Allocate your sentiment And stick it in a box I've never been an extrovert But i'm still breathing Someone tried to do me ache 4 7 2 3 9 8 5 I've gotta breathe to stay alive And 1 4 2 9 7 8 Feels like i'm gonna suffocate 14 16 22 This skin that turns to blister blue Shoulders toes and knees**
— Я люблю тебя. Слова раздались в голове тихим шепотом, а после появилась боль. Безумно сильная, сводящая с ума и разрывающая черепную коробку на мельчайшие кусочки. На мгновение показалось, что это и есть смерть. Вот он, конец. Бомба взорвалась, а вместе с ней и сердце Шерлока. Не в метафорическом смысле, нет. В самом, что ни на есть, прямом. И боль — это последнее, что чувствует каждый перед смертью, перед тем, как раз и навсегда перестать дышать и пойти на корм червям. Секунда. Ещё одна. Резь по всей голове продолжала сводить с ума, давить, заставляла жмуриться и в тщетных попытках ухватиться за остатки ускользающего разума. Шерлок на мгновение, которое все еще держало его разум, успел задуматься, не это ли Ад, обещанный ему многими людьми. Но ответа он так и не смог узнать. И не сможет никогда. Майкрофт судорожно подхватился и, еще не отойдя от одного потрясения, начал разгребать оставшиеся три. Мужчина достал из кармана телефон и написал сообщение своей верной помощнице. «Срочно пришлите людей в центральный зал. Необходимы сапёры и доктор. МН» «Пострадавшие?» «Шерлок Холмс. МН» Одно имя принесло столько боли в ту область, где находятся легкие, которые должны сейчас продолжать качать воздух, а не судорожно вздыматься, так и желая, чтобы это был последний вздох. Майкрофт опустился на колени рядом со своим братом, который лежал без сознания на королевском ковре, весь в паутине и в пыли, а на лице — обеспокоенные выражение, которого политик давно не наблюдал. С недавних пор время решило сыграть злую шутку с обоими Холмсами, проверяя то ли на стойкость, то ли на наличие человеческих дефектов. И всё чаще хотелось обратиться к этому самому времени и крикнуть: — Да, ты право! Только оставь в покое! Оставь в покое и меня, и тех, кто мне дорог! Оставь… их… в живых… Прошу… Невольно в голове возникли воспоминания, от которых хотелось избавиться раз и навсегда. Но не выходило. Последняя встреча. В то утро ни один из них не мог подозревать, что это был конец, что больше они не будут пить кофе в компании друг друга, обсуждая планы на день и на вечер. — Предлагаю заказать на дом пиццу, пиво и посмотреть футбол, — хмыкнул Лестрейд, запивая свой пончик вкуснейшим кофе. — Чем тебе не угодила французская кухня и моя коллекция коньяка? — Майкрофт вопросительно поднял бровь, перевел взгляд с отчетов на супруга и неодобрительно посмотрел на пончик. — Что я тебе говорил про здоровое питание? — А что я тебе говорил про сборную по футболу? Ладно, прости. Я могу сходить в паб и посмотреть с Филом, — он покачал головой и улыбнулся. — И вообще, если ты сидишь на диете, это не значит, что страдать должен и я. — А ты разве страдаешь? — пуще удивился Майкрофт, но все же не смог сдержать улыбки. Он покачал головой и перевел взгляд обратно на бумаги. — Ладно, можешь заказать еду на дом, и вечером посмотрим с тобой футбол. А потом «На исходе дня». — Ты всё-таки решил отойти от черно-белых фильмов? — Грегори вновь улыбнулся, допил свой кофе и, поднявшись со стула, подошел к политику, который старался сосредоточиться на предстоящем дне. Мужчина покачал головой, обнял за плечи Холмса и, прижавшись щекой к чужому виску, прикрыл глаза. — Что-то случилось, дорогой? — Майкрофт обеспокоенно посмотрел на мужчину. — Да, — Лестрейд кивнул. — Ты случился. Вот жил себе спокойно, с женой ссорился, на работе засыпал… Надо же было влюбиться в старшего брата лучшего друга, сходить с ним на пару свиданий, а спустя год и вовсе сказать: «Да». Кому расскажешь — не поверят. — Почему же не поверят? — Потому что в наше время не верят в такие сильные чувства как любовь, Майкрофт, — мужчина улыбнулся, наклоняя голову так, чтобы встретиться взглядом с супругом. — Ты и сам так считал. — Не отрицаю, — политик кивнул. — Ровно до тех пор, пока не пригласил переехать ко мне. — Ты не пригласил, а поставил перед фактом, — ненавязчиво напомнил Грег. — Не так уж важно, — отмахнулся Холмс, а инспектор в который раз убедился, в кого Шерлок такой вредный. — Главное, что мы имеем в результате. — Я имею несколько нераскрытых дел и перешептывающихся сотрудников, а ты — мой мозг. Каждое утро. А по ночам не только мозг, — он многозначительно посмотрел на мужчину. — Жалуешься? — приподняв бровь, спросил Майкрофт. — Намекаю, — Грег улыбнулся и перевел взгляд на наручные часы. — Черт, если сейчас же не выйду, к девяти в офис не попаду. Ладно, я пошел, шеф и так рвет и мечет, — он наклонился и поцеловал мужчину в щеку. — До вечера, дорогой. — Буду ждать, — Майкрофт повернулся к Лестрейду, притянул к себе за руку и заставил снова наклониться, целуя в губы, на которых остался привкус кофе и сахарной пудры. — Аккуратней, — на прощание сказал он, проводив взглядом спешащего на работу мужчину. Если бы он тогда знал, что это будет последний день Его жизни, то ни за что бы не выпустил из дома. Память, желая сыграть злую шутку, тут же подкинула последнее воспоминание о супруге. Черная мраморная плитка с золотистыми витиеватыми буквами. Грегори Лестрейд. Майкрофт зажмурился, стараясь не то, чтобы забыть, а хотя бы просто переключиться на другие мысли, на брата, который сейчас лежал без сознания. В зал вбежали несколько человек в форме и тут же направились к столу, аккуратно переворачивая его всей командой. К политику подошла личная охрана и помогла донести Шерлока до только что подъехавшей скорой помощи. На сердце чувствовался противный осадок, когда на телефон Майкрофта пришло одно-единственное сообщение: «Кома». Мужчина поднял взгляд на суетящихся вокруг людей, которые лишь мешались, пытались делать вид, что помогают, но на самом деле, в глубине души, ждали, когда же разрешат отправиться домой, чтобы восстановиться после такого шокирующего события. Майкрофт устало усмехнулся. Он был бы безмерно рад, если бы бомба под столом действительно шокировала, заставила бы адреналин гонять по венам, кровь вновь забурлила бы, хоть и не так, как прежде, но лучше хоть что-то, чем ничего. В какой-то момент Холмс понял, что не особо-то и разочаровался бы, взорвись он вместе со всем тем тротилом, которым был обвешан стол в центральном зале. Наоборот, поблагодарил бы еще потом. Но Майкрофт не мог оставить сейчас Шерлока одного, не мог допустить чужой смерти. Он нужен брату. И, хоть Холмсы не были особенно дружны после подросткового возраста, сейчас единственным человеком, кому сможет довериться маленький пират, был родной брат, обнимающий за плечи и шепчущий: «Перестань плакать, Шерлок. Ну-ну… Как говорят люди, всё будет хорошо. Тише-тише…» Политик так глубоко задумался, что не заметил, как к нему подошел доктор скорой помощи. — Мистер Холмс, сэр, — мужчина едва заметно кивнул. — Пострадавший зовет Вас. Майкрофт нахмурился, кивнул в качестве благодарности доктору и пошел в сторону выделяющегося на фоне богатства и аристократии автомобиля. — Шерлок, ты как себя чувствуешь? — нахмурился он, замечая слишком потерянный взгляд потемневших серых глаз. — Ты в порядке? Детектив не сразу перевел на старшего брата более-менее осознанный взгляд, в котором крылось столько эмоций, заставляющих Майкрофта непонимающе и слегка испуганно посмотреть на младшего. Даже после пропажи Редберта маленький пират выглядел куда лучше, чем сейчас. Возможно, потому, что все привыкли к холодности и отрешенности детектива-социопата, а может потому, как тихо и хрипло раздался его голос, заставляя почувствовать легкое головокружение. — Где он, Майкрофт?***
Голову сковала непередаваемая всеми известными английскими словами боль. Физическая, моральная, вся. Она окутывала тело, проскальзывала меж ребер, резала органы тупым острием ножа и прорывала артерии и вены, надеясь не просто убить, а замучить. Замучить до смерти. Голова болела больше всего, появилось такое чувство, словно впервые был переписан сценарий их общей пьесы, и пуля пробила другую черепную коробку, разрывая на отвратительные куски столь гениальный мозг, которым восхищались многие люди. Словно все-таки Шерлок успел нажать курок в той комнате, во время игры с Эвр. — Вот он, конец пути. Холмс стреляет в Холмса, — голос из динамиков заставлял прикрыть глаза, чтобы скрыть… сожаление? Сожаление того, что лучший враг так легко и просто решил последнюю проблему, свесив всё на детектива, и удалился со сцены под аплодисменты и плач зрителей. Не так должна была закончиться лучшая игра на свете. А потом, спустя год, он снова объявился. Настоящий, гениальный… живой. Холмс не успел отметить хотя бы для самого себя, когда в первый раз позволил понадеяться, что враг все-таки жив, что нет никакого преемника, а за всем этим стоит Наполеон криминала — Джим Мориарти. И что же вышло в итоге? Все именно так, как хотел злодей-консультант, и, если быть честными, детектив тоже. Даже смерть не разлучила двух консультантов, заразившихся одним безумством. Но сейчас, чувствуя пугающую пустоту в голове, Шерлока пробила дрожь. Если раньше он мог ощущать присутствие короля преступности в своих мыслях, словах, необдуманных действиях, то сейчас… было пусто. Так же, как, например, в забытом доме на окраине города. Мертвая тишина, лишь ветер, перегоняемый из комнаты в комнату, повсюду паутина и вековая пыль. Примерно тоже самое сейчас творилось в голове Холмса. Он поднял глаза и заметил брата, обеспокоенно рассматривающего его. — Где он? — дрожащими неизвестно от чего губами спросил Шерлок, чувствуя подсознательно, что ответ ему ни за что не понравится. — Я не знаю, — ответил политик и перевел взгляд на доктора, продолжающего измерять давление пострадавшего. — Тебе нужен отдых, мы поговорим потом, — мужчина поднялся и собирался уже уходить, как остановился и все же добавил: — Собирайся с мыслями, Шерлок, ты нужен мне. — Для очередной работы? — фыркнул детектив. — Нет. Потому что ты мой брат. И Майкрофт, стараясь контролировать каждый свой шаг, каждую мышцу на лице, отправился в сторону автомобиля, рядом с которым его ждала Антея. — Вам пришел отчет из Шерринфорда, — уведомила девушка, оторвавшись от телефона. — Распечатай и оставь на столе в кабинете, думаю, на сегодня поездка окончена, — отдал распоряжение политик. — Где Её Величество? — Она уехала, сэр, просила передать искренние извинения. Охрана настаивала на отъезде, аргументируя тем, что Её Величество должно быть в безопасности. — Хорошо, нам тоже пора, — мужчина кивнул сам себе. — Узнайте о состоянии Шерлока и, если всё в норме, то помогите дойти до автомобиля. Пора в Лондон. — Да, сэр, — девушка кивнула и поспешила выполнять приказ босса. Майкрофт же сел в автомобиль и прикрыл глаза. Думать не хотелось, но выбора никто не оставлял, тем более, если занимаешь столь высокий пост в Английском правительстве. Либо подчиняются тебе, либо ты подчиняешься кому-то. Последнее политика совершенно не устраивало, как говорится: «Служить бы рад, прислуживаться тошно», — именно поэтому он с самого детства старался быть первым. Везде и всюду. И к чему это привело? Он достиг многих вершин, которые даже не снились обычному обывателю, может позволить себе чуть ли не всё, кроме слабостей. Но как раз таки последним жизнь его не обделила. Слабость… Общая, с недавних пор, с младшим братом слабость, которая мешала продолжать жить, как раньше. Встала костью поперек горла, царапая изнутри гланды, болела и саднила. Хотелось вырвать её собственными руками, схватившись за горло и наплевав на риск, но не было ни сил, ни желания. Им нравилось иметь эту слабость. Ту самую, о которой так громко говорят люди, но так и не обнаруживают в своей жизни, разочаровываясь и в ней, и в людях, и в себе самом. К счастью, Холмсы не собирались заканчивать жизнь самоубийством. Так ведь?.. Некстати вспомнилась новость Антеи об отчете из Шерринфорда. Почему именно сегодня всё решило произойти с немыслимой скоростью, мешая здраво и вовремя анализировать вещи? Политик покачал головой и устало откинул голову на кожаный подголовник. Окна автомобиля затонированы, а перегородка между первыми и задними сидениями позволяла хоть на мгновение расслабиться и выдохнуть. За последний час произошло слишком много всего. Всё началось с сообщения: «Мы начинаем». И закончилось внезапным обмороком Шерлока. Или ещё не закончилось? Сколько часов в этих долбаных сутках, которые уже слились в один бесконечно долгий день, повторяющийся снова и снова. Может, всё-таки надо сегодня лечь пораньше? Снова выпить таблеток, которые прописал доктор, вкупе с усыпительным? В ином случае Майкрофт просыпался через час в холодном поту: перед глазами до сих пор мелькали огоньки аппаратов, белесая операционная и зелёная линия пульса. Резкий писк. А затем гробовая тишина. Как и теперь в жизни Майкрофта. Резким писком было появление Лестрейда после встречи с дорогой сестренкой. — Мистер Холмс, Вы в порядке? — спросил инспектор, хмуро смотря на побледневшего политика. — Вы до сих пор бледны. Может, всё-таки доктора позвать? — Нет, всё отлично, — начал Майкрофт, стараясь вспомнить, как зовут мужчину напротив, — инспектор Лестрейд, — всё-таки нашелся что ответить. — А мне кажется, что не совсем, — Грег покачал головой. — У Вас шок. И это абсолютно нормально. Я как увидел, что происходило там, сам поседел, — он усмехнулся. — Про Джона вообще молчу… — Я в полнейшем порядке, — упрямо твердил политик, поджав еще подрагивающие губы. Крупная дрожь пробивала тело, и с каждой секундой было всё сложнее её сдерживать. Что бы ни говорил Майкрофт, он всё-таки был человеком гражданским, как выражался младший брат, и не привык каждый день смотреть на расползшиеся по стене мозги бывшего руководителя базы, на которую сослал людей лишь с одной целью: спрятать сестру. Чтобы та никогда не покинула Шерринфорд, никто не узнал о её существовании, и не возникло никаких проблем во всём мире. Но, как всегда, всё пошло не совсем так, как хотелось. В голове до сих пор крутилась мысль, что это мог быть последний день в жизни. Нет, Майкрофт не боится смерти, ведь это лишь момент. Но кто тогда позаботиться обо всём? Кто будет следить за сумасшедшей сестрой, покинувшей этот мир реальности и утонувшей в собственной Вселенной? Кто поможет брату-социопату вновь не слечь в больницу из-за очередного наркотического передоза? Кто сможет так же чётко оценивать сложившиеся политические ситуации в стране и спасать Великобританию от кризиса и прочих проблем? Слишком многое поставлено на кон, нельзя просто взять и эгоистично бросить всё, простившись с жизнью. Вспомнились слова брата, которые тот сказал ещё до посадки на вертолет после падения с крыши Святого Варфоломея: — Он лишил себя жизни, — сказал тогда Майкрофт, глянув на отчет Антеи, пришедший на телефон. — Подтверждено. — Нет, — возразил Шерлок, смывая кровь с виска. — «Лишить себя жизни» — неверное выражение. Не себя, а кого-то. Жалеть о ней будем не мы. Наша смерть — это всегда испытание для других. Наша жизнь нам не принадлежит. Нельзя покушаться на неё. — Ты точно правильно приземлился? — с сомнением посмотрел на брата мужчина, но фразу запомнил. И сейчас Майкрофт пытался побороть в себе глупые мысли, надеясь всё-таки вернуть контроль не только над разумом, но и над телом. — На Вас одеяло, мистер Холмс, — Грег едва заметно улыбнулся. Сразу видно, в кого Шерлок такой… Шерлок. — И что? — удивился политик, но попытался скинуть с себя неуместно оранжевый плед, который на него натянули доктора скорой помощи. — Нет-нет, — инспектор подбежал ближе быстрее, чем Холмс успел бы снять с себя одеяло. — Будьте умнее Шерлока и не противьтесь медицине, — мужчина покачал головой и поправил яркое покрывало, касаясь пальцами ледяной руки политика. — Думаю, Вам всё-таки нужно дождаться доктора, — Лестрейд неодобрительно нахмурился и достал из кармана телефон, а Майкрофт слегка удивленно посмотрел на ладонь, лежащую на его плече, потом на Лестрейда и задумчиво покусал нижнюю губу. Резкий писк. Белоснежные палаты уже изрядно намозолили глаза, вызывая жуткую мигрень по ночам. Он увидел мужчину на койке, который лежал с закрытыми глазами, кислородной маской на губах и несколькими иголками, воткнутыми в нежную кожу. Жидкость мелкими каплями проходила по трубкам капельницы, попадая в шприц, а из него, по игле, под кожу. Аппаратура противно пищала, напоминая про замедленный пульс. Зеленая строка с изогнутыми рваными линиями причиняла боль как никогда. — Грег, — тихо позвал Майкрофт и подошел ближе. Мужчина, как и следовало ожидать, ничего не ответил. Его и без того осунувшееся лицо украсили темные синяки под глазами. Кожа, всегда смуглая и слегка загорелая, сейчас была похожа по цвету на кожу Шерлока. Такая же болезненно-бледная. — Во что ты ввязался? — прошептал политик и коснулся дрожащими пальцами кисти своего инспектора. Уголком глаза он заметил, как пульс участился, что не могло не радовать. Они смогут, выкарабкаются из всего этого вместе. И все будет как прежде: горячие блинчики по утрам, несмотря на противопоказания диетолога, долгие задержки на работах, а потом выходной, проведенный в обнимку у телевизора. Все будет как прежде… Майкрофт почувствовал подёргивание руки под своими пальцами и с нескрываемой надеждой посмотрел на Грега. Чужие ресницы едва заметно задрожали, а после на политика расфокусированным взглядом уставилась пара тёмно-карих глаз. — Грег, — выдохнул политик и покачал головой. — Ты напугал меня. Мужчина медленно моргнул и вновь посмотрел на Холмса. — Все будет хорошо, — кивнул Майк, но, заметив, как снижается пульс, обеспокоенно спросил: — Позвать врача? Лестрейд закрыл глаза и едва ощутимо коснулся указательным пальцем запястья Майкрофта, не скрытого под рубашкой и пиджаком. Политик накрыл своей ладонью его руку и прошептал отчего-то хриплым голосом: — Мы справимся, Грег. Вместе. Мужчина поднял веки и посмотрел на Холмса грустным взглядом, в котором до сих пор проскальзывало то обожание и восхищение, с каким инспектор полиции всегда смотрел на политика. Всегда. Глаза Грегори закрылись, а губы слегка дернулись. Приборы неожиданно запищали ещё громче. Майкрофт удивленно посмотрел на кардиограмму и отшатнулся. Пульса не было. А затем гробовая тишина. Майкрофт едва не упустил тот момент, когда начал проваливаться в дремоту, но его разбудил звук уведомления о входящем сообщении. Проклиная собственную работу, а потом и слабость организма, политик достал из кармана пиджака телефон и увидел сообщение от верной секретарши. «SH увозят на скорой в больницу. Необходима капельница и постельный режим». Холмс-старший удивленно поднял брови и набрал номер Антеи. — Сэр, машина скорой помощи только что отъехала. Доктор объяснил срочный отъезд резким ухудшением самочувствия мистера Шерлока Холмса. — Что с ним? — нахмурился политик. — Потерял сознание. — Очнулся? — Нет.