«Little Rose Rosie on Baker Street*»
It's between two hearts A personal situation It's between two hearts The kind of love with a bad reputation We never have to ask her why she's crying The smile she had's been kicked into a frown But still it makes her day to be his pleasure Should we open up her eyes? Can we ever break the spell? **
Шерлок сидел в своей комнате, потерянно смотря на коробку перед собой. Коробка. Коробка, черт возьми, и воспоминания остались у него, после всего того, что было между двумя консультантами. Остались глубокими ранами на теле, сумасшествием в голове и пустотой внутри. Не хотелось верить и осознавать произошедшее, хотелось притвориться глупым Джоном и сделать вид, что ничего не произошло, что жизнь продолжается, что ему лишь привиделось… а что привиделось? Привиделась дрожь в конечностях от волнения? Страх за чужую жизнь? Искра, изнутри загорающая и подталкивающая на новые действия, на пикировки фразами и поиски? Привиделось сумасшествие? Боль? Такое не может просто показаться и исчезнуть. Это хранится и зарывается глубоко в себе, настолько, чтобы окружающие не только не заметили, но и не догадались. Им незачем знать подробности, незачем знать то, что произошло в Шотландии. Это слишком личное. Это меж двух сердец. Одно из которых уже перестало биться. Мужчина достал следующую папку, из которой выскользнул незапечатанный конверт. Шерлок нахмурился и поднял его, разглядывая адрес доставки. Со. Керри, Брандон, Ирландия Кто мог там проживать, если Джим настоял на том, чтобы бывший соперник получил эту коробку и, в частности, этот адрес? По известным Майкрофту данным, близкие родственники — живые мистер и миссис Мориарти — проживали в Дублине, но кому тогда могло предназначаться письмо? И почему оно так и не было отправлено? Какие скелеты найдет Шерлок в этом шкафу? Подметив, что у него дрожат пальцы, детектив открыл конверт и вынул оттуда письмо с маленькой вложенной фотографией. И замер. На ней был он. Этой фотографии был уже не один год, краешек слегка загнулся, а на обороте было аккуратно подписано легкой женской рукой: «Веселого Рождества! Х P.S. Я знаю ваш маленький секрет, мистер Мориарти. IA» На фотографии был запечатлен Шерлок в одной простыне. Он помнил этот момент, когда брату с утра пораньше приспичило переговорить по поводу какого-то важного дела (коим оказалась сама мисс Адлер), а сам Шерлок не хотел идти на попятную, потому, в конечном итоге, его отправили во дворец в одной простыне. Шерлок провел пальцем по собственному изображению, задумываясь, в каких именно чувствах был Джим, когда получил такой подарок от Ирэн. Негодовал? Или усмехнулся и привычно улыбнулся? Как многое отдал бы Холмс, чтобы еще раз увидеть изгиб губ, услышать какую-нибудь колкость или привычное пошловатое обращение, которое от других людей вызывает лишь отвращение. Шерлок положил фотографию рядом и развернул листок, исписанный от руки аккуратными ирландскими буквами. «Привет, милая Я надеюсь, что смогу отправить тебе это письмо, потому что сомневаюсь над его содержимым. Слишком личное, понимаешь? Да, ты точно понимаешь, ты всегда понимала. Всё, что ты увидишь здесь — совершенно секретно, так что я надеюсь на твое умение прятать вещи от отца. В прошлом письме ты спрашивала, смогу ли я навестить вас на каникулах. Прости, дорогая, что не вышло. У меня было много дел (полнейший завал на работе). Кстати, как у тебя дела в институте? Написала диссертацию? Я уверен, что ты прекрасно сдала сессию и сейчас хорошо проводишь каникулы. К слову, вот и ответ на твой вопрос: кто же он — моя новая работа. Высылаю тебе фотографию, смотри мне, не любуйся сильно ;) У него чертовски красивые скулы, согласись? Настолько острые, что, если провести пальцем, можно пораниться… и, господи, ты бы знала, как он сводит меня с ума (нет, не в том плане, что тебя Том, еще скажи спасибо, что я отцу не рассказал). Между нами, понимаешь, особая связь. Я даже не знаю, как ее описать. Тянет друг к другу, как магнитом, но мы оба понимаем, что не можем быть вместе. Так что, дите, радуйся, пока можешь. В жизни бывают и другие разочарования, покрупнее того, что какой-то подонок подмигнул размалеванной шлюхе. Говори, что хочешь, но для меня они и останутся такими. Джексон полный идиот, раз променял тебя на какую-то давалку из местного притона. Я знаю, о чем говорю, поверь. Ах, да, надеюсь, ты воспользовалась моим советом и подсыпала ему тот порошок. В нем ничего плохого не было, я же говорил. Зато он усвоил урок. Обращайся, детка! Дядя Джим никогда не откажет тебе в помощи! И да, зная твое врожденное любопытство, расскажу всё заранее. Сейчас я путешествую, открытку не смогу отправить, прости, приходится скрываться от многих людей, и среди них — Шерлок. Я думаю, нам обоим будет лучше от того, что произошло на крыше. Да уж, пуля знатно промывает мозги, просьба не повторять это дома. Ты не представляешь, какое облегчение я испытал, когда узнал, что он выжил. Черт подери, если бы не опасность, которая угрожала Шерлоку тогда на крыше, я бы просто схватил его за руку и увел за собой, подальше от Лондона, Снеговика и гонящихся за кодом. Но я не мог этого сделать, потому что они угрожали его жизни, эх, вот что теперь будет, милая? Я же не протяну без него и месяца. Он как мой личный, отдельный вид наркотика. Плохое удовольствие, запрещенное, я бы даже сказал. Что ж, если я не покончу жизнь самоубийством, то ты не получишь этого письма. Хотя, думаю, я завещаю его Шерлоку. Чтобы он знал, что я все-таки жив, пусть вместе с этим он и узнает некоторые пикантные подробности, но оно, может, и к лучшему. Даже после своей смерти я напомню ему о себе, как это было всегда. Всегда здесь, всегда вместе… Не прощаюсь в этом письме, потому что ты его не увидишь, дорогая. Я об этом позабочусь. Твой дядюшка Джим :)». Шерлок потерянно перечитал письмо ещё раз, а затем ещё один, но в голову так и не пришел ответ на элементарный и привычный, особенно для Ватсона, вопрос: «Что?». Надеясь, собрать мысли в общую кучу, он открыл папку и увидел там еще один листок, на котором было уже по-английски написано специально для Шерлока: «Это твое последнее дело, Шерлок. Твоя задача: вернуть письмо тому, кому оно было предназначено. Не разочаруй меня, милый»… И лаконичная подпись, которая вызвала мурашки по плечам, медленно сбежавшим к лопаткам, ниже по спине вдоль позвоночника, вызывая неприятную дрожь. …»JM» Шерлок прикрыл глаза, борясь с внутренними демонами, которые вырывались с утроенной силой наружу. Они жаждали свободы, жаждали вновь вкусить свежей крови, медленно стекающей по коже, жаждали насладиться каждой каплей прозрачного раствора, уносящего не только из этого мира сотни душ, но и из этой жизни. Они хотели свободы. Хотели разорвать оковы, которые Шерлок сам на них надел, заставляя смиренно сдерживать свои желания, свои влечения, которые в девяносто процентов случаев несут смертельный итог, а если не смертельный, то близкий к нему. Это мазохизм высшего уровня — позволять собственным демонам одержать верх над твоим разумом, отдать им контроль, сдаться, безвольно поднимая руки над головой и шепча: «Прости…». Никогда не совершайте эту ошибку. Никогда не идите на поводу у искушения, которое так и зазывает из-за плеча, уговаривает поступить иначе, оступиться и упасть в бездну, которой не будет конца. А все потому, что вы уже не увидите этого конца. Мертвые никогда не знают, что они умерли. Об этом догадываются лишь живые. Именно на них и перекладывается вся боль, все отчаянье и вся жизнь погибшего. Ему уже все равно, он лежит в деревянном коробе под футом земли, дожидаясь, когда тело начнет разлагаться, и к нему приползут червяки, сжирая некогда живые конечности, легкие, которые когда-то набирали кислород, сердце, которое когда-то гоняло кровь по венам и артериям, кожу, которой когда-то касались тысячи рук и сотни губ. И что сейчас? Сейчас для него не осталось ничего. Он труп. И всё, что когда-то произошло с ним, остается на память другим людям. Близким, друзьям, знакомым. Не ему мучиться от кошмаров в три часа ночи, не ему глотать снотворное и успокоительное, не ему ходить каждый понедельник и четверг к психологу, не ему жить с выжженной дырой в том месте, где должно находиться сердце. А демоны в это время не дремлют, наоборот, начинают бунтовать и наталкивать на мысли, которые в чистую светлую голову даже не проникли бы… И вот под землей гниют уже два тела.***
Так и не найдя в коробке больше ни одной записи с намеком на письмо, Шерлок посмотрел ближайшие рейсы до Керри, откуда можно было взять такси и, приблизительно, за час добраться до города, куда так и не было доставлено письмо. Последний самолет вылетел три минуты назад, а следующий будет только завтра в девять часов утра. Недовольный из-за отсрочки, мужчина стремительно поднялся с кровати и, достав чемодан, покидал в него самые необходимые вещи. Не зная, сколько он пробудет в Ирландии, он взял несколько рубашек и пару костюмов, заодно положил не столь примечательную одежду (мало ли, какая ситуация может сложиться?): джинсы, футболку и спортивную куртку. Холмс даже боялся предположить, что именно его может ожидать в Ирландии. Кто эта девушка? Молодая, раз еще учится, но находится в очень доверительных отношениях с Наполеоном криминала. Кого мог подпустить к себе Джим? И почему же она ещё не обивает порог дома по Бейкер-Стрит, вытирая локтем слезы? И почему она живет в такой деревне, а не переезжает в город, где и учится? Слишком много информации, а ответов — ноль. Шерлок выскочил из комнаты, надеясь успокоиться с помощью чашки чая (желательно, с молоком и без поджаренного глаза), как наткнулся на кухне на Джона, держащего на руках Рози. — О, Шерлок! Я как раз хотел попросить тебя о помощи. Ты куда-то идешь? — спросил Джон, с надеждой посмотрев на детектива. — Нет, собирался выпить чаю, — кивнул в сторону чайника и вопросительно поднял бровь. — Можешь посидеть с Рози пару часов, — с мольбой попросил мужчина. — Миссис Хадсон в больнице, опять проблемы с бедром, а меня только что вызвали на срочное дежурство в больницу. Начальство совсем оборзело, — недовольно фыркнул доктор. — Хорошо, — быстро согласился детектив и забрал ребенка из рук доктора, введя последнего на мгновение в ступор. — Я посижу с ней, Джон. А ты иди, — он легонько подтолкнул его к двери. Ватсон слегка помешкал и, кивнув, вылетел из квартиры. Детектив посадил Рози на стул, сам включил чайник, достал из холодильника детское питание и, обернувшись к девочке, сказал: — Что ж, Ватсон-младшая, если вы не будете сопротивляться, то сможете посмотреть мультики по телевизору. Малышка засмеялась и захлопала в ладоши. — Вижу, мы договорились, — детектив улыбнулся уголком губ и открыл баночку с каким-то не очень приятным на вид содержимым. — А потом Джон удивляется, почему ты это не ешь, — фыркнул Шерлок, но присел рядом с ребенком, надел на нее слюнявчик с каким-то розовым странным слоником и фиолетовой птичкой, и, набрав ложкой желеобразное содержимое, попытался отправить в рот малышке. Последняя завертела головой и замахала руками, отказываясь от такого сомнительного лакомства. — Знаю, сам не в восторге, но тебе надо это съесть, — Шерлок покачал головой и задумался. Как накормить ребенка этой дрянью? Мысль в голову пришла неожиданно. Детектив поднялся со стула, забрал нужный предмет из гостиной и вернулся на кухню. Он протянул малышке позолоченный кастет и набрал новую порцию детской***
Джон пришел домой без пятнадцати минут восемь. Утра, если уточнять. Он устало поднялся к себе в комнату, не заходя в гостиную, и замер на пороге, резко проснувшись от страха. В комнате никого не было. Доктор поспешно спустился в гостиную, но и там никого не нашел. Не решаясь кричать, он прошел до спальни Шерлока и, стукнув, приоткрыл дверь. Джон шумно выдохнул и покачал головой, улыбаясь. Перед ним была написана картина едва ли не маслом. На кровати спала малышка, обнимая своего плюшевого мишку, и сладко улыбалась. Рядом с ней на боку спал Шерлок, одной рукой обнимая прижимающуюся к нему девочку, а другую подложил под голову. Синий халат детектива служил обоим одеялом, отчего Джон лишь сильнее начал умиляться. Не в силах сдержать себя, он достал телефон и сфотографировал спящих, обещая когда-нибудь предъявить снимок Шерлоку после его слов об отсутствии чувств. Аккуратно закрыв дверь, Ватсон потерянно покачал головой и отправился к себе отдыхать. Да уж, и утро бывает добрым после ночной тяжелой смены.***
Утро медленно и верно наступало на город, своими лучами пробуждая людей ото сна в воскресный теплый денек. В парках расцветали бутоны цветов, ослепляя своей яркостью и цветом глаза прохожих. Всё цвело в сером городе дождя и тумана, заставляя жителей улыбаться и считать дни до отпуска. Весна. Прекрасное время года, когда земля перерождается, расцветает и дарует жизнь, которой хочется сполна насладиться, впитать в себя по максимуму и навсегда запечатлеть в памяти эти моменты. Роза на Бейкер-Стрит каждое утро раскрывала свой бутон, одурманивая чарующим ароматом. Лепестки её были налиты с внешней стороны светло-красным оттенком, а изнутри — нежно-розовым. Все любовались красотой одной-единственной пробудившейся из куста розы, а она, невзирая на остальных, продолжала распускаться каждое утро, качаясь из стороны в сторону на ветру. Рози проснулась первая и начала будить Шерлока с помощью своего мишки. Если уточнять, она кинула плюшевого медведя в лицо детектива и начала кричать. Пострадавший и ещё сонный мужчина вздрогнул от неожиданности и резко вскочил с кровати. Первой мыслью в голове было: «Время». Шерлок посмотрел на часы и ударил себя по лбу. Половина десятого. Следующий рейс только вечером, снова приходится оттягивать момент встречи с девушкой, которая играла важную (в этом тяжело засомневаться) роль в жизни Джима. Джим… Имя раздалось в голове с отдачей, как от пневматического оружия, ударяя в плечо и отбрасывая в сторону, если утрировать. Именно это и чувствовал Шерлок, когда невзначай вспоминал о самом лучшем сопернике, который разжег изнутри искру. А потом бросил справляться с болью и мыслями, предназначенными на двоих, но оставленные теперь уже одному. Шерлок сильный, он справится и с этой потерей. Он больше не ребенок и не может заблокировать свои воспоминания, не представит человека, который был ему дорог, собакой или еще каким-либо другим животным. Он забыл Виктора, но Джима не сможет. Шерлок понимал, что не может держать обиду на старшего брата, ведь он не виноват в смерти Мориарти. Но… но разве это у них не семейное с Эвр? Забирать ближнего, из-за собственных необузданных эмоций. Сестренка ревновала Шерлока к Виктору, она тоже хотела иметь друга. Майкрофт был в ярости из-за собственной потери, он хотел мести за свою боль. А кто-нибудь из них спросил Шерлока? Спросили, чего хочет он? Нет. Мужчина мотнул головой, нахмурился, понимая, что утро началось не с самых приятных мыслей, и повернулся к Рози. Малышка сидела и внимательно смотрела на Шерлока. На ее детском лице не было улыбки и радости, но и грусти тоже. Слишком серьезное выражение лица для ребенка, который, по сути, должен радоваться пролетающей мимо бабочке и плакать из-за упавшей на пол игрушки. Девочка подняла свои ручки к Шерлоку и потянулась к нему. Мужчина улыбнулся уголком губ и протянул руку ребенку, которую тот сразу сжал своими маленькими пальчиками. — Что ж, пойдем, поищем твоего отца, — усмехнулся Шерлок и первый встал с кровати, а потом помог и малышке, позволяя делать ей всё самой, лишь поддерживая, дабы избежать падения или ошибки. «Даже если Майкрофт сделал то, что сделал (а точнее не сделал) ради поддержки и во избежание моих ошибок, то оно того не стоило. Мне не нужна была такая помощь. Я просил его только отсрочить, любым способом избежать летального исхода, и что?.. А ничего. Занавес в этой истории приобрел черный цвет. Конец не всегда бывает счастливым, особенно, если история правдивая». Шерлок вместе с Рози дошел до кухни, посадил малышку за ее столик, пристегнув ремнем безопасности (создатель точно знал, что нужно для ребенка, точнее, для его родителей), и поднялся в комнату Джона, тихонько приоткрыв дверь. Ватсон убито спал после тяжелой ночной смены, о чем говорила небрежно брошенная одежда, которую доктор обычно убирает в шкаф. В отличие от детектива, мужчина предпочитал порядок не только в голове, но и на столе, потому его комната разительно отличалась от всей квартиры в целом. Если раньше бардак наводил только Шерлок со словами: «Всё на своем месте! Не трогайте, миссис Хадсон!», то сейчас к нему присоединилась Рози со своими игрушками. Бедная старушка научилась лавировать между вещами и сейчас задумывалась над тем, чтобы пойти на секретного агента: с таким-то соседом и умершим мужем чему только не научишься. Покинув комнату доктора, Шерлок аккуратно закрыл дверь и спустился на кухню, открывая холодильник в поисках съедобной еды для малышки. — Не хочу тебя огорчать, но Джон набрал слишком много этого… — он откашлялся, — этой смеси, потому тебе придется есть это еще дня два точно, — он покачал головой, достал баночку, и сел рядом с малышкой, по пути захватив ложку и отобранный вчера кастет. — Действуем по привычной схеме. Ты съедаешь банку этого, а я даю тебе поиграть. Идет? Малышка захлопала в ладоши и потянула ручки к оружию. «Если Джон это увидит, нам обоим конец», — усмехнулся детектив, но положил кастет на столик перед ребенком, а сам открыл банку и начал кормить увлеченную новой игрушкой девочку. Идиллию, царившую в доме на Бейкер-Стрит, не решался прервать никто. Им же дороже выйдет.