Наблюдатель 2. Мстители

То, что меня окончательно приняли за свою, я поняла, когда Уидон режиссерской властью отправил меня в спортзал, прозванный актерами «школой боевых искусств», где последние тренировались в компании с каскадерами под руководством постановщика трюков Джонатана Эйсебио, с наказом следить за отсутствием травм на тренировках. Он предупредил, что лично будет штрафовать меня за каждую травму, о которой узнает. На мое возражение, что он мне не платит, чтобы штрафовать, он ответил таким зловещим взглядом, что я предпочла заткнуться и отправиться по адресу. Как и любой другой спортзал, «школа» представляла собой просторное помещение со специальным покрытием на полу, высоким потолком, большими окнами прямо под ним и стандартным набором спортивного инвентаря. Из непривычного для меня были зеркальные панели на колесиках, заклеенные в некоторых местах, да покоцанный фанерный щит-мишень для стрельбы из лука. Последний, вероятно, предназначался лично для Джереми Реннера, в дополнение к общим тренировкам постигающего науку обращения с луком и стрелами. Поскольку я теперь была подкована во многих вопросах, то знала, что в основном на общих планах в экшн-сценах вместо актеров снимаются дублеры, но все же есть сцены, где приходится отдуваться самим. Крупные и средние планы никто не отменял. Чтобы выглядеть убедительно, приходилось учиться, и, судя по тому, что я увидела, по-взрослому. Тем не менее, я не смогла сдержать улыбку, наблюдая, как облаченные в тренировочные костюмы и защитные примочки звезды — Скарлетт, оба Криса, Джереми и Том — под присмотром строгих инструкторов старательно отрабатывают приемчики из различных стилей. Кто-то — из ушу, кто-то — из кунг-фу, кто-то — из сават. Я ностальгически вздохнула. Только сейчас я поняла, как последние недели мне не хватало тренировок, нагрузок, удовольствия от усталости в мышцах, ощущения власти над собственным телом. Ларо предупреждал меня о том, что от полноценных тренировок мне еще какое-то время стоит воздержаться. Но соблазн испробовать себя в деле был так велик… Мне показалось, что я нашла разумный компромисс, решив просто немного размяться. Я честно не собиралась привлекать всеобщее внимание, когда, потянувшись, прогнулась, встала на мостик, из него ушла в шпагат на руках, затем дотянулась носком до пола и плавно выпрямилась. Наоборот, мне показалось, что, стоя столбом у шведской стенки, я привлеку больше внимания. Но, выпрямившись, я обнаружила, что все тренирующиеся замерли и смотрят на меня. Я сконфуженно кашлянула, еще не хватало, чтобы подумали, будто я хвастаюсь. Вот только чем? Растяжкой? Тут людей учат не на шпагат садиться, а правдоподобно и по-театральному красочно мор… лица друг другу бить. Это я тоже, конечно, умею, но пользуюсь нечасто. Как-то так сложилось, что наблюдатели редко используют техники ближнего боя. Они вообще редко пользуются физической силой. Противник обязывает. — Привет, — ляпнула я, запоздало вспомнив, что с большей частью присутствующих уже здоровалась сегодня, в отеле, на завтраке. — Класс! — совсем не восхищенно ответил мне крепкий парень с отменно развитой мускулатурой и азиатским разрезом глаз. Это и был мастер Джонатан, с которым я пока не удосужилась лично познакомиться. Кажется, сейчас мы исправим это досадное недоразумение. — Это все, что ты можешь? — Нет. Но перечислять не имеет смысла, — я стряхнула с ладоней невидимые пылинки, чтобы окончательно взять себя в руки. — Судя по широкому ассортименту представленных стилей, тебя я вряд ли чем-то смогу удивить. Разве что своим любимым. — И что это за стиль? — неожиданно заинтересованно уточнил Эйсебио. — Уссурийского тигра, — я улыбнулась, давая понять, что шучу. — Как только вижу, что намечается драка, я исчезаю. Края губ серьезного тренера дрогнули в ответной улыбке: — А если серьезно? — Я вполне серьезно. Боев наблюдателям хватает на работе, поэтому желания встревать в обычные потасовки, как правило, не возникает. Но, если надо, я могу. Джосс прислал меня в качестве подстраховщика, но я не против занятия поактивней. Я демонстративно размяла пальцы. Что там Клео говорила о необходимости периодических демонстраций профессиональных способностей? Вроде как подопечных это мобилизует, и они держат себя в рамках, снижая процент попаданий в неприятные истории, вытаскивать их из которых и есть моя почетная обязанность. До сих пор мои подопечные вели себя благоразумно. По теории вероятности вот-вот настанет момент для чьего бы то ни было «попадоса». Самое время для превентивных мер. — Если, конечно, у ребят из твоей команды, — продолжила я, посмотрев на Эйсебио, — нет предубеждений против драки с женщиной. И никого не смущает, что я — не обычный человек, а наблюдатель, хоть и упражнявшийся прошлый раз еще до последнего ранения. — А было и первое? — взгляд Джонатана стал оценивающим. Кажется, я уже знаю, кто станет моим противником. — И второе, и третье, и двадцать третье, — ответила я. — Но если ты пытаешься провести инвентаризацию моих внутренних органов и других частей тела, чтобы по этому поводу сделать мне поблажку, не стоит. Можешь ни в чем себе не отказывать. — О, это я могу обещать, — ухмыльнулся Джонатан, давая знак остальным наблюдать за процессом с безопасного расстояния. — Ты сама напросилась, а потому не вижу необходимости облегчать тебе жизнь. И все же первая атака штатного постановщика боев была не всерьез. Он был настоящим профессионалом и умел объективно оценить силы противника, чтобы не навредить ему, и для него пока что я была не наблюдателем, а просто женщиной. Я легко парировала удар и была готова к продолжению. Мастер сделал выводы и следующие несколько атак провел, прощупывая мои возможности. Надеюсь, я порадовала его своим потенциалом, парируя выпады, не реагируя на обманки, допуская разве что мелкие помарки, но ни одного серьезного промаха. Через некоторое время я поняла, что скрытая «игра в поддавки» закончилась, тяжело дыша, мы бьемся в полную силу. Будь я той самой женщиной, какой меня и посчитали в самом начале, у меня не было бы никаких шансов. Да и не у всякого мужчины они были. Джонатан Эйсебио был достойным противником даже для наблюдателя. Но шансов выиграть у него все же не было. Какое-то время мы еще кружили один вокруг другого, сбивая с толку фальш-бросками, подстраивая ловушки, выматывая и провоцируя, но больше для зрелищности, чем по необходимости. Наконец, я изловчилась и молниеносной подсечкой сбила противника с ног. Рухнув на пол, поверженный Джонатан от неожиданности просто застыл, в недоумении сжав кулаки. — Не все, о чем я болтала, было пустым трепом или дешевыми понтами, — достаточно мрачно заявила я в ответ на удивленный взгляд, вызвав недоумение на лицах зрителей, ожидавших несколько иную реакцию на выигрыш. Конечно, они же не знали, что я, действительно, не ощущала радости победы. Ведь она не была честной. Любой бой наблюдателя с обычным человеком не может быть честным по определению. Все дело в нашей силе, от которой никуда не денешься. Она используется на автомате, и ее не выключишь, как ненужный электроприбор. — Подтверждаю, — произнес Эйсебио, вставая. — Если все наблюдатели такие, демонам не позавидуешь. — Есть и получше, — ответила я. — Вот только никто из нас не дерется с демонами в рукопашную. Против некоторых из них даже оружие использовать бесполезно. — Что же вы тогда используете? — поинтересовался Эванс. — Магию, — пожав плечами, будто это само собой подразумевается, сказала я и вдруг подумала, что даже как-то странно, что до сих пор в разговорах со мной никто не затронул эту тему. — Но не как в Гарри Поттере, не думайте, — благодаря Клео, в этом вопросе я разбиралась. — Волшебными палочками мы не машем и заклинаниями не швыряемся. Преобразовываем окружающую энергию в то, что нам на данный момент больше нужно. Сказала и тут же почувствовала, как этого мне тоже не хватало: ощущения сгущающегося воздуха, легкого покалывания в ладонях, сияния голубых искорок между пальцами. Я не стала ждать, пока кто-нибудь попросит продемонстрировать данную способность, просто совместила приятное с полезным: показала очередной класс и вновь почувствовала себя в деле. Не знаю, насколько сильное впечатление произвели мои действия. Ясно, что произвели, а остальное не важно. Закрыв глаза, я наслаждалась ощущением стекающих с кончиков пальцев энергетических струй, переплетающихся между собой, становящихся видимыми, скручивающимися в кнутовище. Обхватить пальцами ставшую почти материальной рукоять и послать к заранее присмотренной цели гибкий конец было делом техники, отточенной до автоматизма за столько-то лет. С оглушительно хлестким щелчком проявившийся энергетический «кнут» превратил один из стоявших у стены стульев в горку щепок. — Вот, как-то так, — я открыла глаза, но взгляд ни на ком конкретно не фокусировала, наслаждаясь магическим послевкусием. Когда еще удастся его испытать? — Я немного намусорила. Извините. Тут я щелкнула пальцами, показав еще один трюк, которому наблюдателей обучают в первую очередь еще детьми. И который они традиционно используют, чтобы произвести впечатление. Разумеется, если до этого они, подобно мне, не демонстрировали прочих «цирковых трюков». В результате разваленный стул стал целым, как говорится, по щелчку. Кто-то изумленно присвистнул: — Это любую вещичку так можно? — «Вещичку» любую, и только, — кивнула я. Да, ребята, сегодня у вас «чудесный» ликбез. — Отменить некоторые произведенные действия, вернувшись в прошлое и аннулировав нежелательное будущее, разрешается, только если речь идет о небольшом неодушевленном предмете. В ином случае подобное может спровоцировать непоправимые последствия. В спортзале повисла тишина. Мои «подопечные» с разной степенью эмоциональности, в основном проявляющейся в выражении лиц, переваривали увиденное. — Так! — в конце концов, проговорила Скарлетт, единственная, исключая меня, дама в спортзале, и вскинула руки в останавливающем жесте. — Мне, которую с детства учили, что чудес на свете не бывает, срочно нужно выпить кофе! Поддержать ее решили все, даже я. Получив положенную мне кружку с обжигающим напитком, да, я люблю кофе «ОГОГО» — Очень Горький и Очень ГОрячий, я решила вернуться в «школу», чтобы поближе рассмотреть сложенные в углу тренировочные муляжи оружия, которым в боевых сценах орудуют Мстители и их враги. Выудив из навала нож оригинальной формы, такие в реальной жизни используются для подлых ударов исподтишка, я честно попыталась вспомнить, кого с ним видела. Оказалось, пока никого, но кандидатов на подобную гнусность было немного. Целый один. Пребывая в своих мыслях, я спрятала нож в карман, а потом попыталась быстро его выхватить и обозначить удар в бок воображаемому противнику… и тут же громко айкнула от жгучей боли: кофе из кружки выплеснулся на дрогнувшую руку, а сама тара, выскользнув из разжавшихся пальцев, грохнулась об пол. А все потому, что прямо над ухом в полной тишине вдруг раздался громкий шепот: — А меня так научишь? Я узнала голос и резко обернулась лицом к предполагаемому будущему владельцу ножа, чувствуя, как ошпаренная кожа начинает нестерпимо жечь, а на глаза наворачиваются слезы не только боли, но и обиды: второй раз я выгляжу идиоткой благодаря Тому Хиддлстону. Хорош наблюдатель, к которому на раз можно подкрасться и испугать до полусмерти! Я даже непроизвольно застонала, осознав весь ужас сложившейся ситуации — сегодняшние усилия одним движением перечеркнуты. После этого какой я боец? Просто разжалованная неудачница, которую сбагрили от греха подальше. Но я мгновенно забыла о себе, когда увидела, как напуган Том. Он, определенно, не ожидал, что его поступок приведет к таким последствиям. — Прости! Прости! — лихорадочно забормотал он, разглядывая мою руку, желая оценить размер повреждений и в то же время боясь до нее дотронуться. — И сам я дурак, и шутки у меня дурацкие! И о чем я вообще болтаю! Тебе надо к врачу! Или хотя бы аптечку найти! Отбросив нож, здоровой рукой я вытерла слезы, будто сами по себе текущие из глаз: — Да тихо ты! Не хватало еще остальных переполошить. Ничего ужасного не произошло, и у меня есть все необходимое. Я плюхнулась на пол прямо там, где стояла, отпихнув ногой чудом не разбившуюся злосчастную кружку. Вряд ли до конца понимая, что делает, все еще извиняющийся Хиддлстон рухнул рядом со мной. Вызвать из «ниоткуда» большую шкатулку, наполненную всевозможными зельями, мазями и прочими лечебными препаратами, пристроенными мне Ларо в составе обещанного «набора юного целителя», было уж совсем легко. Стукнув по крышке, от чего она откинулась с мелодичным звоном, я запустила руку внутрь. Противоожоговое средство нашлось практически сразу. Я решительно впихнула баночку в руки Тому. — Открыть сможешь? Что делать знаешь? — Хиддлстон кивнул, а я протянула ему обожженную руку. Боль ушла почти сразу, едва мужчина осторожно мазанул по поврежденной коже бледно-розовой кремообразной субстанцией с приятным терпким запахом. Покраснение сходило медленнее, но все равно таяло на глазах. Было ясно, что все обошлось, но только когда от ожога не осталось и следа, Том отпустил мою руку, встал сам и помог подняться мне. Несколько секунд он смотрел на то место, где только что стояла по моему приказу просто растворившаяся в воздухе «аптечка» наблюдателя, а потом вдруг неожиданно обнял меня за плечи, прижался губами к моему виску и погладил по голове: — Прости, пожалуйста! Я, правда, не хотел. Точно не собираешься показаться врачу? — Точно не собираюсь, — ответила я, списав его странное поведение на то, что он по-настоящему за меня испугался, лихорадочно соображая, куда бы деть руки. Хоть Том и был похож на Джеда, он им не был, а обнимать постороннего мужчину было как-то неловко, но, в конце концов, не придумав ничего лучше, я все же приобняла Хиддлстона в ответ. — Джосс сказал, что будет штрафовать меня за каждую травму, о которой узнает. Согласись, это круто — быть оштрафованной за свою собственную травму. Так что, если хочешь извиниться — молчи. — Молчу, — откликнулся Том. — Дважды тебе из-за меня было плохо. Я просто обязан сделать так, чтобы дальше тебе со мной было только хорошо… Когда до меня дошел смысл сказанного, я только и смогла рассмеяться, уткнувшись лицом Тому в плечо. — Сам-то понял что сказал? Ответом мне были молчание, наполненное почти осязаемой работой мысли, затем многозначительное покашливание и негромкий смешок: — Что бы ни сказал, брать свои слова обратно я не привык. Придется отдуваться.