Наблюдатель 2. Мстители

Люди-идиоты плюс алкоголь — вот вам рецепт любой потасовки. Алкоголя в парнях из соседнего чилаута сидело немало. Гораздо больше, чем в нас. И идиотами они были. Но совсем не потому, что не знали, как прародители викингов реагируют на насмешки — вызовом на поединок, без вариантов. А потому, что, насколько они бы ни были пьяны, должны были видеть, с кем связались. Не в смысле социального статуса, в смысле физической формы. После я так и не допыталась у Тора, что же ляпнули в его, или не в его, адрес соседи, но рассвирепел он не по-детски. А асгардец в гневе — это зрелище не для слабонервных. То есть можно представить, в каком состоянии находились обидчики, если только у одного из них, когда стали понятны намерения Тора, хватило здравомыслия поинтересоваться у бога-громовержца: — Парень, а ты считать умеешь? Нас семеро — а ты один. — Так позови еще троих, и шансы уравняются! — выкрикнул Тор и одним движением руки превратил танцпол в ринг. Дальше по идее следовало бы замастрячить батальную сцену листов на дцать, но, увы. Во-первых, не сильна я в описании батальных сцен. А во-вторых, трудно описывать драку, когда сама принимаешь в ней активное участие. Нет, Тор не опустился до того, чтобы попросить моей помощи, хотя вполне мог себе это позволить. Никогда не было зазорным звать в соратники валькирий, к которым меня можно было притянуть за уши. В драку я влезла сама, и дело было в совести. Вообще-то ее практически не видно, так она чиста и прозрачна, да и вообще предпочитает не отсвечивать. Но иногда просыпается. В таких случаях, как сейчас: когда вероломный противник совершает подлый обходной маневр, рассчитывая вырубить Тора. Что ж, в логике ему не откажешь: сила — это сила, а шампанское — это шампанское. И сильнее всего оно ударяет в голову, когда в бутылке. Такую подлость моя совесть стерпеть не могла, и я про себя объявила полушепотом: — Я иду к тебе с приветом, топором и пистолетом… «Белая драка», господа… Дамы лупят своих кавалеров… Подойдя к хитрецу сзади, я врезала ему ногой. Нет, это был не приемчик из тайского бокса. Это был не менее подлый пендель. Но он произвел желаемый эффект, потому что, каким крутым не был противник, задница у него находится там, где и положено. Спустя секунду, он смотрел на меня, не понимая, что я делаю в гуще драки, и что-то в его взгляде меня беспокоило. Наверное, отражение кулака, летящего мне в физиономию. Чисто машинально я уклонилась и поняла, что делаю то же самое, что и он: не понимаю, что я делаю в гуще драки. Но уйти я уже не могла: можно любить драться, можно не любить драться, можно уметь драться, но никогда не лезть на рожон, но уж если ты начал драться, нужно идти до конца. Поэтому я ушла под локоть и врезала парню снизу в челюсть. Тот глубокомысленно потрогал место удара и объявил: — Обычно я женщин не бью… — Так сделай это необычно, — ответила я и снова ударила. Била я сильно, и другой бы уже давно получил глубокую моральную травму на почве инстинкта самосохранения, но мой противник доказал, что алкоголь — враг, потому как продолжал стоять и прескверно улыбаться. А потом стукнул кулаками друг о друга, давая понять, что меня ждет не самое приятное избиение. Как он думал. А я думала, что раз удара кулаком недостаточно, придется использовать более действенное средство. Не буду говорить какое… просто с мечтательным видом припомню, сколько парней после него было у моих ног… Здоровяк из соседнего чилаута не оказался исключением. Ему не повезло. Когда он упал, моя совесть снова заснула, и я не стала дожидаться, пока он придет в себя и встанет, а припечатала его ногой, решив, если что, сказать, что это произошло случайно. После чего огляделась и… присвистнула. Сколько времени у меня заняло противостояние с парнем? Минут пять? И сколько же всего случилось за это время. Если несколько минут назад драка шла как-то медленно и вяло, локализованная только нашим местом, теперь ее общая площадь заметно расширилась. Как и число участников, куда смело можно было включить и всех «Мстителей». Дело пошло явно веселей. Для полного счастья не хватало только высадить несколько окон. Когда и с этим справились, шестое чувство, а точнее далекие полицейские сирены, подсказало мне, что пора бы и честь знать. Второе действие началось, когда вся орава в половине пятого ночи, или вернее будет сказать утра, таки оккупировала мой номер. Это случилось, как бы я ни старалась от этого уйти. Правду говорят, попыткой избежать какого-либо события мы только приближаем его. Но не могла же я допустить, чтобы завтра, точнее уже сегодня, на съемочной площадке Джосс увидел, как нам было весело в его отсутствие. И отдавать подопечных травматологам как-то тоже не вариант: уже к вечеру все СМИ будут оповещены. Что оставалось? Выполнять свои прямые обязанности. То есть лечить. Я оценила плацдарм работ. Хиддлстон потирал, по-видимому, ушибленную руку. Реннер щеголял разбитым носом. Оба Криса — симметрично подбитыми глазами. У Дауни наливался яркий синяк на скуле. Даже у Коби и Гвиннет обнаружились ссадины, что одной, что второй пришлось позаботиться о собственной безопасности. Смолдерс, я видела, заехала по физиономии одному не в меру ретивому участнику потасовки, решившему совместить приятное с полезным. Что произошло с Пелтроу, я не знала, но, полагала, что что-то подобное. Больше всех, естественно, досталось Тору. Но переживал он по этому поводу гораздо меньше остальных. Опыт. И вот тут я осознала справедливость еще одной истины: тигрица всегда чувствует, когда с ее детенышами случается неприятность. Едва я успела рассадить гостей по более-менее ровным поверхностям, в дверь постучали. Я смело ее открыла. Потом закрыла. Потом все-таки снова открыла, потому что неожиданно возжелавший посреди ночи заявиться ко мне в номер Уидон все равно уже все увидел: физиономии остальных гостей, разукрашенные любопытством и синяками, дружно выглянули из комнаты. — Вы где были вообще? — удивленно спросил режиссер. — В клубе… — единодушно выдохнули мы. — А почему все в крови? — Драка была, — ответила я за всех, чувствуя себя полной идиоткой: мне всегда говорили, что только они объясняют очевидное. — Но не надо преувеличивать… Не все… Вон Скарлетт чистенькая, как стеклышко. — Потому что догадалась не приближаться к боевым действиям, издали отстреливаясь бутылками, — пробубнил Реннер с таким видом, будто и ему одной из тех бутылок прилетело. Хотя кто знает? Потасовка — дело непредсказуемое. Когда перед тобой «куча мала», иногда попадаешь и не туда, куда целишься. — Я просто вспомнила, что мне говорил папа… — по стремительно розовеющим щекам Йоханссон я поняла, что недалека от истины. — И что он тебе говорил? — поинтересовался Джосс. — Если возникает конфликт, то слова и дубина убеждают лучше, чем просто слова, — заученно и воодушевленно ответствовала «Черная вдова». — А если дубина достаточно велика, то можно обойтись и без слов. — Опа! — проявился Тор. — Мне папа говорил то же самое. Какая женщина! Натуральная валькирия! Скарлетт, я от тебя без ума. — Ты и так без него… Она-то тут причем? — за спиной брата возник Локи, третий, кроме меня и Йоханссон, ухитрившийся избежать повреждений. — А это кто? — воззрился на настоящих асгардцев Джосс. — Долго объяснять… — прижухла я. — Считай, что это приглашенные эксперты. Или консультанты по соответствию исторической действительности… По виду Джосса я поняла, что он догадался. Причем не только о том, что я имела в виду, но и о том, кто выступил заводилой. Во всяком случае, он сердито вперился взглядом в Тора, говоря следующие слова: — И кто же додумался затеять драку в людном месте? — А смысл ее в безлюдном месте устраивать? — хлюпнул носом ас-громовержец. Я не сдержалась и прыснула. Зря. Остальные, конечно, меня поддержали, но к этому моменту Джосс уже определился с кандидатурой «главного крайнего». Как он и предупреждал, им оказалась я. — Лена, а ты куда смотрела? — Что значит — смотрела? — я аж задохнулась от возмущения. — Некогда мне было смотреть! Я участвовала… — И как я буду снимать эти красивые лица? Ни один гример это не замаскирует!!! — Уидон так умудрился шепотом прокричать эти слова, что я мысленно зааплодировала, а потом проговорила: — Ух, ты, грозный наш! Доорешь, за успокоительным сбегай. Я переломы за две минуты сращиваю. Уж с парой синяков как-нибудь справлюсь. — А как же быть с фотографиями и роликами, которые наснимали посетители? А, звезды Ютуба? — выплюнул Джосс. Если бы он был змеей, яда его слов хватило бы на всех нас и еще осталось бы. — Не будет ни снимков, ни роликов, — уж кто-кто, а я знала, о чем говорила. — Да и вообще все остальные уже и думать забыли об этой драке. — Откуда такая уверенность? — Джосс недоверчиво прищурился. — Я — наблюдатель или кто? Память стерта, пленки засвечены, — радостно отрапортовала я. В глубине все еще сердитых глаз Уидона промелькнуло облегчение, но больше никак оно не проявилось. Наоборот, режиссер в крайней степени возмущения и раздражения махнул на нас рукой и вышел из моего номера, громко, но не так, чтобы перебудить весь отель, хлопнув дверью. Проводив его задумчивым взглядом, я размяла пальцы, достала походную аптечку наблюдателя и приступила к работе, начав, естественно, с дам. Во-первых, по этикету положено. Во-вторых, повреждения незначительные. Следом, пожалуй, следовало бы заняться Тором, но из вредности я решила оставить его напоследок. Все же, специально или нет, но именно он был виноват в случившемся, чьи последствия я сейчас расхлебывала. Понял или нет асгардец мои уловки, я не знаю, но совсем не расстроился своему последнему номеру в очереди. С искренним любопытством он обследовал мои гостиничные «апартаменты». Цели обследования стали понятны чуть позже, когда он сказал: — Ничего себе драка получилась… Лена, где тут моя медовуха? — Тор, это когда же у меня твоя медовуха была? — я ловко соорудила очередную примочку к очередному синяку. — Понял, перефразирую, — настоящего асгардца смутить невозможно. — Где твоя медовуха, Лена? — Моя «медовуха» называется «коньяк», и она в супермаркете, — я ни разу не врала: запасов спиртных напитков у меня в номере не было. Не увлекаюсь я этим делом, хоть и имею определенные пристрастия в ассортименте. — Придется до Асгарда потерпеть. По мере того, как я оказывала помощь, и ее результаты были на лицо — а у некоторых в прямом смысле на лице — подопечные покидали мой номер, возвращаясь каждый к себе. В конце концов, нас осталось трое: я, Тор и Локи. Настоящие Тор и Локи, которых до момента возвращения в их мир я не собиралась выпускать из виду, дабы избежать очередных незапланированных происшествий. Благо числа синяков Тора и язвительных высказываний Локи хватило как раз до утра.