Дело случая

5 Арнарбрекк, провинция Гранада, 1702 год Весна сменилась знойным и душным летом, и теперь на смену тому, как бы не замерзнуть, пришла новая забота – как бы не перегреться на солнце и не умереть от жажды. После Орто-Россо, Третий корпус стремительно продвигался вглубь провинции Гранада, и вдруг возле городка Реадо войско остановилось, раз за разом бросаясь на штурм, всё никак не в силах одолеть незначительную на первый взгляд крепость. Городок как городок, ничем не отличимый от множества других. Для Марка вообще все города в Арнарбрекке слились в одно беспорядочное месиво, затянутое дымом и пропитавшееся потом, кровью и смрадом разлагающейся плоти. Но почему-то именно здесь корпус остановился. Люди выбивались из сил, погибали, а Реадо не сдавался. Лоран был вне себя от злости. - Маршал Лионкур просто идиот! Как маг он пустое место. Если бы корпусом командовал я, мы бы давно уже пировали в Кастельбианко! Он смог бы, правда… Если бы не Лоран, Марк давно не выдержал бы. Упал бы без сил на очередном переходе или искал бы смерти в бою. Но они были вместе, они хотели победить, они жили одними и теми же мечтами. Марк уже больше не спрашивал себя, зачем эта война и что он на ней делает. Он нужен стране, нужен Лорану, и победа Халвлинга станет их общей победой. Он хотел вернуться домой во главе полка, на статном коне, одетый в роскошную парадную униформу. Чтобы родные им гордились. Правда, тогда начнется совсем другая жизнь… Лорану, наверное, придется вернуться в столицу… наверное, у его семьи есть на примете достойная невеста, волшебница из богатого и знатного рода… Марк надеялся, что сможет видеться с любимым хотя бы тайно. Да, им обоим придется жениться, если не ради счастья, то ради блага своих родных и ради того, чтобы можно было передать нажитое детям. Но ведь они друг друга не забудут! Как можно забыть часы, проведенные в бою, бок о бок, когда прикрываешь другого собой, и действуешь вместе с ним, словно единое существо? Такое не забывается. Тот, с кем ты вместе смотрел смерти в лицо, становится ближе женщины, друга и брата. Но вдруг окажется так, что после войны они перестанут так нуждаться друг в друге? Лоран никогда не скрывал, как весело развлекался в столице, сам говорил – «да я менял баб и мужиков чаще, чем бельё, не знаю, чем меня так зацепил ты… но запал ведь в душу!». И Марк не знал, опасаться ли переменчивости любимого или верить вкрадчивому шепоту: «ты запал мне в душу… у тебя есть дар… мы с тобой многого добьемся, мы до Кастельбианко дойдем…». Ослушавшись приказа подполковника, Лоран вместе со своими людьми не отступил, а бросился на штурм, когда все уже считали бой проигранным. Марк поспешил следом за любовником, и создавал такие сильные боевые щиты, что отряд продержался почти четыре часа. Увидев это, всё больше людей переходили в наступление… и той же ночью вошли в город. Над башнями Реадо развевались халвлингские знамена, в темном небе вспыхивали разноцветные огни магического фейерверка… Это была полная и безоговорочная победа. Лорана повысили до майора, Марк получил звание капрала и уже надеялся, что к концу войны станет сержантом или старшиной. Но жаркая и веселая летняя ночь с фейерверками и вином быстро закончилась, сменяясь всё теми же недобрыми днями. В Реадо остались несколько полков для охраны, но большая часть армии двинулась дальше. И снова одно и то же – грязь, кровь, болезни, смерть. Во время одного из привалов Марк узнал, что Поль отстал от своих. А раз выяснилось это слишком поздно, потерявшегося можно было уже считать погибшим. На переходе у какого-то безымянного хутора на полк, выступавший первым, напали ополченцы арнеро. Людей было так мало, что их атака выглядела чистым безумием. Разве они не боялись, что за следопытами последует полноценная армия? Маги-боевики поступили просто: разили отряд, вооруженный вилами и топорами, режущими заклятиями. И, проходя через поле битвы, Марк видел трупы, разрезанные надвое, вдоль или поперек, людей без губ, без челюстей, с дырами на месте ушей, истекающих кровью. В другом бою в такой же глуши Лоран захватил пленных и режущим заклятием распорол им животы, а затем трансфигурировал кишки в цветы. И беззаботно улыбнулся: - Вот она, эстетика зла! Как после такого он мог шутить, пить вино, на привале находить укромное место и уговаривать Марка заняться любовью… но Лоран поступал именно так. Очищающие чары, иллюзорные стены, скрывающие их от всего остального мира, бодрящий напиток, особенно приятный, если поить им в поцелуе. Властные прикосновения, быстрый, лихорадочный ритм. От ласк и поцелуев Лорана оставались следы. Он любил причинять боль и в постели. Но пока Марку было скорее хорошо, чем плохо. И, сомневаясь, правильно ли то, что происходит, он не сопротивлялся. Да и ему льстило в глубине души, что Лоран, ни в грош не ставящий ни семью, ни старших по званию, ни друзей, ни врагов, бывает внимателен и мил с ним. «Он ведь что-то во мне увидел, я для него что-то значу…». Сейчас всё было совсем не так, как дома или в первые дни на войне. Когда-то – те времена теперь казались далекими и помнились смутно, крохотными островками, еле видными в туманном море забвения – Марк дрожал от страха, слушая рассказы бывалых бойцов. Когда-то давно, в первом бою, его чуть не стошнило, когда он случайно наступил на почерневший обрубок ноги. Когда впервые после боя погибших хоронили в общей могиле, он шептал слова молитвы и плакал. Теперь ему казалось, что он отупел, очерствел, устал от войны, людей и самого себя. Мир, прежде бывший ярким, красочным, полным тайн, сузился до простейших вещей и желаний. Еда, вино, сон. Защитить своих – не попасться врагам – отдохнуть – переспать с Лораном – снова в бой. Когда Марка повысили в звании, к этому списку добавились еще – следить за порядком в двадцатке и спорить с интендантом. Вот и всё. Но это ведь было неправильно… Как-то раз Марк поделился своими сомнениями с Лораном. Но у того на всё был один ответ: нет ничего в этом мире сложного, всё просто и ясно…. Слабые боятся делать, что хотят, трепещут перед небесными силами, земной властью, перед семьей. А по-настоящему сильный человек – сам себе власть и закон. Настоящий хозяин жизни не боится распоряжаться душами и телами ничтожных, слабых людей так, как захочет. Для того и война, и мы на войне. Слушать такие речи, сидя с Лораном в темноте очередного временного пристанища, и чувствуя тепло сильного, гибкого тела было спокойно и забавно, он говорил так уверенно… а вино заглушало все сомнения, заставляло не искать ответов на вопросы, не предназначенные для разума простых людей. Но, когда Марк устало тащился с поля боя и видел почерневшие, обгоревшие тела, слышал хрип умирающих людей и беспомощное ржание смертельно раненных лошадей, на которых в спешке пожалели пули или заклятия – в эти минуты он не мог смотреть на происходящее как на «забаву для хозяев жизни». 6 В один день Марк увидел компанию молодых магов-офицеров, собравшихся в круг, в центре которого, вскрикивая от боли, подпрыгивал пленный – огненные искры обжигали его, разили, словно стрелы. Парни стремились растянуть забаву на дольше: иллюзорный огонь не оставлял следов и не калечил тело, но боль причинял, как настоящий. И Лоран радовался мучениям жертвы больше всех, будто ребенок, нарочно медленно вырывающий лапки жуку. - Господа, остановитесь, ради бога! – с ужасом выкрикнул Марк. – Вы же офицеры… Лоран обернулся. - Ну, а разве мы делаем что-то недозволенное? Враг есть враг. Его приятели дружно захохотали. Дворянин в роскошном, украшенном золотым шитьем камзоле гордо тряхнул длинными завитыми черными кудрями. - Как же это смешно, какой-то капрал учит понятиям о чести дворян и магов! Милейший, а может, вы бы выручили этого беднягу и заняли его место? - Робер, _моего_ подчиненного не трожь, - угрожающим тихим тоном произнес Лоран. От этого тона Марку стало обидно. О нем говорили, как о вещи, собственности! Как будто он не заслужил свое звание трудом… Если когда-то, в начале их знакомства, Лоран еще притворялся, что не хочет принимать жестоких решений, но вынужден – «ты сам видишь, как эти арнеро пытают и убивают наших!» - то очень быстро перестал скрывать свои наклонности. * Обычно, если в армии Халвлинга обнаруживали вражеских шпионов, или если выяснялось, что важные сведения противнику передавал кто-то из своих, преступников судил военный трибунал и приговаривал к расстрелу. Но Лоран, узнав о предательстве, рассудил по-своему, не дожидаясь суда и решения высших чинов. Помощник интенданта попался случайно и по-глупому. Молодой мужчина, у которого в Арнарбрекке была родня – тем его, видимо, и прижали – встретился поздним вечером со связным и попался на глаза приятелям Лорана. А те, хоть и были немного пьяны, бдительности не потеряли, почувствовав, к тому же, возможность и послужить на благо страны, и себя не обидеть. Лоран как раз сидел на барабане у своей палатки и курил, созерцая вьющийся дымок так, будто находился не в лагере, а в гостиной какой-нибудь светской дамы. Он умел выглядеть изысканно даже среди оборванных вояк. Когда Робер сообщил ему о случившемся, Лоран по-кошачьи прижмурился, хмыкнул: - Вот какая, значит, рыбка попала в наши сети. Негусто. Вот дурак… нарушал бы закон с умом – мог бы и до маршала дослужиться. А раз уж попался… Дальше Марк не видел, что произошло – его как раз позвали новички, у которых что-то случилось. Но позже Лоран рассказал всё сам. Была уже ночь. Чувствуя тепло и прикосновения любовника, Марк глубоко вздохнул и насторожился, услышав только запах вина и яблок, такой непривычный на войне, особенно для человека, который лично пытает пленных. - Тебя так долго не было, Лоран… что вы сделали с Олье? - Да ничего интересного… а почему ты спрашиваешь? – Лоран потянулся, вздохнул. – Аа, я понял, запах… ну, я просто очистился чарами и создал иллюзию. Тот слабак долго не продержался… не люблю, когда от меня пахнет кишками простолюдинов. А так было забавно. Видел бы мой братик, какую я создал дыбу! Иораму трансфигурация всегда давалась с трудом. Вот пол-города выжечь – это да… так вот, пока я творил эту красоту, Робер, Ги и Андре насиловали нашу добычу всеми известными способами, а после такой милой прелюдии… - Лоран! – Марк отстранился и сел на постели, обхватив колени руками. – Разве тебе нравится мучить всех этих несчастных? Почему? Неужели кто-то из арнеро когда-то причинил зло тебе или твоей семье? - О небо, откуда такие глупые предположения! – устало вздохнул Лоран. – Собственно говоря, а почему я обязан людей любить? Что такого в моей семье, или придворных, или, тем более, в противниках на войне, чтобы я кого-то жалел? Все они, что маги, что лишенные дара – все одинаковы. Стадо, живущее стадными желаниями: размеренно жить, жениться, плодить себе подобных, искать одобрения у таких же баранов и овец, как сами. - Но мои мечты тебе не казались глупыми. Или… Лоран прижал Марка к себе, властно поцеловал. - Я же говорил, ты меня чем-то зацепил. Даже не знаю, чем. Волшебство, видимо… Но эти слова не успокаивали. Марк понимал, что связался не с тем человеком, слишком долго закрывал глаза на вещи, с которыми мириться нельзя. И хуже всего – он уже слишком глубоко увяз в трясине этой… даже не любви…