***
Поскольку у меня нет ничего более важного для исследования, я начал эксперимент, о котором задумывался раньше: возможно ли перестать прислушиваться к потребностям своего тела? И если да, то как долго можно поддерживать определенный уровень пренебрежения, не испытывая каких-либо проблем? Для этого расследования я вернулся к привычке спать по три часа в сутки, и есть только каждые два дня вечером (или если мама будет настаивать на этом). Голодать достаточно нелегко в начале, мой живот издает смешные звуки и Джон хмурится, когда слышит их. Я начал кашлять, чтобы заглушить звуки желудка. Иногда я даже верю, что это работает. В конце концов, во имя науки были сделаны гораздо большие жертвы…***
- Господи! - Джон воскликнул рядом со мной. - Что ты сделал? - Я не знаю. - Говорю я нахмурившись. На самом деле я знаю, но все получилось не так, как я хотел. Пламя нашей горелки стало зеленым, и пробирка каким-то образом треснула. Джон был раздражен: "Ладно, позволь мне прояснить. Хоть ты и идиот, ты не поранился?" - Ага. Ну, в большой или меньшей степени, - допускаю я, глядя на свою руку - на ладони порез, красная отметина. Когда он протягивает руку, чтобы коснуться моей руки, я вздрагиваю, и он шикнул в знак сочувствия. - Боже мой, прости меня! Я не хотел причинить тебе боль, - он поворачивается к нашему учителю. - Мистер Шепард, простите, что прерываю, но Шерлок получил травму. - Его голос звучит напряженно и как-то далеко, хотя на самом деле он сидит рядом со мной. Я все еще смотрю на свою руку. Теперь течет кровь. У меня трясутся руки, и кружится голова. Что это такое? Я чувствую... Я чувствую... Боль. Боже, как же болит голова. Я моргаю, пытаюсь открыть глаза. Джон находится выше меня, он одновременно выглядит обеспокоенным и облегченным. Только он способен на такое. - Шерлок? Ты в порядке? Я стону в ответ. Надеюсь этого достаточно, ибо я сомневаюсь, что смогу сделать что-то большее. Я же не упал в обморок, правда? Боже. Не только Джон находится рядом со мной. На самом деле большинство моих одноклассников пребывают в непосредственной близости. Также я чувствую себя некомфортно, осознавая, что лежу на полу: мои икры покоятся на стуле, моя шея прикована к предплечью Джона. Я, наверное, должен двигаться, хотя вместо этого я снова закрываю глаза на мгновение. Теперь я мог счастливо проводить время, вдыхая запах Джона, окружающий меня. Люди, находившиеся выше меня, разговаривали. Джон, наш учитель и кто-то еще. Мне действительно все равно. Я никогда не замечал, что Джон так приятно пахнет. Чем-то теплым и обнадеживающим... Ладно, ты, наверное, сильно ударился головой. Я снова стону, отрывая ноги от стула, и пытаюсь сесть. Джон помогает мне. Его рука скользит ниже по спине, поддерживая меня. Вы бы очень удивились, узнав какие сильные у него руки. Сейчас мне очень хочется попритворяться слабым чуть подольше: я снова закрываю глаза, прислонившись боком к груди Джона. Я чувствую, как бьется моё сердце, адреналин возвращается. Мне хочется вскочить на ноги и пробежать несколько кругов по классу. - Шерлок? Ты можешь ходить? - Спрашивает Джон, и я чувствую, как его грудь вибрирует у меня под плечом. Я вздыхаю про себя, заставляю свои глаза открыться и оставаться такими. - Конечно я могу ходить. - Я не могу сдержать возмущенного тона в моем голосе, и его челюсть сжимается. Он откидывается на спинку стула и отводит руку. Черт. Я наблюдаю за ним, когда он встает и поворачивается к нашему учителю. - Я отведу его к медсестре, если вы не против? Мистер Шепард кивает. Они обмениваются парой слов, но я не слушаю. Вместо этого я пробегаю глазами по комнате. Замечаю, что каждый, кто смотрел на нас, быстро отводит глаза. Интересно. - Итак, Шерлок, Джон отведет тебя в медицинский кабинет. Ты нормально к этому относишься? Мистер Шепард. Теперь он говорит очевидное. Я снова внутренне вздыхаю, но не комментирую и просто киваю. Он поднимает меня на ноги и держит за руку, пока комната не перестанет покачиваться перед моими глазами. - Хорошо, - он похлопал меня по плечу и повернулся к остальным, призывая их замолчать и вернуться на свои места. Джон снова появляется рядом со мной и кивает головой в сторону двери. Вместе мы выбираемся из класса и спускаемся по коридору. Тот факт, что Джон шел очень близко ко мне, как-то невозможно не заметить. Возможно, он беспокоится, что я снова упаду в обморок. Это действительно неловко. - На, съешь вот это. Опять Джон. Он что-то скрывает от меня. Я подозрительно его осматриваю. - Что это? - Я спрашиваю и смотрю на него. Он закатывает глаза в ответ: "Шоколад. Просто съешь. Это поможет повысить уровень сахара в крови." - О, - говорю я немного неловко, - Спасибо. Он улыбается мне, и я отвечаю ему тем же. - На самом деле это не моя шоколадка. Одна из девушек, Тина, дала ее мне. Думаю, ты ей нравишься. - Его ухмылка становится еще шире, в то время как моя колеблется. Думаю, ты ошибаешься. Я считаю, что она дала её тебе по твоей просьбе, не так ли? Сомневаюсь, что она потратила бы ее на меня. Конечно, она хотела произвести на тебя впечатление. Теперь ты все-таки запомнишь ее имя. Люди такие... очевидные. Когда мы наконец прибыли в медпункт, медсестра позаботилась обо мне в течение нескольких минут. Теперь у меня повязка на правой руке вместо салфетки, которую мне кто-то дал, пока я был в отключке. - Итак, молодой человек, - говорит медсестра, похлопывая меня по другой руке, - теперь вы как новенький. Джон подошел к ней: "Вы уверены? Может у него сотрясение мозга? Он сильно ударился головой о стол, когда потерял сознание." Я удивленно моргаю. Задает вопросы человеку, которого считает компетентным? Это на Джона не похоже. Я вглядываюсь в его лицо и вижу румянец на скулах. Почему? Он смотрит на нее, а не на меня, скрестив руки на груди. Я смотрю на медсестру и вижу, как ее глаза скачут с него на меня и обратно. Улыбка появилась на ее лице, хотя она пыталась это скрыть. - Голова не болит? Не кружится? - Она спрашивает меня и неожиданно светит фонариком в мои глаза, сначала в левый, затем и в правый. И так дважды. Я качаю головой и закрываю глаза, потому что внезапно комната стала казаться размытой. - Ну, - говорит она удивленно и улыбается мне, - я бы сказала, что сотрясение маловероятно. Хотя ты, возможно, не готов вернуться на урок. Оставайся здесь, я принесу тебе чего-нибудь поесть. - У меня есть шоколад, - говорю я, открывая то, что Джон дал мне раньше. - Ах! Это прекрасно! Ну, тогда съешь это и все равно подожди несколько минут, пока не уходи. Я принесу тебе немного воды. Просто - ничего не трогай, ладно? - Она говорит и подмигивает мне. Я нахмурился, когда она уходила, и посмотрел на Джона, который снова покраснел. Что я пропустил? Это действительно раздражает. Джон ворчит, берет у меня шоколад и открывает его. Я наблюдаю за ним, когда он выбрасывает упаковку в мусорное ведро и чувствую необходимость вскочить на ноги и достать ее оттуда, чтобы сохранить это в качестве доказательства заботы Джона. Его заботы обо мне. Он засунул батончик в мою руку и посмотрел на меня серьезным взглядом, не отводя его. - Когда ты в последний раз что-нибудь ел? Я неуверенно откусываю кусочек "Heath bar" и собираюсь сказать, что сегодня утром (хотя это не совсем так. Это было вчера утром, поскольку мама заставила поесть), когда меня прерывает свирепый голос Джона: "Шерлок Холмс, ты врешь мне?" Я моргаю от удивления, я даже ничего не сказал. - Нет, я... - Ой, да ладно, не нужна мне твоя ложь! Ты явно хочешь соврать мне! Я не могу в это поверить! - И я не понимаю, почему это расстроило его. - Почему ты ничего не ешь? Я слышал как у тебя урчит живот на занятиях! Так что раз уж ты явно не девочонка и не пытаешься впечатлить свою любовь, тогда что ты творишь? Я смотрю на свою руку и совершенно уверен, что на этот раз я покраснел. Может быть, я пытаюсь произвести на тебя впечатление, хотя не понимаю, почему я должен быть девушкой, чтобы сделать это. - Почему они это делают? - Спрашиваю я, пытаясь отвлечь его. - Ну, есть девушки... Я думаю, большинство девочек на самом деле... Которые просто перестают есть, чтобы похудеть, в попытке выглядеть лучше для их возлюбленного. По крайней мере, они так думают, но это ерунда. Моя сестра делала это один или два раза, и ей всего четырнадцать... - Он раздраженно качает головой. Я киваю в знак понимания, хотя не вижу в этом смысла. Надеюсь, он не ожидает ответа на этот вопрос. Повисла тишина, и в какой-то момент Джон начал смеяться. - Может быть, когда ты ранишься, вся кровь устремляется к твоему мозгу, чтобы сказать телу, что ты пострадал. И тогда внезапно не остается сил, чтобы продолжать держать тело в вертикальном положении, и тогда ты просто... теряешь сознание. - Я возмущенно фыркнул в этот момент, а Джон хихикал - Или, может, ты просто не можешь смотреть на кровь. - У меня нет боязни крови. Я посмотрел достаточно документальных фильмов, прочитал достаточно книг, задумывался о ее внешнем виде, вкусе и количестве в мельчайших деталях - это просто смешно. - Может быть, у тебя боязнь своей собственной, - И опять следует смех, - на самом деле довольно обыденная вещь. В основном становится плохо при виде своей собственной крови, или только при виде крови других людей. Ну, я не "нормальный" человек. Поэтому не думаю, что это так. Но я не отвечаю ему и вместо этого спрашиваю: "Как насчет тебя?" Он широко улыбается мне. "Тоже не боюсь. Я хочу стать врачом в будущем." - Признался он. Я киваю, согласно манерам, и надеюсь, он поверит, что я поражен. Потому что для меня это совсем не удивительно. Я вижу это в каждом его движении: осмотрительное, практичное, изысканное. В том, как он заботится о людях, пытаясь решить проблему прежде чем кто-то еще заметит это недоразумение. Он вмешивается и действует в качестве брокера между вовлеченными сторонами, и я поражаюсь его способности делать это. Кажется, это его предназначение в жизни. - А чем ты хочешь заниматься? - Джон спросил после того как я слишком долго молчал. Я моргаю несколько раз: "Я еще не знаю. Я не хочу работать на работе, в которой каждый день более или менее одинаков, я ненавижу предсказуемый ход событий. Я хочу решать, что мне делать и когда" Джон кивает с пониманием. - Тогда сам придумай себе работу, - говорит он, ухмыляясь мне. - Или ты можешь вместе со мной стать врачом. Конечно, там ты не будешь скучать - его улыбка становится еще шире. Наверное, мне стоит сказать что-нибудь в ответ, но я не могу ответить в данный момент. Его слова повторяются в моей голове снова и снова. Он бы стал терпеть меня все эти академические годы? От этой мысли у меня что-то свело в животе, и я с трудом проглотил последний кусочек шоколада. "Я не очень хорошо лажу с людьми." - Я говорю, в конце концов, снова глядя на свою перевязанную руку. Теперь очередь Джона возмущенно фыркнуть. - Ты можешь научиться общаться с людьми, если очень захочешь этого. Кроме того, моя мама всегда говорит, что лучшие врачи - это грубые и прямолинейные. Потому что они больше сосредоточены на том, чтобы вылечить тебя, а не на том, чтобы угодить тебе. Я поднимаю глаза вверх и удивленно смотрю на него. Почему ему всего шестнадцать лет, а он уже такой взрослый? Он снова нервничает, его брови сдвинуты, а щеки горят. Что я пропустил на этот раз? - Я имею в виду ... - Он запнулся - Я не думаю, что ты грубый! Потому что это не так! Я имею в виду... Оу. Он думает, что обидел меня. Но я не чувствую себя оскорбленным. Что бы он не сказал мне, я не буду себя так чувствовать. - Джон, - перебиваю его цепочку бессвязного заикания - все в порядке, правда. - Я ищу его взгляд и держу с ним зрительный контакт. - Спасибо. - добавляю я, чтобы подчеркнуть свою искренность. Он отвел глаза вниз, смотрел на свои ноги и бормотал извинения. Затем последовала минута молчания, и неловкость немного рассеялась. Теперь можно было бы описать это как дружеское общение. - Знаешь, - тихо начинает Джон, - мой отец был солдатом. Он умер два года назад, во время своей второй миссии. Всего за несколько дней до своего возвращения, - Он сглатывает, и даже я чувствую, как тяжело ему говорить об этом. Я застыл не двигаясь. Боялся, что он перестанет рассказывать, если я как-нибудь двинусь. Когда он заговорил снова, было слышно, что он пытался изо всех сил, чтобы его голос не сломался. - Медбрат не смог ему помочь - не смог даже добраться до него вовремя. Когда он наконец пришел, было слишком поздно, рана была смертельной... - Он замер и подсознательно коснулся своей футболки, где - я уверен - жетоны упираются в кожу. У меня дрогнула рука. Я захотел протянуть её и... что? Утешить его? Глупый. Вместо того, чтобы протянуть руку, я сжимаю руки на коленях. Я никогда не видел его таким грустным. Такой потерянный. Такой....уязвимый. Что это за чувство в моей груди, которое так внезапно и так тщательно сжимает и душит меня? Мой разум фотографирует его в таком состоянии и называет это "Надеюсь Никогда Больше Не Увидеть Его Таким". Он не должен так выглядеть. Он должен быть ... счастлив, как и всегда. Я беру это на заметку, чтобы изменить ситуацию, когда он вот-вот будет так выглядеть. - Я хочу быть врачом и помогать людям, - продолжал Джон, все еще глядя в пол, - чтобы ни один ребенок не остался без своего родителя, только потому что рядом не было врача. - Почему бы тебе не стать военным врачом? - Я осторожно спрашиваю. Это так очевидно, что ты каким-то образом думаешь, что должен пойти по стопам своего отца. Его глаза снова находят мои, и я вижу удивление в его взгляде. Хотя ты, кажется, уже знаешь меня так хорошо, ты все еще сбит с толку, когда я преуспеваю в чтении твоих мыслей. Мы задерживаем взгляд на несколько мгновений, пока он не вздохнет и не посмотрит на свои ноги. - Я не знаю, может быть Нас прерывает возвратившаяся медсестра. Она ставит передо мной стакан воды и тихо садится за свой стол. К сожалению, столь многообещающий момент был разрушен, и Джон неловко смеется, потирая шею. - Ну, Шерлок, просто выпей воду и мы уйдем отсюда, - говорит он и смотрит на свои часы. Я киваю и чувствую себя странно разочарованным. Мне хватает одного большого глотка чтобы осушить стакан. Теперь, когда медсестра вернулась в палату, нет смысла тянуть время. Пока мы шли вместе в класс, Джон усмехнулся из-за последнего совета, который дала нам медсестра. Она советовала мне побольше есть.***
Если не хочешь, чтобы дождь обрушился на Лондон, то доверься погоде и попроси именно о нём. И, по-видимому, это работает и наоборот: потому что сегодня светит солнце, и наш учитель физкультуры решил, что это отличный день, чтобы сыграть в регби. Я не люблю заниматься спортом. Нет, неправильная формулировка: ненавижу заниматься спортом. Особенно спортом, где есть большое количество телесного контакта - это мой страх. Я хорош в том, чем хочу заниматься, и ненавижу, когда меня заставляют делать то, чего я не хочу. К сожалению, я слишком молод, чтобы решать, делать или не делать то, что от меня просят. Мне повезло, что моя рука все еще забинтована, так что у меня есть прекрасный повод не присоединяться к классу на эти два часа. Поэтому вместо того чтобы бегать по полю в погоне за возможность забить гол, я наблюдаю, как Джон и остальные играют. Просто удивительно как хорошо он умеет управляеть мячом. И я завидую всем в его команде. Завидую тому, насколько близко они могут подойти к нему и никто и не подумает, что это неуместно. Захватывающе наблюдать за ним, когда он улыбается, заработав очко. Когда он смотрит на меня, улыбается и проверяет, видел ли я это. Я улыбаюсь в ответ каждый раз. Однако наш зрительный контакт никогда не длится долго, потому что внезапно кто-то похлопывает его по спине, трясет за плечи или дарит мужественное объятие. Которое каким-то образом оставляет меня с тошнотворным чувством Я не могу заставить себя начать читать книгу, которую взял с собой. Поэтому вместо этого я делаю воображаемые фотографии Джона Уотсона: улыбающегося, бегающего, ждущего, смеющегося, зажмурившегося от яркого солнца или восстанавливающего дыхание. Я не привередливый. Я дорожу каждым снимком. У меня уже есть так много фото, которыми я восхищаюсь, но в тоже время я жажду каждого нового выражения, появляющегося на его лице. Откуда-то доносится звук учительского свистка, призывая на перерыв. Я смотрю, как мальчики устало пошли к скамейкам, стоявшим возле края поля. Схватив свои вещи, я пробираюсь через поле, желая присоединиться к ним. Но я остановился посреди поля. Потому что то, что я увидел, подкосило мои колени. Джон (Кто же ещё это может быть?) сделал из бутылки глоток воды и наклоился вперед, выливая оставшуюся воду на затылок. У меня перехватывает дыхание на мгновение оттого как вода просачивается сквозь его короткие волосы, бежит по его лицу и капает с носа. И солнце появляется из-за облаков именно в тот момент, подсвечивая капли воды. У меня внезапно пересохло во рту. Я справляюсь с трепетом в животе и заставляю себя оглядываться, смотреть на других мальчиков, тем самым напоминая ногам, что нужно двигаться. Теперь мне стало хорошо видно Джона. Его волосы приобрели более темный оттенок, они были все еще мокрыми и с них стекала вода. Когда я, наконец, подхожу к нему, он ухмыляется. Вдруг я получаю холодные капли воды на свою кожу, потому что он вертит головой словно собака, пытаясь высушить волосы. Или, возможно, делает это специально, желая пораздражать всех, кто находится рядом. И ему это удается. Пока я удивленно моргал, одна капля повисла на моих ресницах. Майк, Алекс, Пол и Брайан вскочили со скамейки, вооружившись своими бутылками, и попытались "отомстить" ему бОльшим количеством воды. Их игра продолжалась в течение нескольких минут, но в конце концов утихла, когда учитель физкультуры закричал на другом конце поля, пытаясь остановить их. С последним всплеском воды мальчики опустили оружие, смеясь и дразня друг друга. Джон теперь улыбается мне, и я чувствую побуждение улыбнуться. Выражение его лица удивительно быстро меняется от искреннего, счастливого и смеющегося до обеспокоенного. Он хмурится, как будто спрашивает "Что случилось", но я не могу сказать ему. Я сам не совсем уверен. Поэтому я просто качаю головой, чтобы уменьшить его беспокойство и пробую улыбнуться по-другому. Более убедительно. Он протягивает свою руку и нежно сжимает мою. Боже, он действительно думает, что я могу злиться на него из-за тех нескольких капель воды на моем лице? Нет. Это гораздо интимнее. Хотя его рука все еще влажная, его пальцы оставляют на моей руке ощущение тепла. Мне становится щекотно в местах к которым он прикоснулся. Это ново... Он касался меня и раньше, но я никогда не ощущал это... так. В глубине души я надеюсь увидеть следы, которые оставили его пальцы, но когда смотрю на свои руки ничего не обнаруживаю. А когда я сгибаю пальцы, впечатление полностью исчезает. Жаль. Майк и Брайан внезапно появились рядом с нами, но я не видел и не слышал когда они подошли. Для кого-то, кого другие обвиняют в излишней наблюдательности, я действительно невнимателен. Поскольку внимание Джона приковано к остальным, я стою и наблюдаю за ними. Вернее, за ним. Теперь я могу посмотреть поближе, пока он разговаривает с ними. Его волосы все еще влажные, глаза блестящие, а щеки все еще немного розоватые от физической нагрузки. Он выглядит счастливым, довольным, а сейчас он смеется над фразой, сказанной Майком. Эта капля, стекающая по лбу Джона, может быть или водой, или потом. Мне нужно попробовать ее, чтобы быть уверенным в составе данного вещества. Я заставил себя отпустить взгляд и проглотил внезапный комок, появившийся в горле. Мои пальцы сжаты в кулак, костяшки пальцев побелели. Это. Я уже читал об этом. Об этом чувстве. Теперь я знаю, что не так: я влюблен в Джона Ватсона.