Сбежавший

Прошло всего пару дней с того момента, как ушли Донхёк, Марк, Джено и Джемин, но Тэён уже ощущал, как не хватало ему его друзей, которые с лёгкостью исполняли для него роль правых рук. Джемин следил за немногими детьми, которые были в общине, обучал их чтению и письму, с совсем уж маленькими — с удовольствием нянчился и играл. Джено следил за тем, чтобы всем хватало продовольствия и строительных материалов, помогал омегам со всякими тяжестями и совершал обходы. Марк занимался тем же, чем и Джено, а так же обучал молодняк премудростям выживания и боевым приёмам и был в курсе всех дел и планов Тэёна. Находясь в большом, отделанном деревянными досками кабинете, Ён сидел с головой зарывшись в бумаги, отчёты и кучи тетрадей, которые были вдоль и поперёк исчерчены графиками и таблицами. За широким, панорамным окном, что расположилось у него за спиной кляксами начала расползаться по небу ночь, сумерками, как каплями краски, подкрашивая серые облака, похожие на старую смятую бумагу. Стены поблёскивали от света настольной лампы, потому что были покрыты лаком винно-коричневого цвета, отражали тусклые блики лампы и создавали подобие уюта. С белого потолка временами сыпалась на голову, пол и бумаги побелка, но Тэён считал это меньшей из тех проблем, что у них имелись. Одинокий задохлый цветок, стоящий в слишком большой для него кадке, был для Тэёна его отражением. Чахлый, игнорирующий редкие лучи яркого солнца, болезненный и всё старающийся склониться к полу. Донхёк приволок его откуда-то недавно, заглянул в глаза, послав понимающую улыбку, наполненную слишком уж большим количеством жалости, и подарил, сказав, что они обязательно подружатся, потому что похожи. И мужчина правда, почему-то не мог его игнорировать. Маленькое зелёное растение, не несущее никакой пользы, служащее лишь для того, чтобы радовать глаз, было помещено у окна. Чей конкретно глаз могло обрадовать это несчастное живое существо Тэён никак не мог понять, но смотрел на него долго, можно даже сказать «любовался», не забывал поливать и, то и дело, всеми боками разворачивал росток к солнцу от которого малыш упорно отворачивался и прятался. Склонившись ещё ниже над листами в клеточку, исписанными чьими-то именами, альфа вздохнул и потянулся к кружке, стоящей на самом краю стола. Подтянув её к губам и не глядя вскинув голову для глотка, альфа так и не дождался того момента, когда живительная влага должна была коснуться его потрескавшихся губ. Удивлённо распахнув глаза, Ён заглянул в кружку и раздосадованно выдохнул, убедившись в том, что она была пуста и, кажется, уже достаточно давно. Хотелось пить и хоть на секунду прикрыть глаза, но Тэён до сих пор не сделал решительно ни-че-го из того, что было запланировано. С громким стуком, неаккуратно вернув кружку на место альфа вернулся к работе. Искусственный свет настольной лампы противно щипал глаза, хотелось выкрутить слабую лампочку на минимум, но тогда мужчина мог не увидеть вообще ничего. Устало взъерошив пепельно-серые волосы ладонью, мужчина тяжело сглотнул вязкую слюну и неслышно выдохнул от зудящей под кожей головной боли. Обычно альфа отдавал распоряжение лишь о том где и сколько патрулей нужно было поставить, составлял их уже Марк и теперь, когда его не было на месте, всё буквально валилось из рук. Сейчас всё приходилось делать самому и времени катастрофически не хватало. Ни на то, чтобы поспать, ни на то, чтобы поесть. Хотя Тэён как никто другой меньше всего прибегал к удовлетворению этих потребностей. Иногда его сравнивали с машиной, Марк же говорил, что подобная занятость ему на пользу, — не даёт увязнуть в вареве мыслей, в котором он прибывал с момента смерти Юно. Тэён с этим отчасти соглашался, но… на самом деле до сих пор у него не было ничего, что на самом деле отвлекало бы его. Он видел любимое лицо во снах, мечтах и наяву. На внутренней стороне век, и перед широко распахнутыми глазами отпечаталась чарующая улыбка с ямочками на щёчках. Он был у него в голове. И выкурить его оттуда не получалось уже много много лет. Альфа невидящим взглядом уставился в таблицы с именами и датами, глядя сквозь них и сцепляя кулаки. Ему говорили, что время лечит, но оно не справлялось. Да и что вообще могло справиться с Чон Юно? Вот и Тэён говорил себе быть реалистом. Юно снился ему юным и нежным, совсем молоденьким и тонким. И Тэён, словно в дань ему, отказывался стареть. Тени залегли под его глазами от недосыпа и усталости, лицо осунулось и черты его стали предельно острыми, но в зрачках и радужке тёмных глаз плескалась юность. Она бежала по его по-прежнему юному, угловатому телу, наполняла его плоть силой и выносливостью, которая не стиралась годами, она оставляла его максималистом к вполне себе зрелым годам и мужчина переживал о том, что его скорбь, тоска и зависимость не развеются никогда. Лучики добродушных морщин не касались его белой, будто фарфоровой кожи с гладкими, бледными шрамами, которые он получил скорее по желанию, чем по глупости. Мышцы жилистого тела не теряли своей прочности и упругости. Он не помнил и не знал своих родителей, очередной сирота умершего мира, один из множества других. Поэтому не мог сказать было ли это наследственным, или же просто какая-то мутация. — Тэён-ши, — не стучась и не обозначая своего присутствия заранее, впорхнул в кабинет альфы омега с тёмно-синими волосами. Едва заметно вздрогнув от громкости раздавшегося голоса после продолжительной тишины, Тэён оторвал свой взгляд от чертежей, разбросанных по столу и поднял его на вошедшего. На самом деле он узнал его не по лицу и даже не по голосу, он учуял его ещё на подходе, по сладкому, сливовому аромату. Преступно молодому и свежему. Зачем люди в новом мире пахнут тем, что давным давно кануло в лету? Это было каким-то особо изощрённым издевательством, нежели напоминанием о былом прошлом. — Чону, — выдохнул альфа и помассировал узловатыми холодными пальцами виски. К восьми часам вечера у него него непозволительно сильно разболелась голова от этого улья голосов и запахов, которым на протяжении всего дня постоянно было что-то нужно от него. — Ты что-то хотел? — спросил мужчина без особого энтузиазма. По его ровному и спокойному запаху, однородной интенсивности, альфа чувствовал, что не произошло ничего важного, пугающего или хотя бы стрессового, поэтому скривил губы от вынужденной беседы. Скашивая взгляд вниз, вновь на многострадальные таблицы, людей по которым он ещё не распределил, Тэён задавался вопросом: «Разве не мог этот омега больше найти себе занятия, кроме как докучать ему?» На фоне негромкого жужжания лампы и шелеста бумаг, раздался томный вздох. Конечно не мог. Тэён же такой красивый. И, о Боже, ничей! Скользнув изучающе-цепким взглядом по чистеньким кедам, длинным ногам в узких, чёрных брюках и растянутой серой кофте, явно снятой с плеча какого-нибудь альфы, Тэён остановил взгляд на расплывшихся в улыбке пухлых губах и наклонился к столу чуть ближе, готовый слушать. Чону шагнул вперёд, сел на самый близко расположенный к альфе стул и, лёгким движением взъерошив волосы, принялся теребить кончик покрасневшего ушка. — Тэён-ши, вы так и не назначили ответственных за детей и подростков. Тэиль-хён не успевает всем заниматься, — тоненьким пальчиком рисуя на гладком столе спиральки, вроде бы по делу говорил омега, но безумно отвлекал Тэёна от мыслительного процесса своей вознёй. А альфе хотелось схватиться за голову! Чону продолжал что-то лопотать, говоря необычно высоким голосом, хотя всегда говорил тихо и приглушённо, будто с ленцой. Тэён отмечал эти детали на автомате, пытаясь понять, чего же хотел от него человек, сидевший напротив. Омега скользил пальчиками с аккуратными, чистыми ноготками по своим плечам, очерчивал их тонкость и вновь спускался ладонями к поверхности стола. Он сидел напротив, через целый стол, но от него исходил жар, как от хорошо горящего костра. И Тэёну было неловко ощущать на себе это запретное тепло летнего сада. Головная боль стрельнула в висок, отчего альфа зажмурился и чуть отъехал на стуле назад. — Так, Тэиль заведует столовой, так? Значит будет продолжать этим заниматься, а так же пусть возьмёт на себя бытовые вопросы общежитий. Обучение подростков возьмёт на себя Доён, вместо физкультуры пусть берёт с собой в теплицы. Проведёт им углублённый курс ботаники, пока Джемин не вернётся, — взяв себя в руки, решительно скомандовал Тэён, желая решить хотя бы несколько из множества проблем. Он ненавидел терять контроль над ситуацией. — А ты, Чону, займись малышнёй, если будут вопросы, спросишь совета у старших омег. Важно кивающий омега, услышав свои новые обязанности, вытаращился на альфу в испуге и недоумении. -Н-но-но…но я же… — заблеял омежка, напуганный перспективой следить за слюнявой малышнёй. — Чону, у нас в общине никто не сидит без дела, — со сталью в голосе пригвоздил Тэён взглядом омегу к стулу, на котором тот успел извертеться минутой ранее. — И умные и красивые приносят общине пользу и помогают друг другу. Выждав ровно секунду, он продолжил. — Я не знал чем тебя занять, потому что ты новоприбывший, но теперь мне нужна твоя помощь и я прошу тебя заняться именно этим. Как только вернётся Джемин, мы подыщем для тебя такое занятие, которое придётся тебе по душе. А пока, Чону, я прошу тебя помочь мне! — с нажимом повторил Тэён. Омега немного нервным движением смахнул чёлку с глаз, кивнул вдумчиво, видимо, справившись с собой, и преданно уставился на Тэёна, облизывая душными, горячими взглядами каждую чёрточку демонически красивого лица. — Хорошо, — выдохнул альфа устало и потёр переносицу, поднимаясь с места. — Пойдём, провожу тебя до общежития малышей и сам сделаю обход. — Вы один пойдёте? — в глазах восторженного омеги зажглись яркие звёзды обожания, направленные на Тэёна. — Да, — ответил приглушённо Тэён, нацепляя на лицо медицинскую маску и оставляя на виду одни только свои проникновенные, тёмные глаза. *** Спровадив Чону, а так же отказавшись от помощи свободных от работы альф, Тэён лёгким, неслышным шагом вышел за ворота общины и нырнул в воздух густеющих сумерек с небольшим рюкзаком наперевес. Сливаясь с чахлыми, практически безлиственными деревьями, одетый в чёрную толстовку и тёмно-серые джинсы, альфа беззвучно шагал по полям, приминая буквально танцевальной поступью сухую траву. Под его ногами она не хрустела, не шелестела и не издавала ни звука. Тэён прислушивался к привычной вечерней тишине которая была среди лесов и развалин и наслаждался покоем, кажется, головная боль, терзавшая его с утра, наконец-то начала отступать. Гуляя по звуковой пустоте Тэён раз за разом обретал себя и набирался сил. Раньше он особенно сильно любил бесцельно бродить один: так ему никто не мешал думать о Юно. Взяв немного вправо, не желая попадаться на глаза своим же сторожевым, стоящим на вышках, альфа не спеша огибал стоящие на его пути деревья и кусты, как внезапно, его заставил сбиться с шага детский плач. Собранной рысью выскочив к пересохшему болоту, откуда и раздался крик, зорким взглядом мужчина разглядел след среди серых, поломанных камышей, а за ним и небольшую фигурку. Издалека она напоминала кошку и Тэён бы не удивился так сильно, если бы кошек, до этого не видел только в книжках. Опасливо, и неслышно перебирая ногами, альфа обошёл фигурку полукругом, понимая что перед ним был всё-таки человек. Только маленький. — Эй, ребёнок… — позвал Тэён, приглушённым из-за маски голосом, сидящего на кочке черноволосого малыша. Подняв на взрослого незнакомца в маске внимательный взгляд больших, блестящих жизнью глаз, мальчик, на вид лет трёх-четырёх, нахмурил свои маленькие бровки, сжал кулачки и поджал пухлые губки, не желая разговаривать. Тэён нервно сглотнул от того сколько ума и одновременно детской наивности было в лисьем взгляде мальчонки, особенно в тот момент, когда он принялся пытливо сверлить его душу взглядом. — Малыш, — попробовал Тэён звучать мягче и, двинувшись тягучим движением ближе, присел перед ним на корточки, оставив между ними расстояние чуть меньше вытянутой руки. — Ты потерялся? Из какой ты общины? — спрашивал альфа, особо не надеясь на то, что ребёнок сможет ему что-то ответить или, что он был нужен хоть кому-то. Но что-то требовало спросить об этом. Хотя, весьма наивно, что какая-либо община, кроме их собственной станет искать всего-лишь ребёнка. Для подавляющего большинства общин, ребёнок — это лишний, бесполезный рот, который, до определения, не известно зря или не зря кормишь. Это для Тэёна, для Джемина и остальных каждый свой на учёте, на прикорме, на ответственности и на совести, а для других… Однако, при всех реалиях жизни Тэён успел заметить, что мальчик выглядел более чем опрятно, был чистым, а так же хорошо одет в добротную одежду по размеру. Пухлые ручки, пальчики и кулачки мягко так намекали на то, что и кормили его неплохо. Очень даже возможно, что он потерялся случайно и его искали. Красивый, большеглазый карапуз внезапно надул губки, одна из них задрожала и он расплакался вновь громко и горько, пальчиком правой руки указывая в сторону. Мужчина растерянно посмотрел в туда, куда указывал малыш и глаза его в ужасе распахнулись. Далеко-далеко в небе, у линии горизонта, где-то там, где должна была находиться одна из множества общин, поднимался белый столб дыма. Всё что было там, очевидно, сгорело. Скользнув взглядом ниже, к чернеющему бурелому мёртвых деревьев, Тэён разглядел человеческую фигуру. Сердце сбилось с ровного хода, руки безотчётно потянулись к маленькому сиротке в желании прижать комочек тепла к своей груди. Взяв слабо сопротивлявшегося, подвывающего малыша на руки, одной ладонью поддерживая за спинку, а другой притискивая к себе, Тэён поднялся на ноги и тяжело выдохнул. Недоделанная Джено рация валялась где-то в столе, патрули были не составлены, парни ушли в Сеул, а там явно назревало что-то очень хреновое. Решив сходить к телу вместе с ребёнком, потому что теплилась ещё в груди слабая, безнадёжная надежда на то, что человек может быть ещё жив, Тэёна вырвала из оцепенения возня ребёнка на руках. — Ну, тише, крошка, знаю, что не омма, ну потерпи немного. Мы его обязательно поищем, — как можно мягче принялся увещевать ребёнка альфа, одновременно с этим решительно и быстро ступая в сторону лежащего без шевеления тела. — Так, малыш, — как только они стали приближаться ближе, альфа аккуратно, но с силой развернул голову мальчонки строго себе за спину, не позволяя смотреть на труп. — Посмотри-ка лучше на полянку… Сам же он присел на корточки перед телом, совершенно точно холодным и безжизненным. На спине у юноши с белыми как снег волосами, расползлось безобразное кровавое пятно. Порыв ветра подхватил с клетчатой рубашки и донёс до альфы запахи железа, гнили, гари, дыма и плюмерии, что и сказало Тэёну о том, что подросток был омегой. Чуть развернув лежащему на животе омеге голову, альфа осторожно надавил пальцем на трупное пятно, расположенное на щеке. Отсчитав про себя тридцать секунд и дождавшись, когда место надавливания вернуло свой цвет, Тэён с содроганием предположил, что с момента смерти юнца прошло уже часа четыре. Поднявшись с земли и ухватив притихшего мальчишку поудобнее, Тэён рысцой двинулся в сторону общины. Кипя от гнева, недоумения и шока, раздираемый смятением, страхом и непониманием, мужчина желал узнать от своих сторожевых на вышках, почему они не сообщили ему о том, что над одной из общин поднимался столб дыма. Ситуация принимала очень дурной оборот. Опустив одну руку и не глядя нащупав подрагивающими, сухими как у старика пальцами, детскую ручку с бархатной кожей, Тэён с некоторым успокоением обнаружил, что она тёплая и нисколько не замёрзшая. Четыре часа малыш просидел здесь один, а сколько ещё с ним бежали — не понятно. Должно быть он безумно испугался, был голоден, устал и хотел спать. С ужасом Тэён представлял, что было бы с крохой, если бы его никто не нашёл. Выйдя с поляны на протоптанную дорогу, окутанную вязкой чернотой ночи и абсолютным отсутствием каких-либо звуков, кроме стонов ползающего по земле, холодящего ноги ветра, Тэён как по наитию, без света огней и подсказок, шёл домой, направляясь прямиком к воротам общины. Проходя мимо альф, встречавших его с оттиском тревоги на лице, Тэён ровным, ничего не выражающим, кроме холода тоном, велел явиться к нему на отчёт альфам из каждого патруля и с каждой вышки. Пройдя по главной площади и всё также крепко прижимая к себе, кажется, уснувшего малыша, Тэён прошёл к самому высокому зданию, взбежал по длинной лестнице и аккуратно приоткрыл скрипящую, тяжёлую дверь. Поднявшись на второй этаж, и открыв дверь в зал ключом, хранящимся над притолокой двери, Тэён нащупал ладонью сбоку включатель и после того, как загорелся неяркий, тусклый свет, вошёл внутрь. Пройдя в противоположную сторону от своего стола, мимо одинокого зелёного цветка, мужчина зашёл за шкафы с книгами, в своё импровизированное убежище. Остановившись у небольшой кушетки, на которой обычно спал, он уложил на неё заснувшего карапуза, отложив его жёсткую курточку на стоящий рядом столик. Заботливо сняв с ножек умилительно маленькие кроссовочки и поставив их рядом на пол, мужчина укрыл спящего одеялом и обернулся на отдалённый звук шагов. Альфы шли на доклад, следовало быстро разобраться с происходящим. Стянув на ходу маску, и усевшись за столом, вновь склонившись над графиками смен, Тэён нисколько не удивился, заметив, что назойливый Чону опять явился к нему раньше альф. — Тэён-ши, — без стука прошмыгнул омега в кабинет, плотоядно осматриваясь по сторонам и словно надеясь застать альфу переодевающимся. — Тэён-ши, я сделал как вы просили… — Молодец, — буркнул альфа, едва сдерживаясь, чтобы не начать отмахиваться от идущего от омеги, сливового аромата. — А ещё альфы говорят, что вы принесли с собой кого-то… — подбираясь к столу Тэёна с грацией и ненавязчивостью кошки, выспрашивал мягко Чону, от волнения выворачивая себе пальцы. — Точно! — щёлкнув пальцами, вспомнил Тэён. — Чону, принеси для ребёнка что-нибудь попить и покушать, а ещё узнай про свободные места у Тэиля. — и не дожидаясь ответа, склонился над выдвинутым в столе шкафом. — У нас в общине прибавление. А ещё пригласи ко мне Доёна. — А где этот ребёнок? — прищурив свои огромные, как у выставочных кукол, глазищи, спросил юноша чуть понизив голос. — Чону! — укоризненно простонал альфа и с шумом ударился головой о стол. Намеренно. Ойкнувшего омегу как ветром сдуло. Альфы в составе пяти человек выстроились в линию и принялись докладывать обстановку. Ни один из них не упомянул про сгоревшую общину и это заставило Тэёна нахмуриться. — На общину на западе было совершено нападение! — сверкая яростью в выразительных глазах, подавляя густотой своего запаха, глядя снизу-вверх, на смотрящих в пол альф грозно, но негромко спрашивал Тэён, теряя терпение. — Почему с внешним патрулём, с четырьмя вышками, дающими обзор на многие километры вперёд, никто, мать вашу. Н-и-к-т-о не сообщил мне об этом?! В зале стояла противоестественная тишина. — Мы…не видели, не заметили… — раздались с разных сторон робкие отговорки. — У вас что, у всех поголовно глаза на затылке?! Молодцы! А на нас нападут, тоже не заметите? — выходил из себя Тэён, готовый сломать что-нибудь или кого-нибудь прямо сейчас. — Стоило уйти Джемину, Марку и Джено и всё, наши стены готовы пасть уже через двое суток! — Всё же спокойно было, — нагло заявил пришлый альфа, который был лет на десять старше Тэёна и поэтому считавший, что он-то точно побольше него знает. Ён никак не мог вспомнить его имени, а потому, поправив бандану в волосах, обратился к нему не называя по имени. — Кстати ты! Ты же стоял во внешнем патруле, совершающем обход каждые два часа? — полувопросительно спросил он, выгибая выразительную бровь. — Как ты мог не услышать крики просящего о помощи подростка? Как мог не увидеть ползающего по болотам ребёнка? — Тоже мне, болота! Пересохло там всё давно, ничего бы с ним не стало. Рано или поздно сам бы к нам приполз! — разорялся тот же самый, обросший, неопрятный мужик, пахнущий горькой полынью. На фоне его воплей негромко стукнула дверь и в помещение тенью проник Доён. — Пошёл отсюда на хер! — не выдержав, вскочил Тэён на ноги и угрожающе дёрнулся вперёд, с ужасающим грохотом сдвигая вперёд стол за которым сидел. Альфы, стоящие перед ним испуганно отступили на пару шагов назад. — Заткнись лучше, мудака кусок! Нам тут важен каждый! Не важно маленький он, большой, альфа, бета или омега! Если ты вдруг забыл! Красивые, выразительные брови на лице Тэёна угрожающе сдвинулись к блестящим животной агрессией глазам, о его чёрные зрачки, суженные до упора, можно было уколоться словно об иглу, как и о длинные, смольные, загнутые кверху ресницы. Остро-мятный запах Тэёна ужесточился и усилился, обжигая холодом дыхательные пути тех, кто вдыхал его концентрированный аромат. Престарелый альфа вышел прочь, не нуждаясь в повторении, Доён же отлип от стены и шагнул к столу, на опустевшее место в линейке альф. — Доён-и, надо обследовать труп мальчишки, привести в порядок ну и…сам понимаешь, — опустился обратно на стул мужчина, потирая виски пальцами. — Понимаю, — кивнул омега и взяв из рук Тэёна листочек, где схематично было обозначено местоположение трупа, пошёл к выходу. — Ребята, принесите его в здание за третьей теплицей. Я пока всё подготовлю, — и отдал этот листочек одному из альф. Когда кабинет опустел, Тэён услышал робкие шажочки со стороны своей спальни и подумал, что Чону только за смертью посылать. Ребёнок уже встал, а еды как не было, так и нет. Высунувшись робко из-за книжного шкафа, держась за него одной ручкой, черноволосый мальчишка осторожно разглядывал место в котором оказался. Со всей внимательностью он рассматривал большие окна, высокий потолок, кривоватую тусклую люстру, болезненный цветочек и многочисленные столы. Ещё дольше он рассматривал самого Тэёна, который уже вышел из-за стола и опирался на него, стоя с другой стороны. Внимательные, чёрные как ночь глазёшки с длинными ресничками скользили по его стройным ногам, по непонятным буквам на толстовке, и особенно долго, почти заворожённо малыш разглядывал его лицо. Никто не мог остаться к нему равнодушным и это заставило появиться на серьёзном лице небольшую, но лёгкую и искреннюю улыбку. — Иди ко мне, малыш, — позвал на пробу альфа, но мальчик помотал отрицательно головушкой, поджал губки и принялся топтаться на месте. — Не стой на полу в одних носочках, надень хотя бы обувь, я оставил её у кровати. — без особого энтузиазма попросил альфа и вздохнул. Неожиданно малыш послушался и вновь скрылся за стеной из шкафов. Шумно повозившись, через пару минут щекастенький карапуз вышел на свет и двинулся по направлению к одинокому, несуразному цветку. Негромко ступая, Тэён тоже подошёл ближе и сел рядом с ним на корточки. — Он тебе нравится, м? Красивый? — спросил мужчина, совершенно не умеющий обращаться с детьми и провёл пальцами по тонкому, светло-салатовому стебельку. Безымянный малыш, по-прежнему насупленный, подумал- подумал и чему-то кивнул, осторожно касаясь зелёного листа кончиками пальцев и легонько оглаживая. — Меня зовут Тэён, а тебя как? — вновь предпринял попытку пообщаться альфа, с интересом изучая эмоции на маленьком лице, но ребёнок не успел ничего ответить. Распахнулась дверь и в неё вошёл Чону с подносом в руках. Там оказалась порция и для альфы. — Простите, что так долго, но на кухне совсем ничего не осталось. Пришлось готовить заново, — расставляя тарелки и кружки на столе, не обратив на столпотворение вокруг цветка никакого внимания, сдувая влажную чёлку с раскрасневшегося лица, лопотал омежка. Тэён прикусив губу, слегка улыбнулся, подумав, что Чону оказался не таким уж невыносимым омегой, каким казался. Но над ним нужно было ещё работать и работать. — Ну, что, неразговорчивая кроха, пошли покушаем, может ты добрее станешь, — подхватил ребёнка подмышками Тэён и рассмеявшись с его растерянной мордашки, понёс его к столу. Чону, наконец-то вспомнив о ребёнке, обошёл стол и сел на тот же стул, что и ранее. Тэён усадил мальчишошку себе на колено и зачерпнув чайной ложечкой рисовую кашу, сунул её ему в рот. Малыш карикатурно скривился, и оттолкнул руку альфы в сторону, отказываясь есть кулинарные шедевры омеги. — Ух ты! Не хочешь? — развеселился Тэён и его хищные черты лица приобрели какую-то неуловимую мягкость. И ребёнок и Чону заворожённо не сводили глаз с приятной, перчённой улыбки альфы, которая словно бы вернула его лицу краски. — Тогда как насчёт этого? — поинтересовался альфа, почерпнув тот же самый рис из своей чашки только уже приправленный какими-то специями. Остановив ладошками руку Тэёна ещё на подходе к своему рту, мальчишка придирчиво рассмотрел рис на ложке, принюхался под аккомпанемент раздражённого вздоха омеги и только после этого позволил мужчине себя накормить. Прожевав и не выплюнув кашу со специями, на лице ребёнка появилось выражение отдалённо похожее на удовлетворение. Альфа с облегчением выдохнул и накормил малыша своей порцией, взамен съев простой рис, который омега не удосужился даже посолить. — Вы неплохо справляетесь, Тэён-ши, — устроив голову на опущенных на стол локтях, проговорил Чону, восторженно глядя на альфу снизу-вверх, медленно и сонно моргая. — Может это Вам стоит стать воспитателем? А я составлю график дежурств… — улыбаясь сытым, игривым котом, смело флиртовал омега, подкрепляя свои действия сладким зовущим запахом. Почувствовав витающий в воздухе флёром духов сливовый запах и альфа и малыш смешно скривились, поморщившись, отчего на их носах появилось множество маленьких складочек. Они выглядели такими милыми и смешными, что синеволосый омега даже не смог на них рассердиться, продолжая мягко улыбаться. — Иди ко мне, малыш, — протянул омега руки к сонному ребёнку, когда альфа напоил его чаем. — Искупаю и уложу спать вместе с другими малышами. Пригревшийся на крепком бедре альфы, разомлевший малыш отрицательно мотнул головой, сказал очень чёткое и разборчивое «нет» удивлённому Чону и так извернулся, что спрятал свой милый вздёрнутый носик подмышкой Тэёна. Возмущённый вид отверженного омеги вырвал из Тэёна сдавленный смешок, который он тут же попытался скрыть за маской серьёзности. — Ладно, — махнул рукой альфа и провёл ладонью вдоль крохотной тёплой спинки. — Мы с ним вместе сегодня сходим, да малыш? А завтра познакомим с ребятами, дадим освоиться и устроим как надо, да? — терпеливо, мягко выспрашивал Тэён, отчаянно желая наладить с молчаливым ребёнком контакт. Не отрывая лица от тёплого бока мужчины, мальчик что-то буркнул и, потянув ручки вверх, крепко обвил мужчину за шею, втягивая доверчиво его мятный аромат. Тэён погладил его по гладким чёрным волосам и, подхватив на руки, направился к шкафу за полотенцами. — Может мне помочь вам с купанием малыша? — не сдавался омега, поднявшись на ноги следом за альфой. — Вы наверное очень устали… — Чону, ты слишком навязчив, — бросил Тэён, выходя из «своей» половины комнаты с ребёнком на руках и полотенцами на плече. Серая банадана, что была повязана в его волосах, осталась лежать на прикроватном столике. Немного уставший, с растрёпанными волосами цвета золы, блеском пота на лице и с ребёнком на руках, доверительно прижавшимся к его сильной венистой шее макушкой, альфа казался Чону преступно мягким, домашним, безобидным и манящим. Омега испытал такое острое желание прижаться к Тэёну всем телом, что от этой сладостной муки чувств у него остро кольнуло в груди и вынудило действовать пылко и бездумно. — Хорошо, что вы заметили… — пролепетал омега, в спину удаляющемуся альфе. — Вы ведь…заметили? — повторил он в тишину опустевшего кабинета заламывая пальцы на руках и до боли прикусывая пухлые, нецелованные ни разу губы. *** Поднявшись на этаж выше и пройдя до конца коридора, Тэён вошёл в пустые душевые и усадил полусонного малыша на невысокую скамейку. Стянув толстовку через голову и ещё больше взлохматив этим волосы, альфа принялся наполнять тазик тёплой водой под мелодичный смех лисёнка. Раздевшись до трусов, альфа сел на небольшую табуреточку и подозвал к себе мальчишку, который возился сам, дотошно снимая с себя одежду. Протопав до таза с водой, карапуз опустился в тёплую пенную воду и принялся играть с пеной, чутко принюхиваясь к её яблочному запаху. — Как же тебя зовут, чудо? — не особо надеясь на ответ, поинтересовался альфа, вспенивая шампунь в чёрных волосах. Услышав мягкий голос Тэёна, малыш улыбнулся и поднял на него свои внимательные, огромные черные глаза с синеватым отливом. Заметив, что привлёк внимание ребёнка, мужчина помотал головой, без слов давая понять, что не говорил ничего важного. И малыш, поняв его, тут же вернул всё своё внимание пене в тазу. Всё больше Тэён думал о том, что малыш не не хотел разговаривать, а просто…не понимал того, что ему говорили. Смыв пену с коротких чёрных волос, блестящих от чистоты, альфа отстранился и сел под струи воды из душа, тёплой дробью стучавшие ему по затёкшей спине. Откинув голову назад и подставив волосы под массирующий поток, альфа прикрыл глаза и расслабился. Тэён не знал сколько просидел так, но из полусна его вырвал тоненький голосок, заставив встрепенуться и подпрыгнуть на деревянной табуретке. — Ёён, — позвал его молчаливый лисёнок, сидя в остывшей воде, где не осталось пены, и потирая кулачками слипающиеся глаза. — Засыпаешь, лисёнок? — по доброму усмехнулся альфа и поспешил вытащить ребёнка из воды. Вытирая продрогшего мальчишку пушистым полотенцем и одевая его в свою футболку, которую достал из шкафчика с вещами, Тэён радовался тому, что малыш наконец-то заговорил. Позвал его по имени, всего-то, но даже от такой мелочи в его груди разливалось тепло. Уже уложив малыша на свою подушку и укрывая получше одеялом, альфа, сидя на краю узкой кровати, заметил, что вообще не вспоминал о Юно. Всего несколько часов, но Тэён был настолько этим поражён, что в ужасе и растерянности прикрыл широко распахнутый рот ладонью. Погасив свет и засыпая рядом, чувствуя лопатками тепло прижавшихся к нему маленьких коленочек, Тэён не мог понять: хорошо это было или плохо. *** Тэён сидел за расчётами, пытаясь понять сколько ещё строительных материалов нужно было купить. Настенные часы показывали девять утра, когда тихонько игравший с цветком малыш позвал его снова. — Ёён! — привлёк его внимание малыш, заставляя альфу полностью оторваться от бумаг. — Проголодался? — спросил он и тут же удивился, когда малыш отрицательно мотнул головой. — Тэн! — громко сказал мальчик, тыкая пухлым пальчиком себя в грудь. Выждал мгновение, и показав пальчиком уже на альфу, сказал: — Ёён! — Тебя зовут Тэн? Мальчик моргнул, не отрывая взгляда от мужчины, и недовольно надул свои пухлые губки, очевидно чего-то не понимая. — Тэн, иди ко мне, — позвал с надеждой Ён, надеясь, что понял всё правильно, и для верности поманил к себе рукой. Тэн поднялся с колен и подскочил к альфе с улыбкой, самостоятельно забираясь на колени к опешившему мужчине и робко обнимая его поперёк груди. Тэён взъерошил смольные волосы малыша ладонью и выдохнул тёплым воздухом ему на макушку. — Ёён, — протянул мальчик, прижимаясь к нему крепче, как к большому плюшевому мишке. Посидев так пару мгновений, Тэён почувствовал как плечики под его ладонями жалобно затряслись, а его слух уловил приглушённые тканью всхлипы. — Омм-а-а… Растерянный альфа совершенно не знал, что сказать. Как утешить маленькое существо у которого больше не было родителей. Утром Доён доложил, что все альфы и беты в той общине были убиты группировкой с Юга. Всё селение, уже не первое на их счету, было сожжено, а население, кроме детей и омег убито. Даже если сейчас омма Тэна ещё был жив, то не было гарантии, что он ещё будет жив к тому моменту, когда силы и средства будут собраны, чтобы устранить эту угрозу. Не хотелось давать маленькому мальчику ложных надежд, которые, прорастая у него в груди с каждым днём всё сильнее, могли в определённый момент сломить его неудачей. — Не плачь, Тэн, — попросил мягко, полушёпотом Тэён, отстранив лицо мальчика от своей груди и заглядывая ему во влажные, искрящиеся поглощающей тьмой ночи глаза. — Не плачь, лисёнок, — по-детски, не объясняя причин, не давая ответов, продолжал просить альфа, оглаживая большими пальцами мокрые округлые щёчки. И он, всхлипнув напоследок ещё пару раз, замолчал. *** — Тэён-ши! — позвал, сдаваясь, омега и положил ложку с супом в тарелку, прекращая, растянувшиеся на добрые десять минут, попытки накормить строптивого мальчонку. — Я просто не могу этого сделать! — обиженно воскликнул он, обвинительно уставившись на насупившегося Тэна. — Ну и пусть покушает сам, — не отрываясь от составления расписания, отозвался Тэён. — Чего ты его заставляешь? — В том-то и дело, что он и сам сидит не кушает. Будто вас ждёт. Услышав это, Тэён поднял покрасневшие от напряжения глаза на смотрящего на него в упор малыша. — Тэн, ты правда ждёшь меня? — спросил он с улыбкой, отодвигая бумаги в сторону и придвигая поднос с едой ближе к себе. Неотрывно наблюдая за ребёнком, альфа заметил, как малыш тоже тут же оживился и наконец-то потянулся к своей ложке. — Поразительно, — озвучил мысли альфы Чону, только совершенно с противоположной интонацией, на что Тэёну захотелось закатить глаза. И омега, совершенно не замечая того, как сменился настрой альфы, продолжил говорить: — А он вам не мешает? Может пора определить его в садик, к остальным? — Тэн мне совершенно не мешает и ты прав, следует познакомить его с другими детьми, но я хочу дождаться возвращения Джемина, — ответил альфа, отправляя пряную порцию супа себе в рот. — Малыш очень неразговорчив и мне хочется проконсультироваться с Наной об этом. Не хочется доставлять ребёнку ещё больше потрясений, чем он уже пережил. — Может хотя бы выйдете на прогулку? Может он сам заинтересуется общением с другими детьми? — не терял надежды омега, пытаясь убедить альфу в правильности своих слов. Тэён не знал, зачем Чону так яро пытался избавить его от общества безобидного ребёнка, не понимал зачем это ему, но вздохнул и ответил. — Мы уже несколько раз обошли всё здание и бывали на детской площадке. Тэн не отходит от меня ни на шаг, а если я пытаюсь оставить его с кем-то, то начинает плакать. Тут нужен Нана, он прочитал кучу книжек о том, как работать с детьми, да и сам человек такой…понимающий, — закончив с едой, возвращал пустой поднос омеге Тэён. — Я сам с таким не разберусь, а позволять Тэну сидеть у меня в кабинете и играть совсем не трудно. Он…замечательный. Душечка. Тихий лисёночек. Хорошуленька. Солнышко… Опомнившись и прервав поток умилений Тэён нерешительно и в большей доле смущённо поднял полог тяжёлых ресниц и посмотрел на довольного, словно понявшего, что все до единого слова адресованы ему, мальчонку и сам не заметил, как губы разъехались в ответной улыбке. А Чону сидел с широко распахнутыми в шоке глазами, кривил дрожащие губы и буквально ненавидел это маленькое существо, забиравшее на себя всё внимание и благодушие сдержанного Тэёна, не понимая и даже близко не догадываясь, что всё то тепло, что Тэн забирал, он сам же и рождал в альфе. *** Тэн будил альфу ночами робкими всхлипами, когда ему снился кошмар, забивался под тёплый бок и обнимал, словно игрушку, успокаиваясь только от мягких касаний губ к волосам и едва ощутимых чмоканий в тёплый лоб. Тэн сидел на коврике на полу и с интересом разглядывал джеминовы книжки с картинками, называя некоторых животных непонятными альфе словами. И это, во время отчёта постовых, Доёна, Тэиля или Чону, привлекало внимание Тэёна гораздо больше, чем доносимая в дотошных рапортах информация. Тэн не расставался с подаренной ему альфой игрушкой зайчика, спал с ней, таскал за собой по кабинету и сажал на стул рядом, когда ел, не позволяя тем самым садиться рядом с собой Чону. Тэн заплетал Тэёну косички, когда хотел играть и гладил по волосам, когда чувствовал, что альфа устал, а ещё он, совершенно об этом не подозревая, не давал Тэёну вспоминать о Юно. Должно быть это происходило потому, что Тэёну было о ком беспокоиться, было на ком акцентировать внимание и к этому человеку привыкнуть. Тэёну впервые в жизни после Юно было не всё равно. Он впервые, кажется после целой вечности, не хотел возвращаться в свой кисель из тяжёлых мыслей и прошлого, не хотел свалить заботу о ребёнке на кого-то другого, а хотел полностью ощущать то, что чувствовал. Эту редкую привязанность, это неравнодушие хотелось лелеять и гладить по волосам. Поэтому когда Джемин и команда вернулись спустя две недели с момента ухода, Тэён не ощутил особого прилива радости. На смену уютному спокойствию пришли мысли, что Тэна придётся отдать, Тэна придётся делить и любить его сможет каждый. И когда Джемин поможет ему освоиться, то светлый, как лучик солнышка малыш поймёт, что вокруг него много людей, которые гораздо лучше него, — Тэёна, то тут же забудет про него. *** — Ничего себе, малыш, — присвистнул Джемин, садясь по-турецки на пол напротив Тэна, устроившегося на присвоенном коврике, и полностью игнорируя пристальный взгляд напряжённого, сидящего за столом Тэёна. — Всего за две недели ты добился того, чего мы не могли достичь за несколько лет. Ты настоящее чудо, да? Не только привлёк внимание Тэёна, ещё и всяких безделушек для декора в его берлогу натаскал. Тэн внимательно разглядывал лицо Джемина, его взгляд, изгиб губ, чутко вслушивался в интонации и то и дело скашивал взгляд альфе за спину, смотря на взволнованного Тэёна, словно бы уверяясь, что кричать и с визгами бежать прочь ещё рано. — Совсем ничего не говорит, да? — переспросил Нана в десятый раз и стал показывать мальчику другие книжки и называть там животных на разных языках. — Лопочет что-то неразборчивое, а так нет, — подтвердил Тэён, вздыхая и обращая наконец-то своё внимание на притихшего Марка, внимательно наблюдающего за происходящим. — В Сеуле что-то происходит, как и на Юге в целом, — привлёк всё внимание альфы Марк, рассказывая не радужные новости. — То, что произошло с общиной Тэна, это отголосок чего-то большого. Что-то подсказывает мне, что произошедшее — это вовсе не начало. — Да, похоже на то, — кивнул Тэён, погружаясь в мрачные раздумья. — Ёён! — внезапно вскрикнул мальчик и пулей ринулся альфе под стол, выползая с другой стороны и резво взбираясь на колени. — Люблю Ёёна! — радостно воскликнул Тэн, впервые сказав что-то понятное после того внезапного «нет» для Чону. — Вау! — прокомментировал ехидно Джемин, поднимаясь с пола, и по-доброму рассмеялся с растерянного, но однозначно счастливого выражения лица Тэёна. — Умничка, — улыбаясь, погладил мальчика по голове альфа и позволил взъерошить себе волосы и снять полоску ткани с волос. — Джемин, как ты сделал это? Я две недели и слова вытянуть из него не мог. — И не сможешь, — оборвал радость Джемин, но тут же попытался смягчиться. — Тэн таец и корейский начал изучать, видимо, совсем недавно. Он его попросту не знает, но я буду с ним заниматься и мы попытаемся устранить этот барьер в общении между ним и другими людьми как можно скорее. — Только не переутруждай его, — тут же всполошился Тэён, вызвав этим добродушные смешки от друзей. — Тэн ведь ещё маленький…