Последнее желание

Следующая страница вновь была из "свежей партии", написанной, вероятно, незадолго до смерти. "Любопытно" - рассудил Вэй У Сянь - "Получается,что дневник он начал вести еще будучи на обучении в Башне Кои, и начал его с более-менее счастливой влюбленности в своего одногруппника. Жизнь с чистого листа, дневник с чистой страницы. Но потом что-то помешало ему продолжить его, поэтому он захватил с собой лишь эти несколько листов, а остальные события восстанавливал уже по памяти. Тогда понятно, почему стиль изложения немного отличается. Здесь я вижу живые впечатления наивного юноши, в то время как поздние письма насквозь пропитаны драматическим анализом пережитого . Жаль, что старых записей так мало, их намного увлекательнее читать." "Не знаю, что на меня нашло в тот злополучный день. Может, сказалось то, что уже подзабытый кошмар внезапно снова дал о себе знать, а может, коварная судьба просто не оставила для меня иного выбора. После обеда я, к своему стыду, немного задремал на лекции по истории становления Ордена, и неожиданно вновь увидел ЕГО. Этот сон отличался от предыдущих. От привычного пейзажа остался лишь маленький, слабо освещенный островок, затерянный в необъятной чёрной всепоглощающей бездне. Эта бездна порождала мрачные серо-сизые облака, которые порывистый холодный ветер гнал по тёмному беззвездному небосклону. Мёртвая река всё так же несла свои беспокойные воды сквозь время и пространство, и казалось, что вот-вот вверх по течению выплывет величественная и зловещая ладья Харона и пришвартуется у каменистого берега. Было жутко и нестерпимо холодно. ОН стоял посреди этой пустоты, спиной ко мне, кажется, ничуть не обращая внимания на холод, и раз за разом, с упорством умалишенного забрасывал свою ленту в реку, подобно неводу. Не знаю, что он надеялся там поймать, особенно столь экстравагантным способом, но мне показалось, что попытка отвлечь его сейчас будет сущим самоубийством. Потому я смиренно стоял поодаль и просто наблюдал. Неожиданно, концы ленты дрогнули, словно и впрямь зацепили какую-то добычу, и Хань Гуан Цзюнь потянул их обратно на себя. Я подался вперед, чтобы лучше разглядеть. На одном конце явно было что-то тяжелое, и, судя по активному шевелению, живое. Другой же конец обмотался вокруг тонкого древка длинной чёрной флейты. Последняя находка его явно обрадовала, потому что он, впервые за всё время, улыбнулся, и принялся выпутывать свой драгоценный улов из ленты. Но почему-то не смог, сколько бы ни пытался. Тогда он временно отложил дизи* в сторону (подвесил в пустоте, если уж быть совсем точным) и потянул за другой конец. Не без труда ему удалось втащить нечто темное и растрепанное на берег. Я присмотрелся. Увиденное заставило меня в ужасе отшатнуться. Замотанный в ленту, словно гусеница в кокон, передо мною предстал мертвец. Лицо его было зеленовато-белого оттенка, щеки впали, черные волосы были спутаны и торчали во все стороны неровными клочьями, а в пустых глазницах сияла та же непроглядная тьма, что и повсюду вокруг. Приглядевшись внимательнее, я узнал в его чертах нечто смутно знакомое, и мгновение спустя рот мой разинулся в безмолвном крике от страшного осознания - мертвецом был я сам. Лань Ван Цзи, однако, не проявил к моему печальному трупу столь же живого интереса, как к флейте, но также попытался его распутать. И вновь, безрезультатно. На какое-то время он застыл в замешательстве, переводя взгляд с одного "предмета" на другой, и я понял, что он пытается выбрать. Думаю, по условиям этого сна, нельзя было получить всё и сразу, и нужно было отдать предпочтение чему-то одному. Спустя недолгие колебания, он окончательно определился и протянул руку к флейте. Дизи мягко и покорно опустилась в его ладонь и в то мгновение, когда длинные тонкие пальцы с силой сомкнулись на древке, засветилась ровным красным светом, знаменуя, очевидно, что принимает выбор. А моё мёртвое тело, бывшее туго замотанным в белый кокон ленты, вдруг начало стремительно истончаться, бледнеть и вскоре осыпалось вниз невзрачной горсткой пепла, мгновенно растворившейся в окружающем мраке. Я уже было подумал, что Хань Гуан Цзюнь сделал правильный выбор, как вдруг освободившийся конец ленты изогнулся в боевой стойке, словно змея, готовая к атаке, и в следующую же секунду молниеносно рванул ко мне. Я не успел защититься, я вообще не успел толком осознать, что же произошло, как уже оказался на месте самого себя, спеленутый по рукам и ногам в гибкую прочную ткань, постепенно окрашивающуюся в зловещий красный оттенок. Последнее, что я увидел, прежде чем обезумевшая лента окончательно утащила меня во тьму - это скорбное лицо Хань Гуан Цзюня. В его мутных расширенных зрачках, как всегда сквозила непередаваемая смесь глубочайшей скорби и спокойной решимости. Его губы беззвучно открывались и, кажется, он шептал "Прости..." "Уфф, аж мурашки по коже! Что творилось в голове у этого несчастного мальчика? Если даже светлейший и чистейший, по его же собственному определению, из всех людей на земле, являлся ему в столь ужасающих кошмарах? Как же хочется выпить! И, как назло, ничего нет. Даже какого-нибудь захудалого забродившего сока. Мо Сюань Юй, как ты вообще так жил? Я б, наверное, тоже с ума сошел с тоски." "Я проснулся от собственного крика и в первую секунду очень удивился, что до сих пор жив. Когда же по оживленному шевелению и обеспокоенным возгласам вокруг я осознал, где нахожусь и что произошло, то не знал, куда девать себя от неловкости. Поэтому я притворился, что у меня случился острый приступ кишечных колик и поскорее выбежал из класса. Чзинь Чань вскочил было, чтобы последовать за мной, но учитель не пустил его. Я выбежал в сад, тяжело дыша и хватая ртом воздух. Пытался прогнать проклятое видение из головы, но оно всё никак не шло. Чтобы хоть как-то развеяться, я решил неспешно прогуляться по саду, концентрируя своё внимание на объектах окружающего мира. Говорят, это помогает избавиться от плохих мыслей. Именно благодаря этому нехитрому упражнению я и успел вовремя заметить то, что, очевидно, не должен был лицезреть вовсе. У меня совершенно не было сил объясняться с кем-то, поэтому я не желал попасться никому на глаза. Заслышав шорох человеческих шагов в отдалении, я спрятался за невысоким деревянным строением, оказавшимся на поверку кладовой для хранения садового инструмента. Вскоре из-за угла показался краешек традиционного золотистого облачения, и носок черного кожаного сапога, а мгновение спустя - весь человек целиком. Он постоянно останавливался и озирался по сторонам, словно опасаясь, что его заметят, и волок за собой по земле что-то тяжелое и громоздкое, плотно обёрнутое в толстую серую мешковину. Когда человек повернулся ко мне в профиль, я с удивлением узнал в нём Цзинь Гуан Яо, своего старшего брата, которого считал всё еще не вернувшимся из дипломатической поездки. Вначале я обрадовался ему и чуть было не ринулся навстречу, но потом в душу мою закралось смутное подозрение. Время между одиннадцатью утра и часом пополудни было идеальным временем, чтобы совершать дела, о которых никто не должен знать. Все ученики сидят в классе, рабочие смены садовников и уборщиков уже закончились, повара хлопочут на кухне, готовя блюда к скорому обеду, а охрана, пользуясь моментами затишья, собиралась в домике у ворот, чтобы сыграть пару партий в сянци*. Если то, что брат тащил в мешке, не должно было попасться никому на глаза, более идеального времени нельзя было и придумать. На свой страх и риск я решил проследить за ним и увидел, как он подошел к задней части внешней каменной стены, поднял тяжелый и неудобный мешок и с размаху перебросил его через стену. С той стороны раздалось что-то вроде утвердительного хмыканья, а после появилось резкое голубое свечение. Воздух вокруг наполнился запахом озона. В одной из книг я читал, что подобные эффекты сопровождают работу талисманов перемещения. Но я никогда в жизни не видел ни этих талисманов, ни их работы, а потому не могу с уверенностью утверждать. Гуан Яо снял с себя верхнюю одежду и перевернул ее обратной стороной. Костюм ученика сменился костюмом Верховного Заклинателя. Он встряхнул прическу, и обычным уверенным шагом, не таясь больше, зашагал в сторону Благоуханного дворца, как ни в чём ни бывало. Ох и не нравилось мне всё это! Но вскоре я и думать об этом забыл. Стоило мне появиться на общем обеде, как Чзинь Чань жестко ухватил меня за плечо, оттащил в сторонку и припечатал к дереву. - Что случилось? - Да ничего особенного, просто живот разболелся. - И поэтому пару часов спустя ты уже уминаешь рис за обе щеки? Уж мне-то хотя бы можешь не врать? Я видел, как ты спал, и видел, как проснулся. Тебя что-то сильно напугало! Выкладывай. Что тебе там опять примерещилось? - Опять? Первый раз такое... - Да ладно заливать! Знаю я, какой первый раз! Ты раньше почти каждую ночь вскакивал, не орал так громко разве что. Мне стало неловко и, кажется, я покраснел. - А ты что, слышал? Я думал, все спят... - Не услышишь тут, как же, когда ты сопишь на соседней койке. Ворочаешься постоянно, еще и бормочешь что-то во сне. "Подожди, не уходи, дай мне шанс..." - вот эту вот всякую чушь. - Влюбился в кого, что ли? - А может и влюбился! - с вызовом ответил я. Сил отрицать очевидное совершенно не осталось. Да и хотелось с кем-то поговорить, давно хотелось. Нервное напряжение дало о себе знать, и я просто стоял и орал на обалдевшего Чзинь Чаня - Влюбился, да! Спать нормально не мог, учиться не мог, даже думать толком ни о чем другом не получалось. Словно одержимость какая-то, болезнь! Оттого и в обморок тогда свалился. Глупо, да? Смеяться, наверное, будешь? Смейся! Я заслужил. Силы воли мне не хватает, чтобы просто взять и выкинуть это всё из головы. Только начал думать, что всё прошло, осталось позади, и вот, на тебе! Но волноваться действительно не о чем. Один чёрт он для меня недоступен... - Не буду смеяться. Со всяким может такое произойти - внезапно серьёзно ответил Чзинь Чань, но вдруг лицо его резко переменилось - Погоди, ты сказал, ОН? И я с ужасом понял, что проговорился. Будто мало мне бед на сегодняшний день. - Он. - обреченно сказал я, ожидая что в следующий момент мне прилетит увесистым кулаком по морде. Я прекрасно знал об отношении Чзинь Чаня к таким, как я. - Хань Гуан Цзюнь. Вопреки моим ожиданиям, Чзинь Чань внезапно рассмеялся. - А, этот! Так тут ты не одинок. В него почти все влюбляются. Он же у нас грёбанный господин Само Совершенство! Нашел из чего трагедию разводить! Что он там с тобой во сне делает, что ты обмороки падаешь? Морали читает? Одежду до последней складки разглаживать заставляет? - В последнем сне он меня... убил... - окончательно севшим голосом произнёс я. - Ну нихрена ж себе! Да он же образцовый Лань, он же и мухи без особого разрешения не обидит. - То в жизни.. А то во сне. Он такой странный был, и страшный. Глаза безумные. Мне почему-то кажется, что он меня в жертву принёс... - Во имя чего? - Во имя флейты какой-то дурацкой, не знаю... - Ну значит он полный идиот, раз променял тебя на какую-то флейту. Забудь! - Я бы и рад забыть, да только кажется мне, что это не просто сон, а какое-то знамение. - Знамения только специально обученным пророкам являются, а ты у нас вроде не пророк. Так что просто забей на это, ладно? - Ладно... - вздохнул я, а после этого, поддавшись внезапному порыву, совершил, пожалуй, самый импульсивный поступок в своей жизни. Сам не знаю, как так вышло... Он стоял так близко, упирался одной рукой в ствол дерева, прямо рядом с моей головой, заглядывал мне в глаза так обеспокоенно, серьезно, то приближался, то отдалялся, чтобы выговориться, когда его переполняли эмоции. Его тёмные глаза маняще блестели, а мягкие губы были так близки и притягательны.. И он так искренне отзывался на все мои переживания, что на секунду мне подумалось, что, возможно, несмотря на те обидные слова, что он не раз говорил в адрес гомосексуалов раньше, он все-таки сможет понять... В общем, поддавшись влиянию момента, я не удержался, прикрыл глаза и поцеловал его. В первую секунду он опешил, а потом с силой оттолкнул меня, лицо его исказилось изумлением, негодованием и злобой, и он, влепив мне звонкую пощечину, развернулся на пятках и стремительно зашагал вперед. На полпути он обернулся и выкрикнул, активно жестикулируя руками: - Мразь! Я тебя другом считал, за шкуру твою беспокоился, а ты...! Всё это время обо мне вот ТАК думал?! Сны еще свои небось смотрел, мерзкие похабные сны! Надеюсь, хоть меня там не было. Правильно он тебя убил. Ты не человек, ты гнилая падаль! Знал бы раньше, сам бы тебя укокошил. Свали куда подальше, и больше не попадайся мне на глаза! Моё сердце пропустило удар и рухнуло куда-то вниз. Я просто стоял и смотрел ему вслед, не ощущая ни боли от пощечины, ни стекавших самих по себе из глаз слёз. Я попытался сделать шаг за ним, но не смог. Всё моё тело словно парализовало, и я рухнул прямо там же, где и стоял, под деревом, уткнувшись в колени и разразившись глубокими рыданиями. Это был конец.... По крайней мере, я думал, что это был конец. Но, как оказалось, это было только начало. Во-первых, нас заметили. Кто-то из ребят пошел полюбопытствовать, куда это мы так надолго запропастились и застал такую сцену. И, естественно, мгновенно разнёс весть среди всех учеников. Во-вторых, ослепленный ненавистью и отвращением Чзинь Чань, примкнул к группе особенно активно издевавшихся надо мной учеников. Можно сказать, что он её возглавил. Вначале на меня посыпались оскорбления, потом, когда запас слов, очевидно, иссяк, напротив, объявили бойкот. Никто не разговаривал со мной до самого вечера, лишь морщили носы и презрительно отворачивались. В комнату на ночевку меня не пустили, просто вышвырнули все мои немногочисленные вещи вместе с матрасом за дверь. Мне ничего не оставалось, как собрать свои скромные пожитки и идти просить пристанища у брата. В свете последних событий, утреннее происшествие перестало мне казаться таким уж пугающим. Мало ли что он там тащил? Может, решил выбросить устаревшие артефакты из своей коллекции по-тихому, чтоб ученики не растащили. А одежду сменил, чтоб не испачкать парадное облачение... Брат очень удивился, увидев меня на пороге. Мне даже показалось, что он знает, что я знаю.. Но, видимо, он просто предположил. - Сюань Юй, здравствуй. Что привело тебя сюда столь неожиданно? Не подумай, что я не рад тебя видеть... Но как ты узнал, что я вернулся? - Я не знал... - честно соврал я, решив пока придержать свои наблюдения при себе. - Думал уломать охрану пустить меня переночевать хотя бы в гостевой пристройке. - В смысле - пустить переночевать? - брат был удивлен, но вместе с тем на лице его читалось облегчение. - Меня выгнали из комнаты. Пустишь? И он впустил. Забрал из рук вещи, в которые я на нервах так судорожно вцепился, усадил в моё любимое кресло и угостил согревающим чаем. После внимательно выслушал мою историю и даже обнял, когда я, захлебываясь от слёз, бормотал что-то невнятное о своём разбитом вдребезги сердце... - Хочешь, мы их накажем? - предложил он. - В уставе Ордена нигде не сказано, что адепта можно подвергнуть издевательствам лишь за то, что его вкусы в любви немного отличаются от общепринятых. К тому же, ты ведь не сделал ничего дурного - не нападал на него, не вынуждал силой. Просто поддался порыву чувств. Тебе совершенно не в чем себя винить. Его добрые слова успокоили меня, и тело постепенно стало клонить в сон. Брат разрешил мне остаться у него и жить в гостевых покоях. Перед сном я лишь попросил никого не наказывать. Они могли бы избить меня или опозорить, но они ограничились лишь парой сотен обидных фраз да вышвыриванием вещей. Что в сфере открывшейся им обо мне информации, казалось мне даже разумным. И еще мне почему-то казалось, что несмотря на всю свою воинственность Чзинь Чань все еще продолжает оберегать меня. Чем еще иначе можно объяснить, что я так легко отделался. В общем, я стал жить у брата, чем заработал еще больше презрительных взглядов и гадких перешептываний за спиной. Я вновь с головой зарылся в книги и старался не думать о произошедшем. Сердце моё ныло от обиды и боли, но я заглушал в себе эти чувства изнуряющими тренировками и монотонным переписыванием старых рукописей. Не то, чтобы это было моей обязанностью, но брат попросил заняться этим на досуге, и я, в благодарность за его гостеприимство, конечно же, согласился. Не знаю, что он сказал моим сокурсникам, но ничего обидного в свой адрес я больше не слышал. Впрочем, я вообще ничего не слышал - бойкот продолжался. Только Чзинь Чань бросал на меня уничижительные взгляды, красноречивее любых слов. "Жаль парнишку... И этот тоже, лучший друг, называется! Ну поцеловал тебя человек, ну подумаешь... Не шутки ради, а искренние чувства питая, между прочим. Зачем сразу мразью-то обзывать? Не умер же ты от одного поцелуя, в самом деле. Ох уж мне эти моралисты! Особенно, моралисты стадные. Не справедливости ради, а популярности для... Испугался вместе с Сюань Юем стать позором в глазах остальных, вот и изобразил из себя оскорбленную невинность. А сам-то все сны его замечал, все чувства и состояния, носился с ним как наседка с яйцом. Смех да и только! Эх, молодость, глупость..." "Всё было бы ничего, и я уже начал постепенно привыкать к своей новой жизни изгоя, когда одно случайное событие навсегда изменило мою судьбу. Дело было воскресной ночью. Мне, как обычно, не спалось, - после ТОГО сна кошмары лишь усилились, - и я встал, чтобы попить воды. Ночь была жаркой и душной, и пить хотелось нестерпимо. Как назло, вода в моём кувшине кончилась. Я взял его с тем, чтобы наполнить его из питьевого фонтанчика во внутреннем дворе. Проходя мимо покоев брата,расположенных окнами на двор, я заметил внутри странный зеленоватый свет, высветливший комнату лишь на пару мгновений, и погасший. Это заинтриговало меня. Я плотно прислонился спиной к стене у самого окна, имея таким образом обзор на часть комнаты Гуан Яо, но оставаясь незамеченным. Судя по всему, брата в комнате не было. Ничего необычного не происходило, и я уже подумал, что ночная игра света и теней сыграла со мной злую шутку, как вдруг тяжелая портьера у стены всколыхнулась, и в следующую секунду из-за нее шагнул мой брат. На лице его сияла довольная улыбка. За портьерой что-то вновь мигнуло зеленым. Тут внезапно раздался стук в дверь. Я чуть было не вскрикнул от неожиданности, но сумел себя сдержать. Гуан Яо перестал улыбаться, на лице его читалось раздражение. - Кто там еще в столь поздний час? - проворчал он и поспешил открыть. - А, отец... - тон его переменился с недовольного на мягкий и почтительный. - Что, сейчас? Но отец, к чему такая срочность? О чём они говорили дальше, я уже не мог разобрать, - Гуан Яо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Я продолжал стоять за стеной, раздумывая, что делать дальше. С одной стороны, было до ужаса любопытно, что же скрывается за занавесью. С другой, очень нехорошее предчувствие закралось в мою душу при мысли о том, чтобы тайно проникнуть в покои брата. Так я и стоял, пока порыв ночного ветра не влетел в комнату, слегка всколыхнув портьеру. То, что было за ней, всё еще светилось, и я, не утерпев, поддался искушению, и, стараясь ничего не задеть, осторожно влез в окно. С замиранием сердца отодвигая толстую пыльную ткань, я ожидал найти за ней что угодно, включая запрещенные темные артефакты, но с изумлением обнаружил что-то вроде небольшого прохода. Проход был высечен прямо в стене и вёл в какой-то необъятно длинный коридор. Контуры его как раз и мерцали ровным мягким зеленым цветом. Я знал, что стена выходит на улицу, и за ней совершенно точно нет никакого коридора. А значит, я имею дело не просто с тайником, но с тайником, попасть в который можно лишь через магический портал. И если бы Гуан Яо, второпях, не забыл бы закрыть его, то я, несомненно, обнаружил бы лишь голые деревянные доски. Когда еще доведется... Да и терять мне было уже особо нечего... По крайней мере, я так думал тогда. И, забывая дышать от охватившего меня чувства мистического восторга и легкого трепета перед возможной опасностью, я решительно шагнул в портал. Словно в озеро нырнул. Коридор, казавшийся снаружи мрачным и пустым, внутри оказался светлой просторной комнатой, уставленной, насколько хватало глаз, всевозможными трофеями, артефактами, драгоценностями и стеллажами с рукописями и книгами. Кое-что из этого вызывало неподдельный восторг, кое-что заставляло в ужасе содрогнуться. Я знал, что мой брат, работая под прикрытием, вынужден был изобретать всевозможные пыточные орудия, чтобы заслужить расположение Вэнь Жо Ханя, но я и подумать не мог, что он будет хранить эти страшные изобретения в своей сокровищнице. Некоторые выглядят совсем заброшено, другие, напротив, зловеще сверкают металлом. Стоят ли они здесь просто так или же иногда используются? Надеюсь, что все-таки нет. Хотя сейчас я уже ни в чем не уверен.... Закончив разглядывать малопривлекательные орудия мучений, я заинтересовался шкафом с рукописями. Наугад выудил с одной из полок толстую книгу в черном переплете. "Древние запрещенные ритуалы. Утраченные и восстановленные. (и немного авторских)" - кокетливо значилось на обложке. Автор, однако, указан не был. Внутри содержались нескрепленные друг с другом листы, исписанные резким, размашистым, но твёрдым почерком. Местами встречались довольно талантливые иллюстрации, но чаще попадались набросанные на скорую руку откровенные сценки на полях. Большинство описанных ритуалов было так или иначе связано с вызовом и подчинением мертвецов или духов. Попалось мне и краткое руководство по созданию лютых мертвецов. Первой реакцией было поскорее захлопнуть книгу и вернуть ее обратно. Зачем мой брат хранит у себя такие тёмные вещи? Нам немного рассказывали о Тёмном Пути, о том, как пагубно он влияет на тело и дух заклинателя, и всегда строжайше запрещали не то что пытаться овладеть чем-то из арсенала тёмных магистров, но даже задумываться о подобном. Считается, что само упоминание о Тёмном Пути может навлечь на голову говорящего большие неприятности. А уж чтение такой литературы и вовсе должно было закончиться для меня катастрофой. Но стиль изложения был настолько лёгким и остроумным, что я, сам не заметив, увлекся. Страшные ритуалы показались не такими уж страшными, тем более, что автор подошел к вопросу крайне разумно, да еще и, кажется, предлагал использовать эти знания для благих целей - повысить эффективность заклинателя в бою или истребить нежить другой нежитью, не вовлекаясь самому и не подставляя себя таким образом под удар. Кое-что я даже решил взять на заметку. "Ну хоть кто-то оценил по достоинству мой труд! Не зря писал, значит" - искренне обрадовался Вэй Ин. Решив сделать небольшой перерыв в чтении, я обратил внимание на самый верх шкафа, прикрытый еще одной занавеской. "А вдруг там лежит какая-то особая книга?" - подумал я и решительно отдернул ткань. Лучше бы я этого не делал... За красноватым плетением сдерживающих заклинаний зловеще блестел шлем. А в нём... Нет, не могу говорить. Скажу только, что увиденное - и есть та самая причина, по которой я теперь боюсь собственного брата больше любого мертвеца. Если он узнает, что я знаю, то мне конец... Сопоставив увиденное с тем странным утренним происшествием, когда я застукал брата, волочащего нечто к стене, я пришёл в ужас. Если это то, о чём я думаю... Но как такое вообще возможно? И почему? Потрясенный, я скорее задёрнул штору, и стал судорожно листать оставленную рукопись. Мне казалось, что любое заклинание, которое удастся вычитать, сможет в случае чего спасти мне жизнь. Это ведь тёмные заклинания, запрещенные, нас не учат им противодействовать. Но, как оказалось, против простого человеческого коварства и тёмные заклинания бессильны. Я как раз заканчивал запоминать крайне занятный ритуал о добровольном пожертвовании души, когда над моим ухом внезапно раздался удивленный голос: - Мо Сюань Юй? Что ты здесь делаешь?!- я вздрогнул и выронил рукопись. Надо мной стоял разъярённый Гуан Яо. Никогда прежде не видел его таким. Кажется, он был испуган и разгневан одновременно. Я попятился назад. - Брат, я...Извини, я не хотел, я случайно... - Случайно? - голос его, полный скрытой ярости, стал обманчиво вкрадчивым - Такие вещи не обнаруживают случайно. Вывод - ты следил за мной. Зачем? - Брат, клянусь, меня просто замучила бессонница и я решил пройтись за водой. А потом увидел этот странный зеленый свет и мне стало любопытно. И ты как раз ушел и... Прости... - Ладно, допустим - вдруг смилостивился Гуан Яо - Допустим, я тебе верю. Но больше так не делай. Тебя разве не учили, что не стоит лезть в чужие вещи без спросу? Особенно, в чужие тайные хранилища? Эти орудия пыток дороги мне как память, но не думаю, что они благотворно повлияют на твою психику. - Прости... Это больше не повторится, обещаю. - Разумеется, не повторится - промурлыкал он с какой-то странной убежденностью. - Нашел здесь что-нибудь интересное? - голос его приобрел привычный светский тон. - Да я только и успел, что мельком взглянуть на вот эти рукописи. Там описываются очень необычные ритуалы. Чьи они? - Решив, что брат поверил мне и перестал злиться, я ухватился за возможность сменить тему. - Вэй У Сяня. Слышал о таком? - Самого Старейшины И Лин? - ужаснулся я. По правде, я об этом догадывался, но всё же - И зачем же ты их хранишь? - А они мне тоже дороги как память. К тому же, нельзя допустить, чтобы эти рукописи попали не в те руки. Это место безопасно. О нём не знает никто, кроме меня. Ну и тебя теперь. Но ты ведь никому о нём не расскажешь, верно, братишка? Государственные тайны такой важности нельзя разглашать, кому попало. Только представь, если кто-то попытается меня ограбить. А вдруг это будет кто-то из учеников? Страшно представить, что с ним станет. - он красноречиво указал взглядом на большие ржавые железные крюки в стене, и я содрогнулся. Кажется, он остался доволен произведенным эффектом - Я не люблю излишнюю жестокость и предпочитаю решать все вопросы миром. Но ты же понимаешь, я не могу рисковать своей репутацией, оставляя вора безнаказанным. Кто-то может серьезно пострадать, просто наслушавшись твоих россказней и поддавшись искушению. Понимаешь? А мне бы очень этого не хотелось. - Я н-никому н-не скажу. Честно. - Хорошо. А теперь пойдём отсюда. Думаю, тебе нужно проветриться. - с этими словами он пропустил меня вперед себя, вытолкнул из портала, вышел сам, и одним взмахом руки закрыл его. После, мягко направляя меня за плечи, проводил до самой двери. Резко распахнув дверь, так, что она с размаху ударилась о стену, брат неожиданно сильно толкнул меня за порог и закричал на весь дворец: "Стража, вышвырните этого грязного распутника из Башни Кои! Немедленно! И чтобы ноги его здесь я больше не видел! Попытается сунуться еще раз, лично прослежу, чтобы ему эти ноги переломали! Какой наглец, а? Представляете, я любезно пустил его к себе во дворец жить, а он воспользовался этим, чтобы пробраться ночью в мою опочивальню и грязно приставать ко мне! К родному брату! Видимо, наши адепты не зря его выгнали. Боже, какой позор для Клана!" Охрана на шум сбежалась немедленно, и, не успел я осознать, что произошло, как меня уже скрутили под руки, намереваясь увести. Цзинь Гуан Яо, прекрасный в своей актерской игре, подошел ко мне, шокированному, безвольно болтающемуся в крепких руках стражей, вплотную и тихо прошептал на ухо "Прости, братишка, Мне действительно очень жаль так с тобой поступать. Я был добр к тебе, пока мог. Но пойми и меня, я не могу так рисковать." Той же ночью я как был, в нижних одеждах и с вышвырнутыми, на сей раз - за ворота, - вещами, был раз и навсегда с позором изгнан из Башни Кои." "Да уж... Не свезло так не свезло. Один разок нарушил правила, и на тебе - сразу изгнан с позором. Да еще кем - собственным братом! Если б меня так наказывали за каждую провинность, не знаю, где бы я в итоге оказался и чему бы вообще успел научиться. Мутный он какой-то, этот Гуан Яо. Вряд ли он Сюань Юя просто за любопытство выгнал. И не просто выгнал, а махрово так подставил, воспользовавшись его дурной славой среди адептов. Не думаю, что кто-то был особо удивлен подобному повороту,а значит, и пытаться узнать, что же на самом деле произошло, никому и в голову не придёт. Умно. Но очень уж жестоко. Видимо, у него действительно был весомый повод что-то скрывать." Дальше дневник переставал быть похож на исторический роман и вновь становился похож на обычный дневник. Записи были короткими, резкими и от былой размеренности повествования не осталось и следа. "Меня снова избили. Цзы Юань всё никак не может смириться с тем, что он еще большая бездарность, чем я. Еще матушка ему всё мозги полощет. Завидно им! А чего завидовать-то? Толком ничему не научился, а страшно теперь так, что всю жизнь, наверное, вздрагивать буду. Цзы Юань снова отобрал у меня талисманы. Я еще после первого случая настоящие талисманы припрятывать стал, а для него вот специально рисую поддельные. Один хрен он ничего в этом не понимает. Правда, злится потом еще пуще прежнего, что у него ничего не работает. Зато мне маленькая радость. Хоть бы они все передохли уже и оставили меня в покое! Никого ведь не трогаю, даже из дому почти не выхожу, что им от меня надо-то?" "Больно, больно, как же больно... Хочется свернуться в калачик, заснуть и никогда больше не проснуться. Кому теперь нужна моя жизнь? Даже мне самому она не нужна. Все, кого я любил, предали меня. Брату оказалась важнее его тайна, чем я. Чзинь Чань отвернулся от меня, как только узнал о моих чувствах. Даже матушка, земля ей будет пухом, ушла из этой жизни, не выдержав всего этого кошмара. А я как-то выдерживаю, как-то живу... Зачем? Для чего? И что во мне такого ужасного, что заставляет людей так поступать со мной? Неужели одна лишь любовь к мужчинам так отвращает от меня даже самых близких? Даже Хань Гуан Цзюнь из снов оставил меня. Сейчас я был бы рад даже кошмарам, но и они не приходят. Приснись мне сейчас сон о моём убийстве, я бы, не колеблясь, выбрал смерть. Быть трупом лучше, чем быть живым - тебя все боятся и самое страшное, что может случиться - какой-нибудь заклинатель убьет тебя еще раз. Зато я бы смог убить тетушку и братца. И слугу этого противного, что вечно по бабам шляется, А-Туна. Я вообще по натуре человек не злобный, но они заслужили." "Что ж, видимо, все-таки придется их убить... - вздохнул У Сянь. - "Зато сразу три из четырёх, удобно. И, судя по всему, не составит особой сложности." "Хань Гуан Цзюнь, будь ты проклят, ты доволен? Доволен тем, во что превратилась моя жизнь благодаря тебе? Из-за тебя я сблизился с Чзинь Чанем, надеялся тебя забыть. Из-за тебя же я потерял его. Из-за тебя брат узнал о моих пристрастиях и самым подлым образом воспользовался этим знанием! Из-за тебя я опозорен на всю деревню. Из-за тебя подвергаюсь ежедневным унижениям! А ты даже не знаешь об этом! Равно как и не знаешь о моём существовании. Конечно, такую мелкую сошку как я можно легко принести в жертву! Во имя чего? А чёрт его знает.. Так как ты там, Непогрешимый Второй Нефрит клана Лань, доволен своим выбором, спишь ли спокойно? Наверняка спишь. В обнимку с этим проклятым инструментом. А я вынужден гнить здесь, боясь и носу выказать на улицу. Ненавижу тебя! Ненавижу!" "Эко ж его занесло! Лань Чжань-то тут причём? Он ведь его действительно знать не знал. Сам напридумывал себе невесть что, сам же и создал все неприятности, а виноват сразу Второй Нефрит. Легко винить кого-то, когда не можешь справиться с собственной жизнью. И ведь всё из-за чего? Из-за какого-то дурацкого кошмара, приснившегося на занудной лекции в душном помещении. Да там от недостатка кислорода и не такое привидеться может!" "Я хочу, чтобы ты страдал. Страдал так же, как страдал я. Хочу, чтобы ты безответно полюбил кого-то, кто даже никогда не узнает о твоей любви. Да, я знаю, ты уже любил, и уже потерял, но это не то. Когда человека отнимает смерть - это совсем не то же самое, как если он остаётся жив, но недосягаем. Хочу, чтобы твой любимый стал тебе злейшим врагом. Хочу, чтобы ты испытал это на собственной шкуре. Хочу, чтобы ты так же был осмеян и брошен всеми за свою любовь. Хочу, чтобы тебя били так же, как били меня. Хочу, чтобы кармические законы были соблюдены по всей строгости. Я бы мог пожелать тебе смерти, но смерть - это слишком просто для такого, как ты. Слишком легко. Именно поэтому, я, слабый ничтожный человек, уставший от бессмысленной борьбы с судьбой, выбираю её. Это, должно быть, моё последнее письмо. Сегодня ночью я как Мо Сюань Юй перестану существовать. Останется лишь моя телесная оболочка. И надеюсь, злому духу необычайной мощности и силы действительно хватит сил выполнить мои желания." "Во дела... И как я, скажите на милость, должен это исполнить? Злые духи, да будет тебе известно, не имеют никакой власти над чувствами. Каким вообще местом ты читал описание ритуала? К тому же, Лань Чжань. Он, конечно, та еще заноза в заднице, но то, что взбрело в голову безумному Сюань Юю, слишком жестоко даже для него. Да для кого угодно! С другой стороны, там есть пункт про кармические законы, которые он просит соблюсти со всей строгостью. А раз Лань Чжань ни в чём не виноват, то и наказание ему не полагается, ведь так? Может удастся как-то съехать... Ай, ладно, разберусь по ходу дела! Вначале нужно навестить "родственничков". Что, всё на этом? А нет, кажется вот тут еще что-то валяется..." Вопреки предупреждению, на полу под столом обнаружилась еще одна смятая записка. В ней было нацарапано только лаконичное "Я всё понял". "А я вот ничерта не понял" - раздраженно подумал Вэй Ин - "Всё, хватит тут штаны просиживать" - решил он, и, резко вскочив со стула, одним добротным пинком вышиб дверь каморки. ___________________________________________________________ *дизи - поперечная флейта *сянци - китайские шахматы