Легион встречает Конец Времен.

Экспедиция Арклока.

      Вынужденные растянуть силы по множеству фронтов и всегда следить за любыми признаками возвращения Пылающего Легиона, Кирин-Тор не смог позволить себе выделить много сил для этой экспедиции. Тем не менее Кирин-Тор участвовал в каждом конфликте на протяжении последних тридцати лет, и многие из его членов, что сегодня находятся на поле боя, являются ветеранами, обладающими опытом десятков сражений.

Архимаг Арклок.

      Когда архимаг Арклок достиг сорок пятого года жизни, он все больше начал размышлять о своем прошлом, задаваясь вопросом, действительно ли его лучшие годы остались позади. Назначение главной экспедиции Арклок воспринял как знак того, что его звезда еще может подняться выше, и возглавил ее с не меньшим рвением, чем у молодых учеников Аркантиума. Известный специалист в магии Арканы, Арклок так же научился нескольким трюкам у Кадгара в области хрономантии.

Архимаг Трант.

      Одарённый целеустремлённый вундеркинд. Это те слова, которыми почитатели архимага Транта используют для его описания, в то время как хулители используют слова «одержимый» и «непоследовательный». Несмотря на это, и друзья, и враги признают, что навыки Транта чрезвычайно впечатляющие, и поднявшись довольно высоко в рядах высших чинов Кирин-Тора в тридцать лет, он жаждет возвыситься еще выше среди магов летающего города благодаря своим открытиям касательно магии нового мира.       Трант однако скрывает не только свои амбиции от собратьев-магов. Эксперимент с зеленым камнем привел к аварии, которая на несколько секунд вырубила архимага. Когда он пришел в сознание, Трант с любопытством и в равной степени с ужасом обнаружил что кожа на его плече мутировала во что-то чешуйчатое, как у наг из морских глубин. Это совершенно не ослабило энтузиазм Транта и он жаждет возможности проверить свою теорию о том, что при помощи зеленого камня можно манипулировать магией другого мира.

Призыватель Дикая Песнь.

      Маг из народа Кель’дораев Алана Дикая Песнь однажды попробовала свои силы в ледяной магии, и в жестоком испытании своих способностей нашла в ней свое большое призвание. К удивлению и даже восхищению ее наставников из Кирин-Тора, Дикая Песнь смогла контролировать и повелевать пятью водными элементалями, заставив их поприветствовать ее учителей в театральном духе. С тех пор навыки Дикой Песни по призыву и контролю только улучшились и теперь она спокойно может контролировать сразу два десятка водных элементалей.

Маг-Инженер Триш Уизглэджетт

      Эксцентричная и блестящая, гнома Триш Уизлглэджетт с самого детства поклялась, что она овладеет как научным искусством своего народа, так и магией творения. Она уже приблизилась к достижению обеих своих целей, будучи высоко оценённой самим Гелбином Меггакрутом за ее навыки в инженерии и находящейся на рассмотрении Даларанским Советом Шести как кандидат в получении звания архимага.

Ударная команда Эпсилон.

      Город-государство Даларан гордится своим магическим мастерством в арканновой и стихийной магии. Тем не менее, не все маги летающего города настолько высокомерны, чтобы считать, что навыки в куда более «грубых» вещах, как например рукопашный бой, для них бесполезны. Вооруженные зачарованными мечами, обученные мастерами-дварфами и искусные во всех трех ветвях магии, маги-хранители Эпсилона готовы к любой угрозе, которая встретится на их пути.

Магический симпозиум Аркантия.

      Когда известный архимаг Аркантий был приглашен принять участие в экспедиции, он притащил с собой всех своих учеников. Арклок не знал о таком «дополнении», пока Аркантий не прибыл, и в результате пришел в ярость, требуя сохранения секретности и указывая на возможную опасность экспедиции. Тем не менее, Аркантиум отказался отступать, полагая, что участие в экспедиции станет бесценным опытом для молодежи. За этим последовал скандал, который в конечном итоге был решен путем компромисса: все несовершеннолетние ученики Аркантиума вернутся в Даларан, а более взрослым позволят остаться.

Защитники Летающего Города.

      Славясь как город магов, Даларан, тем не менее, как и большая часть остального Азерота, имеет значительный процент не обладающих магическими способностями граждан, которые, хотя и не являются магами, готовы послужить своему городу в час нужды на поле боя. Эти защитники сражаются щитами и мечами, подобно пехотинцам Альянса, хотя в отличии от них, маги зачаровывают их снаряжения, делая его куда более прочным и смертоносным. К ним так же приписан отряд заклинателей, которые бомбардируют врага магией издалека, под прикрытием своих защитников.

Боевые Конструкты.

      После инцидента со Стивеном Риверсоном, Арклок попросил Кирин-Тор предоставить ему несколько аркановых стражей, могучих големов, устойчивых к магии и невероятно сильных физически. Его запрос удовлетворили и сейчас все пять из них патрулируют территорию гробницы. Тем не менее, у Арклока есть возможность вызвать их к себе, если возникнет необходимость.

Прославленные Авантюристы.

      За последние десятилетия маги Кирин-Тора научились ценить доблесть и силу смертных чемпионов Азерота. Три их них принимают участие в этой экспедиции, трое искателей приключений, которые путешествовали по этому миру и за его пределами, преследуя различные цели. Священник Фабиано Хейс лишь стремиться распространить слово Света всем нуждающимся, друидесса Киндихин Лунная Поэма хочет изучить природу самых удаленных уголках мира, а воин Гнили Быстрый Удар жаждет лишь славы — и доказать, что гномы тоже могут стать великими воителями, если приложат к этому достаточно усилий.       Архимаг Арклок       Архимаг (Аркана).       Архимаг Трант       Архимаг (Огонь).       Призыватель Дикая Песнь       Мастер Призыватель (Лед).       Маг-Инженер Триш Триш Уизглэджетт       Маг (Аркана) и Инженер гномов, оснащенный Экспериментальным Пистолетом.       Ударная команда Эпсилон       Пять Магов-Хранителей (Аркана).       Магически симпозиум Аркантия       Один Архимаг, 13 учеников и 4 адепта. Все Аркана.       Защитники Летающего Города       40 Защитников Кирин-Тора, 20 Кирин-Торских Заклинателей (различные).       Боевые Конструкты       5 Аркановых Стражей.       Стихийные Саванты.       20 Водных Элементаля.       Прославленные Авантюристы       Гном Воин (Неистовство), Человек-Жрец (Свет), Ночной Эльф-Друид (Сила зверя).       Общая численность: 114.

Вторжения Сарлов.

      Со времен легендарных Омра Убийцы Змиев и Ульгра Пожирателя Троллей, у Сарлов есть традиции гордых воителей, чтимые уже тысячи лет. Несмотря на то, что их сейчас возглавляет король, открыто поклоняющийся Чару, это нисколько не убавило того, что Сарлы все еще воинственное племя могучих воинов. Это полностью устраивает Короля-Ярла Виглундира — чем больше тел между ним и его врагами, тем лучше!       Силы, перечисленные ниже, являются лишь авангардом экспедиции, отправленной вторгнуться в другой мир.

Олвир Гритссон.

      Проживший уже около полувека, Олвир стал легендой среди Сарлов за его наглые набеги по всему Старому Свету и даже далеко на юг, например в Арабию. И хотя Олвир крепкий мужчина, доживший до пятидесяти в племени, где немногие доживают и до тридцати, он уже начинает чувствовать как прожитые годы начинаю оказывать на его влияние. Стремясь получить благословление богов, чтобы продлить свою жизнь, Олвир начал проявлять куда больше осторожности в битвах, позволяя импульсивной молодежи возможность первыми проявить себя в битве.

Вульфрик, Будущий Скиталец.

      Вульфрик, которому в будущем уготовано стать известным как «Скиталец», пока еще только молодой мужчина, имеющий за плечами лишь несколько набегов. Стремясь обрести славу, Вульфрик уже развил вкус к охоте на вражеских чемпионов, чтобы в сражении с ними доказывать превосходство Севера. Ему еще только предстоит проиграть один из этих поединков.

Верлки, Провидец Искаженного Глаза.

      В течении почти полувека Верлки организовывал переход Сарлов под влияние его покровителя Тзинча… или, по крайней мере, так он говорит. Как и большинство последователей Хаоса, он движем лишь личными интересами, и потому, находясь под влиянием посланных Тзинчем видений, очень постарался, чтобы стать лидером магических сил экспедиции, ожидая обрести благодаря ей великую славу. Однако Верлки не знает, что Король-Ярл Виглундир позволил ему это сделать, только чтобы завладеть активами провидца, пока тот будет отсутствовать. Если Верлки сможет вернуться назад, то провидца Сарлов будет ждать пренеприятнейший сюрприз.

Бе’лакор, Первый Проклятый.

      Бе’лакор, первый из Принцев Демонов и владыка Хаоса Неделимого, не возглавляет экспедицию Норсов. На самом деле, под фасадом из захваченной им плоти демон извивается от злости, понимая, что вторжение означает лишь то, что один из Богов Хаоса узнал о межпространственных вратах — и не сложно догадаться, какой именно. Бе’лакор предпочел бы, чтобы вторжение провалилось, и желательно не оставив выживших, но такой подвиг, несомненно, предупредит богов о его присутствии. Вместо этого Демон-Принц решил понаблюдать за происходящим не выдавая себя и, если Кирин-Тор проиграет, убедиться, что не останется выживших, чтобы предупредить властителей и нации этого мира.

Волки Зимнего Севера.

      Волкоподобные монстры, состоящие наполовину из плоти, а наполовину из льда. Сформированные во время безумия прихода Хаоса в этот мир, волки северной Норски издавна охотились на племена, которые там жили. Во время войны норсы обучали этих непослушных зверей — насколько это было вообще возможно для полуэлементальных существ — чтобы использовать их в качестве поддержки в битве, вроде ослабления вражеского строя или преследования тех, кто осмелиться бежать.

Неописуемые Твари.

      Неописуемые твари, связанные цепями и заклинаниями, являются теми несчастными, которые стали жертвами безумия и физического разложения на службе у богов. Они Отродья Хаоса и даже норсы сражаются рядом с ними с большой осторожностью.

Охотники на Воронов.

      Будучи племенем орла, многие из народа Сарлов развили плодовитую ненависть к главному конкуренту Чара, которого часто отожествляют с вороном. Опытные охотники использовали свою профессию, чтобы целенаправленно выслеживать и убивать этих птиц, и, в конце концов, развили свои навыки настолько, что теперь не уступят любому из лучников-южан.

Морские Налетчики Сарлов.

      Безусловно, самую значимую часть сил вторжения представляют Мародёры Хаоса. Разорители Старого Света, эти грубые люди испытывали свои силы на монстрах севера, неуловимых дварфов Норски, дисциплинированных легионах юга и, чаще всего, друг на друге. Некоторые путешествовали еще дальше на юг, и сражались с закованными в сталь рыцарями Бретоннии и даже фееподобными жителями Ултуана. Несмотря на то, что они мало дисциплинированны и вооружены грубо сделанным оружием из железа и дерева, их мастерство в ближнем бою никто не смеет подвергать сомнению.

Олаф, Гигант Ормфелла.

      Великан Олаф уже давно поселился у Сарлов, которые рады снабжать огромного громилу алкоголем. Взамен Норсы иногда брали его с собой на битву, где сила и двадцатиметровый рост великана были поистине бесценным подспорьем.       Олвир Гритссон.       Вождь Мародёров.       Вульфрик, Будущий Скиталец.       Чемпион Мародёров.       Верлки, Провидец Искаженного Глаза.       Колдун Хаоса с меткой Тзинча.       Бе’лакор, Первый Проклятый.       Демон-Принц, специальный персонаж.       Волки Зимнего Севера.       Несколько дюжин Норскийских ледяных волков.       Неописуемые Твари.       Отродья Хаоса, численность неизвестна.       Охотники на Воронов.       Несколько десятков мародёров копьеметателей, большая часть перемешана с остальными мародёрами.       Морские Налетчики Сарлов.       Сотни мародёров хаоса.       Олав, Гигант Ормфелла.       Один Норскийский великан.       Общая численность: неизвестно, но легко превышает несколько сотен.

***

      Архимаг — вместе со всем остальным лагерям — спешил к порталу, все текущие проблемы были забыты на фоне возможного первого контакта. На ходу Арклок отдал приказ действовать по плану Нивен, схеме действий при первом контакте с неизвестной Кирин-Тору цивилизацией, довольно пессимистичному по сути. Хотя план предполагал мирный исход встречи, но из-за многочисленных вторжений из других измерений и временных периодов, он допускал применение смертельной силы при малейшей вероятности того, что неизвестные намеревались причинить вред членам Кирин-Тора.       «А ведь раньше все было куда оптимистичнее». — подумал он. — «Время всех нас сделало циниками».       Дозор у врат уже отступил от них подальше, на достаточную дистанцию, чтобы иметь возможность применять заклинания, в случае враждебности пришельцев. Сама зона перед порталом после перестройки гробницы представляла собой большую площадь с колоннами по периметру. На площади было немало груд каменных обломков, которые раньше были потолком зала, в котором образовался портал, и хотя маги убрали по настоянию Арлока немалую их часть, они просто отбрасывали их в стороны, чтобы расчистить себе путь к порталу. Арклок тогда был недоволен ленивостью своих подчинённых, но сейчас он был рад этому, так как груды обломков теперь достаточно хорошо должны были ограничить маневренность тех, кто выйдет из портала, в случае боя, не давая им зайти с флангов его людям и вынуждая атаковать в лоб.

***

      С другой стороны портала ревущая орда неслась к вратам, каждый человек в ней отчаянно стремился оказаться первым, кто сделает шаг через врата — и, конечно же, получит благословление богов. Более прямолинейные пытались казаться первыми за счет личной физической силы; более хитрые же пытались сбить с ног подсечками или ударами кулаков ближайших конкурентов. Один из бегунов так вообще упал на землю с торчащим между лопаток мечом.       В конце концов, в гонке, полной яростного насилия, определился лидер. Воин, могуче сложенный даже по меркам Норсов, чей облик прям излучал безудержную агрессию и гордыню, вырвался вперед. С огромной скоростью он влетел во врата богов, мерцающее поле разошлось перед ним словно вода перед пловцом. Какое-то мгновение он словно действительно оказался в водном потоке, стремительно несущего его куда-то сквозь пространство, сделанное из тьмы. Он чувствовал на себе взгляды, судившие и оценивающие его, но когда он повернул голову, то ничего не увидел.       Затем, подобно всплывшему с большой глубины ныряльщику, Норс вырвался на другую сторону. Он взревел с триумфом, ведь теперь его история, история Вулфрика, будет гарантированно записана в анналах Сарлов!       Он застыл по среди крика, когда понял, что он не один. Впереди стояли десятки людей, на чьих лицах застыла не меньшая ошеломленность, чем у него. Они были более низкорослые и худые, чем он, одетые в яркие одежды, но они точно были людьми.

***

      Арклок был шокирован не меньше северянина. Приказы которые он собирался отдать, застряли в его горле, оставив его рот открытым. Человек… здесь?! Насколько они могли судить, мир по другую сторону портала не был альтернативной версией Азерота, а совершенно другой вселенной! Могло ли это означать, что Титаны, создавшие расу слуг, от которых потом произошло человечество, тоже посещали тот мир и упорядочивали его? Если так, то почему у той вселенной была совершенно другая магия?       Все эти и тысячи других вопросов в одно мгновение возникли в его голове. Его глаза блуждали по телу Норса, и что-то в нем заставило мурашки забегать по его спине, хотя он не мог объяснить, что именно и почему. Было что-то неестественное в вышедшем из портала мускулистом мужчине, что-то, что бросало вызов его когнитивному пониманию, что-то, что заставляло его руки подрагивать.

***

      Глаза Вулфрика тоже сузились, когда он внимательно рассматривал собравшихся перед ним людей. Он был уверен, что они были южанами, хотя к какому именно племени он принадлежали он сказать не мог. Он участвовал в набегах на земли от Кислева до Арабии, и одежда этих людей была ему незнакома. Он встречал Хунга, чье племя, как он утверждал, было родичами народов далекого Востока, но у этих людей был не соответствовал цвет лица. Более того, эти люди казались ему… чужими, хотя он не мог правильно объяснить, что вызывало такое чувство. Возможно ли, что эти люди из племени, с которым Норсы впервые столкнулись?       Это заставило его ухмыльнутся; если так, что эти люди быстро научатся бояться избранный богами народ, как и прочие слабые сыны Юга. Хотя это не объясняло, почему они ждали его с другой стороны портала, словно оказались здесь раньше. Возможно ли что, портал открылся на их землях, а они его не закрыли?       От этой мысли ухмылка Вулфрика стала шире. Если это так, то эти южане оказались сродни глупцам, забывшим перед уходом закрыть двери своего дома, приглашая грабителей разграбить его. За такой рейд имена членов экспедиции, в частности Вульфрика, будут петь барды на протяжении поколений!       Затем Вулфрик встретился взглядом с Арклоком, и он инстинктивно узнал в нем лидера. В течении долгих моментов они смотрели в глаза друг другу, изучая и анализируя. Истина души — нервное нежелание конфликта одного и откровенная жажда крови другого — была обнажена. Улыбка Вулфрика расширилась практически до ушей, крайне жуткое зрелище, обнажая заостренные зубы. Северянин медленно потянулся к висящим на бедре метательным топорам.       За спиной Вулфрика врата продолжали яростно мерцать, и из его глубины начали появляться Норсы, сперва по двое и по трое, а затем целыми десятками за раз. Каждый из прибывших повторял тоже действие, что и Вулфрик — вопль триумфа, удивленный взгляд на других людей, переходящий затем во враждебный.       Затем из врат вышел Олвир Гритссон. Одетый в экзотический плащ из шкур обезьян Южноземья, Олвир стоял с почти королевской выдержкой, или, по крайней мере, с тем, что Норс мог назвать таковым. Он не среагировал на перемещение и столкновением с незнакомцами, как другие Сарлы, благодаря его опыту набегов у него было куда больше самодисциплины. Он также сражался с куда большим количеством врагов, чем Вульфрик, начиная с Ящеролюдов возле Скегги, эльфами обоих наций на море, и даже участвовал в казалось невозможном кругосветном путешествии, совершив набег на прибрежный порт в далеком Ниппоне. Вулфрик почтительно кивнул командиру, уважение к которому он получил во время набега на Арабию.

***

      Арклок начинал нервничать все сильнее. Он не видел ничего, кроме враждебности и воинственности в глазах другого человека, а поток его сородичей через врата не показывал признаков истощения. Силы Арклока уже оказались в меньшинстве, и численное неравенство становилось больше с каждой секундой.       И все же архимаг не решался приказать атаковать первым. Конечно же, это не путь дипломатии начинать все с пролития крови, и разве это обязательный закон, что любой первый контакт с другим миром или измерением должен начинаться с неразумной вражды? Но все же, оценивая ситуацию, он приказал своим подчинённым построиться в стандартное боевое построение — впереди защитники, за ними маги. Арклок не был тактиком, и он мало что знал об боевых формациях, но он прекрасно понимал, что если все пойдет по худшему сценарию (а циник в нем упорно твердил, что так все и будет), то лучше его магам оказаться за стальной стеной, пока они будут читать заклинания. Однако не все силы его экспедиции присутствовали у портала. Двое авантюристов и големы сейчас были в гробнице, не подозревая о происходящем.

***

      Вулфрик хищно оскалился, когда южане перестроились в подобие боевого строя, стандартный ответ на их неспособность встретить норсов лицом к лицу как настоящие люди. Он оглянулся по сторонам, глядя на своих братьев и сестер по оружию, видя что они были такими же нетерпеливыми, как и он, делая неприличные или угрожающие жесты южанам или стуча своим оружием по щитам, создавая какофонию, которая распыляла боевую ярость и заставляла кровь быстрее течь по венам. Вулфрик чувствовал, как что-то древнее, что-то первобытное, что-то, что было неотъемлемой частью человеческой природы кричало в его груди, требуя освобождения. Вулфрик, сдерживая себя, бросил взгляд на Олвира, поскольку это было бы монументальное проявление неуважения к вождю, не позволив ему первым пролить кровь, или, по крайней мере, не получить у него сперва разрешение. Однако как только это случится, всякое представление об иерархии будет забыто в бою       Олвир окинул взглядом южан, затем посмотрел по сторонам, прежде чем найти Вулфрика. Затем он усмехнулся и кивнул.       Со свирепым воинским кличем Вулфрик высвободил ту первобытную мощь, что ревела в его груди и швырнул один из своих метательных торов в сторону южан, после чего кинулся вперед. И слуги богов последовали за ним.

***

      Топор конечно же не долетел. Арклок подумал, что это такой исход должен был быть очевидным, ведь между двумя сторонами было больше ста метров. И архимаг не собирался позволять дистанции сократится.       Едва Норсы успели пробежать десять метров, как Архимаг произнес заклинание и на пути северян возникла светящаяся полупрозрачная стена около пятнадцати метров шириной, и высотой семь метров. Это был прочный магический барьер и северяне, не успев затормозить врезались в него, только чтобы быть отброшенными назад противодействующей силой заклинания. Резки слова, которые, как догадался Арклок, были проклятьями, яростно изливались из мерзких ртов, пока они наносили удары по барьеру, в то время как другие, более сообразительные, попытались его оббежать. Они бы в этом преуспели, если бы Арклок был единственным архимагом тут.       Аркантий присоединился к своему коллеге, создав второй барьер, который простирался от правого конца барьера Арклока до колонны на дальнем конце ведущей к порталу дороги, фактически полностью перерождая там путь. Увидев это, люди из другого мира повернули налево, только чтобы там появился еще одна магическая стена, сделанная на этот раз из огня. На мгновение удивленный Арклок повернулся, чтобы взглянуть на заклинателя, и увидел улыбающегося архимага Транта, который кивнул ему. Похоже, что несмотря на недавнее разногласие, Трант не бросил Кирин-Тор в час нужды. Благодарный и чувствующий немного вины за то, что собирался написать сообщение, в котором собирался просить отозвать Транта назад в Даларан, Арклок снова сконцентрировал свое внимание на чужеземцев перед ним.       Взбешенные трусостью врага и разъярённые еще больше от того, что они не могли найти на ком вымести свою жажду насилия, чужеземцы начали яростно наносить удары по магическим барьерам (разумно не решаясь приблизиться к огненной стене), и хотя каждый по отдельности был незначителен, но вместе они заставляли все больше напрягаться Арклока, который еще не готов был отказаться от своей надежды на мир.       Все больше норсов прибывало из портала, все больше из них собиралось у барьера, чья неподатливость побуждала их атаковать его с еще большей яростью и свирепостью. Барьеры начали все сильнее напрягать тех, кто их поддерживал, заставляя архимагов разделять внимание между множеством ударов, что в конце концов из концентрация становилась слабее и барьеры начали поддаваться. Арклок заметил, как стоящие возле него ученики Аркантия попытались укрепить барьер своими силами, но они были лишь новичками и их сила для этого была слишком ничтожна.       В отчаянии он окликнул единственного из присутствующих, кто мог остановить насилие: жреца Фабиано Хейса.       — Хейс! Ты можешь общаться с ними. Вглядись в их разум и скажи им, что мы хотим мира!       Жрец на мгновение выглядел озадаченным, но потом кивнул, когда понял что именно Арклок хотел, чтобы он сделал. Внутреннее зрение! Хотя такое заклинание не использовали обычно для телепатии, но он мог изменить его, чтобы узнать о прошлом чужеземца, что могло послужить основой для общения! В конце концов, жрецы вполне могли заглядывать в разумы других и даже контролировать их; отправить видение не было чем-то сверхсложным.       Заметив ревущего рыжеволосого, что первым прошел через врата, Хейс произнес заклинание и на мгновение его разум смешался с разумом воина-Вулфрика.       Этого оказалось достаточно.       В следующий миг Хейс рухнул на землю, его вырвало его же ужином. Видение… он не видел что-то настолько омерзительного у кого-либо, за исключением демонов!       Арклок, чей лоб был покрыт уже потом, крикнул жрецу, не оборачиваясь, полностью поглощенный удержанием барьера:       — Хейс! Что ты видел? Скажи мне, как на их языке будет «мир»?       — Мир?! — жрец в недоумении тряхнул головой. Как такое вообще возможно после того, что он видел. — У них нету такого понятия, как «мир», архимаг! Это дикари, которые не ведают ничего, кроме насилия и осквернения всего светлого и благородного! Вся их культура построена на грабеже, изнасиловании и убийстве больше, чем у кого-либо… даже чем у Орков и Отрекшихся!       В этот момент Олвир пробился сквозь своих подчинённых к барьеру и вытащил из-за спины могучий топор, лезвие которого светилось зеленным светом. Подняв его вверх, он со всей силы обрушил его на барьер и разрезал его, словно траву косой. Барьер тут же рухнул со звуком разбитого стекла, словно возвещая о конце последней надежды на мир.       Затем в воздухе снова полетел топор, снова брошенный чужеземцем, который первый прошел через портал. Арклок взглянул на это с презрением, потому видел уже на какую дистанцию топор мог пролететь, а чужеземцы по прежнему были слишком далеко, чтобы надеяться поразить кого-то из его экспедиции таким оружием. Затем презрением сменилось недоверием, потому что топор, казалось, сопротивлялся законам гравитации и продолжал лететь по воздуху с невероятной скоростью, словно его направляла рука какого-то бога. Арклок только и сумел, что моргнуть, когда топор перелетел строй защитников и вонзился в голову стоящего рядом с ним ученика, который смело пытался восстановить магический барьер. Слишком сосредоточенный на заклинании, молодой маг не заметил угрозы, пока та не вонзилась ему в голову с такой силой, что фактически разделала голову ему пополам и сбила на землю. Мальчишка был мертв прежде, чем его тело коснулось земли.       Арлок, глядя в некотором ступоре на мертвого ученика возле него, слушая торжествующий рев чужеземца, пролившего первым кровь, почувствовал, как внутри него растет ярость. Похоже это все же судьба, что каждая встреча с чем-то новым в этом мире обязана начинаться с пролития крови, а не дружелюбных приветствий.       «Ну хорошо.» — подумал он про себя — «Я хотя бы пытался».       — ВСЕМ МАГАМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ СМЕРТОНОСНЫЕ ЗАКЛИНАНИЯ! — закричал он команду. — ЕСЛИ ОНИ ХОТЯТ ВОЙНЫ, ТО МЫ ПОКАЖЕМ ИМ, КАК СРАЖАЮТСЯ НАСТОЯЩИЕ ЛЮДИ! ОТБРОСЬТЕ ЭТИХ ДИКАРЕЙ ОБРАТНО В ИХ ЗАМЕРЗШУЮ ПУСТОШЬ! ЗА КИРИН-ТОР! ЗА АЗЕРОТ!       Быстро, словно только отсутствие приказа от Архимага сдерживало, маги одним движением сменили стойки, начав сплетать смертоносные заклинания. Находящиеся на самом низком уровне силы и умения ученики создавала магические стрелы, в то время как адепты сотворяли снаряды размером с череп. Магические снаряды же полноправных магов были раза в три больше, в то время как Архимаги только выжидали, решив пока приберечь свои запасы маны на будущее.       В разноцветном залпе все заклинания сорвались с рук Кирин-Торцев и обрушились на наступающую орду. Сосульки пронзали тела Сарлов, и по крайней мере один из ледяных снарядов, созданных заклинателем, прошил насквозь грудь одного, а затем глубоко вошел в живот тому, что был за спиной первого. Других охватывал огонь, в то время как те, кого поражала аркана, кожа и плоть превращались в стекло и рассыпались. Одному неудачливому налетчику Маг-Хранитель попал точно грудь, которая мигом рассыпалась, а следом рухнуло и все тело, сложившись из-за неспособности более поддерживать свою собственную стабильность.       Однако наступающие понесли не столько большие потери, как надеялся Арклок. Некоторые пораженные заклинанием Норсы тут же торопливо сбивали пламя или с руганью вырывали сосульки из своих тел, причем многие делали это на ходу. Поняв, что так просто врага не остановить, Арклок применил экспериментальное заклинание, которое его научили драконы Бронзовой Стаи. Это заклинание использовало магическую энергию творения, чтобы ускорить течение времени в определенной области, в результате чего заклинатели создавали свои заклинания с головокружительной скоростью, со стороны казалось, что их движения были размыты. Даже лишенные магии защитники присоединились к обстрелу норсов, используя свои арбалеты, тоже перезаряжая их с размытой скоростью.       Теперь заклинания ударили по северянам словно натуральный дождь. Ошеломленные таким шквальным обстрелом, ведь скоростью стрельбы их противника сейчас могли сравниться в мастерстве с лучниками высших эльфов, наступление Норсов застопорилось, а затем начало медленно и неохотно отталкиваться назад просто из-за количества обрушивавшихся на них магических снарядов, сталкиваясь с подкреплением, льющимся через портал. Десятки пали в эти несколько хаотичных моментов от шквала магических снарядов.

***

      Южане во второй раз за сегодня удивили Вульфрика. Никогда, даже в капищах шаманов Сарлов он никогда не сталкивался с таким количеством заклинателей одновременно. Неужто норсы попали через портал на какой-то полигон колледжей магии, про которые ходили слухи? Вульфрик заметил среди врагов несколько обладателей длинных ушей и начал подозревать, что его теория была верна, ведь каждый северянин знал, что магия южан брала свое начало не от богов, как было положено, а от неестественных остроухих обителей Ултуана. Хотя легенды похоже недооценили длину этих самых ушей… причем значительно.       Впервые Вульфрик почувствовал себя неуверенно в битве. Он не боялся битвы со смертными врагами, но магия была чем-то, чему он мало что мог противопоставить… ну по крайней мере, не на таком растоянии.       Затем шум боя (или точнее пока одностороннего побоища) прорезал рык Олвира.       — Сформируйте стену щитов, вы отбросы! Покажите этим южанам, что их разноцветные фокусы ничего не значат для истинных сынов Севера!       С бодрым криком многие тут же повиновались и вместе сгруппировались. Те, что стояли впереди и во втором ряду выставили щиты вперед, в то время как стоящие позади подняли щиты над головой. Некоторые, слишком отдавшиеся своей кровожадности, бросились вперед без всякой защиты, только чтобы быть сраженными ледяными стрелами или быть пораженными аркановыми снарядами, которые изменяли сам состав того, во что попадали, что любой из присутствующих последователь Тзинча успевал оценить.

***

      Выстроившись, стена щитов начала двигаться вперед, и хотя щиты дрожали, когда в них попадали магические снаряды, ломаться она отказывалась. Некоторые шипели сквозь зубы, когда их руки обжигало от жара попавших в щиты огненных шаров, лед же разбивался на мелкие осколки или впивались в щиты, иногда достаточно глубоко, чтобы колоть держащие их руки. И только фиолетовые снаряды наносили действительно существенный урон, превращая дерево в стекло или даже испаряя его, оставляя от пораженного щита все меньше с каждым попаданием.       Но этого было недостаточно, строй врагов упорно продвигался вперед, а потому Кирин-Торцы решили попробовать иные подходы. Арклок заметил, как кто-то из магов заморозил землю под ногами норсов, от чего некоторые северяне поскользнулись и упали. На мгновение в стене щитов возникла брешь, из-за которой, лишившись прикрытия, несколько норсов погибло, но через пару мгновений норсы восстановили строй, хотя и были вынуждены двигаться теперь медленнее из-за необходимости теперь смотреть по чем они ступают.       Глядя на их продвижение, Арклок понял, что враги теперь меньше чем за минуту сократят дистанцию до пятидесяти метров, а затем просто совершат рывок и вступят с Кирин-Тором в ближний бой. И просто глядя на мускулистые конечности дикарей, легко было понять, насколько опасны они в ближнем бою и что его силам лучшем избегать этого сценария. К тому же он к своему неудовольствию заметил, что вражеские воины продолжают изливаться через портал. Пока он и остальные архимаги избегали личного участия в бою, желая приберечь свои силы в случае обострения ситуации, но похоже дальше это продолжаться не могло. Арклок повернулся к Транту, который ухмыльнулся в ответ, словно прочел его мысли. Затем глава экспедиции повернулся к Призывателю Дикая Песнь.       — Великий Призыватель, нам нужно больше бойцов, чтобы сдерживать противника. Можете призвать столько элементалей, сколько сможете контролировать?       Дикая Песнь, которая только что послала мощную ледяную стрелу, пробившую щит северянина и его самого, повернулась к архимагу и кивнула в подтверждение:       — Конечно, архимаг. Давайте посмотрим, как хорошо эти дикари смогут справиться с яростью океанов!       — Хорошо. — довольно кивнув, Арклок сплел заклинание, пославшее сигнал големам в гробнице срочно направится к его текущему местоположению. — Посмотрим как этим варварам понравится столкнуться с кем-то, кто крупнее их.

***

      Непрерывный поток норсов изливался через портал, звук боя возбуждал северян, заставляя их быстрее бежать к линии фронта. Но один человек, прошедший через портал не разделял всеобщей боевой горячки, жажды поскорее окунуться в битву. Он двигался с осторожностью, опасаясь боя и одновременно стремясь воспользоваться им в своих интересах. Его звали Верлки, Провидец Искаженного Глаза, колдун Тзинча, что бродил по Норске уже более полвека, достигнув такого возраста благодаря хитрости, осторожности и благосклонности хозяина удачи. Издалека Верлки организовал резню племени Гаэль, брак принца Эслингов с женщиной, которая жаждала его смерти, а также многочисленные экспедиции в Старый Свет для сбора артефактов. В дополнение к мастерству в интригах Веркли был могучим колдуном и стремился максимально усилить свою магическую мощь.       Спрятавшись за одну из колонн, которая была достаточно толстой на его вкус, чтобы послужить укрытием, Верлки позволил части своей души покинуть тело и поплыл над волной нетерпеливых норсов, высматривая что там происходит впереди. Там воины Сарлов сформировали стену щитов, в то время как их враги обстреливали их всевозможными яркими цветами. Некоторые из норсов, пораженные ими пали, но было очевидно, что еще чуть-чуть, и северяне сойдутся с врагом в рукопашном бою.       Затем неожиданно, в дюжине метров над головами норсов возникло пять больших пылающих огнем камней, каждый из которых был размером с мула. В следующий миг гравитация взяла свое и несколько тонн камня врезались в плотно сбившийся строй норсов, жестоко раздавив множество сарлов. Разлетавшиеся в разные стороны горячие осколки камней глубоко вонзались в плоть, усиливая бойню. Разбитый отряд в панике отступил назад, ошеломленные норсы поглядывали в небо, боясь снова попасть под такую атаку.       Глаза Верлки расширились от удивления, но причиной была не сила заклинания. Он за свою жизнь видел куда более впечатляющие, да и сам даже сотворял несколько раз. Дело было в самой магии и тех, кто ее использовал, она полностью отличалась от всего, что он когда-либо видел. Эти неизвестные маги притягивали к себе и слепляли жестами нечто, похожее на фиолетовую жидкость, которая, казалось, исходила от самой планеты. И у нее не было ничего из того, что Верлки чувствовал от Ветров Магии — никаких яростных эмоций, которые исходили от кипящего красного ветра, никакого вкуса божественности, который ощущал каждый колдун, использующий силу своего покровителя.       Верлки решил присмотреться к душам магов, чтобы изучить их, и ахнул (слишком громко) от шока. Он мог видеть мерцающий свет, но он был искажен, словно он смотрел на солнце сквозь окровавленное стекло. О, он сказать, что души были там, он мог видеть их эмоции, как решимость и гнев, но только из-за того, что они отпечатывались на их лицах. Но он не мог почувствовать их души, не мог читать их внутренние амбиции, не ощутить частицы внутреннего разложения, которое было у каждого человека, не мог протянуть руку и дотронутся до них, чтобы манипулировать ими. Другими словами, он был словно человек, который в безоблачный день вышел на солнечную поляну, но не мог почувствовать тепла небесного светила — это было словно души этих людей вообще не принадлежали Царству Душ, а чему-то другому.       Верлки вернул свой дух назад, а затем сделал осторожный шаг назад, а потом еще один. За порталом оказались неизвестные враги с неизвестными ему силами, и осторожная часть его разума призывала отступить. Лучше изучить нового врага издалека и со временем обнаружить его слабости. Верлки сделал еще один шаг, а затем внезапно — и очень грубо — на его плечо опустилась чья-то сильная рука.       Верлки попытался повернуться со словами силы на устах, только чтобы вторая рука зажала ему рот.       А затем раздался голос, выкованный опытом прожитых десятилетий, лишенный любого намека на страх, который испытывали обычно норсы, когда имели дело с теми, кто мог контролировать дыхание богов. Вместо этого он был полон презрения и личной гордости.       — Моих людей убивают колдовством южан, шаман. И все же, вместо того, чтобы помочь им, я обнаруживаю, что ты пытаешься сбежать от обретения славы. Останови это, СЕЙЧАС ЖЕ, иначе я почту Чара, сделав тебе кровавого орла через спину.       Это было хорошо, что Олвир не мог видеть лица Верлки, потому что его глаза расширились от недоверия, а затем его лицо скривилось от презрения к вождю. Неужели глава экспедиции думает что ему противостоят южане? Он что, был глуп или слеп?       Но все же не желая, чтобы его легкие вырвали через спину, Верлки медленно кивнул. Руки отпустили его, и человек позади него отступил назад, хотя и оставаясь на том расстоянии, где он мог в случае чего мгновенно зарубить колдуна. На мгновение Верлки прикинул свои шансы обрушить силу богов на вождя Сарлов, но благоразумие и здравый смысл подсказали, что сейчас это не лучшая идея. Именно сейчас. Так что Верлки неохотно глубоко вздохнул и потянулся к дыханию богов.       Его тут было очень мало. Земля была пуста на эфирную магию не меньше, чем Арабийская пустыня на воду. Только небольшие фрагменты текли из портала небольшими кусочками, словно листья на ветру. Из портала…       Верлки обернулся и глянул мимо раздраженного вождя Сарлов на портал. Осторожно, глазами давая понять Олвиру, что его жест не предназначен, чтобы стать ему угрозой, он потянулся к порталу сначала руками, а затем и душой, вытягивая чистую силу эфира с Норской стороны портала.       Колдун тут же почувствовал, как в его душе вспыхнуло маниакальное желание уничтожать, а тихие голоса в его голове шептали ему, призывая обрушить полученную силу на врагов-чужеземцев и его противников среди норсов. Привычным усилием воли подавив ненужные импульсы и голоса, Верлки обратил свой зловещий взор на вражеские ряды. Вступать в прямую магическую битву в этой ситуации было бы глупо, вражеских заклинателей было больше и он не знал их силы. Здесь нужен был другой подход. В следующий миг он заметил кое-что, и его лицо приобрело зловещее выражение, не уступающее любому демону.

***

      Тем временем на линия фронта Кирин-Тор медленно отбрасывал захватчиков назад к порталу за счет огневой мощи своей магии. Ледяные заклинания пронзали руки и ноги, огонь поджигал пол, а аркана испаряла защиту и плоть. К тому же к атакам присоединились стихийные слуги Дикой Песни, их отдаленно гуманоидные тела высвобождали мощные струи воды экстремальной температуры, которые моментально ошпаривали или замораживали незащищенную плоть. Когда же норсы сгруппировывались вместе для создания стены щитов, архимаг Трант бомбил их огненными метеоритами.       Кирин-Тор поддерживал темп огня, заставляя норсов отступать каждый раз, когда они шли в наступление и подходили слишком близко.       Тем не менее, Арклок понимал, что ситуация складывалась критическая. Ученики уже начали уставать, их заклинания становились все слабее, а скорость сплетения заклинаний медленнее. Скоро им потребуется отдых, потому что он не мог дать им одно из пяти зелий маны Уизглэджетт, что у них было. Арклок подозревал, что ему самому, или кому-то из Архимагов они скоро понадобятся. Теперь, когда магические атаки со стороны Кирин-Тора становились не столько сплошными, некоторые из Норсов умудрялись подбежать на дистанцию, достаточную, чтобы они могли метать во врагов свое метательное оружие, вроде копий и топоров. Одно из них убило заклинателя, пробив ему грудь, в то время как раны другого сейчас лечил жрец. Затем один из норсов, что собирался бросить копье, на глазах Арклока превратился в овцу, попав под полиморф одного из магов-хранителей, что заставило его товарищей отскочить от своего ставшего овцой собрата, словно он стал злобным львом… или заразным.       Затем сбоку послышалось два ужасных крика, почти сразу сменившихся булькающими звуками. Крики паники и боли последовали следом, заставив Арклока отвлечься от боя перед ним.       И он чуть не выронил свой посох когда повернулся, впервые в этой битве почувствовал настоящий страх перед открывшимся из зрелищем. Перед его глазами над двумя разорванными на части защитниками Кирин-Тора, размахивая кусками плоти, стояли две… неописуемых твари. Его разум был парализован — он буквально не мог придумать слова, чтобы описать массу из щупалец, когтистых рук, стонущих ртов и мерзких выступов. Только головы, хотя и искаженные мутациями и безумием, в центре этих существа позволяли, к ужасу архимага, узнать их — защитники Бекки Олбок и Джонн Мэттис.       Другие защитники, придя в себя, отчаянно рубили своими зачарованными мечами то, во что превратились их товарищи, но их атаки похоже только раздражали их еще сильнее. Одно из них ударом щупальца в ответ отправило одного из защитников в полет. Наконец, один из магов-хранителей заставил существ закричать от боли, выстрелив большим огненным шаром в упор. Арклок прошептал тихо молитву Свету, глядя как существа горят, объятые пламенем, хотя это не остановило их от сеяния хаоса на его участке боевой линии.       «Свет… Подождите, вот оно!»       — Мистер Хейс, обрушьте гнев Света на этих чудовищ!       Будучи опытным целителем, Хейс, тем не менее, без колебания применил свое мастерство в качестве инструмента насилия, ибо разве не был ли этот кошмарный ужас болезнью Азерота, которую необходимо было исцелить?       Эффект оказался куда существеннее огня, ведь свет уничтожал не только плоть, но и душу. Четверть тела одного из монстров была мгновенно уничтожена Святым Ударом. Воплощение чистого света отвергало присутствие искажающей энергии хаоса так же, как и Скверну с Тенью. Но когда жрец обратил свой гнев на другого, один из учеников рядом с Арклоком начал кричать от боли.       Затем еще один тоже начал ужасно кричать. Арклок повернулся к ним со смертельным заклинанием наготове, видя как тела учеников корчатся и дёргаются на земле, сгибаясь в неестественные позы, словно что-то внутри них пыталось вырваться наружу. Арклок отчаянно пытался придумать чем помочь, какое заклинание могло бы это остановить, но затем внезапно к ученикам подошел архимаг Трант. Держа в руках зеленый камень, который они ранее нашли на другой стороне портала, архимаг начал произносить слова на языке, который Арклок не признал, делая при этом движения рукой, которые также не имели никакого смысла для архимага.       Акрклок с тревогой посмотрел на своего коллегу — откуда он это узнал?       Однако под действиями Транта тела учеников быстро прекратили корчиться и они перестали кричать от боли. Зеленый туман вышел из их тел и влился в волшебный камень, который архимаг высоко поднял, а затем направил в сторону портала. Арклок проследил за направлением и заметил что-то в задних рядах Норсов. Там стояло закутанное в плащ сгорбленное существо, отчаянно делающее какие-то жесты, скорее всего магические. Арклок не был уверен, что это человек, так как конечности существа сгибались под неестественными углами. Трант направил прямо на вражеского заклинателя артефакт, после чего начал зачитывать заклинание, на этот раз знакомое для ушей Арклока.       Магия камня смешалась с магией архимага Транта, создав огненный шар размером с лошадь. Рот Арклока слегка приоткрылся от страха, когда гигантский огненный валун полетел в сторону колдуна, который заметив атаку, кинулся бежать.       Шар взорвался, вроде попав в колдуна, прихватив с собой пару десятков норсов, оказавшихся поблизости. Арклок повернулся к своему коллеге в полном восхищении, ведь хотя заклинание такой силы и не было чем-то немыслимым, но оно обычно требовало гораздо больше времени для чтения заклинания и подготовки. А Трант создал его менее чем за пять секунд!       С лицом, полным торжества, Трант повернулся лицом к Арклоку и улыбнулся.       А затем его голова взорвалась.       Ученики, только-только оправившиеся от заклинания вражеского мага, закричали от ужаса. И когда разум Арклока смог отойти от шока и начать осознавать свои действия, архимаг обнаружил, что находился где-то на полпути к тому, чтобы присоединиться к ним.       Потому что на взрыве головы Транта все не остановилось. Нет, самое кошмарное было впереди, потому что труп архимага не стал падать на землю, а продолжал стоять, словно марионетка, поддерживаемая на невидимых нитях. Затем тело задергалось, изгибаясь с тошнотворным хрустом под неестественными углами, когда из шеи начал вылазить сперва клюв, большой и длинный, а затем и голова, похожая на Зандаларского Птерродактиля, но заросшая синими перьями и с горящими красным глазами.       А затем оно заговорило — не сделав никакого физического движения — и Арклок, как и все, кто был рядом, закричали от пронзительного звука, являющегося одновременным гомоном сотен говоривших на неизвестном языке ртов. Только тоны речи позволяли понять хоть какую-то суть: крики боли, мольбы о милосердии, стоны восторга смешивались со звуками работающих механизмов и стрельбы.       Но дело не ограничилось лишь звуком. Разум Кирин-Торцев атаковали так же видения, такие же бессмысленные и неузнаваемые, как и слова, и каждое вгоняло разум во все большее оцепенение. Арклок видел орды странных кроваво-красных демонов, с пылающими мечами бросающихся на линии чешуйчатых существ, смутно напоминающих Пандаренских Сауроков. Он видел очень похожих на эльфов существ, лишенных их примечательных ушей, спорящих, замышляющих, а затем воюющих друг с другом в панораме времен. Человек, держащих в руках золотой молот, стоял перед огромной толпой людей, каждый из которых склонялся перед ним на коленях. Он видел стальных гигантов, вооруженных мощными огнестрельными ружьями, из которых они расстреливали полчища похожих на Силитидов существ.       Тем не менее, некоторые видения не были лишены знакомых элементов, что еще сильнее запутывало разум. Акрлок видел Гномов и Отрекшихся, сражающихся с причудливой расой человекоподобных крыс. Орки огримара воевали со своими сородичами, которые казались более крупными, дикими и, как ни странно, менее умными. Корабли Легиона бомбили прикрытые барьерами странные пирамиды, которые смутно напоминали ему описание Зандаларских зиккуратов. Светловолосый молодой человек, одетый теперь в королевские доспехи, пожимал руку того, кто явно был правителем неизвестной страны.       По всей линии Кирин-Тора мужчины и женщины пытались остановить психическое нападение, зажимая руками уши, но это было безрезультатно. Крик прекратился только тогда, когда Арклок сумел собраться достаточно, чтобы всадить в кричащую голову два больших аркановых осколка.       Но демоническая птица уже сделала достаточно. Ее психическая атака практически вывела из строя большую часть магов, сведя заградительный огонь до минимума. Кроме того, некоторые из адептов и учеников уже устали, их запасы маны практически исчерпались, и они уже едва могли сражаться. Норсы же не сидели без дела и с готовностью воспользовались представившейся возможностью, кинувшись вперед на врага со всех ног. А так как два из трех архимагов больше не могли создать магический барьер или огненную стену, чтобы остановить их атаку, норсы наконец-то сумели дорваться до рукопашного боя.       Когда Арклок повернулся, все еще дрожа после случившегося с Трантом, первые из Норсов достигли линии Кирин-Тора. Самые быстрые воспользовались брешью в линии защитников, созданной парой отродий и кинулись на магов. Адепт, дрожащий в попытках собрать больше маны для заклинания, увидев несущегося на него Норса, отшатнулся назад и попытался выстрелить не до конца сплетёнными чарами, только чтобы ревущий Норс налетел на него и сбил на землю, после чего северянин сильным ударом обуха своего топора раскроил ему голову. Другой адепт, развернулся и попытался сбежать, только чтобы оказаться насаженным на копье в спину и поднятым в воздух.       Впрочем шок у Кирин-Торцев прошел быстро и прорвавшихся быстро прикончили своими заклинаниями маги, в то время как Защитники Кирин-Тора, закованные в зачарованную броню и вооруженные так же зачарованными мечами, сплотили ряды, закрыв прорыв и приготовились встретить несущуюся на них орду, которых вид врагов не заставил замедлиться и в следующий миг живая стена из плоти Норсов столкнулась со стальной.       Линия Защитников Кирин-Тора мигом продавилась назад, многие оказались под таким напором сбиты с ног. Слишком тонкая одностроевая линия не смогла противостоять атаке такой массы сильных тел, к тому же Защитники не были настолько квалифицированы в поддержании строя как люди Старого Света или даже пехотинцы других человеческих наций Азерота, так как Даларан делал ставку на магическое доминирование, а не на более приземистые разновидности боевых действий, и вкладывал в это большую часть ресурсов, оставляя на остальное только крохи. Более трети погибло в первые пару секунд, сбитые с ног и добитые на земле без всякой жалости врагом. Ведь даже не смотря на то, что большая часть норсов не могли своим оружием пробить толстую зачарованную броню, они по прежнему могли целиться в стыки брони или использовать тупые удары для убийства врага там, где колющие атаки не помогали.       Те из Кирин-Торцев, что устояли, оказались не в лучшей ситуации, но хотя бы смогли ответить. Быстро стало очевидно, что магически зачарованное оружие легко пробивало кожаную броню и деревянные щиты, которыми владели Норсы, а несколько сынов Севера пали, когда их железные клинки, которые они использовали для блокирования атаки, оказались рассечены надвое. Однако одного магически зачарованного оружия тут было недостаточно. Будучи ветеранами неисчислимых набегов, выживающие в обществе, которое накачивало их насилием с колыбели и благословленные мутациями Темными Богами, мастерство Норсов в ближнем бою оказалось подавляющим, особенно когда они превосходили врагов числом.       К тому же они не играли честно. Подсечки, удары в промежность или глаза — все это были обычные приемы, используемые норсами, и, хотя Кирин-Тор время от времени играл грязно, это не получило широко распространения, особенно в тактике боя. Азеротское чувство чести вызывало бы уважительный кивок у высокоблагородных в Бретонских графствах или Имперских Провинциях, где тоже такое не одобряли. Сыновья Норски же над этим только смеялись, называли южан слабаками и использовали самые грязные приемы, которые были им известны с большим удовольствием.       Арклок видел, как один из защитников блокировал удар варвара топором, только чтобы второй дикарь схватил Кирин-Торца за руку и использовал это, чтобы сбить его с ног, где его добил первый варвар. Другому защитнику повернули шлем так, чтобы он не мог ничего видеть, после чего дикари начали колоть его, со смехом уклоняясь от слепых выпадов. Но хуже пришлось магам, у которых не было тяжелой брони защитников. Такая очевидная незащищенность заставляла многих дикарей атаковать их с явно большим удовольствием, словно чем беззащитнее жертва казалось, тем большего удовольствия им это доставляло.       Именно на относительно беззащитных адептах и учениках дикари разошлись по полной. Одного — молодого ученика, недавно вышедшего из подросткового возраста, — сбил с ног весящий вероятно пару сотен фунтов варвар. Пока мальчик хрипел от удара, дикарь уселся на него, после чего начал избивать его лицо своими кулачищами, которые ломали кости при каждом ударе. Ученик поднял руку, чтобы попытаться защититься, только чтобы варвар схватился за нее и напрягшись, с жутким звуком, взревев, оторвал ее, после чего начал избивать оторванной конечностью ее бывшего владельца словно импровизированной дубиной.       Но Арклок видел это все лишь на периферии своего зрения; он не был в состоянии оказать кому-то непосредственную помощь, так как некоторые северяне, признав в нем лидера, решили испытать свою силу против него. К счастью у архимага оставалось немало хитрых приемов в рукаве, которые он успел приготовить перед рукопашным боем. Вот сейчас последний из Норсов разрубил своим мечом архимага, только чтобы его кровожадная ухмылка исчезла, сменившись растерянностью, когда архимаг испарился в воздухе. А все потому, что заклинание отмотки времени, активировавшиеся в момент удара, вернуло архимага туда, где он был несколько секунд назад. Инстинктивно, почувствовав врага за спиной, северянин развернулся назад, только чтобы получить магический взрыв в лицо.       Расчистив на пару мгновений личное пространство, Арклок осмотрелся, пытаясь оценить ситуацию. Его сердце екнуло, когда расчетливая часть его мозга подсчитала, что по крайней мере одна третья, если не половина, его сил уже мертва, перебита с жестокостью, не уступающей оркам Скверны. Только элементали Дикой Песни держались стойко, став серьезным препятствием для северян, так как норсы не знали, что нужно наносить удары по запястьям, браслеты на которых придавали элементалям форму в мире смертных. Вместо этого топоры и мечи рубили по центральной массе и головам элементалей, что было разумным против большинства врагов, но не против конкретно этих. Несколько элементалей было все же убито, но куда больше Норсов лежала за земле, воя в агонии от ожогов или гипотермических ран.       Видя это, Арклок понял, что если не сможет сейчас же взять ситуацию под контроль, то через несколько минут дикари перебьют все силы его экспедиции. Не долго думая, он отдал отчаянный приказ:       — Магам сформировать магические барьеры! Конструкты скоро прибудут, удерживайте позиции!       С этими словами Арклок поднял руки создал блестящий фиолетовый пузырь, который окружил сперва его лично, а затем расширился, накрыв территорию радиусом в десять метров. Норсы, столкнувшиеся с его барьером, были отброшены назад. Так как архимаг полностью контролировал барьер, он сделал его проницаемым позади себя, и под него забежало с дюжину Кирин-Торцев. Те из них, кто были магами, добавили свою магию к его собственно, усиливая барьер.       По всему полю боя оставшиеся члены Кирин-Тора сформировали куполообразные барьеры, защищая как магов, так и оставшихся защитников, которых осталось немного, так как они стали первой целью норсов, и теперь бросали настороженные взгляды на северян, рубящих теперь в бешенстве своим оружием по барьерам, стремясь добраться до тех, ко под ними был скрыт. Барьеры были конечно разного уровня силы — они были результатом объединённой магии двух-трех, а иногда (в особо несчастном случае) одного мага. Те, что не могли создавать подобные барьеры, вливали свои силы в уже существующие, стараясь поддержать их. Арклок понял, что как ему повезло, что большая часть членов его экспедиции предпочитают аркану над другими ветвями магии.       Призыватель Дикая Песнь, оказавшаяся слишком далеко от любого из барьеров, заключила себя в большой ледяной глыбе, напугав собиравшихся на нее напасть северян. Те осторожно потыкали ледяной барьер сейчас неподвижной магессы, не зная, жива та или нет.       Светящиеся фиолетовым пузыри мерцали посреди моря плоти и ненависти.       Конечно это было сугубо временное решение. Арклок понимал, что барьеры, требующие для своего поддержания полного внимания каждого мага, не выдержат постоянных атак снаружи. Даже созданные Арклоком и Аркантиумом, чей большой щит был особо заметен надо головами полных ненависти норсов, рано или поздно рухнут под постоянными ударами по ним. За ревом и проклятьями норсов он несколько раз слышал звуки рухнувших меньших барьеров, похожий на звук бьющегося стекла, и предсказуемо следующие следом предсмертные крики.       Один из норсов встал перед Арклоком, после чего с ухмылкой окинул взором бойню, на его лице отчетливо было видно извращенное наслаждение тем, что он видел. Затем он снова посмотрел на Арклока, и его лицо исказила садистская ухмылка. Дикарь, в котором Арклок узнал того рыжего громилу, что первым пролил кровь, указал рукой сперва на Арклока, потом на пах архимага, а затем на лезвие своего меча. Арклок про себя поклялся убить эту чудовищную пародию на человека как только представится возможность.       А затем он почувствовал их приближение! Он мрачно ухмыльнулся норсу, заставив того убрать ухмылку с лица, когда тому стало понятно, что у архимага еще остались козыри в рукаве.

***

      Этот козырь вскоре раньше почувствовали, чем услышали, так как каждый их шаг заставлял землю хотя и слабо, но все же сотрясаться. К сожалению для них, слишком поглощенные жаждой крови Норсы были чересчур сосредоточенные на попытках сокрушить магические барьеры Кирин-Торцев, и поэтому не заметили прибытие к магам подкрепления… по крайней мере до тех пор, пока несколько дюжин тонн оживленного магией камня не влетело в их ряды, раздавив моментально своими многотонными ступнями по крайней мере пару десятков северян. Другие были убиты когда прибывшие големы пустили в дело свои кулачищи, могучими ударами отправляла врагов в полет на многие метры или просто прихлопывая как мух одним махом.       Но хотя и атакованные внезапно, Сарлов прибытие врагов, до которых было куда легче добраться, только обрадовало, и они тут же обратили свою ярость на неуклюжих големов. Ситуация снова казалось повторилась. Как раньше сыновья севера загнали Кирин-Торцев в тесные круги, укрытые барьером, так и сейчас, северяне окружили големов и снова пытались пробить защиту. Но вот только големы не только не стеснялись наносить ответные удары, но и были не менее прочными, чем возведенные архимагами барьеры. Лезвия мечей бессильно лязгали об кристаллические шкуры; гигантские секиры, способные разрубить человека пополам одним ударом, едва могли сделать трещины на зачарованном камне. Догадавшись, что магический кристалл, что находился в центре каждого из големов, был его слабым местом, многие Норсы пытались бить туда, только чтобы столкнуться с магическим барьером, сопротивляющимся атакам не хуже, чем каменая кожа.       Сконцентрировавшись на громоздких конструктах, немногие Норсы заметили тех, кто прибыл вместе с ними. Это была странная пара из воина-гнома, скакавшего на большой саблезубой кошке из далеких земель. Тем не менее, в каком-то смысле, эта пара была даже более грозной, чем оживленные статуи Кирин-Тора, ведь эти двое принадлежали к легиону подобным их, что сражались и завоевывали целые континенты и миры. Они громко заявили о своем присутствии, когда друидесса-Калдорай налетела на Норсов, ее когти были искусно нацеленные на жизненно важные артерии, которые резала со смертельной точностью.       Тем временем гном спрыгнул со своей союзницы и тоже принялся за людей, используя свой довольно миниатюрный рост. Сконцентрированные почти целиком на големах (или все еще на магах и защитниках Кирин-Тора, которые укрывались за барьерами), Норсы мало замечали, как некоторые из них внезапно с криками падали, когда им в ноги врубались топоры, и следующий за этим булькающий звук, означающий добивающий удар. Те Норсы, что пытались обойти или авантюристов, или големов, сталкивались лоб в лоб водными элементалями, так все еще и не поверженных.

***

      Когда Норсы почти всей ордой сосредоточились на новоприбывших, Арклок понял, что это его шанс. Он спроектировал магический барьер наружу, превратив его в ударную волну, которая отбросила оставшихся у барьера северян подальше. Другие маги, что еще остались живы, заметили это и поступили так же, после чего быстро собрались вокруг Арклока, используя скачок. Между тем, големы воспользовались образовавшейся путаницей, чтобы раздавить еще как можно больше дикарей своим многотонным весом.       Впрочем Арклок понимал, что передышка, предоставленная благодаря големам, будет очень недолгой, так как численные перевес Норсов рано или поздно позволит им побороть их. Быстро решив все, он довольно резко приказал одному из оставшихся адептов вместе со всеми выжившими учениками вернуться в лагерь и открыть там портал в Даларан, как близость Межпространственных Врат создавала помехи, не позволяющие создать его прямо здесь. Однако лагерь был расположены достаточно далеко, чтобы избежать их. Если повезет, они успеют привести подкрепление. Но если же нет, и все сложится для экспедиции максимально скверно, то Кирин-Тора хотя бы получит предупреждение и соберет новую экспедиции, на этот раз куда большую, чтобы отомстить за своих.       Когда ученики побежали в сторону лагеря, архимаг повернулся к оставшимся Кирин-Торцам. Выжило меньше половины от изначального состава экспедиции, но Арклок видел в их глазах решимость, а не отчаяние.       Он тяжело вздохнул, прежде чем заговорить с ними:       — Друзья мои, я не буду смягчать своих речей, когда говорил с нашими молодыми учениками, а потому не буду и сейчас. Азерот побеждал немало захватчиков из других миров. Я не сомневаюсь, что чемпионы нашего мира победят здесь так же, как и на Дреноре, обоих его версиях. И все же, сейчас эти захватчики могут оказаться крайне несвоевременным отвлечением внимания, которые мы не может себе позволить, пока над нами висит угроза новой атаки Легиона. Этот портал необходимо закрыть!       Сделав свое заявление, Арклок осмотрел толпу перед ним. К его удивление, он не столкнулся с приглушенными попытками протеста, несмотря на то, что такой приказ мог привете к их смерти. Вместо этого в худшем на лицах людей перед ним читался фатализм, но в основном мрачная определенность у большинства. Не впервые архимаг изумился храбрости, проявляемой его товарищами, многие из которых были значительно моложе его и едва знали время, когда Азерот не сталкивался с постоянными проблемами.       Маг-Инженер Уизглэджетт подняла руку:       — Мы все с вами согласны, архимаг, но как мы это сделаем? Между нами и вратами слишком много врагов, и даже если мы доберемся до них, я не знаю заклинания, которым его можно было бы запечатать.       Арклок кивнул ей:       — Вы правы, Триш. Хотя заклинания, способные запечатывать порталы, подобные этому, и существуют, но они слишком сложны, что я мог подобным овладеть. Однако, — он повернулся к Аркантию, которые угрюмо смотрел в землю. — Мы можем попробовать откачать большую часть волшебства из него, чтобы портал не мог выдержать движения слишком большого количества тел через него. Это нашествие варваров замедлится до скорости улитки.       Конечно была проблема в этой стратегии, хотя Арклок решил не упоминать ее в слух. Если у врага найдутся опытные заклинатели, которые обладали достаточным знанием об создании порталов или аркане, то они могли потенциально обратить сифонирование вспять. Тем не менее, глядя на врага, Арклок готов был поспорить, что эти дикари такими знаниями точно не обладали.       Это была та игра, в которой он не мог позволить себе проиграть.       Он бросил взгляд на Аркантия, которые заметив это, снова опустил взгляд в землю. Без сомнения, это товарищ-архимаг испытывал печаль и чувство вины за смерть многих из его учеников. Обычно Арклок выразил бы свое сочувствие, но прямо сейчас, без всякого промедления, ему и Уизглэджетт была нужна его помощь.

***

Тем временем кристаллические гиганты все продолжали сражаться с Норсами, отказываясь сдаваться под их атаками, ко все большей ярости последних. Големы уже были покрыты тысячами надрезов, оставленных оружием северян, но ни один из них еще не был повален, и только один, казалось, получил серьезные повреждения, лишившись руки. Возможно, если бы Норсы могли бы сражаться в более свободной обстановки, имея больше пространства для замаха своим оружием, они был смогли нанести больше урона, но к сожалению для них, пятиметровые големы без устали наступали, сгоняя людей в кучу, где им было сложно даже двигаться.       Все это, к своему недовольству, наблюдал из тыла Олвир. Он не знал, что там планировали эти странные южане-колдуны, но тот факт, что они не сбежали, пока их слуги отвлекали на себя северян, предполагало что они либо очень храбрые, либо планируют какую-то подлость. И, как Олвир мог сказать по своему опыту, южане были больше склонны быть подлыми, чем храбрыми.       Поэтому он поймал пробегающего мимо воина и резко отдернул его в сторону. Норс зарычал, будучи разъяренным тем, что его оторвали от боя, но сразу сжался, как только разглядел лицо Олвира. Тон Олвира был таким же грубым и недружелюбным, как и его манеры. Он собирался отдать приказ и ожидал, что его немедленно выполнят.       — Вернись через портал и скажу Олафу присоединиться к битве. И прихвати с собой волков.       И пока гонец мчался выполнять приказ, другой Норс, пошатываясь, вышел из-за колонны. Тряся головой, Верлки, едва отошедший от взрыва огненного шара, который он едва сумел избежать, выругался, проклиная себя за свой план, который едва не стоил ему его жизни, и поклялся заставить этих людей, южане они или нет, расплатиться за все.

***

Тем временем на линии фронта Вулфика все больше раздражал этот бой с магическими гигантами. Биться, будучи зажатым в толпе не был путь Норсов в битве! Они не были жалкими южанами, сбивающимися в свои «формации», чтобы найти друг у друга храбрости встретить врага лицом к лицу.       Зарычав, Вульфрик толкнул стоящего перед ним северянина вперед, чтобы того голем смел одним махом, словно назойливого комара. Однако такая жертва предоставила Вульфрику шанс. Проскользнув следом, пока голем не успел махнуть назад, он вцепился в ногу голема и затем, со всей его геркулесовой силой, начал пытаться поднять ее. Даже со всей силой его мускулов он вряд ли смог бы поднять ногу выше одного миллиметра, но он не был один. Другие северяне быстро поняли что он пытается сделать и кинулись помогать. С их объединённой силой они сумели поднять одну из ног над собой и опрокинуть голема.       Тот попытался подняться, но северяне не дали ему, мигом накинувшись на него, словно голодные волки на раненого мамонта. Они яростно и безрассудно рубили по суставам конструкта, в то время как Вулфрик, точно определив куда надо бить, нацелился на кристалл, являющийся «сердцем» голема. Он поднял, а затем опустил Меч Торгвальда вниз, пронзив магическим мечом барьер, защищавший кристалл и глубоко вогнал его. Голем дернулся, а затем прекратил функционировать.

***

      Впрочем его жертва, вместе с продолжавшимися сражаться другими големами, выиграла для Кирин-Тора достаточно времени. И вот уже три наиболее искусных в аркане мага из присутствующих — Арклок, Аркантий и Уизглэджетт — уже работали в унисон, вытянув руки, выкачивали энергию, которая помогала порталу работать, а затем отправляли ее в лей линии внизу. Розовое магическое поле, удерживаемое магами-хранителями, прикрывало их от атак, в то время как заклинатели и защитники с поддержкой Дикой Песни и ее элементалей отбивались от тех северян, что перенесли свое внимание с големов на остальных Кирин-Торцев. И хотя по началу это было незаметно, но постепенно эффект работы троицы начал ощущается, поскольку портал начал слегка заметно мерцать.       А затем, внезапно, маги едва не потеряли сцепление с порталом, когда-то они почувствовали, как что-то пытается грубо и напролом пролезть через врата. Что-то, что не уступало самим вратам в размерах.

***

      С наклонённой головой, чтобы суметь пролезть во врата, великан Олаф вошел в новый мир с заспанными глазами. Он моргнул один раз, затем еще два раза, а затем задумался о том, что не продолжает ли он спать, ведь место, где он только что был, разве не было разве покрыто снегом? Но тут на земле снега не было, да и к тому же тут было как-то слишком… тепло, словно он разлегся у большого огня. В конце концов, заспанный и пьяный разум великана решил сдаться и прекратить пытаться безнадежно постичь изменения в окружающем его мире, вместо это сконцентрировавшись на более непосредственно важных вещах. А именно чувство голода.       Именно в этот момент он заметил несколько Норсов, которые кричали ему что-то, прыгали вверх-вниз и взволнованно указывали куда-то вдаль, при этом осторожно поглядывая на ноги великана, так как он уже успел раздавить пару северян, сам того не заметив. Тупой великан поднял голову и посмотрел в ту сторону, куда указывали северяне, и с любопытством заметил маленькие, по сравнению с ним, ходящие живые камни, которые сражались с другими северянами. Олаф почесал затылок — с каких это пор камни начали сами двигаться и драться? Впрочем вряд ли живые камни были чем-то самым странным, что он видел на севере.       Продолжая неуверенно стоять у врат, великан переводил взгляд с Норсов, которые продолжали махать оружием и руками, на живые камни, после чего покачал головой от глупости северня.       «Глупые люди, нельзя есть камни!» — подумал великан про себя, после чего нагнулся и схватил самого крикливого и кинул его себе в рот. — «Зато можно есть людей!»       Издалека за всем этим наблюдал Верлки, которого отказ великана идти в бой серьезно раздражал. Потери среди его собратьев-Норсов его мало беспокоили, но колдун понимал, насколько Тзинч заинтересован в портале. Настроения божеств были непостоянными, но было очевидно, что если Верлки разочарует своего повелителя в таком важном деле, то вероятность получить проклятье была гарантированной. Кроме того, портал был возможностью колдуну самому повысить свою силу.       Так что используя те фрагменты Ветров Магии, что он смог собрать, колдун проник в простецкий разум великана и почувствовал его примитивный голод. У него тут же возникла в голове идея, хотя и совершенно простецкая, основанная на том трюке, что он давным-давно выучил еще будучи юным учеником у наставника, чье имя он уже и позабыл.       Пробормотав короткое заклинание, колдун внедрил в разум великана видение умирающего от ран мамонта, находящегося как раз за вражескими заклинателями. Удивленный и обрадованный появлению такой кучи восхитительного мяса, и не имея достаточно ума, чтобы задаться вопросом, откуда мамонт так внезапно взялся, великан тут же двинулся к несуществующему зверю.

***

      Тем временем Вульфрик, отошедший от восторга от убийства одной из каменных мерзостей, перевел свой взгляд на остатки сил южан. Большинство из них были трусливыми заклинателями, не стоящие траты его времени, хотя он предположил, что по крайней мере некоторые из них смогут дать ему хороший бой если загнать их в угол. Тем не менее его истинной страстью во время набегов была охота на вражеских чемпионов, ведь их убийство им доказывало, что по своему могуществу Норсы превосходят любую другую расу, живущую в этом мире!       И поэтому его взгляд был обращен не на сбившихся вместе магов, ни на все еще грозных големов, так как он уже убил одного, доказав свое превосходство, а на большую саблезубую кошку, что терзала группу Норсов. Уже два десятка его сородичей лежало на земле мертвыми, их кровь текла из глубоких ран, оставленных когтями кошки, которая действовала слишком умно для любого животного, которого он когда-либо встречал. В ее глазах читался не животный интеллект, и от Норса не ускользнуло то, что если судить по описаниям, такая кошка должна была обитать в далеких южных джунглях.       Вульфрик заметил, как некоторые из Норсов выскользнули из толпы, даже не пытаясь сражаться с большой кошкой, а наоборот, стараясь оказаться как можно дальше от нее. Возникшее от лицезрения такой трусости изумление и замешательство быстро сменилось гневом, когда Вульфрик определил причину происходящего: Король-Ярл Виглундир. Теперь было очевидно, что король слаб, слишком смягчившись из-за своего поклонения богу орла, веря в одни лишь интриги и пренебрегая обучению Сарлов понятиям воинской гордости и мастерству. Вульфрик тут же поклялся, что соберет после битвы всех выживших из этого отряда и заставить их сразиться на арене с одним из отродий хаоса экспедиции. Те, кто сумеют выжить, смогут искупить себя в его глазах.       Решив что будет делать после битвы, Вульфрик издал насколько мог громкий рев; сейчас он собирался показать этим трусам, что такое настоящий бой. Он направил свой меч на большую кошку в безошибочном жесте вызова на бой… ну по крайней мере он должен был быть узнаваем для любой разумной расы. Демонстрируя, что она к ним относится, кошка в ответ откинула голову назад и издала свой рев, разбрызгивая кровь, которой были залиты ее клыки. Вулфрик кивнул; она поняла суть, а большего и не надо.       Норс тут же кинулся в атаку, его противница поступила так же, двигаясь куда быстрее него. Она прыгнула, достаточно высоко, чтобы сбить при таране, но недостаточно, чтобы он сумел увернуться пригнувшись, тем самым получив возможность пырнуть ее мечом в незащищенный живот. Вульфрик поднял щит, и кошка врезалась в него, пытаясь повалить. Но Вульфрик был готов, и потому, хотя подошвы его сапогов и скользнули назад, сумел сохранить равновесие.       Однако если Вульфрик был ограничен только двумя конечностями, в которых он держать оружием, то кошка могла использовать сразу пять — пасть и четыре лапы. Поэтому Вульфрик стиснул зубы, одна из задних лап рубанула его по голени. Взревев от гнева он навалился на щит и отбросил назад, сбив кошку с ног.       Среди ряда цивилизация с долгих времен ходило высказывание, говорящее что кошки всегда приземляются на свои лапы, и хотя это было не совсем так, прямо тут это подтвердилось. Вульфрик рубанул мечом вниз, намереваясь разрубить кошке спину, только чтобы та с кошачьей грацией увернулась и тут же с не меньшей проворностью рубанула когтями в ответ. Но Вульфрик успел поднять щит, заблокировав жесткий удар когтями, нацеленный в его лицо, после чего ответив, навалившись и врезавшись щитом в лицо противнице.       Увы, кошка на этот раз сумела пробить клыками уже из без того порядком поврежденный щит, и Вульфрик зарычал от боли, когда один из клыков глубоко вошел ему в руку. Застигнутый таким врасплох, Вульфрик не успел нанести ответный удар, прежде чем кошка успела выдернуть из щита пасть и отскочив назад, разорвать дистанцию. Он, однако, сумел понять кое-что в своем враге. Она была безрассудной, уверенной в себе и слишком жаждала пролить кровь… или, возможно обрести славу? В любом случае, она были слишком похожа манерой действия на Норсов, а Вульфрик всю свою жизнь сражался с Норсами.

***

      Направляемое Арклоком заклинание истощало энергию из портала, заставляя его уже куда заметнее мерцать, заставляя Верлки все больше паниковать. Перспектива быть навечно проклятым своим повелителем была уже не подразумеваемой — она была очевидной. Различные видения начали проникать в его разум, каждое из них, не принадлежащее собственному разуму колдуна показывало самого колдуна, подвергающегося невероятным и очень хитрым пыткам. В одном его кожа стала поверхностью для тысяч различных веществ — от холоднейшего льда до ядовитейших шипов и горячайшей магмы — и он чувствовал это все разом. В другой его разум был заперт в лабиринте иллюзий, где каждая из них была такой-же реальной, как и предыдущая, меняясь сразу же, как только его мозг начинал приспособляться к тому, что уже видел, обеспечивая непрекращающееся безумие.       Это заставило его еще с большим усилием вести тупого великана вперед, оказывая открытое давление колдовством, ведь хитрость не заставляла того двигаться достаточно быстро. И это удалось, великан прекратил идти осторожно, смотря куда он делает следующий шаг. Поэтому число раздавленных им Норсов быстро начал расти с каждым шагом гигантских ног, но Верлки было наплевать. Судьба вмешается и спасет тех, на кого у нее еще есть планы, в то время как остальные были уже бесполезными пешками, которые можно по желанию выбросить. Великан сделал еще шаг, раздавив Норса, который сражался с одним из големов. Магический разум машины посмотрел вверх, чтобы полностью рассмотреть гигантское существо, которое по оценке самого голема была в четыре раза выше него. Быстро конструкт рассчитал свои шансы на успех в противостоянии и вывел их как незначительные, не выше пяти процентов. Тем не менее, его главный приказ был неоспорим, защищать своих хозяев Кирин-Торцев любой ценой. А потому, недолго думая, голем, игнорируя торчащие из его груди клинки Норсов, активировал магические резервы для усиления и нанес встречный сильный удар, целясь в ступень великана.       Великан из-за внезапной боли взревел, заставив окружающих его закрыть уши от боли. Словно ребенок, который со всей дури случайно саданул по камню, он подпрыгнул от боли… или точнее попытался. Великаны были известные тремя вещами — своей тупостью, силой и неуклюжестью — и этот прискорбный факт привел к тому, что великан был обречен упасть на неровной поверхности… и очень неудачно, прямо на следующих за ним норсов. Результат был сокрушительным, заставив землю содрогнуться, когда двадцатиметровое существо рухнула вниз.       Великан был настолько ослеплен болью и вспыхнувшей следом за ней яростью, что Веркли едва не потерял связь с его разумом. В отчаянии он начал собирать силу эфира, беря ее везде, докуда мог дотянуться — из плавающих вокруг остатков, из становившегося слабее портала, из фрагментов душ погибших Норсов. Последнее было невозможно с не-южанами, но эта была та информация, которую он забросил на потом в самый дальний угол своего сознания. Одним всплеском вложив все в одно заклинание, он излечил великана, позволив тому подняться с неестественной быстротой.

***

      Дуэль Вулфрика со странной кошкой тем временем продолжалась, оба оппонента успели еще раз ранить друг друга. У Вульфрика была особо неприятная царапина на руке, что кровоточила, в то время как кошка лишилась части кожи на спине, ее срезало невероятно острое лезвие меча Вулфрика. Пара изучала друг друга глазами, взвешивая варианты. Наконец, чтобы избавиться от возникшего паритета, Вульфрик первым сделал шаг навстречу, хотя его раненая нога дрожала.       Заметив слабость противника, кошка ринулась вперед, в то время как Вулфрик опустил щит, чтобы прикрыть раненую ногу. Кошка воспользовалась возможностью, прыгнув выше щита, целясь в лицо Норса… и сделав именно то, что Вульфрик и хотел.       Положив руку с мечом за щит, Вульфрик толкнул обеими руками из-за всех сил, подбросил пойманным ударом кошку высоко в верх. Ее когти обрушились на его лицо, оставив на нем глубокие порезы, но размен того стоил и Вульфрик сумел рубануть мечом по ставшему открытым животу своей противницы.       Кошка упала на землю, отчаянно пытаясь своими лапами предотвратить выпадение собственных кишок. Хотя нет, уже не лапами, а руками! Перед изумленными глазами Норса форма кошки растаяла, сменившись человеческой. Хотя не совсем. Уши предательски выдавали в ней принадлежность к роду эльфов, хотя Вульфрик и был в ужасе, насколько длинными они были.       Когда-то кошачьи глаза стали похожими на человеческие, хотя и продолжали смотреть на Норса со все такой же звериной ненавистью. Ее руки, приложенные к ране, светились зеленым и, если Вульфрику предложили угадать, он готов был бы поспорить, что она пытается вылечить рану.       В ответ на полный ненависти взгляд Вульфрик только усмехнулся в ответ, постаравшись сделать ухмылку как можно более предвкушающей, желая заставить эльфийку нервничать. Впрочем чемпион Хаоса сегодня жаждал крови, а не чего-то другого. Ей в конце концов повезло, что он не слуга змея.       Но когда Вульфрик поднял свой меч, чтобы оборвать жизнь эльфийки, он не обратил внимание на странную шумиху в толпе, когда один Норс за другим внезапно вскрикивали и падали, потому что кто-то отрубал им ноги в коленях. Для того, кто это делал, эти ноги были как деревья, которые стояли у него на пути, и он, по его собственным же словам, был самым лучшим лесорубом, которого когда-либо видывал свет.       Уши эльфийки дернулись, когда услышала что-то, а ее губы, искаженные от злого рычания, сместились в хитрую, знающую улыбку. Когда Вульфрик поднял свой меч, собираясь взять ее череп для Трона Черепов, она поклонилась ему, что вызвало у северянина секундное замешательство. Ну или точнее только он принял это как поклон. Для Калдорая она просто обеспечила для своего друга стабильную платформу.       Наконец из толпы вырвался некто с боевым кличем на губах. Вульфрик уже опускал меч, но новоприбывший прыгнул на платформу-товарища перед ним, а затем, с рычанием, гном набросился на Норса. Шлем коротышки врезался в лицо удивленного человека, в то время как топор впился ему в грудь, оставив серьезную рану, ставшую бы смертельной, не успев Норс, взвыв от боли и гнева, отшатнуться назад и принять оборонительную позицию, пока гном помогал своему товарищу подняться.       Еще раз Вульфрик был шокирован, молча взирая на того, кто едва не стал его потенциальным убийцей. Это был Полурослик! Будь ситуация иная, он принял бы это за шутку. Полурослики Империи, хотя Норсы не часто сталкивались с ними, так как их страна находилась слишком далеко от морей, изображались бардами как глупые полулюди, прожорливая насмешка над людьми, созданная богами только ради шутки. Говорили, что единственное, в чем они хороши — это уметь готовить. И действительно, пленённый Эслингами Полурослик —кулинар принес племени немало славы когда наступало время праздников.

***

      Тем временем неуклюжий великан наконец-то сумел подняться на ноги, причем быстрее чем обычно. Ярость полностью вытеснила голод в его примитивном разуме, и странный или нет, но живой камень собирался заплатить за то, что с ним сделал. Голем же про великана уже забыл, его магически созданный интеллект заставлял его фокусироваться на самых ближайших угрозах его хозяевам, а только потом на угрозах себе. Логичный выбор, учитывая цель заданной ему миссии и его собственного магического кода, но в данном случае оказавшийся фатальным. Будучи повернувшимся боком, а так же из-за поврежденных в бою вспомогательных сенсорных систем, конструкт не заметил, как великан начал тянуть к нему свою руку. А великан был довольно быстр, поэтому успел схватить голема, прежде чем тот что-либо успел предпринять. Если бы голем мог бы испытывать боль, то это было бы ужасно для него, чувствовать как тебя сжимает гигантская рука, постепенно раздавливая.       Вместо этого, чувствуя как его разрушают, голем активировал все оставшиеся резервные накопители магической энергии и направил энергию в руки. Однако это было напрасно, все попытки голема избить пленившую его руку не заставили великана выпустить его, так как его сила была куда большей. Однако внезапный суицидальный прилив сил у голема вызвал раздражение у Олафа и тот начал сжимать сильнее. Затем он тупо вспомнил, что его живот все еще урчит. Легкая улыбка появилась на его лице, когда он пришел к гениальной, по меркам великанов конечно-же, идеи как решить две проблемы одним камнем, если так можно было выразиться.       Поднеся кулак ко рту, великан откусил кусок от голема, словно это было живое существо. Под действием силы челюстей умирающий конструкт раскололся пополам, однако при этом во все стороны разлетелись осколки, многие их которых были острыми, и начали впиваться в десны и язык. Почувствовав снова внезапную боль, великан немедленно прекратил свое дело, мысленно проклял глупый живой камень и заметив другой такой же, сердито метнул все еще дергающуюся часть голема в его руке в другой.       Кусок голема влетел в другой с силой катапульты и разнес его на части.

***

      Архимаги запаниковали, так как теперь на их защите оставался только один голем, который уже был серьезно поврежден, а остальные были уничтожены ордой Норсов многие их которых переключились на оставшихся Кирин-Торцев. Немногие оставшиеся защитники Кирин-Тора отчаянно пытались их удержать, но было очевидно, что их очень скоро сметут. В отчаянии Арклок был вынужден отказаться от участия ритуале, чтобы остановить непосредственную угрозу. Он спешно выпил зелье маны, чтобы пополнить свои запасы, после чего начал готовить мощное заклинание.

***

      Пришедший в себя после удара по голове Вульфрик продолжал стоять в оборонительной стойке, готовясь к следующей атаке врага, которая все не происходила. Вместо этого Норс наблюдал, как напавший на него горячо спорил эльфийской женщиной, не сводя впрочем взгляда на северянина. Он не понимал их языка, но вот тон диалога уловить сумел. Мольба, злость, упрямство и решительность. Вульфрику этого хватило, чтобы понять суть разговора; Полурослик хотел, чтобы женщина ушла, а женщина наоборот хотела продолжить бой.       Тогда он улыбнулся и обратился к эльфийской ведьме:       — Проваливай. Беги домой к своему кошачьему богу, которому ты поклоняешься. Ползай перед ним или ею от стыда из-за поражения! Пускай карлик сражается в твоей битве!       Хотя слова Вульфрика были непонятны для авантюристов, но в его тоне было столько издевки, что и никакого перевода тут не надо было. Друидесса зарычала и встала, от чего кровь начала течь из ее наполовину зажившей раны. Гном в ответ пролаял наполовину мольбу, наполовину приказ, указал на находившегося среди магов жреца, после чего кинулся на Норса с таким яростным ревом, что северянин не мог не положительно оценить его. Оставшаяся позади Калдорай смотрела своему другу в спину, после чего сжала свободную руку кулак и неохотно последовав его совету, побежала в сторону своего товарища-жреца.

***

      Наконец Арклок закончил сплетать заклинание, создав аркановое копье длиной с лошадь и толщиной с человека. На мгновение Арклок позволил копью повиснуть в воздухе, выискивая в нем какие-либо недостатки, грозящие стать фатальными, после чего запустил его, нацелив в самую большую угрозу силам экспедиции — великана. Копье, словно снаряд баллисты, пролетело по воздуху, прежде чем вонзится великану в левую голень. Тот закричал, снова заставив всех рядом закрыть уши от боли, после чего упал вперед, раздавив еще десяток Норсов и оказавшись в дюжине метров от Кирин-Торцев.       Арклок понимал, что такая рана великана надолго не остановит, а потому повернулся к Дикой Песни и приказал ей позаботиться о том, чтобы ее оставшиеся элементали доделают работу. Та кивнула, после чего отдала команду элементалям и те начали выполнять ее без всяких раздумий. Все кто остались, а именно в количестве пяти, тут же ринулись вперед, и словно вода через пороги, протекли сквозь разрушенный падением великана строй Норсов, игнорируя попытки тех убить, так как клинки просто проходили сквозь воду.       В следующий миг, прежде чем кричащий от боли великан успел среагировать, водные элементали оказались возле его рта и полезли в него. А затем, оказавшись достаточно глубоко в его горле, они заморозили себя, перекрыв его дыхательные пути. Великан, когда почувствовав что не может больше дышать, тут же сжал горло одной рукой и начал в панике корчится, отчаянно пытаясь выдавить лед из горла, его хаотичные движения заставили Норсов разбегаться в разные стороны, чтобы не попасть случайно под удары, грозящие их раздавить словно мух.

***

      Воин-Полурослик был смелым, Вульфрик быстро признал это. Сражаясь двумя боевыми топорами, коротышка двигался и сражался так, что мог бы вызвать уважение у любого Норского Берсеркера. Вульфрик укрылся за щитом, отбивая удар противника, только чтобы карлик использовал оказавшийся рядом труп в качестве платформы, чтобы подпрыгнуть выше и вонзить один из своих топоров глубоко в щит Вульфрика. Затем, используя застрявший топор в качестве опоры, он поднял себя выше, от чего его верхняя часть тела оказалась над щитом и обрушил второй свой топор в обезглавливающем ударе. Вульфрик едва успел пригнуться и ответил ударом руки, в которой был зажат его меч — у него просто не было достаточно места чтобы нанести столь эффективный удар с помощью меча, — и впечатал кулак в лицо гнома.       Воин, которого Вульфрик считал Полуросликом, отлетел назад от силы удара, жестко приземлившись на землю. Однако, к удивлению чемпиона Сарлов, гном почти сразу быстро и решительно поднялся, выплюнув при этом с кровью выбитые зубы. Вульфрик вырвал топор гнома из своего щита, только чтобы тот, и без того поврежденный ударами гнома, когтями эльфийской кошки и заклинаниями, развалился, расколовшись пополам. Норс зарычал, на мгновение соблазнившись идеей бросить топор назад в гнома, но сразу решил, что такой шаг скорее просто вернет оружие назад хозяину. Поэтому он просто отбросил подальше его в сторону.       Внутри он выругался. Вражеский воин был слишком уж ловок и быстр, чем можно было ожидать от представителя прожорливых коротышек, являясь при этом очень неудобной мишенью, ведь Норсу приходилось нагибаться, чтобы отражать его удары. Тем не менее природа не наградила низкорослых карликов длинными руками, что давало Вульфрику преимущество в дистанции атак — и это был то, что Вульфрик решил использовать в своих интересах.       Уклонившись от удара гнома, Вульфрик быстро подобрал валяющееся на земле копье и начал атаковать гнома быстрыми колющими ударами. Тот был вынужден защищаться, имея только топор, и поэтому быстро получил по своему несколько скользящих ударов, хотя его броня пока сумела защитить от худшего.

***

      Между тем великан продолжал корчится, пытаясь прочистить горло. В паники от того, что лед покидал его горло, он начал бить по нему кулаками. Под таким невероятным давлением лед начал трескаться, однако яростная атака лишь загнала осколки в мягкие мышцы внутреннего горла, вызывая кровоточащие порезы. Кровь полилась по разбитому льду и если раньше гигант не мог заполнить легкие воздухом, то теперь вместо него их заполнял поток крови.

***

      Призыватель Дикая Песнь отчаянно пыталась призвать больше элементалей, чтобы добить великана. Однако в суматохе боя Кирин-Торцы не заметили новое подкрепление Норсов, что появилось из портала. Это были существа, отличающиеся от ранее прибывших мародеров — волки размером с пони, которые казалось были наполовину животными из плоти, а наполовину стихийные существа из льда, а так же целый отряд охотников в плащах, вооруженных копьями и могучими конечностями, чтобы метать их.       Именно последние и заметили Дикую Песнь, и, увидев добычу без доспехов, вся группа разом кинула в нее свои копья. Слишком сконцентрированная на своем ритуале призыва, Дикая Песнь не успела заметить летящие в нее копья и прежде чем она успела хоть что-то понять, три из ни пробили ее грудь, одно из которых пронзило ее сердце. На мгновение ошеломленная эльфийка потянулась слабеющими руками к копьям, словно собираясь их выдернуть, а затем повалилась замертво на землю, призыв к жрецу так и не успел покинуть ее губ.       Со смертью их создателя, путы, что удерживали элементали с этим планом бытия, начали рассеиваться, а следом и сами элементали, превращаясь в пар и исчезая, словно туман.       Для Аркантия и Уизглэджетт тем временем все труднее становилось поддерживать заклинание. Причины были понятны; их големы были уничтожены, Аркантий был вынужден полностью сосредоточится на удержании Норсов от того, чтобы смять их позиции. Но даже его надолго не хватит, это становилось очевиднее с каждой секундой.       Аркантий все сильнее впадал в отчаяние, даже эффекта зелья Уизглэджетт не хватало, чтобы остановить это. Кровь почти дюжины учеников и адептов была на его руках, ведь это он настоял на том, чтобы привести их порталу, несмотря на все возражения Арклока, и они погибли из-за его высокомерия. Тем не менее, благодаря эффекту эликсира он сумел найти силы, чтобы не упасть полностью духом и обратить чувство вины в решимость. Ради собственного искупления он должен был остановить это вторжение.       «Нет». — внезапно подумал он, когда в его голову пришла неожиданная мысль. — «Что если они снова активируют врата? Что если они придут снова?»       Лучше сперва было добыть информацию, и только затем уничтожить портал, чтобы армия Кирин-Тора была более подготовленной в следующий раз. К тому же, что-то или кто-то начал оказывать сопротивление их заклинанию, и Аркантий хотел узнать что или кто был источником этого.       Осторожно, только на секунду прекратив поддерживать заклинание, чего хватило, чтобы напрячь до пределов Уизглэджетт, он сотворил заклинание, которые вызвало похожее на орла существо, но созданное из чистой магической энергии. Это было его собственное нововведение, придуманное во время недолгого сотрудничества со Стражами Калдорай во время Третьей Войны. Зрение птицы было словно второе зрение для Аркантия, и, пока он продолжал направлять заклинание сифонирования, он одновременно послал свою птицу-инструмент в сторону врат.

***

      Дуэль между Вульфриком и гномом Гнили Быстрым Ударом достигла своего апогея. Гном истекал кровью из большой раны на лице, полученное от особо удачного удара копьем Вульфрика. Норс же новых ран не получил, продолжая держаться на безопасной дистанции, что еще сильнее разъяряло гнома. Когда Вульфрик снова тыкнул копьем, целясь в грудь гнома, тот потянул руку и, игнорируя полученные в процессе порезы, схватился за наконечник, после чего перерубил топором древко. Сделав это, он тут же швырнул отрубленный наконечник в лицо Норса, заставив того выбросить ставшее бесполезным древко копья и отбить наконечник мечом.       Этим он открылся, чего гном с нетерпением и ждал. Бросившись вперед со всей скоростью, на которую он не должен был быть способен, гном оказался возле Норса и вонзил топор в колено Вульфрика. Тот взвыл, ведь лезвие врубилось в его кость, но этот удар не был полностью неожиданным. Норс упал, но он успел переместить свой вес, превратив падение в атаку, рухнув на гнома, который не успел отступить. Гнили тут же оказался в ловушке под тяжелым Норсом, его топор был зажат и он не мог его использовать. И поэтому гном полез оставшейся свободной рукой к поясу и извлек небольшой кинжал, который тут же вонзил в бок Норса, после чего выдернул для нового удара.       Сжав зубы от боли и ненависти, Норс перехватил гномью руку с кинжалом, после чего, приподнявшись, повернул меч лезвием вниз и опустил его, вогнав противнику в грудь в район сердца, после чего повернул его. Гном под ним дернулся, злобно выплюнул кровь в лицо своему убийце, после чего обмяк и умер.       Несколько секунд Вульфрик стоят неподвижно, тяжело дыша, а затем начал медленно из-за ран подниматься. Встав в полный рост он посмотрел вниз и дал павшему гному кивок уважения; больше он никогда не будет недооценивать их род. Издалека до него донесся полный отчаяния женский крик.

***

      Норсы, стремящиеся достичь линии противостояния, в основном игнорировали орла, парящего над их головами. Некоторые его заметили и махали оружием, но как не странно для Аркантия, эти жесты были похожи больше на приветствие, чем на угрожающие. Так что орел пролетел во врата не встретив сопротивление.       Челюсть Аркантиума отвисла и он едва не потерял контроль над заклинание, чем вызвал тревожный взгляд со стороны гномы. А еще бы ей не падать, ведь оказалось, что все, что до этого видел Кирин-Тор было лишь жалким авангардом! С другой стороны были едва организованные толпы из тысяч диких налетчиков, их лица были перекошены от жадности и жажды крови. Хуже того, там были не только они, через глаза орла Аркантий видел больше людей-гигантов, к которым добавились мамонты размером с большой жилой дом в Штормграде. К ним добавились похожие на воргенов жуткие существа, которые выглядели совершенно безумными, вопящие, словно бешеные, люди, и те уродливые существа с щупальцами, в которых вражеский колдун ранее превратил двух защитников.       Сам воздух, казалось, полностью соответствовал недоброжелательности армии внизу. Когда орел Аркантия посмотрел вверх, он увидел, что оно ненормально клубилось словно во время бури, зловеще пронизанное голубыми прожилками. Молния пересекла небо, освещая его, и в этот момент Аркантий полностью позабыл про монстров внизу.       Ибо монстры на земле были ничем по сравнению с монстрами, заполонившими небо.       Архимаг видел целые облака розовых и синих головоногих, которые, казалось, смеялись и кричали, взволнованно тыкая на смертных внизу. Диски из плоти скользили по небу, их птицеподобные наездники сплетали своими руками сложные жесты. Над всем этим парили гигантские, похожие на Арракоа, существа с пылающими красными глазами и аурой безумия, которые с жадностью глядели вниз, и, к своему ужасу, Аркантий понял, сам того не понимая как, что эти существа сейчас всматривались через его инструмент в саму его душу.       Они жаждали его, но не в каком-то привычном извращенном смысле, потому что их зло было намного превосходило то, что могли желать какие-нибудь развращенные смертные. Они жаждали его знаний, его магического мастерства, его душу, его друзей, его нацию и много другого. Даже на всем мире их жажда не останавливалась, ведь даже этого им не хватило, чтобы удовлетворить свою всепоглощающую жажду знаний. Несмотря на эффект зелья и свой собственный опыт столкновений с Пылающим Легионом, Аркантий почувствовал, как страх от увиденного начал сокрушать его. Он торопливо перевел взгляд от демонических птиц куда дальше за них.       Это была ужасная ошибка.       То, что он увидел, наполнило его таким ужасом, которым не мог ни один из демонов. Нечто, лишённое формы. Нечто, лишённое описания. Надежда, жадность, честолюбие, ужас, смелость и тысячи других эмоций, которые человек мог не успеть все испытать даже за всю свою жизнь, разом обрушились на него, словно гигантские волны во время Катаклизма на сушу. Аркантий почувствовал, как его разум начал разваливаться, когда безумные видения начали бомбить его мозг, каждое из которых все меньше имело смысла, но при этом казалось все более знакомым, чем предыдущее. Он видел реки крови, в которых снова и снова тонули могущественные воители, которые сами же их и проливали. Он видел лабиринты без конца и начала, по которым бродили безумцы, утверждающие, что знают путь наружу, при этом каждый одновременно бессовестно лгал и говорил чистейшую правду. Он видел гниющие тела, настолько изменённые болезнями, что они стали не отличимые от болотной слизи, которая их окружала. Он видел огромные круги, поделенные на различные слои, заполненные немыслимым, за гранью воображение, развратом, причем каждый слой содержал больше сцен гедонизма, чем предыдущие. И это лишь четыре из тысяч и тысяч сцен.       Под таким психическим натиском связь с инструментом разорвалась и Аркантий упал на землю, словно марионетка, чьи нити перерезали. Он хотел смеяться, он хотел плакать, он хотел завопить, он хотел совершить сразу тысячу действий, каждое из которых бессмысленно для любого другого разума, но имело исключительно важное значение для него. В отдалении от слышал голоса, что звали его, и Аркантий оценено почувствовал, как чьи-то руки касаются него. С последним фрагментом своего рассудка он открыл рот, чтобы попытаться предупредить своих друзей о том, что он видел, но никакие слова не вышли из его рта.       Вместо них оттуда вырвались щупальца.       Его друзья отшатнулись в ужасе и полностью бессильные, чтобы спасти стремительно мутировающего в массу щупалец архимага. Жрец Фабиано Хейс был первым, кто пришел в себя и в ударе милосердия обрушил силу света на Аркантия, испепелив его.       Ошеломленный судьбой своего друга, второго архимага, павшего из-за потусторонней скверны другого мира, Арклок понял, что надежд на победу у них более не осталось. Однако времени горевать ему не дали, так как северяне, воспользовавшись заминкой в тылу Кирин-Торцев, усилили напор и добили оставшихся Защитников, после чего устремились к магам. В ответ Аркантий вложил всю оставшуюся ману в мощное барьерное заклинание, и высвободил его навстречу врагу, прикрыв тем самым своих и отбросив назад врага, создав перед ними магическую стену пятиметровой высоты.       Аркантий понимал, что это задержит врага лишь на пару минут, поэтому он быстро взвесил оставшиеся у него варианты дальнейшего действия. Он мог отступить, сбежать в Даларан и известить совет об угрозе, если они еще ей не получили. Несомненно Кирин-Тор соберет армию, хотя им и потребуется на это время, ведь придётся стягивать отряды со всех многочисленных баз организации. Или он может попытаться обрушить массивные колонны, что высились возле портала. Это не разрушит портал, ведь такое можно было сделать только с помощью магии, но вот проход заблокировать запросто, заставляя Норсов потратить немало времени на расчистку.       Обдумав оба варианта, он решил пойти по среднему. Арклок быстро выкрикнул приказы оставшимся Кирин-Торским Заклинателям отступить в лагерь и вернуться в Даларан с учениками, если те еще этого не сделали. Авантюристы пойдут с ними, чтобы гарантировать, что предупреждение о вторжении будет доставлено. Сам же он с группой добровольцев останутся тут, чтобы попытаться нанести как можно больше ущерба вратам.       Арклок подчеркнул термин «добровольцы», но, по правде говоря, такая просьба была лишь небрежно прикрытый фасад для слова «смертники», используемое в культурах, где не любили жертвовать другими без нужды, но вынуждены были делать это постоянно. По большей части, как и в Альянсе, так и в Орде общий кодекс чести придерживался самых высоких стандартов, и ожидалось, что эти стандарты будут исполнять. Никто не сомневался, что отступившие сегодня без явного приказа, столкнутся с пристальными взглядами других и тихим презрением до конца своей жизни, а роковое слово «трус» будет всегда доносится ветром.       Из-за желания отомстить врагу, чувства долга или патриотизма по отношению к Азероту все, кому не приказали отступить, остались. На самом деле часть тех, кому было приказано, остались, проигнорировав приказ. Кучка Заклинателей заняла позицию рядом с Ударной Командой Эпсилон, которые за весь бой потеряли только одного члена, и теперь разделились на две пары, одна из которых держала в руках свои напитанные арканой мечи, в то время как вторая пара заняла место возле Арклока, собираясь прикрыть его магическим щитом, хотя он смог бы прикрыть только от дальнобойных атак. Маг-Инженер Триш Уизглэджетт, которая выглядела словно постаревшей после попытки осушить портал, достала странный пистолет, который светился солнечной энергией.       Авантюристы тоже хотели остаться, чтобы отомстить за своего друга, который пал от руки воина, который первым вышел из портала, но Арклок сумел их заверить, что сейчас самой большой местью, которые они могли осуществить, будет известить Даларан, а через них и Альянс, а они уже позаботятся об уничтожении врага, гарантировав, тем самым, свершение возмездия.       Впереди магическая стена вспыхнула и рухнула, когда Верлки, найдя место поудобнее, рассеял ее взрывом эфирной мощи.       Друидесса все еще хотела остаться, но жрец наконец-то сумел ее убедить в мудрости слов архимага, но даже так он покинула оставшихся сражаться Кирин-Торцев с огромной неохотой. Увидев, что все кто надо отступили, Арклок залпом осушил последнее зелье маны и начал собирать магическую энергию для последнего своего мощного заклинания.       Все еще полные жажды крови и чующие, что перед ними одни из последних оставшихся врагов, Норсы ринулись вперед, выкрикивая боевые кличи, в то время как остатки экспедиции Кирин-Тора начали обстреливать их магией, пытаясь задержать северян, пока их лидер готовил свое заклинание. Тусклые огни — тени тех вспышек, что были в начале боя — срывались с их рук в последний раз. Потери они нанесли мало, так как Норсы, уже приноровившись, легко сформировали свободную стену щитов, быстро приближаясь, при этом помня о том, что было ранее, двигаясь небольшими группами, которые с одной стороны позволяли обеспечить друг друга достаточной защитой от обстрела, а с другой не концентрируясь настолько, чтобы рисковать понести тяжелые потери в случае удара сверху какого-нибудь разрушительного заклинания.       Поняв после первого залпа, что прямые атаки неэффективны, заставив врага лишь едва замедлиться, Заклинатели сменили тактику, замораживая или поджигая землю под ногами наступающих. Но последующие крики и проклятья, когда некоторые Норсы поскальзывались или обжигали ноги утонули в совершенно новом звуке — в голодном и диком вое волков. Волкоподобные чудовища из льда и плоти быстро обогнали Норсов, без каких-либо помех бежали по льду и легко оббегали горящий огонь.       Кирин-Торцы успели дать еще один залп, последние фиолетовые или оранжевые снаряды убили пару волков, а в следующий миг жуткие хищники севера уже накинулись на магов, их ледяные кинжалоподобные зубы легко рвали ткань и плоть, не уступая Норкскийской стали. Одному особо удачливому Заклинателю едва не оторвали голову, когда волк укусил тому шею, оторвав кусок плоти одним укусом челюстей, оставив только кусок кожи, на котором теперь голова и висела. Маги-Хранители выстояли лучше, ведь они, как никак, в отличии от остальных магов, хорошо знали как сражаться в ближнем бою, а потому не были растерзаны сразу, как Заклинатели. Один зарубил волка своим зачарованным мечом, только чтобы тот, на последнем издыхании сумел извернуться головой и перекусить руку, сломав кость.       А потом налетели сами Норсы. Любое сопротивление рассыпалось словно пшеница перед големом-жнецом, когда мечи и топоры Норсов зарубили Магов-Хранителей, те просто не имели шансов перед такой волной стали и плоти. Понимая, что сейчас или никогда, Арклок выпустил свое заклинание, мощный заряд арканы полетел по воздуху словно гигантская пуля и врезался в середину массивной колонны, что высилась возле врат. Та начала рушится, несколько упавших камней задавили появившихся из портала в тот момент Норсов, но колонна все же устояла и не рухнула. Древняя эльфийская империя построила многие из своих святынь используя магию, а потому одной атаки мага было недостаточно, чтобы сокрушить то, что было создано величайшей империей, что когда-либо была создана на Азероте.       Архимаг поспешно начал собирать энергию для следующей атаки, он чувствовал, как его восприятие мира начало тускнеть, ему становилось сложно воспринимать то, что происходило вокруг, он слишком устал из-за постоянного магического напряжения, ведь даже у магической выносливости и маны архимага был предел.       Норсы добрались до архимага, которого защищала оставшаяся пара Магов-Хранителей и Триш, в следующий миг. Гнома подняла свой странный пистолет, произошло несколько вспышек света и трое Норсов упало на землю, у каждого была дымящаяся дыра во лбу. Но этого было мало. Удары северян по магическому барьеру были словно валуны, брошенные в стекло. Барьер замерцал, треснул, а затем рухнул.       Хранители потянулись к мечам, но Норсы зарубили их прежде, чем их руки успели дотянуться до рукоятей. Уизглэджетт успела выстрелить в колено одному, а в следующий миг опустившаяся сверху секира разрубила ее пополам. Архимаг, уже почти ничего не соображающий от напряжения, почувствовал магию на кончиках своих пальцев, а с ней надежду, что у него еще есть силы закрыть портал через обвал. Эта надежда была разрушена реальностью, когда мечи и топоры впились в его тело.       Когда Арклок, истощенный как физически так и психически, почувствовал, как лезвия все глубже входят в его тело, он мог только понадеется, что того, что он уже сделал, будет достаточно. Тем не менее архимаг не был из тех, кто мог умереть, не сказав последнее слово. Последним отчаянным вздохом он высвободил собранную магическую энергию наружу, создав небольшой, но мощный взрыв, который превратил архимага и ближайших мародеров в пепел.

***

      Ледяные волки, все еще жаждущие горячей крови, нагнали бежавших к лагерю Кирин-Торцев и авантюристов. Последние решили принять бой, прикрыв магов, что заставило их разделиться. Увы, часть волков предпочла погнаться за более многочисленной добычей и, несясь со скоростью несущейся во весь опор лошади, настигли их. Спешно сплетённые огненные шары срывались с рук Заклинателей, пытаясь отогнать волков, надеясь на страх животных перед огнем. Это было бесполезно; эти волки были слишком злобны и кровожадны, чтобы их можно было запугать стихийной противоположностью их природы.       Один или два упали, завывая, когда их ледяная плоть испарялась от попавших в них огненных шаров, но другие не обратили на это внимание. Они пронеслись мимо своих павших собратьев и накинулись на магов, начав рвать мягкую человеческую плоть. Их животные разумы не замечали, что это были люди из совершенно другого мира, чем тот, из которого они пришли, но все же они чувствовали странный вкус у плоти, которую они пожирали. Он не был противным; просто другим, чего их разумы не были в состоянии объяснить, да их это и не особо волновало.       Последний оставшийся в живых Заклинателей, которому повезло быть впереди отступающей группы, видя что стало с его товарищами, создал несколько зеркальных клонов — магически созданные копии себя самого, достаточно прочные, чтобы атаковать и не рассыпаться сразу, когда их самих атаковали. Противника с человеческим разумом это не обмануло бы надолго, но Заклинатель надеялся, что волков этим получится на достаточно обдурить.       Под слабые вспышки арканы — копии не могли создать что-то достаточно, чтобы стать большим, чем раздражением, — последний маг кинулся к большому шатру, что принадлежал архимагу Арклоку. Там и должна была быть основа для создания портала в Даларан. Истощенный почти до предела, Заклинатель из последних сил бежал, чуя спиной, как волки, разорвав его копии, уже настигали его.       Волки, завывая от ярости, их первобытные разумы разъярил обнаруженный обман, почти догнали Заклинателя, и их клыки уже были в нескольких сантиметрах от его спины, когда маг применил Скачок и телепортировался вперед, прямо ко входу в шатер. Он заскочил внутрь и поспешно закрыл его и активировал защитные чары, что создали временный барьер вокруг шатра архимага. Этого должно было хватить, чтобы сдержать волков, хотя что будет когда прибудут их хозяева маг понимал отчетливо.       Слушая, как волки снаружи рычат и завывают, кидаясь на барьер, Заклинатель позволил себе на секунду передохнуть, после чего повернулся к центру шатра, где должен был быть активатор портала. Слишком истощенный, он не подумал о том, что внутри никого не было, хотя ученики уже должны были тут, прежде чем сделал шаг и упал, обо что-то споткнувшись, и приземлившись по что-то мокрое. Это привело мага в себя, и он с расширяющимися от шока глазами понял, что чем-то мокрым была кровь, а затем заметил, что пол шатра устилали труппы. В следующий миг он узнал мертвецов, хотя их лица и были искажены застывшим на них ужасом. Это были ученики, ранее отосланные назад. Он узнал каждого, ведь они была пожалуй самой приметной частью экспедиции, ну за исключением авантюристов.       «Хотя подождите.» — подумал мужчина, поднявшись. — «А где Сти…»       Лезвие, что прошло насквозь его грудь, словно шампур кебаб, оборвала эту мысль. Заклинатель только и смог, что ахнуть, схватившись за грудь, когда меч, — черный, как рыцарь смерти и холодный, как Ледяная Корона, — вышел из его тела с такой же точностью, с которой и вошел. Заклинатель упал на колени, но все же, борясь с болью, решился посмотреть своему убийце в глаза.       Завывающих и лающих у входа в шатер волков, вечно жаждущих человеческой крови и плоти, как правило только возбуждали чужие крики страха и ужаса. Однако раздавшийся из шатра крик был настолько преисполнен ужасом, что даже волков заставил замолчать и замереть в нерешительности. Наконец, самый крупный их них тихо подошел ко входу и принюхался.       В следующий миг, быстрее, чем человек успел бы моргнуть, он испуганно заскулил и кинулся бежать в сторону своих хозяев, а остальная стая кинулась за ним следом.

***

      В другом месте ледяные волки преследовали жреца и друидессу, заставляя тех каждых несколько десятков метров вступать в битву. Однако они не были солдатами Кирин-Тора, не привыкшими к рукопашным схваткам. Они были чемпионами, которые прошли через жестокие сражения в трех мирах и для них «ледяные волки» не были чем-то новым. Дюжина тварей была мертва, разорванная пантерой или испаренными лучами света.       Однако они уже были порядком истощены, а волки сумели не только нанести раны, на лечение которых у жреца не было времени, но и задержать их достаточно надолго, чтобы Норсы успели прибыть и отрезать авантюристов от лагеря экспедиции, заставив тех бежать в другом направлении от жаждущих их смертей северян.       В конце концов, после тяжелой погони, пара была загнана на возвышающийся над морем на пару километров утес. К удивлению преследователей, пара не только не остановилась перед обрывом, а даже стала бежать быстрее. Разъярённые перспективной того, что те решат самоубиться, лишив Норсов права убить их, северяне начали метать в них на ходу оружие, но жрец успел создать барьер из света, отбив несколько попавших снарядов. Затем, взявшись на бегу за руки друг друга, пара совершила прыжок веры.       Норсы замедлили бег, проклиная трусость своих врагов, побоявшихся встретить смерть лицом к лицу. Проклятья сменились криками ярости, когда бегущие в первых рядах Норсы достигли обрыва и посмотрели вниз.       Солнце уже начало подниматься над горизонтом, а потому северяне смогли увидеть, что было внизу. Жрец не падал, его тело не набирало смертельную скорость с каждой секундой; наоборот, он плыл по воздуху, словно перышко на ветру. Над ним, держа его в когтях, парила большая ворона размером с человека, страхуя жреца на случай, если его заклинание прервется.       Они находились на неизвестном для них континенте, за много миль от берега и без какого способа быстро связаться с владыками Азерота. Тем не менее, они были живы, а с ними и перспектива раннего предупреждения о предстоящем вторжении.       Среди ругающейся и разочарованной толпы стоял Вульфрик, хотя это давалось ему с немалым трудом, учитывая все раны, которые он получил. И хотя таких ран было мало, чтобы убить Норса, а его звезде еще предстояло подняться вверх, но впервые в жизни мародер Хаоса почувствовал близость смерти. Осторожно он дотронулся до некоторых ран, после чего довольно улыбнулся. Чемпионы этих неизвестных земель были сильнее, чем он ожидал, а значит охота на них будет воистину славной. И первым он выследит ту ведьму, которая первой ранила его, ведь их бой тогда не закончился.