Чонгука эксцентричностью не удивить!

Они вообще-то бро. Такие бро-бро, что переодеваться друг перед другом и остальными мемберами уже научились. (Гук очень стеснялся в первое время, но Тэхен своим примером показал — это не стыдно и не страшно). Они вообще-то друг от друга не отлипают не потому, что парочка-хуярочка. А просто потому что комфортно. Мемберы на их странные отношения давно забили. Два чудика. Но только вот Гук все чаще думает — а какие вот они на вкус, губы Тэхена. А Тэхен дорк, он вообще ни о чем не думает, у него шуточки в голове и странное всякое. Но вот только у Гука мысль о губах хена засела плотно так в голове. Они участвуют в разных похабно-развлекательных шоу, где им нужно то бумажку передать, то еще какую хуйню из губ в губы. А Гук мечтает быть в этих самых шоу рядом с Тэхеном. Потому что интересно. Но менеджеры не дремлют — сразу пересаживают этих двоих друг от друга, потому что ну его нахуй, вдруг чо. А шоу они заваливают как могут — опять же просьба менеджеров. Фансервис. Хоть он и не обязателен. Гук думает про губы Тэхена и хочет себе такие же пухлые, странные, до одури красивые. А лучше — губы вместе с Тэхеном, угловатым, странным и красивым. Но так как они бро, он однажды говорит Тэхену честно. — Тэ, я ведь когда просил меня поцеловать, нифига не в шутку говорил. А Тэхен зависает. Какое. Нахуй. Не. В. Шутку. Да как этот пиздюк мелкий про такое думать может, у него целовалка-то отросла, не? А потом он замечает. Да, пиздюк вымахал. Он больше не тот мелкий засранец, с которым они пиздили вкусняшки. Он взрослый телом, такой большой Чон Чонгук. Который хочет его поцеловать. Да фу, нахуй! Он же не пидорас с мужиками целоваться. Хотя какой Гукки мужик — пиздюк. Но что-то идет не так. Он начинает за Чонгуком наблюдать, кося левым глазом в его сторону. Вот он танцует, взгляд тигра, пластика соответствует. Вот он увлеченно и самозабвенно поет. Его маленький нежный миленький кролик. А вот он стонет в качалочке. Ох, ебать… А потом ночью просыпается от стона Гука в голове и стояка в пижамных штанишках. Холодный душ освежает и помогает прийти в себя. — Я только что чуть не подрочил на светлый образ макне, — говорит он своему отражению. — Пиздец! Но самый пиздец начинается потом, когда он полноценно начинает сталкерить за мелким. Красивый. Идеальный. Его бы руками, да впиваться в женский зад… но воображение рисует вместо женской попы в руках макне, попу Тэхена. А еще эти оленьи глазки и — «Поцелуй меня на ночь, хен, по-настоящему». Да, Тэхен не железный же человек, чтобы такое каждый день терпеть… Но он молодец, понимает, что мальчик с мальчиком — это противно, и держит себя в руках. До того момента, как Чонгук не падает в обморок на репетиции. Стафф дело замял, все шито-крыто. Устал-перенервничал-растущий организм. А Тэ сидел тихонечко в палате, куда утащили макне, и плакал. Потому что красивый и идеальный. И теперь ему очень хочется, чтобы он еще раз попросил его поцеловать. Чонгук пришел в себя минут через 15 и охуел — в углу сидел зареванный Тэ и тихо что-то бубнил. Чон сразу позвал его, Тэ моментально подлетел, садясь рядом. А потом он услышал шепот в самое ухо. — Если ты сегодня придешь в себя и тебя отпустят в общежитие, я тебя поцелую, как ты просил. Чонгуку сразу стало хорошо, но плохо, но хорошо. Он покрылся испариной и блаженно улыбнулся. — Я буду, Тэ, я обязательно буду. А потом этот пиздюк сбежал из палаты и несся к своему Тэ на полной скорости. Потому что он узнает, какие на вкус губы Тэхена.