Чонгука эксцентричностью не удивить!

Чонгук скучал очень сильно. И по поцелуям скучал, и по Тэхену, и по размазанным соплям на своем плече скучал. Но блядская гордость не позволяла подойти и помириться. Зато гордость позволяла каждый вечер сидеть под дверями комнаты, где ночевал его (бывший?) парень и прислушиваться к происходящему за ними. Обычно эти двое над чем-то тихо хихикали (и Чонгука ревность разъедала — Тэхену хорошо без него, он способен смеяться, в то время как Чонгук забыл, что такое улыбка вообще). Или смотрели кино, тоже прихихикивая и комментируя. Неужели Тэхену так комфортно без него, Чонгука? Только вот Тэхену было постоянно холодно без тепла его личного солнышка. Да, он как мог согревался в объятьях Джина, но ощущения были совсем не те. Хотелось Чонгука, его нежных прикосновений, его поцелуев, его рук везде-везде. — Поцелуй меня, — внезапно выдает Тэхен. А где-то за дверью подслушивает и умирает один отдельно взятый Чонгук. — Тэтэ, зачем это тебе? — Мне плохо очень. Я хочу знать, что я хотя бы кому-то нужен. Хотя бы тебе, хотя бы как друг, которого можно согревать поцелуями. — Тэтэ, я не по парням, да и не по девушкам, я по себе, скорее всего… Если я тебя поцелую, мне же потом Чонгук голову откусит. Был красивый Джин и нет красивого Джина. — Джинни, поцелуй меня, мне очень надо! — Хорошо, но со своей мускулистой свинкой ты сам разбираться будешь. — Сам, обещаю. Вот тут Чонгук конкретно завис. Его парень что, поцелуй только что выпросил? У кого? У Джина? Да бляяять, быть не может, они же соулмейты и бро. Какое нахуй целоваться? Только вот от мыслей его отвлек полустон Тэхена, раздавшийся из-за двери, под которой он сталкерил каждый вечер. Стон? Стон! Стон, блять!!! Чонгук ворвался в комнату к Джину, готовясь убивать (земля пуховик этим двум изменщикам). Только он не ожидал увидеть того, что Джин сидел с макбуком на коленях, а Тэ вообще в другом конце комнаты гладил Ентана. — Уууубью вас… — Ооо, наконец-то наш сталкер себя показал, — зевая, сказал Джин. — Я уж думал, нам секс надо будет имитировать, чтобы ты в порыве ревности ворвался. Тэхен, детка, постони для своего папочки Джина. И Тэхен, закрыв глаза и представив Чонгука, простонал. А у Чонгука от этого стона революция в штанах произошла. Член встал, забрало упало. — Танни пока на тебе, древний хен! — выкрикнул Чонгук, хватая Тэхена и закидывая его на плечо. А Тэ и не сопротивлялся, он блядски сильно скучал по этим рукам с венами, которые его ласкали везде-везде. По губам этим кроличьим, которые целовали так правильно. По ногам, которые, сука, дрочные и его обхватывают, притягивая к себе. Скучал по стонам мелкого, когда Тэхен его растягивает, чтобы выебать по полной этого засранца обидчивого! Чтобы этот макна точно знал, чей он, и не выпендривался больше. А Чонгук плавился от ласк и думал, какой же он долбаеб, столько времени он потерял без любви своей любви. — Я люблю тебя, — шептал Гукки, когда Тэхен медленно входил в него. — Я люблю тебя, — стонал Чонгук, когда Тэхен начал набирать обороты и втрахивал Чонгука в кровать, каждый раз задевая простату. — Я люблю тебя, — кричал Чонгук, кончая себе на живот, извиваясь в родных и любимых руках. — Еще раз толкнешь, я тебя без подготовки и смазки выебу, — шептал Тэхен, подходя к своей эйфории. Мемберы выдохнули — парочка помирилась! Два лагеря снова смогли дружить и общаться. Намджун радовался, что группа не распалась. Юнги радовался, что макне у него не ошивается, хотя Чимин все еще. Хосок гордился собой, ведь он смог нейтралитет поддержать. Только вот Джин переживал, что он так и не поцеловал Тэхена, вдруг это было бы так же приятно, как целовать Джунни в пьяном угаре. А Чонгук с тех пор относился к Тэ как к своему самому большому сокровищу. Он не то, чтобы его толкать, он его лишний раз трогать боялся. А вот целовать и ласкать не боялся вовсе. Потому что эйфория у них одна на двоих!