Чонгука эксцентричностью не удивить!

Бантаны долго и упорно готовились к премии, для них вдруг стало важно показать лучший номер, чтобы другие группы завистливо плакали в сторонке (не им, конечно, они со многими группами дружили, а вот руководству прям надо шопиздец!). Впахивали, репетируя, как лошади. — Конячка у нас одна, хули мы пашем, как не в себя, — возмущался Джин под недовольные взгляды остальных. Утро перед выступлением выдалось странным — проснулись они не от будильников или горлапанящих менеджеров, прибывших их будить. Проснулись они от запаха чего-то неебически вкусного. Первый на запах выполз Джин и застал картину — Шуга, в кожаных штанах и выглаженной рубашке, поверх которой аккуратно повязан фартучек стоял и что-то тихо зачитывал себе под нос. На конфорках стояли какие-то сковородочки и кастрюльки, в которых что-то аппетитно шкворчало и кипело. — О! Джинни, прекрасно выглядишь, не зря тебя ворлдвайд хендсом называют, бля буду! — радостно промурлыкал Шуга. — Мне вызывать скорую? — Джин глазами захлопал и охуел. Потом снова глазами захлопал и понял, что язык прикушен в 43 местах. — Ненене, рано тебе еще скорую вызывать, вон какой молодой и красивый! Иди лучше в душик и подгребай к завтраку. В комнату вбежали вигуки, по пути захватив Чимина. Увидев картину, они чот слегка рты пооткрывали — стоит нарядный Шуга. Нарядный Шуга, который в аэропорты одевается как б-г на душу положит. Так вот, стоит нарядный Шуга, утром, в хорошем настроении и что-то готовит. Сам. Его никто не заставлял. А он сам с утра встал и готовит. Рядом стоит вкрай охуевший Джин и хлопает глазами, очень сильно напоминая альпаку при этом. — ООО! Малыши миленькие пришли! — шепелявит Сахарок. — Чиминни, ты сегодня очаровательно опухшенький с утра, баловался алкашенькой? Нет-нет, не три глаза, тебя это делает еще более UwU и милашом. — Чимин сползает по стеночке и пытается начать дышать, потому что от смущения перестал. — Кто ты и что ты сделало с нашим ебненьким хеном, — врывается в монолог Тэхен. Он, кажется, единственный сейчас способен разговаривать вообще. — Ой, мои любименькие геезаврики тоже тут, я от красоты Чиминни про вас забыл. И вы идите в душик. Но только чур долго в душике не трахаться — я завтрак вам почти приготовил. Хосок, когда в комнату входит, понимает, что произошло, и начинает дико ржать. Ему Шуга что-то говорит, но никто не может разобрать, что именно — он ржет и ржет во все свое реперское горло. Ситуацию спасает Намджун — приходит, всех по ванным распихивает. Шугу на диванчик усаживает и пытается понять, где кукушка их сладенького течь дала. — Юнги, что происходит? — У меня сегодня будет ОНА. А потом, возможно, секс. Я все время думаю как ее взять — нежно, со всей любовью, чтобы показать, что я лучший парень на Сеуле… Или жадно и дерзко, чтобы она поняла, что бэд бой в деле… — Так, ты меня пугаешь… Кто она? — Бля, не лезь в мою личную жизнь, — хмурит брови Юнги и возвращается к готовке. Премия встречает мемберов красной дорожкой и фотосессией. Все в приподнятом духе — завтрак был чудный, Шуга веселил всю дорогу, отбирая у Джина хлеб и травя байки. Обещал даже всех после премии прибухнуть знатно. В чем-в чем, а в прибухнуть он толк знал. — Тэхенни, если ты Пак Богома обнимешь там, притрешься, я прямо там опущусь на колени, расстегну молнию на штанах и при всех сделаю тебе самый охуенный минет. При камерах, айдолах, стаффе… А потом, когда ты бурно будешь кончать мне в горло, Я ОТКУШУ ТВОЙ ЧЛЕН К ХУЯМ! — Чонгук махал руками, показывая что вот он ща серьезно вообще-то. — Чонгукки, малыш, — влез в их разговор Шуга. — Ну как ты можешь думать о таком, когда вы такая красивая и гармоничная парочка? У вас же любовь… Ох… Надеюсь, я сегодня тоже полюблю… Тем временем Джин и Намджун серьезно гуглили, как ведут себя люди, которых похищали инопланетяне. Сама премия проходит на одном дыхании — везде, где BTS планировали забрать награду — награды были получены. Вигуки вигучились, очень на Чонгука слова Шуги подействовали. Они кидали друг на друга эти их взгляды и были счастливы, как влюбленные тигрокролики. Даже выступление прошло отлично — никто не ошибся нигде-нигде! За кулисами Шуга щебетал, что всеми гордится и всех расцелует. А потом случился Дэсан. И все поняли, о ком говорил Юнги — о награде. Он так нежно смотрел на нее, что все ахуевали от такого Мина Юнги. Он давал фотографироваться с ней, но кидал ревностные взгляды и не позволял держать дольше, чем того требуют фотографии. А после они бухали, Чонгук нежно держал за руку Тэхена, а Шуга гладил награду. — Даже награде повезло больше, чем мне, — вздыхал Чимин, а Хосок успокаивающе гладил его по волосам.