Чонгука эксцентричностью не удивить!

Утро у ребят выдалось отменным — они спали. Впервые за очень и очень долгое время они могли просто сопелками в любимые подушки уткнуться и проспать хоть до вечера, когда у них начиналось расписание. В общежитии было объявлено утро тишины, причем объявлено вечером Намджуном, которого уважали и слушались все. Только вот Танни с утра желал покушать и Тэхен проснулся от вылизывания своего уха. Он, со сна, решил, что это Чонгук его домогается, но, увидев веселую лохматую морду, понял — не Чонгук. Танни Тэхен, конечно, распустил — пес ел только из рук. Поэтому пришлось встать, по-тихому Ентана покормить, пожурив за хуевое воспитание. В душике Тэ тоже старался себя вести потише — сон драгоценных мемберов был в приоритете, да и Шугу будить не хотелось, чтобы на кастрацию раньше времени не нарываться. После душа Тэхен ужиком на кухню проскользнул — есть хотелось. А там уже тихо-тихо хозяйничал Джин. — Джин-хен, ты чего так рано встал, еще же час дня, — Тэхен мокрые волосы с глаз откинул, пытаясь разглядеть что там Джин готовит. — Решил вот вас, опездолов, порадовать обедозавтраком. Давно я вам не готовил. Ну, а кто не проснется — схомячит еду на ужин. — Хен, да на такой запах все соберутся минут через 10, или сколько там этой незнаюкакононазываетсянопахнетбогически готовиться осталось. — Тэхенни, как раз минут 10 и осталось, проницательный ты наш, — Джин руками в волосы Тэ зарылся, лохмача их. — Не, блять, стоит своего парня оставить одного, как его кто-то мацает, — на кухню, сонно протирая глаза, вошел макне. — Ой, да брось, хотел бы я Тэхена трах… полюбить — хер бы дал вам возможность быть вместе, — Джин щеки надул, плечи свои необъятные расправил. Тэхен хихикнул глупо, понимая весь абсурд происходящего. Только вот на кухню вошел неожиданный гость — Юнги в пижаме нежно нес два последних десана, прицеловывая то один, то второй. — Ебать, а вы чо тут делаете? — Юнги прям пиздец-джигурдец удивился, что не он первый встал. Попытался, было, наградки за спину тощую убрать, а потом плюнул — и так всем понятно, что у него 2 девушки нынче. — Мин Юнги, — строго сказал Джин, — ты с этими… и в душ ходил? — Ну че сразу шалавы-то? — Юнги постарался сделать так, чтобы награды этого не услышали. — Ну да, сегодня один, через год другой — ну че сразу обзываться-то? Да, в душ с ними пойду, поставлю их и буду свое прекрасное тело намывать… Джин к Чонгуку подскочил, глаза ему закрыл и завопил что есть мочи:  — ААА извращенец несчастный, уйди со своими… непостоянными, не порть мне малышей! Они юны и прекрасны! И нельзя им о таком думать. — Бля, твои юные гомосексуальчики так орут по ночам, что нихуя они не невинные!!! — Юнги уже думал, как спасти своих малышек и не дать им услышать лишнего. — Вообще-то не орем, а стонем, — Тэхен губки надул. — Ну вот вы стонете, а несчастный сладкий хен спать не может. А у него ведь теперь любовь, нетнетнет, две любви! — Ну ебанапоголове!!! — Чимин просто влетает на кухню, — Когда блять мне повезет больше, чем двум блядским наградам, сууука! Я ваш бредовый бред в дверях слушал и думал — а вы вообще, у психиатра осмотр проводили, ебланы? — Чими рассерженно по столу бьет, на стульчик садится и руку в волосы запускает. — Ладно, пристыдил, Чимчим, — Юнги награды отставляет, но расположение на столе запоминает, чтобы если кто их трогать будет — найти и отгрызть руку, — пойдем со мной в душ, я буду свое прекрасное тело намывать, а ты можешь посмотреть… Только вот договорить ему не дает Джин, который Тэхена и Чонгука в плечи вжимает и про извращенца что-то кричит, будя всех остальных. Выспались, блять…