Чонгука эксцентричностью не удивить!

В общежитие мяукающим смерчем врывается Юнги, шурша и позвякивая пакетами. — Бантосы! Нам завтра все равно не выступать, а вот награды какие, может, и получим. Давайте нажремся? — шепелявит Сахарочек, на всю общагу. — Ну, кстати, нет! Сейчас выпьем немного, потом начнем гудеть, потом — в игры играть, а потом оп и утро. Давайте не будем? — Лидер неуверенно потоптался на месте, взглядом пытаясь у мемберов поддержки найти. — Согласен с Джунни, завтра вы болеть будете, а нам еще красивыми лицами светить, да улыбаться лучезарно, — Джин решил своего парня поддержать, хоть и знал, что малышня все равно их уговорит на бухач. — Ура! Бухать! — в гостиную впрпрыжку влетел Чимин. — Бухать-бухать-бухать! — прыгал он на месте, хлопая в ладоши. — Бухать? — в двери показалась растрепанная макушка макне. — Я согласный бухать, а то что мы сегодня еще не бухали? — Устами младенца глаголет истина, — философски изрек Шуга и уставился вопросительно на Лидера. — Нужно опросить всех алкоголиков, — примирительно предложил Джин. Тут же была вызвана Надежда всея Бантан и прибухнуть предложено. — Ну, в принципе, я не против, но только чтобы без поездок по стриптиз-барам и мастер-классов на пилоне, — Хосок на Чимина вопросительно уставился. — Честное слово, хен, мы только в общаге, из нее — ни-ни, — Чимин свои маленькие пальчики скрестил, ножки скрестил и думал что еще можно скрестить — Остается еще Тэхен, — уже сдался Намджун, но надежда (не путать с Хосоком) умирает последней. — Малыш, приходи к нам, разговор есть. В гостиную входит растрепанный Тэхен. — Вы, блять, что там делали, оба, как с самосвала упали, — прихихикнул Юнги. — Не ваше, стариковское дело, — заступился за своего парня макне. — Мелочь, не зарывайся! Повезло тебе, что ваш сахарный хен добрый и никаким пиздюкам голову откусывать не планирует. — Тэтэшечка, — мягко начинает Чонгук. — Предложение есть. Предлагаю сегодня наклюкаться, окосеть, дерябнуть, нажраться, нализаться, нахлестаться, накачаться, нагрузиться, наглотаться, натрескаться, налакаться, нарезаться… — А мог просто бухать предложить? — хихикает Тэхен. — Пей, алкофея моя ненаглядная. Шуга довольно крякает и бухлишко из пакетиков выгружает. — И это на прибухнуть? — возмущается Намджун, глядя на все выставляющиеся бутылки всевозможного алкоголя. — Собака ты сутулая, — обратился Нам к Шуге — Ты как это все донес? Ты ж тяжелее собственного члена ничего поднимать не желаешь. — Не собака, а кот, — проскрипел Юнги, продолжая шуршать пакетами. — Намми, детка, — воркует на ухо Лидеру Джин, — ты, когда пьяненький, такой горячий. — Шуга, какого хуя ты там вола ебешь? Нормальные люди уже должны быть в говно и в постели, — и на Джина смотрит, облизываясь. Все от картины Намджинов воркующих охуевают, но вопросов не задают. И только Тэхен и Чонгук им подмигивают, понимая, что происходит. — У всех, блять, любовь, кроме маленького миленького Чиминни. — Обиженно сопит Чимин. — Не теряй надежды, — говорит Надя, обнимая Чимина за плечи. — Хочешь, я прибухну и позволю себе отсосать… — Так, отцепись, добрый Дом, от Чимчимы. — молвит Шуга, — Пускай любви своей рафинадной ждет, может, ей когда-нибудь надоест любить дэсаны. Всевозможная жидкость по стаканам разливается, за Юнги и его награды тост произносится и начинается жара. — Ой, а кто у нас не пьет? — Юнги уже косенький, — Тэхееена не пьет, принцесса наша. — Какая я нахуй тебе принцесса? — басит Тэ.- Наливай давай, да побольше… — Оххх, пиздец, — стонет Чонгук. — Плакал мой спокойный сон. На премию они идут помятые и опухшие. Джин с утра их, конечно, таблеточками напоил, но чот таблеточки не помогли совсем. Поклонники фотками делятся, причитают, мол, как бантанчики устали. А это был такой алкомарафон, после которого нужно еще отходить неделю. — Ебал я ваши эти побухашки, — стонет Шуга и ловит вертолеты. — Алкашня сраная.