Чонгука эксцентричностью не удивить!

Дружная бантанья семья комфортила Юнги, как могла, Весь вечер перед вторым днем Джин развлекал сахарочка дедовскими шутками, да вискарик подливал. Чимин массировал плечи. Джун хвалил, восхищался творчеством, аж язык устал (а он, между прочим, репер). Хосок сидел, краснел лицом, бледнел ушами, иногда — зеленел щеками, но звуков злой чайки не издавал, чтобы Юнги не тревожить. А мелкие? Мелкие пообещали дать Юнги поспать и не будить стонами. Пришлось Тэхену несколько раз отказать подкатывающему к нему макне, который недвусмысленно дал понять, что его член против правил. А потом — отказать себе, когда макне из вредности заснул в одних боксерах, даже во сне демонстрируя свое такое ахуенное тело. Утро встретило их вкрай расстроенным котом — ударил вчерашний десан по его нервишкам. Он, было, пытался выпросить у Джина вискарь, но был послан в эротическое путешествие, потому что выступать еще. В машине Юнги опять страдал и переживал — а вдруг сегодня премийку не дадут. И ведь все понимали, что хуй его знает, возьмут и не дадут… И что тогда с Мин Юнги делать, не знал никто. Когда их красивенько одели, Шуга расслабился. А вот Чонгук напрягся. Потому что смотреть на Тэхена в этой одежде было больно. Тэхен красивый и так, а вот в этом — просто потрясающий. А премию еще как-то надо пережить с осознанием того, что нельзя просто взять и поцеловать, например, а ведь поцеловать очень хочется. Но когда это недоразумение что-то теряет на красной дорожке, напряжение сексуальное спадает. Чонгук начинает хихикать и думать о том, что его любимый хен — ходячая нелепость. На красной дорожке все прошло как по маслу — Шуга улыбался и был в образе лил-мяу-мяу. Но как только они с дорожки ушли — плечи повесил, головушку опустил — переживал. Спас массаж от Чимина, который что-то тихо рассказывал Юнги, массируя плечи. На сцену они выходили эпично — Тэхен просто взял Юнги на ручки и вынес на своей спине. А Юнгс смеялся и весело ножками болтал. Расстроился, конечно, когда его на землю вернули, но да и ладно. Шуга даже принял участие в их флешмобе, когда они расползлись по разным местам и дружно делали вид, что вот вообще друг друга не знают. Было весело, он кайфовал и хихикал, когда про СВЭГ свой вечный забывал. За этими всеми действиями про премию Юнги забыл. Потому что его бантанья семья — вот настоящее счастье! Вспомнил он про нее только когда бонсан им вручили. Десан он даже не ревновал к мемберам, которые с ним непотребства творили. Нет, когда десанчик Джин целовал, что-то где-то кольнуло, но Шуга быстро взял себя в руки, мол, камон, это Джин, он не извращенец железяки любить. В общежитие ехали весело — все умилялись, наблюдая как Шуга премию нежно поглаживает. — Стерва, — шипел Чимин. — Расслабься, она мне массаж не сделает, — хихикал Юнги. — А ты сделаешь, хоть и не такой симпатичный, как некоторые… — Бухааать! — перебил его Джун, — У нас еще бухла вагон остался!!! — Бухааать с моими девочками! — сразу же отозвался Сахарочек, а мемберы закатили глаза. — Со стервами ты хотел сказать? — Чимин возмутился. — С ними, с ними, но с твоим массажем, мне он понравился! — прошепелявил Юнги, а Чимин заалел щеками. — Чувак, готовь попочку, — прошептал Чимину Тэхен. — За смазкой го к нам или Джину. — О чем вы там шепчетесь, блять! — Чонгук возмутился, что от него внимание его пары свалило. Но, посмотрев на свое недоразумение, притянул к себе и поцеловал. — И вы — стервы, — сказал Чимин с нотками зависти.