Чонгука эксцентричностью не удивить!

То, что у агентства трейни, мемберы, конечно, знали. Они неоднократно принимали участие в написании песен, репетиции хореографии, в различных тренировках и прочего. Малыши, чтобы привыкали к сцене, выходили с BTS в различных номерах. В общем, все было хорошо и радужно — пиздюшата готовились к дебюту, BTS покоряли мировые чарты. Было. Потому что внезапно была объявлена дата дебюта. Внезапно был запущен промоушен дебюта. И вот всем как бы хорошо и радостно — парни молодцы и давно пора… Всем, кроме Чонгука. Он уже 3 дня ходит сам не свой — смотрит на всех волчонком, рычит и огрызается, прям слова ему не скажи. А мемберы и не говорят — себе дороже. Потому что макне охуевший и чуть что сразу — мат-перемат и обещания откусить голову. А он в таком состоянии-то точно откусит. Мемберы ходили и с сочувствием на Тэхена смотрели — это ж, блять, им-то что, они от Чонгука по комнатам щемятся, а Тэхену с ним еще и спать. Только с Тэтэ Чонгук растекается милой лужицей, целует нежно и ласкает как в последний раз. Тэхен ненароком уже гуглил про раздвоение личности и другие виды психических отклонений, но не то пальто. Спрашивать у Чонгука что-то бесполезно — хенов обматерит, а Тэхена, вместо ответа, предаст пыткам ласкательным, не то, чтобы Тэхен был против. На четвертый день помешательства Чонгук вернулся с тренировки чернее тучи. Пришел такой, излучая ауру «чувакэтотленчик», к Юнги подошел и на коленки сел. Сахарный хен от такой дерзости охуел, но сгонять с колен макнеху не стал — вдруг он бешеный и кусается, а 40 уколов от бешенства — то еще удовольствие. Чонгук руку Шуги взял, на макушку себе положил и приказным тоном выдал: — Гладь. — Макнуша, я понимаю, у тебя крыша потекла, кукушка съехала, рассудок помрачился, в уме помешался, ебнулся, наконец, вкрай… Но ты чего к хену-то не своему подкатываешь. — Гладь, — рыкнул Чонгук. В гостиную вошел Джин и к хуям выплюнул воду изо рта, которую только что набрал, но не успел выпить. — И ты, Джин, сюда иди и тоже гладь. Шуга лениво провел 2 раза, для проформы по волосам макне, стараясь добавить в свои движения больше СВЕГа, чтобы Чонгук понял — он это делает без удовольствия. — Юнги, я ща, короче, скорую вызываю, а ты его отвлекай. — Джин попытался съебнуться от Чонгука, но был остановлен Чонгуком и к себе за талию притянут — Чонгук его обнял и уткнулся носом в район солнечного сплетения. — Ну все, нам двоим хана, поминайте, как звали. Так и знал, что умру молодой и красивый, — вздохнул Джин и тоже макне приобнял. — Хорошо, что хоть остальные спасутся, смс им что ли надо набрать, что тут карантин и чтобы бежали из страны. Эх, а я так и не трахнул Чимина, — у Юнги жизнь проносилась перед глазами. Чонгук издал какой-то странный звук в Джина. — Это превращение в зомбаря началось… Ну или еще какая дрянь, — безучастно выдал Юнги. — Точно тебе говорю, Джин, нам хана. Знай, я любил твои дебильные шутки. — ААА!!! Я знал! Я всегда знал. А я считаю, что ты готовишь лучше меня, хоть и скрывал это всегда. — Ну ебанаврот, кто про что, а Джин даже на смертном одре про жрачку, — хором выдали Юнги и Чонгук. Чонгук, чтобы возмутиться, был вынужден лицо от Джинова живота оторвать и хены увидели, что их маленький макне плачет. Большими такими крокодиловыми слезами заливается, тихо-тихо, без всхлипов. — Малыыыш, что случилось? Кто тебя обидел? Мы этого негодяя ух накажем! Отправим к нему Намджуна на разборки — он кого хочешь занудит до смерти. — Я вам больше не малыш. Не макне я, понимаете. Вы теперь меня любить не будете. Шуга больше не будет мне баранинку покупать и кормить, сколько я захочу. А ты, Джин, больше не купишь мне мороооооженкуууу, — Чонгук зарыдал уже в голос. Джин за салфетками сбегал и ну лицо макнехино вытирать. Юнги же и правда начал гладить мелкого по голове, стараясь успокоить. — Ты вот схуяли решил, что ты нам больше не пиздюшонок, мелкий? — Ну у нас же теперь есть более пиздюшатые пиздюшата. Вот теперь все их макне любить будут. Они меня, представляете, хеном назвали. Я чуть банановым молочком не подавился… — Глупенький, ты для нас всегда будешь нашим пиздюшонком, — Джин Чонгука снова обнял. — Дадада, мелкие не наши, они свои собственные. Нахуй пиздюшат, ты один столько съедаешь, когда я тебя угощаю, что разорение одно. Так что отставить рыдать из-за них. — Я точно-точно все еще ваш маленький любименький макне? — Чонгук огромными глазами хлопал и был до одурения милым. — Точно-точно. Слезай с меня, маленький перекаченный Чонгук, я ща рассыплюсь, блять, под твоим весом, малыш-переросток. Чонгук счастливо с ног Юнги соскочил, Джина обнял, про мороженку напомнил и счастливый убежал к себе в комнату — у него на телефоне в BT21 призы ежедневные не собраны, да ивент не пройден, столько дел, столько дел.